Вы не поймете мою любовь

«Я родился с дьяволом в душе. Я не мог не убивать, как не может молчать поэт, охваченный вдохновением… Великий Враг явился к ложу моей матери при родах, чтобы стать моим покровителем, и с тех пор остался моим спутником навсегда». Генри Говард Холмс, первый официально зарегистрированный в США серийный убийца

      - Любовь. У каждого она своя. Каждый любит по-своему. Вот и я люблю. Тогда почему же вы говорите, что то, что я делаю - ужасно и мерзко? Это ведь просто проявление моей любви, проявление этого прекрасного и, одновременно, ужасного чувства. Я ведь действительно любил, и до сих пор люблю всех моих мальчиков, всех их. Я помню лица всех моих возлюбленных, а их было семнадцать человек. И вы говорите, что это не любовь. Вы сомневаетесь в глубине моих чувств к моим возлюбленным! - последние слова мужчина, закованный в наручники, просто прокричал, яростно взирая в глаза главы убойного отдела. – Вы говорите, что это ужасно, но я ведь просто хотел подарить им, моим мальчикам, счастье! Прекрасную сказку! - с последним словом ярость ушла так же быстро, как и появилась - теперь мужчина выглядел совершенно спокойным, и продолжил свою речь тоном, которым обычно говорят воспитатели в детском саду. – Все люди хотят, чтобы их любили, вот и мои мальчики этого хотели. А я ведь их всех по-настоящему любил, и хотел каждому подарить сказку и, конечно, свою любовь. Да, они тоже меня любили, я в этом уверен. Не смотря на то, что вы все думаете и говорите, они меня любили и были счастливы от моей любви… – под конец предложения голос мужчины становился все тише и тише, а последние слова едва ли можно было разобрать.       Он опустил голову и сидел, не шевелясь, секунд тридцать, а потом так же резко вскинул голову и посмотрел в глаза главы убойного отдела. Через секунду его поведение пришло в норму, и он спокойно продолжил свой рассказ:       – Я сделал лишь то, что должен был сделать, чтобы мои мальчики не потеряли это прекрасное чувство. Любовь! – последнее слово преступник просто выкрикнул и сразу продолжил спокойным тоном, будто ничего не было. – Все мечтают о сказочной любви, которая не угаснет веками, и я дал им эту любовь, я отдавал каждому из моих драгоценных мальчиков всего себя без остатка. Отдавал тогда, когда они становились идеальными. Ведь что может быть прекрасней смерти? – этот вопрос заключенный задал сам себе, и он знал ответ, единственно верный для него ответ. - Ничего не может быть прекраснее смерти. Когда они застывают на веки, в момент наивысшего наслаждения, впитывая мою, и отдавая мне свою любовь.       - Вот, примерно, полтора года назад, когда я только приехал в Японию, я зашел в один из многочисленных клубов в одном из неблагоприятных районов Токио. Сидя в прокуренном, душном зале, я влюбился. Влюбился в первый раз в этой стране. Этот мальчик, он был идеален, в общем, как и все мои любимые. Ведь любовь слепа. – Убийца ухмыльнулся так, что все, кто это видел, вздрогнули.       Этот, на первый взгляд добрый, и вообще положительный человек сейчас наводил страх, если не сказать ужас.       - Мой мальчик заметил мой взгляд и направился ко мне. О да, он был едва ли не идеален: почти платинового цвета волосы, даже в плохом освещение клуба было видно, что это натуральный цвет. А глаза, ох, какие у него глаза: ярко зеленые с синими прожилками, идущими от черной бездны зрачков. С кожей цвета слоновой кости он был похож на фарфоровую куклу, которых так искусно делали средневековые мастера. Я где-то читал, что здесь, в Японии, живет, как вы его называете «психопат» - он делает кукол из трупов людей. Вот бы найти его! Из этого мальчика, моего юного Юджина, получилась бы отличная кукла, а мне, наконец, не пришлось бы расставаться с моими мальчиками. Я бы мог не просто лелеять воспоминания о часах, иногда днях проведенных с моими дорогими - они бы навсегда остались со мной. Я бы смог дарить им мою любовь даже после того момента, когда они становятся особенно прекрасными, мои дорогие, мои маленькие Юджины.       - Вы спрашиваете: почему Юджины? - как-то растеряно переспросил убийца. - Нет, ничего, я отвечу на этот вопрос - это никогда не было секретом, просто раньше никто не спрашивал, Учиха-сан. Мою первую любовь звали Юджином. – пожал плечами убийца. - Но вы, наверное, хотите узнать поподробнее?       Дождавшись утвердительного кивка, мужчина продолжил каким-то мечтательным голосом:       - Я тогда жил в маленьком, захолустном городке на севере Америки. Америка, – Это слово преступник произнес с растяжкой, как будто в первый раз, как бы пробуя на вкус. - конечно, прогрессивная страна, но в таких городках геев не жалуют, наверное, и до сих пор тоже. Извините, я что-то отвлекся от темы. Да, мой дорогой, первый Юджин. В отличие от остальных моих возлюбленных, его действительно звали Юджином. Он бы очень красив: кожа слегка подернута золотистым загаром, ярко рыжие волосы... Когда мой любимый выходил на солнце, создавалось впечатление, что они горят - они сверкали и переливались, как языки пламени. О, вы бы только видели, как это было красиво. А какие у него были глаза: не просто голубые, а синие. Ярко-ярко синие глаза, как небо, когда солнце уже зашло за высокие горы, но небо еще подсвечивается его умирающими лучами, как будто неоновой подсветкой. Я ни разу, больше, не видел глаза, даже отдаленно напоминающие его, его глаза цвета индиго, ближе к зрачку плавно переходящего в аквамарин. О, вы бы только знали, как я его любил, моего Юджина, моего первого Юджина... - речь преступника становилась все быстрее и быстрее, как будто он куда-то опаздывал, и боялся не успеть всего рассказать. – но когда я ему об этом рассказал, он начал кричать, и говорить, что я богохульник, что, наверное, в меня вселился бес, – говорящий засмеялся воистину сумасшедшим смехом. – О, он сначала не понял, не смог понять, осознать моей любви, но... но что может быть прекраснее, ведь сам сын божий говорил: «Возюбите ближнего своего». И я любил, а потом и он меня полюбил - я ему доказал свою любовь, сделав его совершенным. О да, он полюбил, но когда я ему только рассказал о своих чувствах, он набросился на меня, – послышался нервный смешок. – набросился на меня с кулаками, крича, что выбьет из меня, своего друга, всю дурь. А я? А что я? – На красивом лице мужчины появился оскал. – Я сделал его идеально прекрасным. О да, Юджину очень шел красный, все моим мальчикам шел красный, - преступник сорвался на смех, от чего у всех присутствующих по коже забегали нервные мурашки. - Когда мой возлюбленный, Юджин, кинулся на меня, я вспорол кухонным ножом его живот. О, как это было прекрасно! Я уже говорил, что Юджину очень шел красный цвет? Можете не отвечать, майор.       Преступник как будто растерял всю свою нервозность, он продолжил рассказ обычным, чуть ленивым тоном:       – Тогда мой мальчик был по-настоящему красив. Нет в мире великолепнее зрелища, чем тот момент, когда ты понимаешь, что твой любимый останется с тобой навсегда, когда ты понимаешь, что теперь он только твой, что его никто уже не сможет у тебя отнять. И главное, что теперь ты можешь его любить, и он тебя не оттолкнет, не прогонит. Какое это наслаждение, когда понимаешь, что он только твой. Ну конечно, куда он денется? – Убийца посмотрел на майора глазами, которые, казалось, просто светятся безумием и, как ни страшно это признавать, извращенной, но все же, любовью. – Он мертв. Он прекрасен. И он, - преступник хихикнул. – всегда будет со мной. Но уже через два дня мне пришлось с ним расстаться. Это решение далось мне нелегко. Я страдал. О, вы бы только знали, как я страдал, но мой бедный рыжеволосый Юджин начал разлагаться. Что поделать, – убийца грустно вздохнул. – если в моей комнате было слишком жарко - уже потом я узнал, как сохранять трупы дольше. Намного, намного дольше. И я смог продлить мои романы, мои драгоценные часы с моими любимыми - один раз я провел с Юджином целых полторы недели. О, это были прекрасные полторы недели, но об этом я расскажу вам как-нибудь в другой раз, а пока же, давайте вернемся к моему первому мальчику. Как бы мне тогда не было больно, я расчленил моего бедного, любимого Юджина. О, вы, майор, даже представить себе не можете, как же, как же тогда мне было больно. Когда я отрезал моему любимому конечности, мне казалось, что я отрезаю тупым ножом часть своей души.       Говоря это, молодой мужчина плакал, по его щекам текли тонкие дорожки кристально прозрачных слез, делая его похожим на жителя небес, и было невозможно представить, что этот прекрасный мужчина зверски убил семнадцать юношей, у которых впереди еще была вся жизнь. Но, как известно, у сумасшедших настроение быстро меняется, поэтому уже через несколько секунд у преступника на лице появился звериный оскал.       – Но, знаете, я должен был сделать это, я должен был избавиться от тела моего любимого, моего бедного Юджина. Но я не мог полностью отпустить его, моего Юджина, ведь его душа и любовь теперь принадлежали мне. Я должен был оставить себе что-то на память. Признайтесь, Учиха-сан, вы ведь тоже храните что-то, оставшееся от вашей первой любви. Поэтому я вырезал его глаза, его прекрасные глаза, моего Юджина, положил в маленькую баночку, заполненную ледяной водой и насыпал туда соли, очень, очень много соли. И эти глаза, эти прекрасные глаза моего Юджина до сих пор у меня. Теперь я мог отпустить его. Я отвез моего Юджина в лес и раскидал его в разных концах этого самого леса. Знаете, мой Юджин, мой первый Юджин, он всегда любил этот лес, и поэтому я его отвез именно туда - думаю, что ему это понравилось. – мужчина счастливо улыбнулся, погрузившись в приятные для него и отвратительные для всех других, находящихся в этой комнате, воспоминания.       – Приехав домой, - продолжил он все с той же блаженной улыбкой. – я позвонил к нему домой, и попросил его мать позвать моего, уже давно мертвого мальчика к телефону. Когда же его не оказалось дома, я сказал, что он ушел от меня два дня назад. Я конечно знаю, что врать нехорошо, да и Юджин, мой Юджин этого очень не любил, но мне пришлось это сделать. Думаю, что Юджин расстроился бы больше, если бы меня тогда поймали, ведь он меня любил. А кто захочет, чтобы его любимому было плохо? О, вы бы только знали, какая суматоха началась, когда и на следующий день мой возлюбленный не вернулся домой. – проговорил преступник с легкой усмешкой. - Впрочем, моего возлюбленного так и не нашли.       - Сколько мне тогда было лет? – удивленно протянул мужчина. – Дайте подумать... Так... Да, точно, мне было пятнадцать.       Эта цифра повергла всех присутствующих в шок, а убийца говорил совсем спокойно, будто они старые друзья, говорящие о погоде за чашкой чая, а не о том, как, по сути, еще совсем ребенком, прекрасный как ангел мужчина забрал жизнь человека. Первую, но одну из многих за свою не очень длинную жизнь.