Ты знаешь, что наша любовь будет трагичной, Так что ты не обращаешь, не обращаешь на это внимания. Мы живём безо лжи, Ночи с тобой — мои любимые.
The Weeknd — Earned It
Ева вошла в комнату неожиданно и без стука. Дин резко обернулся, награждая её удивленным, но заинтересованным взглядом. Браун, обмотанная полотенцем, поддерживая его руками на груди, взглянула на Винчестера, застывшего у расстеленной кровати, будто совершенно не ожидала его здесь увидеть. Притом, что сама позволила ему занять её комнату на время. — Хоть бы постучалась, — проворчал Дин, пытаясь скрыть свой жадный взгляд под недовольным. Он успел заметить острые коленки, что не были прикрыты полотенцем, худые плечи, тонкую шею и собранные волосы, немного влажные после душа. — Вообще-то, я в своём доме, Винчестер, — фыркнула Ева, заглядывая в свой шкаф. Да, комната на это время, пока девушка болела, принадлежала непосредственно Дину, поэтому за сменной одеждой заглядывать приходилось. Но сейчас, когда болезнь отступила, Браун подумывала, а не выгнать ли охотника обратно на диван? — А если бы я был голый? — не сдавался мужчина. — Ты стесняешься? — усмехнулась Ева. — В любом случае, сейчас в неглиже здесь только я. Она принялась копошиться в шкафу, пытаясь отыскать на полке любимую пижаму, а Дин всё также смотрел на неё, не придумав, что ответить. Браун всё же ждала что-нибудь остроумное в свою сторону, что поставило бы точку в этой ситуации или, хотя бы, дало ей логичное завершение, но Винчестер молчал, лишь внимательно смотрел на неё, пока она стояла к нему спиной. Странно, но Ева чувствовала этот взгляд: заинтересованный, обжигающий, сканирующий, будто охотник, таким образом, пытался разгадать её в эту секунду: что она думала, чего хотела. А Браун лишь сказал бы, что такое внимание ей было невероятно приятно. Даже льстило. Ева обернулась с находкой в руке, а Дин резко отвел взгляд в сторону, словно не хотел признавать, что пялился на неё так долго. Он даже удивился, как не прожег дыру в её спине. Девушка усмехнулась, сложив руки под грудью, от чего из-под полотенца стала видна притягивающая глаз ложбинка. Невольно, но Винчестер снова перевел на Еву взгляд. Контролировать себя у него сейчас получалось из рук вон плохо. — Только не говори, что запал на меня, — довольно хмыкнула Браун, делая шаг навстречу охотнику. Сейчас она чувствовала себя главной, будто она загоняла Дина в ловушку, из которой он даже выбираться не захочет. — Разве что в твоих мечтах, — фыркнул Винчестер, отвернувшись. — Жаль, значит, я ошиблась, — расстроено отозвалась Ева, и Дин так удивился этой интонации, что вопросительно покосился на лицо Браун, но она лишь хищно улыбнулась. — Не люблю ошибаться. Она потянула за край белого полотенца, и оно рухнуло на пол без всякой попытки удержать его со стороны кого бы то ни было. Винчестер удивленно взглянул на девушку, не в силах отвести взгляд от того, как она уверенно переступила полотенце и оказалась в паре сантиметров от него самого. Голая. Ева посмотрела на него снизу вверх, а Дин потерял дар речи, потому что ему казалось происходящее слишком нереальным, как для правды. Ева голая. Ева, с которой обычно были лишь перепалки и шутки. Ева, которая не умела плавать. Бледная Ева, говорящая с призраками. Его Скуби-Ева, которую бы в одеяло запихнуть, чтобы не дать найти себе на голову неприятности. Сейчас она такая уверенна в том, что делала, что Дин свою уверенность сразу потерял, а, может, её и не было с тех пор, как девушка зашла в комнату. — Может, отвернешься? — тихо, насмешливо спросила Браун, пытаясь поймать его взгляд, блуждающий по всему её телу. И когда она его всё же поймала, поняла, что Винчестер отворачиваться точно не собирался. А Ева ведь именно этого и хотела. Ева, которой неловко даже говорить о своих чувствах. Ева, которая сейчас хотела его так сильно, что переступила через свою неуверенность, отбросила её от себя ногой и смотрела на Дина, надеясь, что он поймет, чего она хочет. И Дин не дурак, он всё понял. Впившись поцелуем в её губы, его прошибло током. Таким приятным, мучительно-болезненным даже, что в штанах сразу стало тесно. Ева потянула за край его футболки, и они вместе освободили его от этой мешающей вещи. Дин подхватил девушку на руки, аккуратно опуская на кровать, стараясь не спешить, но это было так сложно, как когда в твоих руках оказался самый желанный за всю жизнь подарок, и ты боялся, что это всё может мгновенно закончиться. Пружины скрипнули под их весом, а Винчестер на секунду замер, глядя на Еву на бледно-голубых простынях. Разгоряченную Еву. Желанную Еву. Его Еву. — Дин, — прошептала девушка, потянувшись к нему руками. Охотнику не хотелось заставлять её ждать. Только не её. Прижав Браун к себе, он снова поцеловал её: с таким жаром и страстью, будто хотел этого всю жизнь, будто он пытался передать Еве какое-то послание, понятное лишь ей одной. Зарывшись пальцами в коротких волосах Дина, девушка прижалась к нему еще сильнее, чувствуя, как холодная пряжка его ремня коснулась кожи живота. Она благодарила судьбу за совпадение, что все домашние разошлись, а Сэм куда-то уехал, а куда именно, знал только Дин. Они были только вдвоем. Ева не помнила, когда они были в доме последний раз одни. Будто сама Вселенная давала им шанс испытать друг друга, любить друг друга, целовать друг друга, иметь друг друга. И они были этому только рады. Дин спускался поцелуями к её шее, ключицам, потом — к груди, очерчивая языком ореолы затвердевших сосков. Браун выгибалась на встречу умелому языку, желая большего, желая быть ближе. Винчестер усмехнулся — вот тебе и неприступная Ева Браун, что лишь отшучивалась и язвила двадцать четыре на семь, а сейчас сгорала от желания, извиваясь под ним. Он снял остатки одежды так быстро, что Браун даже не успела отойти от прошлых ласк, как почувствовала, что сильные руки коснулись внутренней стороны бедра, раздвигая ноги в стороны. Еве хотелось застесняться. Почему-то именно в этот момент она подумала о том, как выглядела сейчас, как видел её Дин и нравилось ли это ему. Это же Дин. Дин, за которым всегда будет бегать толпа красивых женщин. Дин, который часто подначивал её и смешил. Дин, который имел за плечами намного больший опыт во всех аспектах жизни. Дин, которого она хотела так сильно, что в голос даже никогда не признается. — Ты такая красивая, — прошептал Винчестер ей на ухо, а Ева нашла его губы с закрытыми глазами, чтобы передать всё, что она чувствовала к нему сейчас. Он вошел в неё медленно, будто боялся причинить ей малейшую боль, не понимая, что именно этой медлительностью её и причинял. Хватая ртом воздух, Ева простонала, почувствовав, как она заполнена сейчас. Пальцами она впилась ему в плечи, надеясь не причинить боль мужчине, как он вдруг начал двигаться, с каждым толчком ускоряя темп. — Дин, — стонала Ева его имя — чувственно, с надрывом. Охотник никогда бы не подумал, что его имя способно звучать так. Это было намного лучше, чем когда он просто это представлял. Когда думал о том, а какого это… И тут все случилось. И он двигался в ней всё быстрее и быстрее, со сбивчивым дыханием ища её губы в свете всего лишь одной настольной лампы. С каждым толчком Ева чувствовала, как всё менялось. Между ними. Между всеми. Как менялась она сама. Горячее дыхание мужчины на её губах обжигало. Запрокинув голову, подставляя шею под поцелую Винчестера, она чувствовала, как внизу живота нарастала мощная, горячая волна. Она казалась еле заметной, но с каждой секундой, с каждый толчком была всё ощутимее и ощутимее. Пока не накрыла её совсем. С головой. С громким вскриком удовольствия, что оглушил даже её саму. Тело Евы содрогнулось в оргазме; она хваталась за плечи Дина, желая растянуть ощущение, а он сделал еще пару толчков прежде, чем кончить следом. Она чувствовала себя разгоряченной, расслабленной, немного сонной. Винчестер закрытыми глазами нашел её губы, глубоко поцеловал, после чего, сам того не осознавая, начал покрывать влюбленными поцелуями всё её лицо, боясь пропустить хотя бы миллиметр. А Ева тихо смеялась, отвечая тем же. И его губы такие теплые, мягкие, желанные. Еве хотелось целовать их, когда захочется, не спрашивать разрешения ни у кого, особенно у него. — Дин? — мягко позвала его Браун. — Что? — Винчестер чувствовал себя приятно усталым, но не физически, а морально. Будто все чувства отдал Еве, которые она с любовью приняла. — Дин! — оглушил охотника голос девушки. — Да что такое? — он дернулся всем телом. Нашел себя Винчестер на диване в доме Евы. В гостиной горела напольная лампа, рассеивая по комнате мягкий, желтый свет. Ева сидела рядом в любимой пижаме, подогнув ноги под себя и переключая каналы на телевизоре. — Всё нормально? — девушка повернула к нему своё заинтересованное лицо, рассматривая Дина настолько близко, насколько позволяло расстояние. — Задремал, — ответил он и потер глаза, стараясь прогнать остатки этого наваждения. — Видимо, тебе снилось что-то очень стрёмное, ты так стонал, — отозвалась Ева, снова поворачиваясь к телевизору. — Да, определенно очень стрёмное, — согласился Дин, глянув в сторону Евы, а после чего опустил взгляд вниз. Не таким образом он планировал провести вечер в гостиной в компании Браун. Винчестер не понимал даже, что его расстраивало больше: то, что ему приснился эротический сон с Евой в главной роли, когда сама она сидела в паре метров от него, или то, что это был сон. — Я, наверное, пойду спать. Он подскочил с дивана. — Спокойной ночи, — отозвалась Браун, не повернув к нему головы. — Ага. А Дину очень был нужен холодный душ. Особенно после такого стрёмного сна.