Сапфиры встретились с изумрудами.
— Принцесса, куда это ты собралась? Снова хочешь сбежать от меня? В этот раз не получится! — усмехнулся Агрест, садясь на кровати. Маринетт проследила за его действиями, и наткнувшись глазами на оголённую грудь блондина, нервно прикусила губу и отвернулась. — Маринетт, ты не хочешь поговорить? — уже более настороженно спросил он. — А есть о чём? Не думаю… Мне нужно идти. — снова поднимаясь с кровати, говорит она, стараясь не смотреть ему в глаза. Знает, если посмотрит — не сможет соврать. — Эээ, нет, Дюпен-Чен! В прошлый раз ты улизнула пока я спал, в этот раз не позволю тебе уйти! — серьёзным голосом проговорил он, хватая её за запястье. — В тот раз я была пьяна! — А в этот? — тут же спрашивает он. — А в этот… — на этот раз у неё не было оправдания, поэтому она ещё сильнее прикусила губу. — Всего лишь ошибка. — Хватит! — резко вскрикивает Адриан и поворачивает её к себе лицом. По её щекам текут горькие слёзы, которые он спешит убрать большими пальцами, нежно поглаживая щёки. — Маринетт… хватит… Хватит обманывать себя и меня, ну разве не понятно, что мы любим друг друга?! Может хватит с нас этих сложностей и интриг. Мы просто будем вместе, будем любить друг друга…- ласково говоря, он смотрел ей в глаза, держа лицо девушки в своих руках. — Нет… — одними губами шепчет она, и отрицательно качает головой. — Мы не можем, Адриан… не можем. — Ну почему? Почему ты всё усложняешь?! — Потому что мне нельзя… нельзя любить… нельзя, Адриан. Я не достойна твоей любви, понимаешь? Мы не можем быть вместе! — продолжая плакать, тихо шептала Маринетт. — Не неси чушь! — целуя её щёки, улыбаясь, говорит он. — Вот увидишь — у нас всё будет хорошо. Мы поженимся, а нас будет семья, дети. Всё будет хорошо, просто верь мне Маринетт. Глаза девушки резко округлились. Нет, она не хочет этого слышать. Не хочет! — Нет! — вырвавшись из рук парня, Маринетт вскочила с кровати, схватила кардиган и отошла к двери, пока тот недоумевал. — Мы не будем жениться, не будет никакой семьи, и… детей… тоже… не будет! Закончив свою речь, она утёрла нос, и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Адриан сразу же упал на кровать, закрывая лицо ладонями. Он искренне не понимал, что он делает не так, и что с ней произошло. — И что я сказал не так?***
Через час все спустились на завтрак. Не сказав друг другу ни слова, они приступили к еде. Эмма иногда поглядывала на родителей, чувствуя свою вину. — Мамочка, ты обижаешься на меня? — виноватым голосом спросила девочка. Маринетт положила вилку на стол, почти не притронувшись к еде. Её снова тошнит от всего. Посмотрев на девочку, она постаралась улыбнуться. Нет, она не винила ни в чём Эмму, она хотела как лучше. Просто настроение сегодня было ужасным. — Принцесса, ты, конечно, неплохо меня подставила, но я не злюсь. Всё хорошо. — смотря на девочку, ответила Маринетт. — Тогда почему ты молчишь? Тебя папа обидел? — продолжала спрашивать малышка. От такого вопроса Адриан поперхнулся, и слегка покашлял в кулак. На самом деле ему тоже было интересно это узнать. Маринетт молчала. Не могла же она сейчас сказать за столом правду, тем более ребёнку. — Нет, я просто плохо себя чувствую. Я, пожалуй пойду. — вставая из-за стола, проговорила Мари, и собралась уходить. — Как поешь, зайдёшь за мной, я отведу тебя в садик, хорошо?! — Я отвезу вас. — наконец вставил своё слово Агрест. — Тогда я могу сразу пойти на работу. — Нет, сначала мы завезём Эмму в сад, а потом вместе поедем в офис. — настойчиво проговорил Адриан. Маринетт пришлось сдаться, спорить с ним сейчас совсем не хотелось. Ей хотелось поскорее скрыться в уборной. — Как ска… — начала было она, но почувствовав противный комок в горле, поняла, что нужно бежать. — Простите. — небрежно бросила она, и скрылась из кухни. Кое-как добежав до ближайшей уборной, она быстро залетела внутрь. Едва она подбежала к туалету, как её тут же вырвало. И это был уже второй раз за утро. Посидев ещё минут десять у туалета, девушка умылась холодной водой, и молча стала смотреть на своё отражение в зеркале. Лицо было ужасно бледным, бледнее чем обычно. Вялость и усталость были видны невооруженным глазом.Что с ней происходит?!
До сада они доехали довольно спокойно. Маринетт молчала, Агресты тоже. Только изредка она замечала на себе их взгляды. После того, как Адриан отвёл Эмму в садик и вернулся в машину, Дюпен-Чен сразу поняла, что на этот раз она не убежит от разговора. Но, как ни странно, Адриан сел и молча завёл двигатель. Напряжение било по вискам всю дорогу, пока он молчал. Она боялась разговора, но никак не думала, что будет так боятся этой тишины. Когда машина остановилась у нужного здания, никто из них не решался выйти первым. — Думаю, мне стоит как можно скорее съехать от вас. — едва слышно говорит Дюпен-Чен, смотря куда-то в сторону. — Почему? Что не так? Маринетт, я не понимаю. — стараясь быть спокойным, спросил Агрест. — Наша с тобой связь, Адриан, это ошибка, мы не сможем быть вместе. Это не обсуждается. — отвечает она, и собирается выйти из машины, но он её останавливает. — Подожди! Ты должна мне всё объяснить. — Нечего объяснять, Адриан. Я не создана для семьи, у меня её никогда не будет! — говорит и открывает дверь машины. — Постой. Дай мне и Эмме немного времени, не съезжай! Мне надо во всём разобраться. — с закрытыми глазами говорит он, по прежнему держа её за руку. В ответ она только понимающие кивает, и хоть он этого не видел, но почувствовал. В его голове были сотни тысяч мыслей, ему просто нужно время, чтобы доказать ей свою любовь. И она дала его ему.***
Быстро забежав в свой кабинет, Маринетт старалась успокоиться. Ей безумно не хотелось делать ему больно, но лучше сейчас, ведь потом может быть больнее. Выпив чашку горячего чая, она наконец смогла успокоиться и приступить к работе. И тут время летело как нельзя быстро. На часах было ровно четыре, когда к ней в кабинет ворвался взбудораженный Агрест. Его глаза готовы были вылететь из орбит, а руки немного дрожали. — Звонил Нино, Алю увезли в больницу… она рожает. — нервно проговорил Адриан. Маринетт буквально за минуту собралась, и уже тащила того к машине. — Быстрее, Адриан, если я опаздываю, это будет на твоей совести! Чёрное BMW обгонял одну машину за другой на протяжении всей поездки до роддома. Не теряя ни секунды, Дюпен-Чен быстро добежала до родильного отделения. Адриан тоже не отставал. Нино ходил по коридору туда сюда, нервно грызя ногти. Из родовой слышались протяжные крики мадам Ляйф, от которых её муж то и дело вздрагивал. Увидев парочку своих друзей, Нино облегчённо выдохнул, будто их приезд спасёт кому-то жизнь. — Привет, друг. Как ты? — пожав Ляйфу руку, спросил Адриан. — Нормально. Жутко нервничаю. — едва слышным голосом ответил тот. — Давно вы тут? Сколько она уже рожает? — нервно спросила Маринетт подходя ближе к дверям родильного отделения. — Да часа три уже. — Три часа? И ты позвонил нам только час назад? — возмутилась Дюпен-Чен. — Я же сказала сразу звонить мне! — Прости… я занервничал, растерялся и забыл. — виновато ответил Нино, и снова вздрогнул, услышав крик жены. — Это вообще нормально, что она так громко кричит? — задал вопрос Адриан. — Конечно нормально. Это ещё не громко. Вы оба хоть знаете, как это больно? — скрестив руки на груди, уверенно ответила Мари, но тут же снова почувствовала слабость, и присела на скамью. — Ну судя по звукам, которые мы слышим, мы можем только предполагать, что это… ужасно! — нахмурив брови, говорил Агрест. — Вот именно! Вы только и можете… ммм… предполагать… — схватившись за живот, проговорила Дюпен-Чен, и застонала от внезапной боли. — Мари? Что с тобой? — забеспокоился Нино, садясь рядом с девушкой. — Может врача? — Нет, не надо врача! Сейчас всё пройдёт. — проговорила она, а после сделала глубокий вдох и выдох. — Вот видишь, всё нормально. — выпрямилась она. — Точно? — взволнованно спросил Агрест, на что она только угукнула. Спустя час крики стихли, и Нино запаниковал ещё больше. Маринетт и Адриан переживали не меньше. Вскоре двери родовой открылись, и из неё вышла молоденькая медсестра с малышом на руках, а за ней и вторая. — Где папаша? — с улыбкой спросила первая медсестра. Нино тут же подлетел к ней, а за ним и Маринетт. — Поздравляем, у Вас двойня. Мальчик и девочка. — вручая одного малыша папе, сказала девушка. Глаза всех троих полезли на лоб и все они удивлённо переспросили «Двойня?». Вторая медсестра подошла ближе. У неё на руках была девочка. Девушка аккуратно вручила её рядом стоящей Дюпен-Чен. — Оно то и понятно, почему Але было так тяжело. — усмехнулся Агрест. — Боже, я самый счастливый отец в мире! — пробормотал Нино, смотрят на своего сыночка. — Как моя жена? — С ней всё в порядке. Скоро её переведут в палату, и Вы сможете её навестить. — ответила девушка. — Возьмите её. Заберите её у меня. Заберите её, пожалуйста. — резко послышался паникующий голос Мари, на которую прежде не обращали внимания. По её щекам большим потоком текли слёзы, а руки, да в целом и всё тело тряслись. Ртом она спешно глотала воздух, которого в данный момент ей так не хватало. Девушка в белом халате аккуратно забрала у неё малышку, при этом удивлённо смотря на Маринетт. Закрыв рот одной рукой, чтобы не было слышно её всхлипов, она опёрлась другой о стену и медленно переставляла ноги в сторону выхода, а точнее лестнице. — Маринетт, что такое? — с беспокойством спросил Агрест, и уже хотел подойти к ней, но она тут же остановила его жестом руки, и быстро побежала по коридору. — Что прои… — не успел сказать Адриан, как его тут же перебил Нино. — Чего стоишь? Бегом за ней, не хватало того, чтобы с ней что-нибудь случилось! — проговорил Ляиф. — Чёрт, зачем ей дали малышку?! Боже… Не дослушав друга до конца, Адриан направился в ту сторону, куда прежде убежала Дюпен-Чен. Она бежала без остановок, не разбирая дороги, потому что в глазах было мутно из-за слёз. Дыхание окончательно сбилось, и всхлипы стали громче. Люди в белом сновали туда сюда, наводя на бедную девушку ещё большую панику. Едва забежав за неизвестный ей угол, где людей почти не было, она, облакотившись спиной о стену, скатилась вниз и обхватила свои колени. Это чувство… чувство страха и ужаса… боли и беспомощности… чувство, которое убивает её каждый день, уже шесть лет подряд. Она никогда не забудет своего прошлого, не забудет своей ошибки… не простит её себе… Оно так и будет наступать ей на пятки, напоминая о том, какая она беспомощная и никому ненужная. — М-маринетт! — послышался запыхавшийся голос Агреста. — Я еле нашёл тебя. Что случилось? Он присел перед ней на колени, и пытался рассмотреть её опущенное лицо. Приподняв его пальцем за подбородок, он пришёл в шок. Размазанная тушь, красные глаза и щёки. — Почему ты плачешь? Скажи мне Мари, пожалуйста! Скажи… — резко прижимая девушку к себе, стал шептать он. — Доверься мне! И в этот момент Маринетт почему-то почувствовала, что сейчас она может и хочет рассказать этому человеку всё, абсолютно всё. И если она расскажет ему сейчас, ей станет легче, она уверена. — Адриан, я… — ещё раз громко всхлипнув, начала она. — Я… я не могу, не могу, понимаешь? — Говори. Ты можешь сказать мне всё! Тихо, Мари, я с тобой. Ты говори, станет легче. — поглаживая девушку по иссиня-чёрной макушке, говорил Агрест. — Адриан, я не могу… не могу… им-м-меть… де-етей! — едва слышно выговорила она. — Что прости? — У меня никогда не будет детей! Никогда! Именно поэтому мы не можем быть вместе! — отталкивая его от себя, крикнула она. — Маринетт, это не может нам помешать. Ведь главное, что я лю… — двигаясь ей навстречу, начал говорить блондин. — Нет! Не говори это! Я не должна этого слышать! Адри, тебе нужна нормальная, полноценная девушка… не я… — убедительно и жёстко говорила она. — Мари… — он снова резко обнял её, и она поддалась — тоже обняла его, и заплакала в плечо. — Это не важно! Всё будет хорошо! Слышишь?! У нас с тобой всё будет хорошо! Верь мне, пожалуйста… — тихо шептал он. И к огромному удивлению Дюпен-Чен вскоре успокоилась. Слёзы перестали портить рубашку Агреста, а дыхание наконец-то пришло в норму. Она почувствовала, что жутко хочет спать. — Адриан? — Да?! Успокоилась? — Угу. Отвезти меня домой. Пожалуйста… — Хорошо, пойдём… только сначала Нино предупредим. — вставая проговорил он, и подал ей руку. Она молча кивнула, стыдливо смотря ему в глаза, и поднялась, после чего последовала за ним. Только спустя час, Маринетт и Адриан смогли уехать из больницы. Сначала, конечно, пришлось поговорить с Нино, и это затянулось надолго. Домой ехали они молча, потому что Маринетт практически сразу уснула. Эмма сегодня ночевала у дедушки Габриеля, поэтому о ней Адриан не волновался. Поставив машину в гараж, Адриан аккуратно подхватил Дюпен-Чен на руки и принёс в дом. — Адриан, отпусти меня. — едва слышно проговорила Маринетт, когда Адриан уже внёс её в дом. — Спи, я донесу тебя до кровати. — Я не про это. Отпусти меня… Отпусти меня в Эвр… навсегда… — Давай поговорим об этом позже. — укладывая её на кровать, ответил он. — Сейчас ты сходишь в душ, переоденешься, и будешь ждать меня. Я приду и мы поговорим. Хорошо?! Слабо улыбнувшись, девушка положительно кивнула, и Агрест покинул её комнату. Сняв с себя практически всю одежду, она медленно почапала в душ. Холодные струйки воды хорошо освежали память и разум, помогая прийти в себя. Она знала — сейчас ей придётся рассказать ему всё, не скрывая ничего, и тогда уже может и решится их судьба. Собираясь с силами и мыслями, Маринетт провела в душе около 30 минут. Вытерев с себя последние капли воды, она надела пижаму в горошек. Легонько тормоша влажные волосы, она вышла из ванной. Адриан сидел на её кровати в своей домашней одежде, а перед ним лежал поднос с двумя кружками горячего какао, и свежей выпечкой. — Я готов тебя слушать. — посмотрев на неё, сказал он и глазами указал на место рядом с собой. Маринетт тяжело вздохнула, И забралась на кровать, скрестив ноги. Взяв в руки чашку с какао, глубоко втянула в себя его запах — как в детстве. Папа всегда наливал ей горячего какао, когда она приходила со школы в плохом настроении. И круассаны, круассаны с шоколадом были её любимой сладостью. К большому сожалению, её папа давно закрыл свою пекарню из-за болезни. Но запах свежего какао и круасанов навсегда останутся в её памяти, вместе с тёплым вечерами, которые она проводила с отцом, пока ей не исполнилось 16. Отхлебнув горячей жидкости, Маринетт сладко улыбнулась. Вкус этого какао был не хуже. Посмотрев, в зелёные глаза Адриана, она настроилась говорить. — Мне было 16, когда я встретила его. Я была самой обычной девчонкой, отличницей, примером для подражания своим одноклассникам. Ему было 18, он уже заканчивал школу. Он был музыкантом, байкером, и обычным клубным тусовщиком. — начала свой рассказ она. — Ты о ком? — спросил Адриан, заинтересованно смотря на неё. — О своём прошлом. Ой, я сейчас разревусь, ты обещай меня успокоить! — усмехнулась она, когда в её глазах уже скапливались слёзы. — Я влюбилась без памяти. Вскоре мы стали встречаться, и я переняла себе его образ жизни. Мне до сих пор стыдно перед отцом и Анной за своё поведение. Они сразу предупредили меня, что он мне не пара, но я не поверила. А дальше был ужас… Байки, клубы, алкоголь, сигареты и прочие молодёжные фишки. Мы не расставались ни на один день. Всё было прекрасно… ну я так считала… но всё это до поры, до времени. Едва осенью мне исполнилось 18 лет, это был мой выпускной класс, как в декабре я узнала, что беременна. Был уже третий месяц… — она тихо всхлипнула. — Тогда то я и протрезвела. Во что я превратилась за это время — кое как вытягивала все предметы на тройки, прогуливала школу, ругалась с отцом. От милой девочки тогда не осталось ничего. И я поняла, что жизнь моя катится в никуда. Смыв с себя весь этот вызывающий чёрный макияж, взялась за ум. Конечно о ребёнке сначала рассказала ему, и только потом родителям. И он… он… — громкий всхлип. — Он отказался и от меня, и от ребёнка. Кинул денег и велел сделать аборт… — А ты? — вставил своё слово Агрест, с жалостью смотря на девушку. — А что я? Конечно отказалась! Решила, что воспитаю малыша сама. Правда я долго приходила к этому, долго пыталась смириться с его предательством. Закончила школу с красным дипломом, а в июне меня положили в больницу. У меня должна была родится девочка, которую я безумно хотела назвать Эммой… Вот так! А потом роды. Роды… были тяжёлыми… ребёнок умер… Умер при родах… Это был мальчик… — тяжело дыша, проговорила Мари. По щекам бесконечными потоками текли слёзы, а воздуха ей снова стало не хватать, поэтому говорить ей было тяжело. — Врачи сказали, что… детей у меня… больше не будет… — договорила она, и тут же почувствовала, как Адриан быстро прижал её к себе. В его объятьях было так тепло и спокойно, поэтому она медленно стала успокаиваться. — Понимаешь, тебе нужна нормальная девушка… а я… я… — Спокойно, Мари. Всё будет хорошо. Сейчас это не важно. Медицина не стоит на месте, может тебя получится вылечить... А если нет... то у нас есть Эмма. В другом случае можно подарить ребёнку из приюта семью. Всё это сейчас неважно... Главное, что я всегда буду рядом! Слышишь меня, Дюпен-Чен?! — нежно говорил он, гладя её по голове. Вскоре он почувствовал, что Дюпен-Чен окончательно стихла а после понял, что она вовсе уснула. Аккуратно положив её голову на подушку, он хотел было уйти, но она его остановила. — Нет, останься! — крепче прижимаясь к мужскому телу, пробормотала она. — Останься на ночь. Давай поговорим о чём-то другом. Только не уходи... Что насчёт той итальянской компании? Адриан усмехнулся, и, слегка приобняв девушку за плечи, укрыл их одеялом. Сегодня он останется с ней, а может и не только сегодня... — В следующую пятницу приедет этот хозяин. В нашем офисе будет что-то вроде корпоратива. Музыка, танцы, выпивка... Он согласился только на неформальную обстановку. Странно всё это. Не знаю, что из этого получится… — тихо ответил он. Ответом ему послужила тишина. Маринетт уже провалилась в крепкий сон, удобно устроившись на его груди. Поцеловав её в висок, Адриан устроился поудобнее и тоже погрузился в сон.