Кукла Миша не плачь

Розовые шарики, летающие по палате, предназначены утешать и раздражать одновременно. Отмахиваться от них бесполезно, наэлетрезовавшись как следуют, они липнут к чему угодно, но не к потолку. Шарики против законов физики и если бы в палате разрешили курить, Эсбо с удовольствием использовал бы тлеющий окурок чтобы избавить больницу от фальшивой радости. Под угрозой взрыва и досрочной выписки, но не под угрозой расстроить Джона Доу, который называет себя Майклом. Он упоминает, что ему скоро исполнится шесть и, на последнем дне рождения, у него тоже было много шариков. В том числе розовых. Пожары действительно сводят сума, один Кевин чего стоит. Можно подумать, посттравматическое расстройство самый главный критерий при выборе бой-френда. Нет галлюцинаций? Мимо. Нет амнезии? Прощайте. И то и другое? Добро пожаловать в кастинг. Через пару месяцев реабилитации, Джон Доу окажется каким-нибудь бесчувственным Ричардом. Каким-нибудь заносчивым Шелдоном с королевской родословной. Не зря ведь похож на диснеевского принца: голубые глаза, светлые кудри и рост два метра. А пока из манер стандартный детский набор: здравствуйте, спасибо, извините. Детские повадки сбивают с толку. Майкл держит столовые приборы максимально неловко. Обкусывает ноготь на большом пальце от волнения, стоит завести разговор. Большую часть времени, Деннис убеждает себя, что улыбнуться спасителю не равнозначно педофилии. Майкл не считается навязчивым посетителем. Нет, он полноценно болен непонятно чем. Врачи крутят его анализы и пишут диссертации в поте лица. Эсбо не понимает ни терминов, ни глубокомысленных вздохов, но читать по лицам у него получается. Если верить лицам, Зигги не стоит рассчитывать на свадьбу. Только на похороны. Майкл ненавидит выделенный бокс и вскрывает его с завидной регулярностью. Естественно, ему розовых шариков никто не приносит. К нему вообще стараются не подходить без особой нужды. Вещи оставляют рядом, так чтобы он мог выбрать. Из всего предложенного Майкл выбирает кушетку в палате Денниса. Сердобольные медсестры делятся подробностями, но рассказ одной не сходится с рассказом предыдущей. Эсбо не знает тонкостей, он не врач в конце концов, но у Майкла серьезные проблемы. Возможно, его кожа чиста от ожогов, а легкие не нуждаются в кислородной маске, но это не мешает ему выглядеть без пяти минут трупом. Может дело в устроенной голодовке или нежелании принять душ. Синдром утенка, который отказывается от собственной порции, но с аппетитом уплетает пюре из брокколи. Эсбо бескорыстен, а еще он ненавидит брокколи. Кто-то из команды, скорее всего Кев, договорился о переводе, так что Майклу больше не приходится ночевать на кушетке, согнувшись в три погибели. Он действительно благодарен, хотя его не назвать болтливым. Вылетающие из красивого рта слова кажутся нелепыми и неуверенными: — Будешь моим другом? У Майкла проблемы с вопросительными интонациями. Он как будто ждет отказа, а не согласия и на всякий случай прикрывает глаза ладонью. Ну что за ребенок, в самом деле. — Майкл? — Да… — Я буду твоим другом. Странно, но именно в этот момент шарики лопаются. Лопаются без единого звука, все разом.