Нигредо (Придумайте себе псевдоним)

— Опять? — громко простонав, Крис картинно побился головой о стол. — Чува-а-а-ак! — укоризненно покосился Джон, коллега Криса, и кивнул на Зои, изящно устроившуюся на подоконнике. — Если б не девочка, я б сказал… — Эта девочка… — начал Крис и все-таки потянулся к верхней папке и потащил ее к себе, чуть было не уронив остальные. — Черт. Эта девочка такого может сказать, что ты в своем Гонконге в жизни не слышал и подумать не мог, что такое возможно. — Чува-а-ак! — явно рисуясь, все с той же интонацией повторил Джон. — Не разбивай мои розовые мечты! Девочки должны быть нежными и безобидными, как цветок яблони, замерзающий в снегу! Подняв брови, Крис взглянул на него с невольным уважением: — Да ты поэт, — констатировал он очевидное. — Плевать, — помотав головой и резко сбрасывая маску клоуна, отрезал Джон. — Открывай. На глаз оценив количество папок — меньше пяти, но толстые, — Крис нахмурился и послушно пролистал первые страницы. Проследив за выражением его лица, Зои неторопливо затушила сигарету и шагнула ближе, определенно испытывая так свойственное ей любопытство. Джон преградил ей путь. — Не сейчас, девочка, — качнул он головой. И как-то вдруг сразу стали видны и морщины на его лице — еще не старого, в общем-то, мужчины, тридцать шесть же самый расцвет, не так ли? — и седина, и мешки под глазами. — На этот раз действительно секретно. Обиженно надув губы, Зои отвернулась и, выразительно качая бедрами, направилась к выходу. Не сказала ни слова, и даже не взглянула на прощание, и Крис отстраненно подумал, что за это ему еще воздастся. — Не пара она тебе. — Джон все не отводил взгляд от уже захлопнувшейся двери. — Она мне как сестра! — привычно возмутился Крис. — Мы с ней росли вместе, я не собираюсь с ней спать! — Да спи ты с кем хочешь! — раздраженно рявкнул Джон. — Хоть с нею, хоть с Бараком Обамой, хоть с Суперменом, если уж тебя так тянет на темненьких! Но эта — тебе не пара по бизнесу. — Почему? — ошарашенно уточнил Крис. — Хитрая, умная, циничная сука. Определение было кратким, емким, да и, по сути, действительности не противоречило. Просто Крис всегда знал, что для Зои он — семья, свой, тот, кого немыслимо предать и еще более немыслимо даже подумать об этом. — Это только плюс, — осторожно возразил он. — Ее поманят деньгами, и плюсы обернутся огромными минусами. Крис поморщился. — Я приму к сведению, — сказал он тихо, обещая не только Джону, но и самому себе. И перевел разговор на другую тему: — Шеф знает, что ты здесь? — Сам послал, — еще больше помрачнел Джон. — Сам понимаешь, серия на нашем побережье — неудивительно, что дело передали нам. Если СМИ узнают, все шишки посыпятся на нас. А с тех пор, как ты ушел в отпуск за свой счет… — Сделав паузу, он повторил: — Сам понимаешь. — И как бы я работал с больничной койки под наркотой? — огрызнулся Крис, откладывая папку в сторону. — Почему объединили в серию? — Мужчины, белые, средних лет, голые, все — из двадцать второго калибра в голову. Убитые уезжали из дома на автомобиле, машину после находили на большом расстоянии от места убийства, вместе с одеждой внутри. — Джон помялся: — Все, кроме последней. — Следы спермы на белье есть? — механически поинтересовался Крис и потянулся к сигаретам, забытым на подоконнике Зои. Щёлкнул зажигалкой и с удовольствием затянулся. — Как ты узнал? — прищурился Джон. — У всех. Вернувшись к папке, Крис быстро сравнил протоколы осмотра места происшествия. — Женщина; скорее всего проститутка. Возможно, ненавидит противоположный пол. В таком случае может быть лесбиянкой… — увлеченно начал он. — Стой, стой, чувак! — перебил его Джон. — Поясни подробнее! — Я пришлю тебе выкладки — завтра или через пару дней, — пообещал Крис. Теоретически он мог бы и сегодня, но… не то чтобы ему было лень, конечно, однако очень тянуло обдумать вчерашний день. Выпроводив Джона, Крис вернулся в кабинет и неторопливо опустился в кожаное кресло. Незаметно, по вернувшейся привычке, снова потянулся к сигаретам, но, ненароком смахнув на пол зажигалку, пришел в себя. За последние сутки Крис выкурил уже больше пачки, и по его личным меркам это был явный перебор. Из клуба он тогда всё-таки сбежал. Поднялся с пола, скомкано пробормотал стоп-слово, затем — какие-то извинения, и прямо так, без рубашки, выбежал к машине. Успел заметить понимающий взгляд Карла, да и до сих пор словно видел его наяву. В общем и целом, пожалуй, впечатления у Криса остались тягостные. Не столько от самой встречи, сколько от собственных поведения, реакций и мыслей. Ощущалась определенная неправильность. Разумом Крис понимал весь идиотизм ситуации; чувства же бунтовали. Все, что вчера казалось правильным, верным, стало мучительным; однако то, что было мучительным вчера, сегодня стало и вовсе пугающим. Один-единственный вывод Крис для себя все равно сделал: с сессиями пора завязывать. Если каждая из них будет переноситься столь тяжело, что на следующий день придется избавляться от собеседников — вот как сегодня, — то оно того не стоит явно. Что с того, что душу и тело разом терзает желание подчиниться? Быть чьим-то? Ощутить столь сильную боль, после которой останется только умереть, не более? Вздрогнув, Крис потёр лицо. Кажется, мысли завели его куда-то совсем не в ту степь. Умереть, надо же. …С другой стороны, может, в этом и было все дело? И неразбериха, царившая в душе, являлась всего лишь внешним отражением тяжёлой депрессии? Как профессионал Крис вынужденно являлся неплохим психологом, однако, когда речь касалась его самого, он вечно заходил в тупик. Что до аварии, что после. Вот и теперь понимание патологического течения собственных мыслей пришло к нему только после появления идеи самоубийства. Привлекательной идеи, к слову, что само по себе являлось определенным показателем. Шевельнувшись, Крис задел спиной складку кожи на кресле и тихо выругался. Нет, Карл был профессионалом, этот факт он оспорить не мог. Поработал хорошо, даже несмотря на обилие рубцов на коже. Однако Крис до сил пор ощущал фантомные прикосновения — нет, не плети, но мягких и внимательных рук. И это очень нервировало. Вспомнив, он потянул из кошелька выданную Карлом визитку («Роберт Пикардо, M. D.») и набрал номер. Почему-то, пусть даже еще вчера звонить Крис совершенно не собирался, сегодня он уже был готов исполнить приказ. В памяти всплыло: «Я проверю», сказанное голосом Карла, но дело было совершенно не в этом. Задумываться, а в чем же именно, Крису не хотелось. Хотя ответ он знал, его еще следовало принять и осознать — а Крис любил закрывать глаза на очевидное, если дело касалось его самого. И эту привычку, кстати, он за собой тоже знал, но… но проблем и без того было слишком много, чтобы работать еще и над этим. — Слушаю вас, — уже в который раз недовольно повторил мобильный, и Крис вдруг обнаружил, что дозвонился уже секунд десять как. — Здравствуйте, — начал он. — Вашу визитку мне дал мой друг… — поняв, что не знает фамилии, Крис запнулся. Но, к счастью, называть ее и не потребовалось. — А-а-а, да-да-да, он предупреждал! — воскликнул в ответ собеседник. Голос определенно принадлежал пожилому, но крайне энергичному человеку. — Вот что, молодой человек, диагностику на расстоянии я не практикую, поэтому вам придется зайти ко мне лично. Вы в состоянии?.. — Разумеется, — Крис недоуменно пожал плечами. — Авария была достаточно давно, так что вполне могу. — Я спрашивал не об этом, — Роберт раскатисто рассмеялся. — Молодой человек, как ваша спина? Подавившись уже заготовленным вопросом об адресе, Крис закашлялся. Роберт явно пребывал в курсе об увлечениях Карла и, вероятно, даже успел обсудить с ним вчерашний Крисов визит. — Терпимо, — собравшись, в конце концов сообщил он. — Поездке это не помешает. — Вот и замечательно, — подытожил Роберт. — Жду вас сегодня в клинике. Записывайте адрес… Добираться оказалось недалеко, и, поразмыслив, Крис решил пройтись пешком и подышать в кои-то веки свежим воздухом. Ну, или заработать очередной приступ паники от внезапного гудка автомобиля, который и находился-то на той стороне дороге, но Крис все равно вздрогнул и сжал пальцы. Однако врачи недвусмысленно настаивали — и, будь возможность, силком выпихивали бы — на прогулках, так что стоило потерпеть неудобства. А еще не последней причиной решения подвергнуться угрозам этого страшного и жестокого мира выступил «Старбакс». Крис не был здесь уже давно, меню совершенно не знал, а вот бариста — улыбчивый мальчишка — остался прежним. Посоветовал Крису «ледяной пенный нитро каскара», рассказал о высушенной кофейной мякоти в рецепте, вызвав тем самым у Криса легкое недоумение: чего только ни придумают маркетологи от скуки и ради наживы. Впрочем, Крис заказал гранд, решив, что в любом случае это будет кофе — и кофе холодный. От жары он знатно страдал, но раньше все же слабее: спасали кондиционеры на каждом шагу. А тут двадцать минут пешком по духоте грозили сосудам — с его-то низким давлением — нехилым испытанием. Поэтому сейчас «Старбакс» стал не только полузабытым удовольствием, но и прохладным местом для отдыха. Пока Крис дожидался кофе, он крутил в руках телефон, пытаясь отделаться от соблазна открыть сайт и забронировать следующую сессию. С одной стороны, чем дальше, тем сильнее Криса терзала неуверенность в себе, а возможность переложить на кого-то другого принятие решений, пусть и простейших, пусть и касающихся обоюдного удовольствия, только радовала. С другой — та же самая неуверенность, словно черт на левом плече, шептала Крису, что он уже облажался, что Карл хоть и не сможет отказаться от дальнейших встреч, связанный денежной договоренностью, но вряд ли будет видеть в Крисе кого-то большего, нежели клиента. Чем дольше бариста тянул с заказом, отвлекаясь на других посетителей, тем сильнее становился для Криса соблазн. Он даже разблокировал телефон, запустил браузер и теперь, колеблясь, медленно, по одной букве, печатал адрес сайта клуба. Затем нажал «перейти» и разочарованно вздохнул — интернет был на нуле, видимо, стены помещения глушили сигнал. «Ладно, — решил Крис, — если не прогрузится, пока я здесь, то и к черту, не стоит оно того». Нажал «обновить страницу» и неожиданно для себя увидел страницу входа. Из-под потолка доносилась негромкая музыка. Мужской голос повторял по кругу: «Внутри меня все застыло, помоги мне, доктор, ведь что-то точно идет не так. Что-то не так». И, с небольшими вариациями, опять тот же припев. Внезапно Крис разозлился. На себя, на свою нерешительность, на жалость к себе. Это было словно просветление: до чего он дошел! Всегда сильный, спокойный, уравновешенный, он превратился в тряпку и нытика с непредсказуемыми вспышками агрессии. Помнится, только выписавшись из больницы, Крис в первый же день в отделе сорвался на стажере, да так, что разбил тому лицо и сломал руку. После этого Брюс — шеф — не уволил его, но лично отвез к психотерапевту. Слова Брюса Крис помнил до сих пор. — Ты хороший агент, — проникновенно сказал шеф, разглядывая белое от ярости лицо Криса. — Ты даже лучший в отделе. Был лучшим. И только потому, что помню это, я замну твое дело и отправлю тебя в отпуск. Лечись, сколько нужно, ребята все равно к тебе будут ходить. Но если ты придешь и выкинешь еще хоть что-нибудь в том же духе, то, — он перевел дыхание, — то я вышвырну тебя из бюро. Понял, парень? Крис тогда молча кивнул, уверенный, что если скажет хоть что-то — и снова сорвется и испортит себе всю жизнь. А этого делать явно не стоило. И с тех пор вот уже почти два года чертов мозгоправ не допускал его к работе — причем где-то в глубине души Крис его правоту признавал: кому нужен работник, способный в самый нужный момент впасть в ступор и погрузиться в пучины депрессии, неспособный даже на вдумчивый диалог? Хорошо хоть Брюс не уволил, хотя мог (Крис искренне недоумевал, почему его не уволил кто-то еще из вышестоящего начальства, но не задавал вопросов. А то мало ли, вспомнят и уволят). Залогинившись, Крис усмехнулся: система сама предложила ему следующую сессию у того же верхнего. Открыв личную страницу Карла, Крис уставился на фото: все то же самое, нелепое, в центре кадра лопаты-ладони, слишком близко к объективу… — Ваш заказ, — оторвал его от рассматривания голос баристы. — А? — удивился Крис. — А! Да, спасибо, секунду. Повинуясь порыву, он сохранил фото в телефон и только после этого забрал стакан. Уже у двери Крис оглянулся: бариста вдруг подмигнул ему и послал лукавую улыбку. Настроение сразу подскочило, адская жара снаружи стала казаться уже не такой и адской… В эту секунду ему внезапно снова захотелось жить и заново научиться радоваться жизни. И, разумеется, по закону подлости именно в эту секунду он вспомнил, куда идет. На пороге клиники Криса встречал молодой темноволосый парень. «Закари К., интерн» — гласил бейджик. Внимательно оглядев Криса с головы до ног, Закари определенно составил о нем какое-то свое мнение и, помедлив секунду, пригласил пройти к врачу. Следуя за ним, Крис задумчиво рассматривал задницу, обтянутую тканью форменных брюк, и пытался понять, отчего не ощущает желание развить знакомство. Вживую Роберт оказался еще более энергичен, несмотря на возраст — он был невысок, сед и очень-очень непоседлив. С того момента, как он встретил Криса у порога, прошло всего несколько минут, а он уже умудрился пересечь кабинет туда-сюда раз десять, всплеснуть руками примерно столько же, похлопать Закари по руке или плечу — пять раз. Вышеупомянутый Закари, кстати, оказался ассистентом профессора и кабинет покидать определенно не собирался. Стоя у двери, он заложил руки за спину и не сводил с Криса взгляд темных глаз. Впрочем, бестолковым и энергичным Роберт был только до определенного момента. Рассказав о клинике, о методах работы и, разумеется, собственных достижениях, он остановился у кушетки и велел Крису снять рубашку. Оглянувшись на Закари — тот имел самое невозмутимое из всех возможных выражение лица — Крис расстегнул манжеты и торопливо разделся. Сразу захотелось съежиться, спрятаться, забиться в угол и прикрыть голую спину. Однако Роберт взглянул на нее лишь мельком, все свое внимание обратив на обнаженный, не до конца разогнутый локтевой сустав. Крису стало еще неуютнее, если такое было вообще возможно. Года четыре, что ли, назад он выезжал на задержание и оказался на прицеле снайпера. Вокруг была открытая территория, спрятаться негде. Так вот, ощущения сейчас были примерно такими же. — Я принес все документы за последние три года, — сообщил он, пытаясь отвлечься. Переключить внимание Роберта у него не получилось: тот отдал приказ Закари, и тот, достал — без разрешения — из портфеля Криса папку для документов. Вытащив содержимое, он бегло пролистал бумаги, затем негромко принялся зачитывать избранные моменты. Роберт внимательно слушал, пальпируя мышцы, время от времени, однако, прерывая Закари и бормоча себе под нос особые медицинские ругательства. — Ага, травма застарелая… Где ж вы раньше были-то, молодой человек? — Да я… — растерялся Крис. — Я… Роберт только махнул рукой в его сторону, показывая, что вопрос был риторическим. — Иди, глянь, какая прелесть, — позвал он Закари, снова сгибая и разгибая руку Криса. — Может, миорелаксантов вколоть? — неуверенно предположил тот. Глубоко вздохнув, Роберт отвесил Закари подзатыльник: — Дурень! Ей лет триста, не меньше! — Всего-то три года… — под нос себе пробормотал Крис, пытаясь слиться с местностью. Маскировка, правда, не удалась — Роберт ткнул его в позвоночник и перешел к спине. — М-да, а пересадочку-то не очень сделали, не подгадали, — возвел глаза к потолку он. Разведя руками, Крис уже собирался было ответить, как обнаружил, что вопрос снова был риторическим: его опять игнорировали. — Поздно вы пришли, отвратительно поздно, — говорил Роберт себе под нос, нажимая на рубцы, пытаясь оттянуть кожу и совершая еще кучу совершенно непонятных прикосновений. — Это раньше думали, что оперировать нужно через годик, но сейчас… поздновато, все уже сформировалось, нужно проверить, нет ли вторичных изменений… Закари, проводите-ка пациента на УЗИ, а потом на рентген. Прямо по коридору и направо, если вы вдруг успели забыть за последние три часа. Вернувшись в кабинет, Крис передал снимок и описание Роберту. Закари, во время процедуры изображавший из себя робота, наконец оживился и подошел ближе. — Смотрите, — Роберт поднял снимок к свету и ткнул в светлое пятно. — Видите, вот суставная щель, вот это хрящи… Запоминайте, Закари, я с вами постоянно возиться не буду. Крис тоже смотрел во все глаза, пытаясь понять хоть что-то. На свету пленка отливала синим, и на ней явно был сустав. Однако Закари смотрел так, словно видел все тайны вселенной. — Контрактура не слишком страшная, — успокаивающе проговорил Роберт. — Первая-вторая степень, никак не третья, вполне вероятно, обойдемся консервативным лечением. Локтевой сустав самый неприятный, если можно, туда вообще лучше не лезть. Тем более по такому поводу. Облегченно выдохнув, Крис решился уточнить: — И что тогда? — Тогда, молодой человек, — Роберт смотрел на него, как на пятилетнего ребенка с синдромом Дауна. — ЛФК и физиотерапия. Походите на физкультуру, на прогревания… Потом придете еще раз, и посмотрим. — И сколько ходить? — нахмурился Крис. — Пару недель, — подумав, решил Роберт. — Будете приходить по утрам, если вдруг заболит — намажете мазью, название я сейчас напишу. Он замолчал, прерванный телефонным звонком, после которого, извинившись, вышел из кабинета. Воспользовавшись моментом, Закари подошел ближе. — Болит? — равнодушно спросил он. — Да нет, не сильно… — растерялся Крис. — Сходишь со мной сегодня в клуб? — Что?.. — смена темы была слишком неожиданной, и Крис не сразу осознал, что от него хотят. Однако через несколько секунд промедления все-таки заговорил: — Закари… — Можно просто Зак. — Зак, ты же сам видишь, я не самый желанный посетитель в таких местах. — Глупости! — Зак улыбнулся, но его глаза остались равнодушными. — Ты крайне привлекателен, любой клуб сочтет за честь принять тебя. Опустив руку в карман, Крис погладил большим пальцем телефон. — Что ж, тогда клуб выбираю я, — усмехнулся он и назвал адрес самого популярного в городе гей-клуба. — В восемь у входа? Закари согласно кивнул. На прощание он открыл перед Крисом дверь и придерживал все требующееся время, словно перед девушкой или инвалидом. Оставшееся до вечера время Крис намеревался поработать, поднимая накатившее откровенно дерьмовое настроение. Он уже заранее знал, что на процедуры не пойдет — просто не выдержит. К клубу Крис подкатил на такси, решив, что хотя бы раз за три года можно сделать паузу в принятии таблеток. Ему определенно хотелось напиться — настолько, что он даже пообещал себе, что это будет разовая акция. Спиваться в его состоянии было бы решением лишь чуть лучше самоубийства. Но мозги у Криса были, и пока сила разума превалировала над чувствами (ладно, почти всегда), так что поддаваться низменным желаниям он не собирался. Выйдя из автомобиля, он совсем уже было собрался звонить Заку — перед расставанием они обменялись номерами — но тут столкнулся с ним лицом к лицу. Зак изобразил на лице гримасу — «умеренно-сексуальная», мысленно каталогизировал Крис, — опять не коснувшуюся глаз, и, ухватив за руку, повел ко входу. Подумав, Крис решил не вырывать ладонь — во-первых, это создало бы странное впечатление у секьюрити, а во-вторых… ну, он не маленькая девочка, верно? Не будет он переживать из-за того, что мальчик пять минут подержал его за руку. Однако, как выяснилось, Зак ее отпускать не собирался. Проведя Криса через содрогающийся от музыкальных басов танцпол к барной стойке, он кивнул бармену как старому знакомому и заказал виски. Сделав глоток, Крис вдруг засомневался в самой идее своего похода в клуб: для него здесь оказалось слишком шумно, людно, да и скучно. Вместо этого, пожалуй, он предпочел бы снова посидеть над материалами дела — вдруг что-то упустил, либо предаться ничегонеделанию вкупе с размышлениями. Однако здесь был алкоголь, а сегодня Крис разрешил себе немного расслабиться. Залпом допив содержимое стакана, он сделал знак бармену, прося повторить. — Здорово здесь, правда? — проорал ему кто-то в самое ухо. Развернувшись, Крис увидел какого-то юнца — впритык совершеннолетний, с ярким коктейлем в руках, в ярких обтягивающих шмотках, с реденькой бороденкой. Юнец, приняв разглядывание за интерес, придвинулся ближе и приобнял его за талию. Вздрогнув, Крис не успел даже сбросить чужую руку, как Закари сдвинул юнца в сторону и загородил Криса собой. — Он занят, ясно? — громко сообщил тот: настолько, что, казалось, услышала половина клуба. В довершение всего, развернувшись, Зак приобнял Криса за талию, кладя руку в точности так, как всего секунду назад располагалась рука юнца. Благодарно кивнув, Крис забрал виски у бармена и сделал глоток. С одной стороны, Закари ему не слишком нравился. С другой — это ощущение было слишком двояким. Симпатичный, сексуальный… но было в Заке что-то такое, настораживающее, странное… словно он принадлежал к иному виду, вовсе не был человеком и мышление его в корне отличалось от людского. Вот какой была эта странность. Однако Крис знал, что подсознательное недоверие ко всему чуждому, непонятному — это свойство человеческой психики, дар людскому роду от эволюции. Невозможно было справиться с этим, просто взяв и решив: «Я не буду настороженно относиться к афроамериканцам». Если бы все было так просто, расизм бы искоренили еще несколько сотен лет назад. Так и сейчас — афроамериканцем Зак не был, но был чуждым, так что свои ощущения Крис списал на игры психики. В конце концов, он не имел ничего против одноразового перепихона — секса не было достаточно давно, а Зак был явно не против. Судя по всему, более чем не против. Не убирая руку, Зак принялся поглаживать его другой по колену и принялся рассказывать что-то о клубе. Что он здесь не в первый раз, что диджей хороший, что… Крис перестал вслушиваться уже через минуту, лениво следя взглядом за окружением и попивая виски. В голове уже начинало шуметь — сказывалось наложение крепкого алкоголя на долгое воздержание. —…Любовь не обязательна для секса! — Зак придвинулся ближе, слышно его стало лучше, и Крис с удивлением заметил, что тот сменил тему. — Все эти чувства! Неимоверная чушь! Как по мне, все гораздо проще: или ты хочешь, или не хочешь! — закончил Зак и вопросительно глянул на Криса. Снова кивнув — сказать ему было особо нечего — Крис снова сделал глоток и заказал двойной. Нет, не был Крис романтиком, совершенно не был. И не верил в любовь такую, какая активно мусолилась в книгах, фильмах и прочих публичных источниках. То, что называли любовью там, он считал лишь страстью. Кратковременной и преходящей. Дурманящей голову, мешающей думать и оттого вредной. Нет, настоящая любовь, по Крису, была тлеющим чувством. Медленным, но верным. Заставляющим быть с человеком рядом не только потому, что хочешь его каждую минуту, а потому, что он близок тебе как никто. Настоящий любовник, считал Крис, прежде всего — лучший друг. С которым есть о чем поговорить помимо отношений и быта. Зои жалела его. Однако сам Крис смеялся над ее словами: стоило ли ему жалеть о том, что недоступно? Если не знаешь, каково иметь третью ногу, стоит ли жалеть о ее отсутствии? Нет, разум Криса всегда побеждал чувства (ладно, исключая тот случай на работе и еще пару, но таблетки помогали), и его самого все это устраивало целиком и полностью. За размышлениями он и не заметил, как прикончил очередной стакан и уставился на него, прикидывая, заказать ли еще или сделать паузу. Отвлек его Зак, чья рука незаметно переползла почти к самому паху Криса. — Подожди, — неожиданно почувствовав приступ тошноты, Крис сполз со стула и, пошатываясь, направился к туалету. То ли действительно слишком давно не пил, то ли горы таблеток напрочь убили поджелудочную — он не знал, но в данный момент роли это никакой не играло. Наконец выйдя из кабинки, Крис открыл воду и оперся о раковину. Следовало прополоскать рот, чтобы избавиться от запаха. Это была самое нелюбимое его из всех последствий хорошей пьянки. Сейчас же он и удовольствия получить не успел, и мутило, и трезветь организм как-то не собирался. Сплюнув в очередной раз воду, Крис услышал негромкий хлопок двери. Здесь, в туалете, не столько слышна была музыка, сколько ощущалась легкая вибрация стен. Обернувшись, он лицом к лицу столкнулся с Заком — уже изрядно нетрезвым, к слову. — Вот ты где, детка, — пробормотал тот и полез к Крису — Я уж думал, ты решил меня продинамить… — Я уже возвращался, — отодвигая от себя Зака, пояснил Крис и сглотнул, переживая очередной приступ тошноты. — Пойдем? — Подожди, — заупрямился Зак. — Я так скучал без тебя, малыш, теперь ты обязан мне компенсировать… Как-то незаметно оказавшись вплотную к Крису — расстояние меж их телами составляло не более сантиметра — он вызывающе притерся пахом и, запустив пятерню в волосы Криса, попытался нажать ему на затылок. Мотнув головой, Крис сдвинулся в сторону и, делая вид, что не понял намека, направился к двери. Трахаться в общественном туалете — увольте, до такого он еще не опускался. Вот после веселья можно было заказать такси, позвать Зака к себе, потискаться в машине… Но не начинать вот так вульгарно! Стоило Крису выбраться в сумрачный, отчего-то пустой коридор, ведущий к танцполу, как Зак догнал его и, обхватив со спины, притиснул лицом к стене. Не слушая возражений Криса и игнорируя его попытки отбиться, Зак попытался стащить с него джинсы. На практике он оказался гораздо сильнее, чем казался на первый взгляд. — Ты такой сладкий, детка… Я так хочу твою нежную попку прямо сейчас… — пробормотал Зак, и это окончательно вывело Криса из себя. Последней каплей оказалось то, что его вовсе не спрашивали о личных предпочтениях, по умолчанию посчитав пассивом. Да, на практике Крис им и был — но опыт имел разнообразный. Что, если бы он оказался активом? Дернувшись, он резким движением впечатал каблук дорогих тяжелых ботинок в ступню своего неудавшегося партнера, обутую в тонкие темные кеды. Затем, проигнорировав вскрик, добавил удар по печени и захватом предплечья уложил Зака на грязный пол. Тут бы остановиться и уйти, но Зак, протрезвев от боли, тихим голосом пообещал накатать на Криса заявление в полицию. Только после этого Криса понесло — реальность вокруг стала четче, резче, напротив него был человек, которого срочно требовалось ударить, выместить свою злость, уничтожить его… Он уже рванулся было, но был остановлен крепкой хваткой за плечо. Попробовав отмахнуться, Крис сам оказался пойман в захват и, следуя за болью, непроизвольно опустился на колени. Только в таком положении он мог находиться, не рискуя сломать себе вывернутую нападавшим руку. Наконец догадавшись поднять глаза, Крис с удивлением увидел человека, встречи с кем не ждал еще как минимум несколько дней — Карла.