***
Примерно полтора часа потребовалось Маринетт, чтобы рассказать Анне всю эту историю, связанную с Лукой. — А мы тебе сразу сказали — ненадёжный он какой-то! — укоризненно покачав головой, ответила женщина. — Я надеюсь это не его рук дело?! — косясь на животик Мари, спросила она. — Нет, что ты, Боже упаси! Адриан совсем другой! — мечтательно произнесла она. — Он отличный отец! У него есть дочь, чудная девчонка, сразу назвала меня мамой. Только я не знаю, как он отнесётся к малышу и Хьюго… — Кстати, о Хьюго… Как ты собираешься его искать? — тут же спросила она. — Я всё продумала. В Эвре всего 5 приютов для детей, и как сказал мне Лука, мой сын сейчас в одном из них. У нас есть его имя — Хьюго, 6 лет, почти 7. Ещё мы приблизительно знаем как он выглядит — он похож на меня: тёмные волосы, голубые глаза. Я думаю его будет не так трудно найти… Я хотя бы попытаюсь… — печально закончила она. — Ну, не вешай нос! Завтра приступим к поискам! — приподняв подбородок Мари, сказала Анна, а после обняла её за плечи. — Всё будет хорошо!***
Прошло ещё 2 дня и всё это время Маринетт занималась поисками, она обошла 4 детских приюта, опросила каждого директора и воспитательниц, посмотрела на всех детей, но её сердце ни разу так и не ёкнуло.Его не было…
Маринетт шла через парк, недалеко слышались детские голоса и смех, кажется это была детская площадка, или детский сад. Не суть. Аккуратно поглаживая свой животик, который, как ей казалось, значительно вырос за это неделю, что теперь можно было невооружённым взглядом заметить его. Это её ничуть не смущало. Она мама, мама своего малыша, и ни за что не даст его в обиду, будет как орлица охранять своего птенца. — Знаешь, мне кажется ты будешь похож на папу… Почему-то я именно так тебя представляю… Взъерошенные светлые волосы, горящие зелёные глаза, и такая же озорная улыбка. Представляю, как будет радоваться Эмма, твоя сестрёнка, и Адриан несомненно будет рад! И братик твой… мы обязательно его найдём. Будем жить самой настоящей семьёй. — разговаривала она со своим ребёнком, не спеша шагая по улице. Яркое весеннее солнце радовало Мари своими лучами, и та шла улыбаясь каждому прохожему. Остановившись возле высокого забора, Маринетт ненароком засмотрелась на играющих там детей. — Скоро и мы с тобой будем ходить на площадку. — тихо шепнула она, и продолжила путь, но остановилась, услышав разговор детей, что ошивались у забора. — Хью, ты опять надумал бежать?! Не получится у тебя, снова поймают! — проговорил один из мальчишек. — А вот и получится! В этот раз точно получится! А вы решайте скорее, идёте со мной, нет? Вот увидите, я найду своего папу, и мы вместе улетим в Италию! — ответил ему другой. Маринетт повернулась в их сторону и заметила, как один из мальчишек, на вид лет 7, резво перепрыгнул через забор, но не очень удачно приземлился. Упав на землю, мальчик схватился за ударенную коленку, и негромко зашипел. Не теряя не секунды, Маринетт тут же подскочила к парнишке, подняла его с земли и принялась отряхивать одежду. — Сильно ударился? — смотря на колено парнишки, спросила она. — Пустяки! — махнув рукой ответил он. Улыбнувшись, Маринетт подняла глаза на мальчика и замерла. Мальчик, почёсывая затылок, неловко улыбался. Голубые глаза, словно две пуговки, нервно смотрели то на Мари, то на друзей, что будто прилипнув, стояли у забора. Тёмные волосы с синеватым отблеском пребывали в каком-то беспорядке. И тут сердце Маринетт ушло куда-то в пятки, взглянув на здание, у которого она прогуливалась, она поняла, что это приют. Посмотрев на парнишку, она заметила что он напрягся. — Мне нужно идти! — вдруг вскрикнул он, и рыпнулся с места, но Дюпен-Чен успела схватить его за руку. — Пустите же! — возмутился он. — Прости… я не могу… Пойдём, тебя наверняка уже ищут. — виновато проговорила она, и повела мальчика в сторону главного входа. — Нет, пожалуйста, мне нужно найти моего папу! Он обещал меня забрать! — просил мальчик, пытаясь выбраться из её рук, пока Мари вела его к зданию. — Слушай! — Маринетт остановилась и присела перед мальчиком. — Побег — это не выход! В любом случае тебя бы поймали, и тогда наказание было бы посерьёзнее… Пойдём, я поговорю с директором, может он поможет тебе с поиском отца. Встав, Маринетт заметила, как мальчишка обиженно надул щёки, и скрестил руки на груди. Её сердце затрепетало ещё сильнее, когда она отметила его схожесть с ней.Быть может это он…
— Как тебя зовут? — спросила Маринетт останавливаясь у порога здания, но мальчик не успел даже рот открыть, как его перебил женский голос. — Хьюго! Снова за своё! — молоденькая девушка небольшого роста с длинными рыжими волосами появилась невесть откуда и с грозным видом смотрела на мальчишку. — А ну, марш в свою комнату! Сегодня останешься без сладкого! Мальчик гневно фыркнул, и гордо развернувшись, убежал в неизвестном для Маринетт направлении. — Спасибо, что остановили его. Этот несносный мальчишка постоянно пытается сбежать. Пойдёмте, я Вас провожу. — тут же дополнила, как поняла Маринетт — воспитательница. — Постойте! Скажите, сколько мальчику лет? — оставаясь стоять на месте, спросила Мари. Девушка с удивлением посмотрела на Дюпен-Чен, а потом в след убежавшему мальчику. — Шесть кажется, или уже семь, всех уж и не упомнишь. — тихо отвечает она. — А проводите меня, пожалуйста, к вашему директору. — Простите, зачем? — тут же спросила девушка, но потом посмотрев на Маринетт, кивнула и пригласила идти за ней. Войдя в здание, Маринетт всей кожей ощутила эту атмосферу беспорядка. Все эти дети, что бегали туда сюда, жили совсем одни, без родителей. И какое у них будущее? Всем известно, что только малая часть детей из приюта после восемнадцати лет живут нормальной жизнью. Остальные или спиваются, или становятся наркоманами, некоторые бомжами или бандитами. Это является редкостью, что ребёнок без родителей, сам добивается чего-то в жизни. А всё случалось почему? Потому что в них не было того стального стержня, не было терпеливости и напористости, что воспитывает отец, не было любви, нежности и понимания, что дарит мать. Родители — поддержка и опора, родители - свет, к которому тянутся дети, на которых хотят быть похожими. Маринетт всегда считала себя борцом, она всегда сама боролась за место под солнцем. Этому её учил отец: быть терпеливой, смелой, никогда не останавливаться, если на твоём пути встаёт преграда. Отец учил маленькую Мари саму постоять за себя, поэтому Маринетт всегда могла дать сдачи мальчишкам-задирам на детской площадке. Он научил Маринетт бороться, бороться не как девочку… как мальчика… Отец научил её верить в мечту, и идти к своей цели вопреки всему. Именно это она и делала на протяжении восемнадцати лет. Отличная учёба в школе, золотая медаль, бюджетное место в лучшем институте столицы Франции, престижная работа в фирме, которая известна чуть ли не на весь мир. Но по сути чего она добилась? Что она чувствовала при этом? Какими способами она этого добилась? Хотела ли она этого? Этого не применено хотел отец, но не она… С самого детства маленькой Мари не хватало материнского тепла… доброго слова или совета… не хватало любви… Именно мать с рождения учит ребёнка любить. Нет, несомненно отцы тоже любят своих детей, в некоторых случаях даже больше, чем их матери… например, в случае Адриана и Эммы. Но согласитесь, девочке гораздо важнее, чтобы рядом была мама. Та женщина, которая успокаивает только своей ласковой улыбкой, та в объятьях который чувствуешь себя защищённой, та, что примет тебя любой, как угодно, и когда угодно. Мама занимает особое место в жизни каждого… Маринетт не была такой… Ей всегда приходилось защищаться самой, ведь отец сразу дал ей знать, жаловаться ему нельзя, нельзя плакать при нём… нельзя поговорить по душам… нельзя быть девчонкой. Но Мари знала — месье Дюпен любил её больше жизни, желал ей только лучшего. И Маринетт… безумно любила отца, поэтому его потеря, стала для неё таким шоком, что та не могла встать с кровати два дня. А похороны… самое ужасное испытание в её жизни. Она готова была броситься за ним в могилу, готова была отдать всё что у неё есть, даже собственную жизнь, только бы снова почувствовать себя в объятьях его больших рук. Она ревела, кричала, молила не закапывать его, драла землю руками, просила его вернуться. Он воспитывал в ней стержень, воспитывал девушку, которая бы не за что бы не делала так, но… все его усилия сломали ещё тогда… 7 лет назад, когда Мари встретила его… Возможно именно тогда она почувствовала, что она девушка, не борец, а девушка, которая хотела любви и ласки… Ошиблась, была слишком мала и глупа, что теперь расплачивается за свои ошибки. Но нет, она не жалуется, хотя как бы сильно сейчас хотелось попросить у отца совет. «Пап, ну что? Что делать дальше? Как дальше жить-то? Как бороться? Для кого?» Я буду бороться, пап, я не сдамся! Поглощённая в свои мысли, с огромной тяжестью на душе Маринетт следовала за девушкой, озираясь по сторонам. С широко раскрытыми глазами дети жалобно смотрели на неё, от чего её сердце обливалось кровью. Она понимала — каждый здесь хотел домой, к себе домой, где его будут любить. «Боритесь, боритесь за жизнь!» — так и хотелось крикнуть им, но слова не вырывались… слишком малы, чтобы понять… Но наконец-то они остановились у небольшой дубовой двери, и постучавшись в неё, воспитательница вошла. — Мадам Дюваль, эта женщина хотела бы с Вами поговорить. Через секунду рыжеволосая девушка вышла из кабинета, жестом предлагая войти. Благодарно улыбнувшись, Маринетт вошла внутрь. Её взору предстал большой стол из тёмного ясеня, а может и не ясеня… Маринетт плохо в этом разбиралась. За столом сидела женщина в возрасте. Это легко было определить по коротким седым волосам, закрученным в лёгкую химию, по заметным морщинкам на лице. Круглое лицо, прямой нос, губы, изогнутые в лёгкой улыбке, и тускло-голубые глаза… Это женщина с первого взгляда вызвала у Маринетт доверие. Она жестом руки пригласила Маринетт сесть напротив неё, и та её послушалась. Продвигаясь к стулу, Дюпен-Чен осматривалась по сторонам. Кабинет был выполнен в теплых коричневых и бежевых тонах. С боку на стене висела картина с лесным пейзажем, рядом книжный шкаф, шкаф с кубками и медалями стоял позади стола директора. С другой стороны было два больших окна, что освещали весь кабинет, а позади, на стене располагались полки с какими-то детскими подделками и рисунками. — Добрый день, меня зовут Софи Дюваль. И так, юная леди, что Вас привело к нам? — голос женщины был таким нежным, и каким-то особенно тёплым, что практически сразу успокоил Маринетт, и помог сосредоточиться на нужном ей вопросе. Но, то как она к ней обратилась, слегка насмешило Дюпен-Чен. — Ох, что Вы, я уже давно не юная леди. — с каким-то невинным смешком говорит Мари. — И всё же, что Вы хотели? — не меняя тона, спросила женщина. — Как Вас зовут? — Маринетт Дюпен-Чен. Знаете, сегодня я стала свидетелем того, как один из Ваших мальчишек перелезал через забор. Пришлось остановить его. — ответила Мари, и перевела взгляд в окно. Она чувствовала, что ей сложно об этом говорить. — Знаете, это не первый раз, и это не единственный мальчик, что хочет сбежать из приюта. Поставьте себя на их место, каждый из них хочет найти своих родителей, каждый хочет попытаться, но не каждый осмеливается… А, Хьюго, как я понимаю, Вы именно его имеете в виду, он один из тех проказников, что никогда не мог усидеть на месте. То он ищет какой-то клад, то каких-то выдуманных эльфов, то пытается вернуть маму… Сейчас он загорелся идеей найти отца… Он очень эмоциональный и импульсивный мальчик… Ему, как и каждом здесь, нужна семья. — с прежней улыбкой, продолжила София. — Я вижу, что Вас действительно забеспокоил этот мальчик, раз Вы решили заглянуть ко мне?! Говорите же, не бойтесь! — заглядывая в глаза, как в самую душу, закончила она. — Знаете, мне кажется… — начала Мари, но потом замолчала, прикусывая губу. — Ммм… а у Вас есть какая-то информация о родителях мальчика. — Простите, это строго конфиденциальная информация. — уже сухим голосом ответила директор. — Просто мальчик так хочет найти своего отца… может… я могла бы ему помочь. — немного виноватым голосом, проговорила Мари. — Маринетт, здесь каждый ребёнок хочет найти хотя бы своего отца, и каждому Вы готовы помочь? — проницательно глядя на девушку, спросила Дюваль, но та лишь отвела взгляд в сторону. — Его отец был здесь в начале месяца, пообщался с мальчишкой, но он чётко дал нам понять, что не собирается его забирать. А мальчик наивный, поверил, что нужен своему отцу, поэтому почти каждый божий день пытается сбежать на его поиски. — уже тихо, с сожалением добавила женщина. — А мать? — Зачем Вам это? — Просто… мне кажется… кажется, что я мать этого мальчика. — ответила Мари, и уверенно посмотрела на женщину. Глаза той немного расширились, показывая её удивление. Она какое-то время всматривалась в черты лица Маринетт, а после задумалась. — Подождите, если я не ошибаюсь… — выдвигая ящик стола, начала Софи и стала рыться в бумагах. Найдя то, что искала, она положила тоненькую папку на стол и открыла её. — Да, к сожалению, мать мальчика умерла. — грустно посмотрев на Мари, заключила она. — Как её звали? — тихо шепчет Дюпен-Чен, потому что те эмоции, которые подступали в виде отчаяния остановились где-то у глотки, и мешали нормально говорить. — Вы понимаете, что я и так слишком много сказала Вам. Меня могут уволить за это. — качая головой, ответила та. — Мадам Дюваль, возможно, что я мать Хьюго, я жива! Так почему мой сын должен жить в приюте?! Прошу, прочитайте имя! — сил держать слёзы уже не было, поэтому голос Маринетт дрожал. Женщина тяжело вздохнула, и перелистнула одну страницу в биографии мальчика. — Мать — Маринетт Дюпен-Чен, 18 лет, скончалась при родах. Обо отце ничего неизвестно. — сухо прочитала женщина, но только потом вдумалась в прочитанное и негромко ойкнула. Слёзы с большей силы потекли по щекам девушки и она лишь, как зачарованная качала головой. В голове крутились сотни тысяч мыслей, но только одна вторила ей своё —«Нашла»
— Постойте! Как такое может быть? — неожиданно для Мари произнесла София. — Может Вы не Маринетт Дюпен-Чен? Руки слегка задрожали после услышанной фразы, но мысль быстро пришла в голову брюнетки, поэтому практически сразу же засуетившись, она достала из сумки паспорт и протянула его женщине. А после она достала из внутреннего кармана сумки справку о том, что её малыш умер, и тоже протянула её женщине. Она не знает зачем хранила эту справку, не знает зачем носила её с собой последнюю неделю, но сейчас она была как нельзя кстати. — Господи! — охнула она, прикрыв рот рукой. — Что же это получается — врачебная ошибка?! — Скорее ошибка в выборе мужчины. — тихо пробормотала Мари. — Ну что ж, рассказывай, я тебя слушаю! Тяжело вздохнув, Маринетт начала свой рассказ, который затянулся на час, и перерос в обсуждения дальнейших действий брюнетки.***
В парке было как-то особенно тихо. Как не странно, не было слышно щебетания птиц, криков детей, или разговоров взрослых. Для Адриана было слишком тихо, не хватало одной очень привлекательной и очень болтливой брюнетки. И это его раздражало. Прошла уже неделя с того момента, как пропала Маринетт, а от неё не было ни звонков, ни смс. Алья тоже толком ему ничего не сказала. «С Маринетт всё в порядке! Не бойся, она не сбежала с Куффеном, она по прежнему любит тебя. Просила не искать, скоро сама вернётся!» — это всё, что сказала ему Алья при их следующей встречи. Адриан не понимал… не понимал повод её пропажи… Ещё неожиданное появление её бывшего… Всё это казалось ему странным, и очень подозрительным. А сейчас, Куффен торопил Агреста с подписанием договора, но тот медлил… медлил, как просила его Мари. Он сам ещё не понимал, почему слушается её, ведь Куффен казался ему надёжным партнёром, но раз Дюпен-Чен просила подождать, значит он будет ждать… он доверяет ей. — Пап! — дёргающее его за правую рука, белобрысое чудо, вывело Адриана из мыслей. — Пап, ты слышишь меня? — вторила девочка. — Да, принцесса, я слушаю. — тут же ответил Адриан, и постарался сконцентрироваться на дочери. — Пап, мама ещё не вернулась, верно? — спросила она. Адриан остановился, присел перед ней, и сдержанно кивнул. — Она опять сбежала от нас, да? Я ей не понравилась?! Она не любит нас?! — в голубых глазках заблестели слёзы, а голос малышки уже дрожал. — Эй, принцесса! Откуда такие мысли?! Конечно мама любит нас! — поспешив убрать слёзы большим пальцем своей руки, ответил Адриан, и крепко обнял свою дочурку. — Тогда почему она не возвращается? — Понимаешь, зайка, у мамы появились неотложные дела в другом городе. Она скоро вернётся. — А почему она не звонит нам? — тут же задала ещё один вопрос она. — Там плохо со связью. — тут же придумал отговорку мужчина, а после поднялся. — Хватит вопросов, пойдём уже домой, я жутко голоден, а ты? — переводя тему, Адриан продолжил с дочкой путь в сторону дома. После по дороге через парк, их тема сменилась на более весёлую, и у порога дома они стояли хохоча во весь голос. Вставив ключ в дверной замок, Адриан был сильно удивлён, что та оказалась незаперта. — Странно, мне казалось я закрывал дверь, неужели забыл? — произнёс свои мысли в слух Адриан. — Так это наверно мамочка вернулась! — радостно вскрикнула девочка и быстро залетела в дом, зовя Маринетт. — Мама, мамочка, ты вернулась? Где ты? — на весь коридор кричала малышка. В этот момент, Адриана тоже посетила мысль, что быть может вернулась Маринетт, но его мысли рассеялись, когда на лестнице появилась совершенно другая женщина. — Ну наконец-то вы вернулись, мне уже надоело вас ждать! — тонкий, даже слегка писклявый голос разнёсся по дому, что Адриана охватил мандраж. -Эмми, зайка, иди скорей обними свою мамочку! — вскрикнула блондинка. — Папа, кто это? — строгим голосом, спросила Эмма, хватаясь за руку отца. — Опять ты?! Хлоя, что ты тут забыла? Как вошла в дом? — холодный голос Агреста, кажется того и гляди разрежет стены. — Что ты, милый, я соскучилась по своему мужу и дочке, вот и решила вернуться! — медленно ступая вниз своими тонкими ножками, ответила Буржуа. Адриан внимательно смотрел на женщину, к которой когда-то испытывал трепетные чувства, пока цокот её каблуков эхом раздавался в его ушах. Хотя испытывал ли?! Назойливая, избалованная дочка самого мэра Парижа, ещё с подросткового возраста бегала за красивым мальчиком. Она буквально висла на нём. В студенческие годы отгоняла от него всех намалёванных куриц, хотя сама была не лучше их. Но хоть за это он был ей благодарен. Она постоянно была рядом с ним, поддерживала, опекала. Тогда ему действительно показалось, что именно такая девушка ему и нужна. Потом всё закрутилось так быстро — выпивка, клубы, рестораны, прогулки, секс… А потом… залетела… У Хлои тогда была такая паника, она ужасно истерила по этому поводу. Наверное, тогда Адриан понял, что пора взрослеть. Уговорил Хлою не делать аборт, обещал жениться… женился. Через год после свадьбы Буржуа объявила, что не готова к семейной жизни, что не готова быть матерью, что не испытывает к Эмме никаких материнских чувств. Собрав вещи, Хлоя улетела в Америку, оставив Адриана одного с полугодовалой дочкой. Иногда она писала — просила выслать денег, а потом снова пропадала. — Хлоя, а ты ничуть не изменилась, всё такая же красивая, такая же изящная и привлекательная, всё такая же лицемерная… — проговорил Адриан и усмехнулся, а потом нагнулся к дочке. — Солнце, беги наверх, я пока поговорю с тётей! Эмма кивнула, и быстро побежала к своей комнате, пробегая мимо блондинки она одарила ту строгим взглядом голубых глаз, продолжила свой путь. — А я гляжу, Агрест, ты времени зря не теряешь! Бабу себе нашёл, да при живой-то жене! — подходя ближе к Адриану, Хлоя ухмыльнулась ему в лицо, а потом прошептала на ухо. — А я думала ты скучаешь по мне. — Не в этой жизни, Хлоя! Ты появилась как раз вовремя, наконец-то сможем оформить наш развод!