***
Сон. Долгий. Жуткий. Страшный. Детский плач режет слух, а вокруг темнота. Девушка закрывает уши руками и просит прекратить это. Она сидит на полу, вокруг темнота, сквозь которую не видно ничего. Она не слышит ничего, кроме детского плача, что с каждой секундой становится всё громче. Негромкое «Пожалуйста, прекрати!» срывается с её губ, и вокруг становится тихо. Плач сменяется сначала тишиной, а потом смехом. Но этот детский смех почему-то также неприятен, как и плач. Вдалеке загорается свет над колыбелью, но вокруг по-прежнему темнота и пустота. Ей не требуется много времени, чтобы хорошенько подумать, она срывается с места и бежит туда… к кроватке. Всего за пару шагов она притормаживает и медленно подходит. Смех переходит в тихое детское бормотание. Она останавливается у кроватки, и медленно протягивает руку к розовому балдахину, а после резко его отдёргивает. Кукла младенца также резко открывает глаза и говорит «Ма-ма». Девушка в ужасе вскрикивает и отскакивает от кроватки, а та в туже секунду превращается в пепел. Противное, дразнящее детское «Ма-ма» разносится со все сторон. Она в ужасе крутится, пытаясь рассмотреть хоть что-то, но, в итоге, снова падает на холодный бетон, сворачивается калачиком, и просит прекратить.***
Она чувствует, как холодные руки аккуратно касаются её запястья, и мурашки быстро пробегаются по её разгорячённому телу. Она мгновенно распахивает свои глаза и вскакивает с места. Снова тот сон, сон, который сводит её с ума. — Тьфу, Дюпен-Чен, может уже хватит меня так пугать?! — нервно проговаривает блондин. Но Маринетт даже не расслышала его слова. Она опустила голову назад на подушку так же быстро, как и подняла её до этого. Голова оказалась такой тяжелой, а боль медленно разносится по затылку и останавливается у висков. — Вссс… — зажмурив глаза, процедила девушка. Адриан спешно прикладывает свою холодную ладонь к её лбу. И в этот момент она чувствует, как боль сразу же начинает отступать. Только его холодная ладонь на её горячем лбу. Каеф… — Ну вот, опять жар… — цокнув языком, Агрест убирает руку от ее лба, и начинает шуршать какими-то бумажками на прикроватной тумбочке. — Дюпен-Чен, ты всегда такая проблемная? — в шутку добавляет он. Маринетт сначала, что-то проныла типа: «зачем ты убрал руку, ведь и так было хорошо», а потом слегка посмеялась с его последней фразы. — Почти всегда… — не успела она договорить, как Агрест протянул ей стакан с водой и какие-то таблетки. — Это что? Отрава? Решил избавиться от проблем?! — усмехается она, но под грозным взглядом зелёных глаз, сдаётся и быстро запивает лекарство водой. — Ну, а теперь рассказывай, как часто ты падаешь в обмороки без причины? — уже на полном серьёзе спросил Адриан. И тут Маринетт застыла. Она быстро пробежалась по комнате глазами, пытаясь вспомнить хоть что-то. Она плакала, много плакала, а потом упала… прямо на балконе… — Эээ… я-я… не помню, что случилось. — тихо промямлила она, на что Адриан покачал головой. — Ты вчера меня так напугала, точнее Эмма. Вечером она залетела ко мне в комнату со слезами, и стала что-то кричать про то, что ты упала на балконе и не дышишь. Я подорвался с места, и побежал к тебе… И Эмма была права, ты лежала на балконе без сознания… — взволнованным голосом рассказал он. Глаза Маринетт снова расширились, и она опять резко подорвалась со своего места. — Боже, это же сколько я спала?! Нам же на работу давно пора! — прокричала она, сваливаясь с кровати. Не удержавшись, Адриан засмеялся в голос. — Да ты серьёзно? Ты время то видела? Уже четыре часа, какая работа, так ещё и с твоим жаром? — смеялся он, а после строго посмотрел на девушку, и дополнил, — Живо в постель! Маринетт с минуту в растерянном виде стояла перед кроватью, а после засмеялась, ударив себя по лбу ладошкой. — Как скажите, месье Агрест! — со смешком выдаёт она, и залезает назад под одеяло. Блондин одобрительно улыбается, и медленно встаёт с её кровати. — Может тебе что-нибудь принести?! — заботливо спрашивает он, находясь уже у двери. — Горячий чай, если тебе не трудно… — помявшись ответила девушка. Адриан положительно кивнул и покинул комнату. Маринетт сразу же схватилась за пылающие щёки, ей так приятна его забота. Может она ему не безразлична?! В этот момент, дверь снова приоткрывается, и в проходе показывается белая макушка. Маринетт улыбнулась девочке, и та в один миг оказалась на её кровати. — Мамочка, я так испугалась! — обнимая брюнетку за шею, пробормотала она. — Всё хорошо, Эмма, не переживай. — без всякого сомнения, Маринетт обняла девочку в ответ, и поцеловала в макушку. Девочка слезла с ног «мамы» и уселась рядом, глупо улыбаясь. — Мы с папой так испугались за тебя. Он всю ночь просидел у твоей кровати, а сегодня не пошёл на работу. Он так делал только, когда я болела. — рассказывала она, положив голову на плечо Мари. — Правда? — удивилась девушка, на что Эмма положительно кивнула. Дверь снова открылась, и в комнату вошёл Адриан. В руках у него был поднос с ароматным чаем и какими-то сладостями. Увидев в комнате свою дочь, Агрест остановился и недовольно посмотрел на неё. — Эмма, что ты здесь делаешь? Я же просил тебя не тревожить Маринетт хотя бы до завтра! — тяжело вздохнув, проговорил Адриан. — Но папа! Смотри, маме уже гораздо лучше. — улыбнулась девочка, прижимаясь к руке Дюпен-Чен. — Правда, мне гораздо лучше! — подтвердила она. Адриан вздохнул, и поставил поднос на тумбочку, после чего взглянул на наручные часы и ухмыльнулся. — Принцесса, разве ты не должна быть сейчас вместе с Натали на прогулке? — хитро сощурив глаза, спросил блондин. Девочка выпучила свои глазки, и испуганно посмотрела в окно, после чего чмокнула Маринетт в щёку и выбежала из комнаты. Маринетт и Адриан смеясь смотрели ей вслед. — Она уже готова жить на улице. — сказал Адриан и перевёл взгляд на девушку, — Я принёс тебе чай, отдыхай! — и уже хотел покинуть эту комнату. — Подожди! — вскрикнула Маринетт, вскакивая с кровати. Он и глазом не успел моргнуть, как она оказалась прямо перед ним. Невооружённым глазом было видно её волнение. Милый румянец на щеках выдавал ее с потрохами. — Ад-дриан… — она глубоко вдохнула, чтобы сосредоточиться, — Ты правда всю ночь просидел здесь, и не пошёл сегодня на работу из-за меня? — уже более уверенно, на одном дыхании выпалила она. Адриан удивлённо округлил глаза, думая, что сказать. Но сейчас под чутким взглядом девушки, он не сможет соврать. — Эмму никогда не возьмут в партизаны. — нервно усмехнувшись, Агрест занёс левую руку за голову и стал чесать свой затылок, смотря куда-то наверх. Маринетт широко улыбнулась. Теплота разливалась по всему телу. Он волновался за неё. — Слушай, возможно сейчас я совершу очень большую ошибку, но я ничего не могу с собой поделать. — повторив его жест с рукой, проговорила Мари. Адриан с непониманием опустил на неё свои глаза, и заметил, что она нервно прикусила нижнюю губу. В следующее мгновение она приподнялась на цыпочки и заключила его лицо в свои ладони. Сердце бешено заколотилось, кажется он уже знает, что она хочет сделать. Её лицо находится на уровне его, постепенно приближаясь. Дыхание учащается и обжигает друг другу кожу. Чёрт, это лучший момент в его жизни… — Ужасная ошибка! — шепчет ему практически в губы, а после зажмуривает глаза и касается его губ своими. Она медленно и осторожно начинает двигать своими губами, а он также аккуратно отвечает ей, боясь спугнуть прекрасный момент. Поцелуй такой лёгкий, робкий, едва уловимый. Он переставляет свои руки на её шею, слегка притягивает девушку чуть ближе. Но поцелуй… он не становится от этого жарче и страстнее… нет… он остаётся таким же нежным…***
Время летит иногда птицей, иногда ползет червяком; но человеку бывает особенно хорошо тогда, когда он даже не замечает — скоро ли, тихо ли оно проходит. Вот уже прошло три дня после того поцелуя. Он закончился так же быстро, как и начался. Воздух… Почему он не вечен? Почему он так быстро закончился? Они оба хотели, чтобы эта магия продолжалась вечно, но такого не бывает. Первая отстранилась Маринетт, глубоко вдыхая в лёгкие побольше кислорода. Она уткнулась лбом в его плечо, и горько усмехнулась. — Скажи, что я дура! — очень тихо шепчет она, в надежде, что он не услышит. Но нет, он слышит… Он слышит и прекрасно её понимает. После тоже усмехается, говорит, что она глупышка, и, оставив лёгкий поцелуй на лбу, исчезает за дверью. Она еще долго будет стоять в недоумении, смотря на дверь, за которой Агрест пытается нормализовать дыхание, и осознать, что это сейчас было. А после ничего так и не изменится. Не будет никакого разговора по поводу, кто они друг другу и что им стоит делать. Они снова будут играть свои роли, снова сделают вид, что ничего не произошло. Так было и в прошлый раз… Но ведь это нельзя так долго отрицать! Ведь что-то определённо есть?! Но почему взрослые люди так часто ведут себя, как подростки?! Действительно — глупцы!***
Сегодня уже пятница, с последних событий миновало три дня. И все эти три дня, Дюпен-Чен просидела в огромном доме, из которого Агрест запретил ей выходить. Сам же Адриан, заседал на работе, где стоило разобраться с тем, что успело произойти за два дня их отсутствия. Всё больше и больше времени девушка проводила с Эммой, каждый раз поражаясь её характеру, поведению и воспитанию. Она оказалась чудной девочкой, и уж слишком они похожи. Они смотрели вместе мультфильмы, играли в догонялки, рисовали, мастерили, один раз даже выгнали повара с кухни, чтобы испечь Адриану макаруны, которые он так и не попробовал, засидевшись на работе. Всего каких-то три дня, а Маринетт уже не может представить себе жизнь без этого маленького белокурого солнца, точно так же, как и малышка не сможет жить без неё. И сейчас Дюпен-Чен ни капельки не смущает то, что девочка по-прежнему называет её мамой. Теперь она абсолютно не хочет ничего менять. Может, всё это и должно было случиться?! Может, обязательно нужно что-то потерять, чтобы обрести счастье?! Может, Агресты и есть её новая семья?! Или же это всего лишь иллюзия, обман зрения?! Именно в этом ей придётся разобраться…