Какое сердце выдержать сумеет?! Всю боль и скорбь в словах не передать. Никто любить как мама не умеет. Как это больно мамочку терять.
***
Маринетт сидела на полу в груде своих вещей. Время медленно близилось к восьми, а она ещё так и не решила, как ей поступить в этой ситуации. С одной стороны, ей здесь ужасно некомфортно находится и она желает, как можно скорее уехать... А с другой... отцу нужна операция и чем скорее, тем лучше. Она не хочет потерять и его... не может... Найти хорошо оплачиваемую работу в своём городе ей будет довольно сложно, поэтому остаётся только один вариант. По сути ей нужно прожить здесь месяц до зарплаты, а потом она снимет маленькую комнатку и продолжит откладывать на операцию. Остановившись на этом варианте, Маринетт наконец разложила свои самые необходимые вещи в шкаф, а остальные оставила в чемодане. Кто знает, может всё пойдёт не по её плану, и уже завтра ей придётся уехать?! На дисплее телефона было уже 19:47, желудок предательски урчал. Сегодня с этими сборами и неожиданным переездом к Агресту Маринетт пропустила обед. Впрочем, так было всегда... Заработавшись, она часто пропускала обеды, ну и, конечно, экономия тоже давала о себе знать. Естественно это отразилось и на её фигуре, и на цвете коже, и на психике, да и на общем состояние в прочем.***
Маринетт медленно шла по коридору, в сторону лестницы. Чувство было тревожное, кажется она даже слышала, как сильно бьётся её сердце. Дюпен-Чен сама не понимала, что так сильно её беспокоит, но одного она боялась точно - что Эмма снова назавёт её мамой. Из её уст это звучит так искренне и нежно, с огромной любовью. Но кто ей такая Маринетт, чтобы она её называла "мамочка"?! Верно, никто. Пусть в Мари это слово разожгло столько разных эмоций, но она не должна... она не её мама... "Мамочка" одно это слово приносит Маринетт огромное количество боли, боли в сердце... Оно бьется о рёбра с бешенной скоростью, колит и режет, ноет... только одно слово... океан боли, в которой Дюпен-Чен возможно утонет навсегда... В свои 25 лет, Маринетт с трудом сможет произнести это слово, а по сути, его просто некому сказать. И пусть Анна - вторая жена отца Мари, старалась заменить девочке мать, этого не получилось... Её язык не за что не сможет назвать Анну - мамой. Никогда... Маринетт всегда знала - у неё нет мамы, и никогда не будет, так как называть другую женщину самым родным человеком в жизни, были ей не по силам. Сабина - настоящая мама Маринетт, умерла при тяжёлых родах. Вот так! Они никогда не встретятся! Да, она любит Анну, ведь та сделала для неё очень много, но она не заменит её, её не заменит никто. Это и приносило Маринетт ужасную боль. Хотя, нет, не только это...***
Брюнетка уже стояла у лестницы, но не решалась идти вниз. Тревога в груди разросталась с огромной скоростью и отдавала дрожью по всему телу. - Почему ты не идёшь вниз? - неожиданно раздался девичий голос позади. Маринетт медленно повернулась к девочке. Её лицо было таким серьёзным, что у Маринетт не было никаких сомнений - точная копия отца, только глаза... - Папа сказал мне, что ты не моя мама... но... я не верю ему... Это же не правда?! Ты ведь моя мама? Да? - глаза, что прежде были стеклянными, в миг наполнились слезами. - Я... не... - как бы это не было странным, но именно в этот момент Маринетт не могла сказать ей "нет". Сейчас бы по закону жанров должен был появится Агрест и спасти Маринетт из этой нелепой, по её мнению, ситуации. Но, чёрт бы его побрал, почему его не было?! - Скажи, что он соврал! Скажи, что ты моя мама и что ты любишь меня! - чуть ли не прокричала девочка, и, не удержавшись, заплакала. Не колебавшись больше не секунды, Маринетт резко прижала девочку к себе и поцеловала в макушку. - Тихо, тихо, принцесса, всё хорошо, не плачь пожалуйста. - шептала Маринетт ей на ухо. - Конечно, я люблю тебя, что за глупости?! Что теперь? Что будет дальше? Какие последствия повлечёт за собой этот неожиданный порыв?! Почему, почему она сказала это?! Как? Продолжая стоять на коленях перед девочкой и прижимать её к себе, Маринетт стала понимать какую глупость совершила... Но было поздно... Эта девочка кажется Дюпен-Чен такой родной, что она просто не может разбить её крошечное сердечко. Не может сказать ей правду... - Эмма, послушай меня... Я не твоя ма... - заглядывая ей в глаза, начала было Маринетт, но была перебита девочкой. - Нет! Ты моя мама! Я знаю, не ври мне! - она снова крепко обняла девушку. - Мы не скажем об этом папе, это будет наш секрет! Пойдём, он нас уже заждался. - улыбнулась Эмма, и, схватив "маму" за руку, потащила её вниз. Маринетт и возразить не успела, как уже оказалась на кухне, где их ожидал блондин. Адриан сидел за столом, печатая что-то в своём телефоне, но как только увидел девочек сразу отложил его в сторону. Они перекинулись несколькими фразами о том, как устроилась Маринетт, и приступили к ужину. Стол, в буквальном смысле, ломился от еды, но ни один кусочек не лез в горло девушке. Мало того, что она не привыкла так шикарно питаться, так и неловкость поедала её изнутри. Кое- как запихав в себя, немного салата, Маринетт не знала как поступить дальше. Уже минут пятнадцать, девушка бездумно тыкала вилкой по тарелке, как неожиданно раздался голос Адриана. - Эмма, можешь идти смотреть мультики, у тебя ровно час. - смотря на девочку, проговорил он. Малышка кивнула, встала из-за стола, и, поцеловав папу, побежала наверх, не забыв бросить на Маринетт многозначительный взгляд. Напряжение с новой силой ударило по бедной девушке. Кровь в венах стала пульсировать. Она должна что-то сделать с этим! - Маринетт, что-то случилось? - поинтересовался блондин, но в ответ получил лишь вопросительный взгляд. - Ты практически не притронулась к еде... Я понимаю, что тебе неловко, но, пожалуйста, прошу тебя, перестань нагнетать на себя. Считай, что я просто по дружески помог тебе... - тихо проговорил он. - Я просто... наверно ты прав, мне просто не удобно здесь находится... Ещё и Эмма... - Маринетт встала из-за стола, и отошла к окну. На глаза снова стали наворачиваться слёзы. - Она снова назвала меня "мамой"... сказала, что не верит ни тебе, ни мне... - едва слышно дополнила она. - Прости... Она раньше никогда так не делала... Но её тоже можно понять, ей уже 6, а она до сих пор не знала материнской любви... Я её понимаю... - Адриан медленно подошёл к Дюпен-Чен, и положил ей руку на плечо. - Почему? - взглянув на него, спросила она. - Моя мама умерла, когда мне было 12 лет. Рак убил её за два месяца... - сухо ответил он. Маринетт, стараясь удержать слёзы, горько усмехнулась. Он хоть знал свою маму, видел её, чувствовал её запах, слышал голос, мог обнять её... Ему явно есть что вспомнить, чего не скажешь о Маринетт. У неё есть всего пару касет, на которых её мама смеётся, где она с улыбкой гладит свой животик и ласково называет Маринетт своей "любимой дочуркой". И что из этого получилось?! Маринетт забрала жизнь своей мамы... - Везёт тебе, ты хотя бы помнишь её, ты чувствовал её любовь... А я... Моя мама умерла при родах. - промямлила Маринетт, и слёзы тихо покатились по её щекам. - Прости... - тихо сказал он. Чувство вины охватило его с головой, унося куда-то с собой все мысли. Он всегда жалел себя. Он потерял мать, в подростковом возрасте, в тот момент, когда она была ему необходима. Тогда он считал себя самым несчастным... Но... Выходит Маринетт права... он знал свою маму, чувствовал её любовь и заботу, делился с ней самыми сокровенными тайнами. Он не задумывался о том, что есть люди, которые вообще не знают своих родителей. Он продолжал молчать, слова сожаления застряли где-то там в горле. Он не мог их проговорить, понимая, что она и так слишком много раз это слышала, слова ничего не значат, ничего не изменят... - Если ты позволишь, я сама поговорю с Эммой?! - направляясь к выходу из кухни, проговорила Дюпен-Чен. - Я думаю, тебе стоит найти девушку, которая станет тебе отличной женой, а Эмме хорошей матерью. Пожалуй, я пойду к себе. Спокойной ночи! - договорив это из последних сил, Маринетт шустро покинула Адриана, и вернулась в комнату, которую он ей предоставил. - Глупая и упрямая Дюпен-Чен! К тому же ещё и слепая. - шумно выдохнув, пробубнил блондин, а после ухмыльнулся. - Я давно тебя нашел.***
Маринетт быстро залетела в свою комнату, и, захлопнув дверь, скатилась по ней, зарываясь руками в волосы. Нервы сдали... первый всхлип, второй, третий... Вот она уже ревёт в голос и не может ничего с собой поделать. Прижимая к груди, коленки, она молилась, чтобы всё это поскорее закончилось. Сколько она ещё будет страдать?! Было бы всё дело только в смерти матери... Прошлое, словно огромная чёрная туча, которая закрыла голубое небо, преградило путь к световому будущему. Оно съедало её изнутри, не оставляя за собой ни единого шанса обрести счастье. Встав и, слегка пошатнувшись, Маринетт поплелась к двери, которая вела на балкон. Всё что ей сейчас нужно, это капелька свежего воздуха, а потом она ляжет спать, и с утра снова постарается всё забыть. Распахнув двери настежь, девушка сделала два неувереных шага вперёд, и ухватилась за перила. Лёгкий ветер принялся бродить по просторной комнате и трепать волосы, что сливались с ночным небом. Мартовский холод аккуратно принял девушку в свои объятия. Мурашки пробежались сначала по рукам, потом по спине и распространились по всему хрупкому тéльцу. Руки едва могли сжимать железную оградку. Сил держаться на ногах практически не было. Она полностью иссякла. Набрав в лёгкие как можно больше свежего весеннего воздуха, брюнетка почувствовала, что ей становится немного легче, а земля будто вот-вот уйдет у неё из под ног. В прочем, так и случилось. Закрыв глаза, в которых последний раз отразился лунный блеск, Маринетт медленно упала на бетонный пол балкона. "Может вот он? Мой конец? Умереть вот так от переизбытка чувств и нехватки слёз... забавно... Однако, мне уже будет всё равно" - промелькнула последняя мысль в голове девушки, перед тем, как она окунулась в небытие...Человек навсегда прикован к прошлому: как бы далеко и быстро он ни бежал – цепь бежит вместе с ним.