***
Эмили открыла дверь на стук. За ней стоял Лусио, бледный и серьёзный. — Что ты тут… Заходи скорее! — девушка отошла в сторонку, пропуская друга внутрь комнаты. Там всё было перевёрнуто кверху дном. На кровати лежал раскрытый чемодан. — Попросили написать заявление по собственному… — Эмили вздохнула. — Спасибо, что не выкинули с волчьим билетом. Между прочим, отчасти виноват в этом ты, так что… Лусио «перебил» её и начал взволнованно жестикулировать. Эмили удивлённо уставилась на него. С каждой секундой его «речи» девушка хмурилась всё больше. — …ты с ума сошёл? Мы не сможем! Как ты себе… угх… Нет. Слышишь? Нет! Это уже будет настоящим… Да, я уволилась, но ещё не совсем спятила! Лусио продолжал убеждать её. Если Эмили хотела отвести взгляд, то он останавливал её и поворачивал к себе вновь. — Я понимаю, что его убьют… знаю, что он твой друг и всё такое, но… Это очень трудно! Лена уже едет сюда за мной… разве что попросить, чтобы она позвонила нашему приятелю с пикапом… И всё равно это ужасная идея! Тут Эмили осенило. Она внимательно взглянула на Лусио: — И потом, ты болеешь! Почему ты не в кровати, Лусио? Тебе прописан покой! Что с твоими ранами? Диджей отмахнулся, мол, ничего страшного. Но когда девушка продолжила причитать, он вдруг вздохнул и стянул с себя футболку. На плечах, на месте каждого нарыва под содранными корками образовались странного вида пятна. Они напоминали что-то вроде сетки с золотистыми ячейками. В полумраке комнаты они запульсировали жёлтым и зелёным светом, словно подавая сигналы. Выглядело это… завораживающе. — Боже мой, что это такое? — прошептала Эмили. Она немного опасливо протянула руку и коснулась пятнышек. — Похоже на флюоресценцию глубоководных рыб… Аканде не заразил меня, а каким-то образом… инициировал, — сказал Лусио. Выглядел он умиротворённо и решительно. — Или же это совпадение, и именно сейчас у меня началось что-то вроде пубертата. В любом случае, думаю, я больше не человек.***
Эмили встретила друга на повороте коридора, где она осталась, чтобы следить, если вдруг кого из работников базы под утро занесёт в этот сектор лабораторий. Лусио толкал перед собой тележку из прачечной. Аканде был слишком огромным, так что весь в неё не поместился, и его голова и плечи торчали наружу из наволочек и халатов, не давая закрыть корзину крышкой. Однако, он вёл себя весьма смирно по сравнению с обычным своим агрессивным настроем. Лусио остановился и опять попытался закопать его бельём. Аканде протестующе фыркал и шевелил плавниками. — Долго же ты копался! Бегом, Лена уже почти приехала. Эмили покатила свой чемодан, ведя друга следом за собой к чёрному ходу через подвал, которым обычно пользовался обслуживающий персонал. У охраны сейчас должен был быть пересменок, так что в коридорах они никого не встретили. Эмили постоянно поторапливала Лусио и смогла относительно расслабиться только тогда, когда перед ними замаячили двери грузового лифта. В тот самый момент, когда двери почти закрылись, между створками пролезла тонкая рука с фиолетово-жёлтым маникюром. Двери вновь разъехались в стороны. Перед Лусио и Эмили, заслонявшими собой тележку, стояла рыжеволосая женщина в белом халате. На нагрудном кармане у неё висел бэйджик: «Доктор О’Доран, генетик». Это была одна из тех учёных, что встретил Лусио в первый день. — Кто вы и что тут делаете? — холодно спросила она, сощурив взгляд. Лусио сглотнул и опустил глаза. Эмили, едва дыша от нахлынувшего ужаса, залепетала: — Мы уборщики. Везём вещи в прачечную… — В такой час? За дуру меня принимаешь? — хмыкнула О’Доран. Она отодвинула девушку в сторону, отмахнулась от попытавшегося остановить её Лусио и отбросила лежавшее на тележке сверху полотенце. Аканде глухо на неё зарычал. — Вы хотите похитить Объект? Теперь уже Эмили замолчала, кусая губы. Лусио кивнул. — Вы выпустите его? — неожиданно спросила генетик. Снова утвердительный кивок. — Хорошо, — О’Доран вздохнула, глядя на Аканде задумчиво. — Жаль, что изучить его получше возможности не представится… Но это всё ещё не повод его уничтожать. Никаких бассейнов и озёр — он должен попасть в море до рассвета или погибнет. У вас есть машина? — Да, — слабо произнесла Эмили, всё ещё не веря в неожиданную помощь. — У нас пикап. — Я позвоню, чтобы его запустили во двор. Не медлите.***
Всю дорогу Джесси курил одну сигарету за другой, Эмили обессиленно спала, а Лена смотрела в окно. Все они ожидали чего-то плохого: что сломается машина, или их догонит охрана, обнаружившая пропажу, или остановит полиция. Лишь Лусио, все эти пару часов, что они ехали до берега моря, крепко сжимавший руку Аканде, начавшего сипло хрипеть, знал, что теперь уже точно не будет хуже. Пляж был огорожен сеткой и закрыт на ночь, но у Джесси, как у спасателя, были ключи. Он подъехал так близко к спуску, как это было возможно и заглушил двигатель. Все трое выгрузились из машины и поспешили помочь Лусио вытащить из кузова спасённого подводного жителя. — Ох, ну ничего себе, — Джесси сглотнул, впервые увидев Аканде, выпрямившегося в полный рост. Подводный житель выглядел измождённо и болезненно, но всё же внушительно, на голову возвышаясь над среднего роста мужчиной, не говоря уж о хрупких девушках и субтильном Лусио. — Прости, что писал в твоё море, что ли… Лусио отчаянно замахал руками в сторону берега, поддерживая Аканде, в любой момент готового рухнуть на колени. — Да, да, давайте отведём его к воде, — согласилась Эмили. Вчетвером, переговариваясь и чертыхаясь, они спустились с берега на пляж по тропинке между камней, помогая едва переставлявшему ноги Аканде. При виде волн Лусио привычно затошнило, но он, к собственному удивлению, легко подавил рефлекс. Теперь он знал, что ему все эти годы навязывали страх. На самом деле, боялся он другого. Аканде принимал помощь благосклонно, словно понимал, что люди хотят спасти его. Но Лусио переживал, что такая его покладистость — от полной обессиленности и отравления препаратами в лаборатории. Что, если ему уже не выжить, даже в родной среде? Когда они, наконец, принесли его на мелководье и опустили в воду, монстр какое-то время лежал без движения, передыхая, а потом встрепенулся и, всплеснув перепончатыми конечностями, скрылся в тёмной воде, уплывая от берега. — Всё, что ли? — хмыкнул Джесси и потянулся в карман за пачкой сигарет. — Теперь всё в его руках… то есть, ластах. А нам надо бы ехать, пока береговая охрана не подтянулась. Лена согласно кивнула. Стоящие по колено в воде Эмили и Лусио молчали. Рыжая девушка украдкой поглядывала на друга. Плечи диджея тускло мерцали под тканью больничной рубахи. Эмили взяла его за руку, привлекая внимание: — Мы пойдём. Ты можешь пока побыть тут, если хочешь, но не задерживайся. Лусио кивнул и вновь поднял взгляд на ночное море, не слыша, как они уходят. Он столько лет здесь не был. Не тот ли это самый пляж?.. За эти годы всё могли уже тысячу раз перестроить… Его взгляд привлекло зелёно-голубое мерцание, приближающееся из глубины к поверхности воды. Спустя мгновение, Аканде вынырнул и поплыл по направлению к Лусио. Юный диджей почувствовал радость. Он улыбнулся и протянул к монстру руки навстречу. Эмили и Лена были прекрасными друзьями, принимающими и верными, что доказали не раз, но теперь он понимал, почему так привязался к Аканде: никто не мог понять его лучше. Это было… особенное чувство. Они с Аканде были одного вида, и кто знает, существовали ли ещё похожие на них. Аканде приблизился и поднялся на ноги, возвышаясь над ним. У него на спине, переходя на плечи и шею, так же имелись светящиеся прожилки. Сейчас они переливались и сверкали, как казалось Лусио, много лет работавшему со связью света и звука, спокойно и дружелюбно. Ты свободен, — показал Лусио жестами. — Можешь идти. Рад был познакомиться с тобой. Неожиданно Аканде неуклюже показал руками жест в виде сомкнутых кончиков пальцев, словно крышу. Это было настолько неожиданно, что из всех жестов, которым пытался научить его Лусио, он запомнил лишь этот, что диджей даже не смог как следует удивиться. Это было первое настоящее слово, которое сказал ему Аканде. Да, всё верно. Дом. Ты дома, — с широкой улыбкой ответил он. Но Аканде только раздражённо растопырил ушные плавники. Он снова показал слово «дом», и снова тронул лицо Лусио. На языке появился горьковатый вкус соли. Лусио только сейчас стало холодно и затошнило, хотя он уже минут двадцать провёл на ветреном пляже в одной только больничной пижаме. Да. Дом. Аканде, похоже, сдался. Вдруг он протянул свою лапу к Лусио и замер, глядя на маленького диджея выжидательно и настойчиво. Прожилки на его плечах засветились сильнее, с более краткими промежутками. И тут Лусио пронзила догадка, жуткая, неправдоподобная, похожая на очередную галлюцинацию, но оттого ещё более пугающая, потому что Лусио уже не знал, что в его жизни правдиво, а что — нет. Мог ли быть призыв Аканде брачным? Тогда бы всё встало на свои места. Когда они встретились впервые, Лусио был слишком мал. Аканде спас его, позаботился, как умел, и отпустил… дозревать. Не его вина, что таким ребёнка обратно не приняли люди, даже собственная семья. Совпадение ли, что сейчас, когда Лусио повзрослел, в его жизни снова появляется Аканде? Его зов был настойчивым и властным, теперь юный диджей понимал, что чувствовал его душой и телом, но думал, будто сходит с ума, и глушил его таблетками. Может ли быть так, что Аканде попался, потому что слишком приблизился к людям, разыскивая Лусио, юношу, что вот-вот должен был достигнуть половой зрелости? И теперь он думает, что они могут, наконец, воссоединиться. Но… Я бракованный. Видишь? Мне удалили плавники и жабры, чтобы я был больше похож на человека. Что-то в бездонном взгляде и умиротворённом мерцании световых полос на теле Аканде заставило его подумать, что это не проблема. Он помог Лусио обратиться однажды, поможет и снова. Лусио неуверенно обернулся в сторону берега. Он видел вдалеке свет от фар пикапа Джесси. Там ждали его подруги, что дарили ему свою любовь многие годы, не понимая и всё равно оберегая теплом своего сердца, ведь суша оказалась жестока к Лусио. Прямо перед ним стоял тот, кто спас и разрушил его жизнь… готовый показать ему, какова на самом деле на вкус глубина. Лусио был уверен, что Лена и Эмили поймут.***
Он открыл глаза, сначала часто моргая от того, что зрение было мутным, но потом он понял, что его глаза снабжены защищающей их от грязи плёнкой, а так же ещё одной парой подвижных век. Его окружала глубина. Она была снаружи и внутри, проницала и окутывала его, укачивая. И напевая. Лусио так давно не слышал, что даже не смог сразу понять, что происходит. Его система дыхания была восстановлена, и внутреннее ухо свободно принимало звуки через лёгкие. Они словно проходили по его телу, как по тугой струне. Над ним беспокойно нарезал круги Аканде, тут же приближаясь к нему и чутко касаясь его волос, свободно развевавшихся под водой. Также, как когда-то очень-очень давно. Лусио улыбнулся. Он ещё долго будет использовать человеческую мимику, прежде чем научится распознавать и самому подавать световые сигналы, которыми водные существа обозначают эмоции. Удостоверившись, что с Лусио всё в порядке, Аканде вновь отплыл. Лусио сглотнул воду и понял, что она горькая и густая. Ему было мало воздуха: они всё ещё находились поблизости от берега, загрязнённого человеческой жизнедеятельностью. Неуклюже загребая пока ещё совсем человеческими, не успевшими перестроиться руками, он устремился туда, где, как ему казалось, находилось открытое море. В темноте ночного дна Лусио руководствовался лишь вкусом и запахом. Плыл он медленно, пока не почувствовал, как его обхватили сильные чешуйчатые руки. Аканде был намного сильнее и быстрее, и, подхватив пока совсем ещё беспомощного и человечного Лусио, поплыл прочь от берега.***
Лишь когда сама память о людях и поверхности осталась позади, они остановились. Разгоняя косяки рыщущих по дну рыбок и каракатиц, Аканде посадил Лусио на плоскую скалу среди водорослей и актиний, и опустился на него сверху, прижимая к камню. На удивление нежные губы, скользившие вдоль заново раскрывшихся жабер Лусио, и рвущие больничную рубаху когти непрозрачно намекали, чем планирует Аканде заняться теперь. Ещё недавно Лусио шокировала бы сама мысль о подобном спаривании, теперь же он лишь лениво подумал, что Аканде чересчур самонадеян, полагая, что если их лишь двое во всём океане, то предварительные ухаживания можно пропустить. И всё же он благосклонно принимал ласки от огромного по сравнению с собой Аканде. Лусио даже не смог обнять его за плечи — слишком широки, так что провёл ладонями вверх по его груди и обвил ими толстую шею, с интересом коснулся трепещущих ушных плавников. Ему не терпелось поскорее закончить и плыть дальше, глубоко на дно, где не проникают даже солнечные лучи. Ведь из толщи воды была слышна музыка. Музыка была во всём, что их окружало. И Лусио наконец-то её слышал.