Нигредо (Придумайте себе псевдоним)

Часам примерно к четырем дня Крис все-таки соизволил выбраться из дому — холодильник был пуст, а он проголодался. Уже в магазине он столкнулся со смутно знакомым на лицо парнем: высоким, мускулистым, светловолосым и голубоглазым. И только дома Крис понял, где его видел: это был его тезка, тоже Крис, из того самого списка верхних в клубе. Тот самый, которого он хотел выбрать изначально, но промахнулся и ткнул на фото Карла. Однако раньше тот, тезка, казался Крису симпатичным. Сейчас же он лишь скользнул по фигуре взглядом и прошел бы мимо, если бы не обратил внимания на лицо. То ли дело все было в таблетках — как-никак антидепрессанты «гасили» яркость эмоций — то ли… в Карле. Впрочем, второе можно было проверить. Достав телефон, он отправил смс Карлу с предложением о встрече. Тот откликнулся почти мгновенно. «Где и когда?» «У меня» — несмело предложил Крис «Почему бы и нет. Когда? :)» «Вечером? Сегодня?» «Ок, тем более, что нам нужно поговорить». «О чем?» Карл не ответил и через пару минут Крис отправил вслед еще смс: «Жду». Карл приехал поздно, только к десяти, зато с пакетами, полными еды. Обнял Криса, словно близкого знакомого, а не человека, которого видел всего пару раз и с которым один раз переспал. Прошел на кухню и объяснил: — После смены. Устал просто адски. Весь день на ногах: кроме плановых, еще две экстренных операций провел. Ночую я у тебя, разрешения, уж извини, не спрашиваю, но до дома уже просто не доберусь. — А продукты ты купил, чтобы не выглядеть нахлебником? — с интересом уточнил Крис — Продукты я купил, потому что ужасно хотел жрать, — пояснил Карл. — И все еще хочу, собственно — Если ты собрался что-то готовить, — Крис прошел к холодильнику, — то зря: могу погреть гуляш с айдахо. — Двойную порцию, и я на тебе женюсь, — присев на стул, выдохнув и как-то разом расслабившись, Карл вытянул ноги. — Я согласен, — хмыкнул Крис и, прикинув, добавил еще пару ложек картофеля. — О чем ты хотел поговорить? — Ну не перед едой же! — отмахнулся Карл, не отводя взгляда от тарелки. — Мне уже страшно, — выставляя время на микроволновке, признался Крис — И правильно, бить буду, — усмехнулся Карл, глянул на Криса и, увидев испуганное выражение его лица, рассмеялся: — Успокойся, ничего, о чем бы ты не знал ранее. Просто потерпи пять минут. — Пять? — Пять. Отдай тарелку! Усмехнувшись, Крис выполнил приказ и принялся разбирать пакеты. Последовательно убрав смесь для панкейков, бекон, картофель и яйца, он поинтересовался: — Собрался устроить традиционный завтрак? — Это вообще-то тебе, — на пару секунд перестав жевать, отрезал Карл. — Питаться так, как ты, значит заработать себе язву в самое ближайшее время. — Вообще-то, — передразнил его Крис, — ты ешь сейчас то, что я готовил сам. — И чем ты собрался завтракать? — с той же интонацией уточнил Карл — Ладно, твоя взяла, — вынужденно признал Крис и, забрав пустую тарелку, сунул ее в мойку. — Соку? — Давай, — благодарно кивнул Карл. — И, если можно, зажигалку, — похлопав себя по карманам, он вытащил полупустую пачку и, прикурив с помощью Криса, с удовольствием затянулся. — Давно надо бы бросать, но… эх. Крис уселся напротив, тоже закурил и наконец вернул Карлу зажигалку. — О чем… — снова начал он, но Карл перебил его: — Я звонил Роберту. — И? — Крис напрягся. — Ты ни разу не пришел ни на ЛФК, ни на физио. — А, это… — облегченно выдохнув, Крис наткнулся на серьезный взгляд Карла. — У меня сейчас совсем нет времени, я снова вышел на работу. И хотя это была далеко не полная часть правды, объяснять подробнее Крис не стал. Тем более что объяснения-то не было. — Ко скольки тебе? — Завтра? — не понял Крис. — К девяти. — Значит, встаешь в семь… хорошо, — прикинул вслух Карл, — переставляешь будильник на половину седьмого, как раз успеешь к восьми на прогревания, после работы — на ЛФК. С утра я тебя отвезу и вечером проверю. Заберу, если получится. Крис потерянно молчал. На самом деле у него не было ни единой причины отказываться от упражнений, но… но это было выше его сил. Когда ты пару лет выходишь из дома два-три раза в неделю, — по магазинам да разок куда-то еще, но все равно ненадолго, — то даже возвращение на работу становится подвигом. А уж для Криса, который в принципе был домоседом, считал дом своей «собачьей конурой», а кровать с одеялом «безопасной зоной» (по терминологии Софии), любой выход из дома, подразумевающий встречу с незнакомыми людьми, тем более вторгающимися в его личное пространство, был чем-то откровенно пугающим. — А что будет, если я не пойду? — все же осмелился поинтересоваться Крис. Карл тяжело взглянул на него. — Тогда ты узнаешь, как я наказываю на самом деле, — он сделал ударение на последней паре слов. — У тебя есть причины игнорировать процедуры? — Нет, — вздохнул Крис. — Тогда я все-таки тебя отвезу, — подытожил Карл. — Да, сэр, — согласился Крис, в душе кляня себя за дурацкое поведение. Идиотом-то он не был и прекрасно понимал, что чем дольше тянет, тем вероятнее дело закончится операцией — если вообще она поможет. Кроме того, никто не отменял всяких воспалений, а жалеть себя в будущем и ненавидеть себя из нынешнего времени он не хотел. Однако перестать избегать неприятных моментов и одновременно ненавидеть себя за это Крис не мог. «Стоп, — подумал он вдруг. — Я снова виню и наказываю себя». Это было не самое лучшее время для быстрых и гневных записей, так что он решил заменить их на четкое мысленное проговаривание ситуации. «Я злюсь на себя и обвиняю себя из-за того, что не собираюсь — зачем врать, не «не хочу», — идти на процедуры. Я знаю, что это неправильно, что так делать не нужно, но чем сильнее я себя накажу, тем, по моему мнению, мне меньше захочется в следующий раз так делать. Но чем сильнее я себя обвиняю, тем мне хуже в целом и тем сложнее выходить из дома. Замкнутый круг. Но проблему решил за меня Карл». Наконец закончив цепочку рассуждений, Крис ощутил благодарность. Подняв глаза, он осознал, что Карл наблюдает за ним уже какое-то время. — Пойдем в кровать? — улыбнувшись, позвал он, и Карл также ответил ему облегченной улыбкой. Впервые за долгое время Крис собирался провести с кем-то ночь (если не считать предыдущего раза с Карлом же, но Крис был пьян и не отвечал за свои действия) в одной кровати. На секунду он засомневался: ждет ли Карл от него каких-то действий или происходящее стоит расценивать просто как совместную ночевку? Однако действия Карла говорили сами за себя. Раздевшись, тот нырнул под одеяло и, дождавшись Криса, притянул его к себе. Даже отвечая на объятия, Крис все ещё сомневался, но только до первого поцелуя, инициированного Карлом. Даже несмотря на усталость, тот, по-видимому, не собирался упускать возможность заняться сексом. К удивлению Криса, Карл не делал ничего, что бы могло превратить обычный ванильный секс в сессию. Хотя настроение у Криса было довольно игривым, управлял ситуацией все равно Карл. Стоило Крису прижаться сильнее и коснуться чужого члена своим, как Карл потянул его ниже. С лёгкостью поддавшись, Крис скользнул ладонями по напряжённым мышцам пресса, коснулся их губами и, поддразнивая, потерся щекой о головку. И, дождавшись нетерпеливого вздоха, взял в рот, стараясь не задеть зубами нежную кожу. Пожалуй, главное, чего ему хотелось в этот момент — даже сильнее секса — это доставить Карлу удовольствие. Слышать его стоны, смотреть сквозь опущенные ресницы на его лицо для Криса незаметно стало отдельным видом наслаждения. Что-то неистребимо порочное было в знании, что сам Крис и являлся причиной этого удовольствия. Что именно касание языком выступившей вены заставляло Карла сжать пальцы, комкая простыни. А коснувшись мошонки и покатав ее в ладони, можно было услышать тихое шипение сквозь зубы. Карла хватило еще на пару минут. Коротко простонав, он оттолкнул Криса и потянул выше. На мгновение Крис напрягся, ожидая, что тот раздвинет ноги — меняться ролями ему сейчас не хотелось. Хотелось повиноваться, выполнять приказы, потому что… потому что тогда он не будет виноват, если сделает что-то не так?.. Вздрогнув, Крис решил подумать об этом позже, а сейчас ему и так было чем заняться. Например, взяв смазку, быстро растянуть себя, не отводя взгляда от Карла, провоцируя и соблазняя. Или достать презерватив и раскатать его по чужому члену. Можно было бы и губами — но Крис слишком давно не практиковался и боялся облажаться. Дойдя до трех пальцев, он окинул Карла взглядом — можно было бы и потянуть время, но это, пожалуй, отдавало чем-то нечестным — тот сам рассказывал Крису о тяжелой смене и усталости. Он явно заслужил немного отдыха. Не в полном смысле этого слова, конечно: Крис не собирался его динамить, всего лишь намеревался двигаться сам. Для этого ему нужно было устроиться чуть поудобнее и, придерживая член, опуститься на него до упора — не сложно вроде бы, но, торопясь, Крис все делал не так, и Карлу пришлось немного помочь. Устроившись, Крис наконец позволил себе шевельнуть задницей. Больно не было — так, чуть саднило, но не слишком, — так что в нужный ритм он вошел быстро. Оперся ладонями о матрас, прикрыл глаза и словно стал с Карлом одним целым, тем шекспировским животным с двумя спинами. И с каждым движением это становилось все прекраснее, все восхитительнее, и он не мог остановиться, стремясь вперед к вершине… Кончая, Карл придержал его за пояс ладонями и вжался изо всех сил, толкая тем самым Криса к оргазму. Получив благодарный поцелуй, Крис с трудом поднялся за влажным полотенцем. Когда он вышел из ванной, Карл уже заснул, в той же позе, что лежал ранее — на спине, голый, заложив руки за голову. Стерев сперму с его живота, Крис поднял с пола сброшенную простыню и накрыл ею Карла. А сам, даже не тратя силы на бесплодные попытки заснуть, забрал мобильный, сигареты и ушел на кухню. Распахнув окно, он присел на подоконник, покурил и набрал Зои. Трубку та не взяла. Решив, что, может быть, она просто в клубе, Крис решил позвонить попозже. Сходив за книгой — «Мартин Иден», он добрался до нее только сейчас, хотя втайне и стыдился этого, — в течение следующего часа он читал и время от времени пытался снова достучаться до Зои. Гудок шел, автоответчик исправно включался, но Крис сбрасывал звонок, не зная, что конкретно, кроме «я беспокоюсь», он хочет сказать. В конце концов, часам к двум ночи Крис все же ощутил усталость и отправился в кровать. Не просыпаясь, Карл подкатился и закинул на него руку, так что сбежать оказалось невозможно. Смирившись — хотя, в общем-то, вставать обратно и не собирался — Крис закрыл глаза и провалился в темную муть сна. Правда, выспаться ему не удалось. Снаружи только-только начало светать, когда тишину разорвал резкий звон колоколов — Крис недавно поставил другую мелодию на звонок шефа. — Да, — с третьей попытки сняв трубку, пробормотал он. — Просыпайся, — резко велел на том конце Брюс. — У нас ЧП, собирайся. 69 Чанселлор Плейс, Беркли. Захват заложника, это по твоей серии. — А я-то там зачем? — зевая, поинтересовался Крис. — В жизни не был переговорщиком. — Она требует твоего присутствия. — Кто — «она»? — Убийца. Давай, парень, приходи в себя, кофе по дороге выпьешь. Адрес запомнил? — Запомнил, — обеспокоенно проворчал Крис и сел в постели. Повернувшись на спину, Карл приподнялся на локтях и приоткрыл глаза: — Что-то случилось? — Вызывают на работу, — наклонившись, Крис оставил на его губах поцелуй и встал. — Спи. Как что-то будет ясно, я наберу. Это получилось так… буднично, так привычно и по-семейному, что ему самому понравилось. Проследив, как Карл опускается обратно и закрывает глаза, Крис поправил на нем простыню и, улыбаясь, поплелся одеваться. Налил кофе в термокружку, бросил в карман брюк таблетницу и на секунду задержался на кухне. Результатом импульсивного всплеска креативности оказалась записка, оставленная перед уходом Крисом на кухонном столе. «Может, перевезешь вещи?» А поверх — запасные ключи от дома. Улыбаясь, он выгнал из гаража машину, закрыл за собой дверь и поехал по направлению к восьмидесятому шоссе. Еще на съезде с Таннел-роуд в сторону Клермонт Хиллс ему попалась первая полицейская машина. А пока Крис кружил по узким улочкам, поднимаясь по холмам все выше и выше к вершине, он прошел через два круга оцепления. И, приблизившись к цели, по просьбе специального агента оставил машину и дальше поднимался пешком. Брюс, склонившийся над бумагами в импровизированном штабе, заметил Криса, только когда тот подошел вплотную. Махнув Крису рукой: мол, подожди секунду, он продолжил разговор с незнакомым Крису специальным агентом: — Удалось установить личность? — Нет, сэр, однако у нас есть план дома, — он протянул Брюсу распечатки. — Фриман! — Брюс сунул бумаги командиру группы захвата и наконец повернулся к Крису. — Кратко, пока ты не начал бомбардировать меня вопросами: три часа назад сообщили о пропаже сенатора. Его автомобиль был зафиксирован камерами в Окленде, о водителе информации нет. За рулем была женщина, личность до сих пор не установили. Приказ остановиться проигнорировала, сумела оторваться от преследования и скрыться в этом районе. Полчаса назад было подтверждено ее местонахождение, — он кивнул на дом-крепость на пригорке, обнесенный забором в человеческий рост без просветов. — Переговорщики начали работать, за сенатора она требует транспорт до аэропорта, самолет, миллион долларов наличными и тебя. — Меня?.. — Крис растерялся. — Сопровождающим? — Нет, и разговор с тобой был главным ее условием, — жестко пояснил Брюс и велел: — Вспоминай, кому ты перешел дорогу. Крис потряс головой, просыпаясь. — Не знаю, шеф. Но если она меня знает и это она убивала всех тех людей раньше, а не действует похожим методом, — то понятно, почему тот парень остался жив. — Вспоминай, — развернувшись, Брюс махнул кому-то рукой и показал жестом: «тяни время». — У тебя есть двадцать минут, составь список всех своих женщин, Казанова. И тех, которых просто обидел, тоже. — Я гей, вообще-то, — в спину ему пробормотал Крис, получил в ответ: «Тогда и тех, кому не дал!» и покраснел. Список оказался подозрительно коротким: сначала он записал вообще всех знакомых женщин (хватило двух страниц), а потом начал вычеркивать тех, кого не видел за последние несколько лет (а еще собственную мать, с которой виделся по расписанию раз в три месяца). Выписав остаток, он сначала удивился, а потом расстроился: пять имен. Крис знал о своей необщительности, но видеть подтверждение вот таким вот образом было… было грустно. Итак. Элиза Ив. Зои Салтана. София Бутелло. Назнин Конрэктор — продавец в книжном, с которой Крис несколько раз в год пересекался в кофейне — обсудить новинки. Лидия Вилсон — соседка справа, у нее была пара очаровательных лабрадоров, за которыми Крис временами присматривал, пока та была в командировках. Вернувшийся Брюс забрал у него листок, пробежался взглядом по именам, недоверчиво фыркнул. — Кто из них черная? Укоризненно глянув на него, Крис покачал головой: — Трое. Салтана, Конрэктор, Вилсон. Не все так просто, шеф. Чертыхнувшись, Брюс сунул листок прямо в руки пробегавшему мимо агенту с четким приказом проверить. А затем повернулся к Крису и хлопнул его по плечу: — Время вышло, сынок. Иди на инструктаж, а потом к телефону. Высокая девушка — Руби, вспомнил Крис — с пронзительным взглядом рентгенолога, пережевывая жвачку, зачитала ему краткий список правил: — Никогда не говорить «нет», у нас как в продажах — клиент всегда прав. Не замолкать. Пока вы в диалоге, она не стреляет. Не делать предварительных оценок личности и показывать, как ты ее понимаешь. Не заставляй долго ждать, а заставляешь — забалтывай. Все понял? Провалишься, — оглядела она Криса, — пойдет группа захвата. Твоя работа — сделать так, чтобы эта сучка осталась живой и получила свое наказание. — Понял, — Крис кивнул и получил в ответ еще одну тираду: — Есть четыре типа: параноики, депрессанты, антисоциалы и неадекваты. Первому нельзя лгать и с ним спорить, вторых не обвиняем и показываем, как они круты, с третьими выясняем, чего хотят, и не обещаем невыполнимого, договариваемся, в общем. А с четвертыми тянем время и шлем группу захвата. От того, какой тип ты определишь, будут зависеть наши действия. — А вы сами?.. — нахмурился Крис. — А с нами никто не разговаривал, невелика честь, — Руби выдула пузырь и хлопком по спине отправила Криса в сторону переговорного устройства. Расступившись, переговорщики пропустили его ближе и снова обступили: нацепили гарнитуру, показали план дома, подогнанный несколько минут назад бронированный внедорожник, и велели морально готовиться. Пять минут спустя зазвучали гудки. — Вы выполнили требования? — без предисловий спросила женщина на том конце провода. Заледенев, Крис выпрямился. Он уже догадывался, чей голос услышит, да и еще несколько дней назад мог догадаться, что за женщина могла отпустить жертву только потому, что у той были такие же травмы, как у самого Криса. В конце концов, эти травмы целиком и полностью видела только одна женщина из его окружения. Если бы он осмелился об этом подумать… — Да, — ответил он, жестом тем временем показывая, будто что-то пишет. Схватил подсунутые кем-то бумагу и карандаш и быстро накорябал: «Салтана». После чего спросил, пользуясь молчанием: — Зачем тебе это? — Затем, — резко ответила та, — поднимайся к нам, мы улетим вместе, начнем новую жизнь. — К вам? Ты не одна там? — переспросил Крис. — Я, Элиза и наш дружок сенатор, — хмыкнула Зои, — который думал, что мы беззащитные овечки, предназначенные только для удовлетворения его извращенных потребностей. Ну что, дружок, — она сделала паузу, явно обращаясь уже не к Крису, — ты все еще не поменял мнение? Нет? Переговорщик у пульта со второй гарнитурой жестом показал окружающим и ткнул в сторону дома: «Двое». — Зачем ты убила их? — повторил вопрос Крис. — А какое право они имели объективировать меня? — зло отозвалась Зои. — Все они только и думали о том, чтобы унизить меня, растоптать, сделать своей вещью и сексуальной рабой! — С чего ты это взяла? — удивился Крис и получил яростный взгляд Руби. — С чего я это взяла?! — взвилась Зои и перешла на крик. — Их поганые руки мне до сих пор снятся! — Их всех? То есть каждый, кого ты убила, к тебе приставал? — Не просто приставал! Эти самовлюбленные самцы посмели лапать меня! Они только и думали о том, чтобы завладеть мною! «Параноик», — подумал Крис, ужасаясь тому, что думает о лучшей подруге. Однако профессионал внутри него ужасаться отказывался. — Они должны были быть уничтожены! — в голосе Зои появились незнакомые интонации, и Крис тут же, поймав взгляд Руби, вскинул руку с четырьмя растопыренными пальцами: «Неадекват». Вскинувшись, та одними губами произнесла: «Отвлекай», и исчезла. Крис слишком давно был знаком с Зои, чтобы не знать ее характер как свой. Да, по точному определению Джона, та была хитрой, умной и циничной сукой, но ключевое в этой характеристике все-таки было «умной». Будь Зои в своем уме, она никогда бы не построила в голове цепочку «он лапает меня и за это достоин смерти». Даже с учетом феминистических замашек, которых Крис раньше как-то не замечал за ней, Зои должна была бы подать в суд, отсудить миллионы, максимум — организовать подставных свидетелей. Однако убивать… либо Зои врала ему о причине — но признаков лжи Крис не наблюдал, — либо у нее был психоз. — Ты права, Зои, — успокаивающе сказал он. — Хочешь, я сделаю так, чтобы тебя никто больше не трогал? Ты отпустишь заложника, а я сам буду следить, чтобы никто и глянуть не мог в твою сторону. Предложение Зои не понравилось. — Да ты один из них! — голос она так и не понизила. — Стелешься перед Карлом как последняя шлюха и выполняешь все, что тебе он прикажет! Я видела его зажигалку, ты его уже и домой пускаешь! Прикрыв глаза ладонью, Крис мысленно досчитал до четырех. — Зои, — начал он, — мне нравится Карл… — Он тобой пользуется, унижает и бросит, как только появится возможность, — с убежденностью в голосе заявила та. — Я заберу тебя с собой. И сама прослежу, чтобы тебя никто не трогал! Со своего места Крис прекрасно видел, как группа захвата преодолела забор в слепой зоне. — Хорошо, — согласился он. — Я поеду с тобой и Элизой. Как ты рассчитываешь добиться посадки в… где, кстати? — В Швеции, — как маленькому, пояснила Зои, — там с женщинами обращаются нормально. — Так как ты рассчитываешь добиться посадки в Швеции? — повторил Крис. — А это не мои проблемы, — истерически рассмеялась Зои. — Это проблемы полиции… Она явно собиралась сказать что-то еще, но в гарнитуре Крис услышал лишь грохот, а затем выстрел. — Зои! — позвал он и дернулся в сторону дома, но был остановлен чьим-то захватом. — Зои! Да выпустите же меня, черт бы вас всех подрал, она моя подруга, в конце концов! — Успокойся, — прожурчал у уха голос Руби. Дернувшись еще раз и поразившись ее силе, Крис осознал: нет, не вырваться. И расслабился. — Все, я в порядке, — тихо сказал он. — Что там? Словно ответ на его вопрос, в гарнитуре появился мужской голос: — База, я Красный-один. Код четырнадцать. Цель оказала сопротивление и была убита. Как приняли? — Приняли хорошо, Красный-один, операция завершена. Код шестнадцать, — ответил переговорщик со второй гарнитурой и повторил услышанное для всех. Вздрогнувшего от неожиданности Криса хлопнул по плечу вернувшийся Брюс. — Сейчас вместе со всеми в участок, а потом в отдел. Закончишь отчеты и можешь отправляться домой, сынок. Крис кивнул. Чувствовал он себя так, словно по нему проехались танком, а потом вернулись и проехались еще раз — для гарантии. Как Зои могла дойти до такого состояния? Как он мог этого не заметить?.. В расстроенных чувствах он вернулся к машине и еще с полчаса стоял в пробке, ожидая, пока не разъедутся те машины, что оказались брошенными ближе к дороге. На светофоре он задумался и пришел в себя только после настойчивого бибиканья сзади. В участке трижды переписывал показания, пока на него не наорал офицер, уставший ждать последнего участника событий. В отделе, усевшись за стол, Крис включил компьютер, открыл чистый лист, занес руки над клавиатурой… и, снова задумавшись, опустил их. Ему было больно и горько. Не в последнюю очередь потому, что он снова считал себя виноватым. Упиваясь своим состоянием, в последние годы он отстранился от друзей, почти не звонил им сам. Если бы он не бросал вот так Зои — может быть, заметил бы изменения? С трудом закончив отчеты, постоянно отвлекаясь, Крис зашел перед уходом к Брюсу и отправился домой. Он сам не знал, чего ему хочется больше: побыть одному, или, наоборот, отвлечься от размышлений на кого-то другого. Однако Карла дома не оказалось. Записки с ключами на столе тоже не было, и, как показалось Крису, это был хороший знак. Сунув пустую термокружку в мойку, он опустился на пол и замер, уставившись на стык плиток. Краем уха услышав звон ключей, Крис поднялся на онемевшие ноги и двинулся встречать. Карл снова был не с пустыми руками — но на этот раз с парой сумок: из одной, не до конца закрытой, торчала рукоятка смутно знакомого Крису флоггера. — Вот, забрал вещи из клуба, — поймав его взгляд, произнес Карл. — А… — протянул Крис и потер лицо, пытаясь прийти в себя. — Хорошо. — Что-то случилось? — сбросив ремни с плеч, Карл повернулся и настороженно уставился на него. — Долго рассказывать, — Крис махнул рукой. Слов, чтобы передать произошедшее, просто не было. — Пойдем-ка, — приобняв за плечи, Карл повел его обратно в кухню. — Ого… Проветривать не пробовал? — Да как-то не до того было, — Крис пожал плечами. — Веришь, сейчас только повеситься хочется. Нахмурившись, Карл несколько секунд смотрел ему в лицо. — Не нравится мне твой настрой, — сказал он. — Таблетки пил? — А, черт, — Крис похлопал себя по карманам — он так и не переоделся — но таблетницу не нашел. Растерянно сказал: — Выпала где-то. — Сколько уже этот курс? — Месяца четыре… — Значит, можешь сделать перерыв, — кивнул Карл, прошел к шкафчику и извлек пару стаканов. Покопался на верхней полке и вытащил бурбон — Крис даже и не помнил, что у него такой есть. Налив, Карл поставил стакан на стойку и силой усадил Криса на стул. — Пей, — велел он. — Залпом, как лекарство. — Меня опять развезет, — предупредил Крис. — Необходимый ущерб, — развел Карл руками. — Пей и рассказывай. — Да нечего рассказывать… почти, — отдышавшись после виски, пробормотал Крис. — Просто была у меня подруга детства, а теперь оказалось, что она убила кучу людей только за то, что они плотоядно смотрели на нее и лапали. А еще пыталась спасти меня от тебя. И как именно — взяла в заложники сенатора штата и потребовала самолет в Швецию! Идиотизм, — пожаловался он. — а потом ее убили при задержании. — Спасти от меня? — удивился Карл. Остальное, по-видимому, такой реакции у него не вызвало. — Ты ее знаешь, скорее всего, — буркнул Крис. — Зои Салтана, танцовщица у вас в клубе, афроамериканка… Была танцовщицей. Карл наморщил лоб. — Не помню, — в конце концов честно сознался он. — Никогда их не запоминал, но вроде у нас все белые последнее время… — Неважно, — Крис махнул рукой. — Если бы я не бросил ее, то, может, успел бы остановить?.. Карл, казалось, хотел что-то сказать, но все останавливал себя. Вместо этого, потянувшись, он поймал лежавшую на столе ладонь Криса и молча сжал. — Может, тогда бы она не умерла? Даже если она на самом деле сошла с ума, может, ее просто арестовали бы? — Ты лучше знаешь законы, — прокомментировал Карл. — Да, — кивнул Крис, — если бы экспертиза решила, что она вменяема, то все равно посадили бы на электрический стул. — Воспринимай это как естественное событие, — мягко предложил Карл. — Как будто она болела чем-то, и смерть оказалась естественным завершением. Зато она больше не страдает, подумай об этом. — Да даже если и так. Никогда себе не прощу, — пробормотал Крис. — Все уходят, так или иначе. И мы уйдем в свое время. Никто в этом не виноват. — Человек смертен, — грустно процитировал Крис любимую книгу. — Хуже всего, что он внезапно смертен. — И я уйду, — ответил Карл. Тон его внезапно стал мягким и каким-то напевным. — А птицы будут петь, как пели. И будет сад, и дерево в саду, и мой колодец белый. Он замолчал. — А что дальше? Чье это? — с неожиданным для себя интересом спросил Крис. — На склоне дня, прозрачен и спокоен, замрет закат, и вспомнят про меня колокола окрестных колоколен, — продолжил Карл. — С годами будет улица иной; кого любил я — тех уже не станет. И в сад мой за беленою стеной, тоскуя, только тень моя заглянет. И я уйду; один — без никого, без вечеров, без утренней капели и белого колодца моего… А птицы будут петь, как пели, — он ненадолго замолчал. — Это Хуан Рамон Хименес, испанский поэт. Стихам уже почти сотня лет. Все проходит, понимаешь? — Понимаю, но принять не могу, — тяжело ответил Крис. — Не хочу принимать. Встав и отпустив его руку, Карл налил им еще бурбона. Затем вернулся за стойку. Так, молча, они сидели еще почти час, и обоих не тянуло нарушать тишину. Крису было горько, но в то же время хорошо. Ему впервые удалось разделить с кем-то боль, с кем-то, кому не требовалось объяснять и пересказывать по тысяче раз. Карл понимал все и так. Смотря на него — любуясь, — Крис отчаянно желал быть Карлу равным, а не рабом, делить постель с партнером, а не лежать у ног хозяина. И в мягкой улыбке Карла он видел надежду и обещание. В сгустившихся сумерках они еще долго курили, затем все-таки заговорили — сначала о Зои, потом перешли на другие темы — и говорили еще до самой ночи. Крису хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось, и, наверное, впервые в жизни он точно знал, что может себе это позволить. End