No Tomorrow

      — Ты сумасшедший.       — Лучше скажи мне то, чего я не знаю, — Джокер потягивается и зевает, задевая щеку Брюса тыльной стороной ладони.       Брюс отталкивает её.       — О, извини, дорогой, — ласково говорит Джокер. — Итак, где я остановился… Ах, да, моя месть! Конечно, я не был доволен стиранием моей личности. Я должен был их наказать! Некая церковь сгорела вместе со своей общиной и их так называемой клиникой, как и та маленькая фабрика в Детройте, — я отследил его по серийному номеру и узнал всё, вплоть до того, чья была смена. Люди падали, как мухи, а я поднимался по иерархии подземного мира с невиданной скоростью. Каким-то образом, я стал самым смертоносным сукиным сыном в рядах этих гангстеров. Помимо легкости и изобретательности, с которой я взрывал вещи, отравлял людей и тому подобное, я всегда был довольно хорошим стрелком, когда — то веселился на стрельбище с Джинни и её отцом… знаешь, раньше она стреляла лучше меня, если честно, но теперь — я стал очень хорош. Как оказалось, мой серебряный язык стал моей самой большой силой в этом бизнесе. Я мог очаровать их, узнать сильные и слабые стороны, секреты… Ворваться в их жизни и ударить до того, как они поймут, что произошло. Оглядываясь назад, я, возможно, хотел заняться актерской деятельностью, а не стендапом. Ты знаешь, что я узнал за эти годы? Я узнал, кто мой настоящий враг. Ну, понимаешь, ты изначально знаешь это, но стараешься не думать об этом слишком много. Это то, что питает тебя, как и меня; Готэм — красивый, гнилой и коррумпированный до глубины души город. Так всегда было и так всегда будет. Ты в любом случае отрезаешь одну голову… и этого не избежать — город просит об этом. Если бы он не хотел, чтобы кровь стекала по его улицам, он бы не порождал таких существ, как моя мать, Валестра, как я… — клоун одаривает Брюса жестокой улыбкой. — как тот, кто убил твоих родителей… Каждый монстр ждет того, чтобы вылупиться в пылу этой жалкой дыры — даже ты! Поэтому я почувствовал, что кому-то нужно поставить эту суку на место.       — На колени перед тобой, Ваше Величество?       Джокер выглядит слегка удивлённым:       — О, ну… я признаю, что успех немного ударил мне в голову… — говорит он с застенчивой улыбкой. — И я признаю, что люблю доминировать этим городом. Всегда взрыв — за исключением одного раза; на удивление трудно создать ядерное оружие, когда в твои дела вмешивается арлекин! — добавляет он с хихиканьем.       — Ты действительно собирался это сделать? — серьезным тоном спрашивает Брюс.       — Что, наполнить Готэм ядерной взрывчаткой? Нееее, я решил просто терроризировать всех вас, — говорит он пренебрежительно. — В любом случае это было в прежние времена, когда я действительно хотел превратить город в щебень. Знаешь, я тогда кое-что неправильно понял. Это было давным-давно… О, эти двадцать с чем-то! — добавляет он, взмахивая рукой.       Брюс приподнимает бровь:       — Конечно…       — Я не знал тогда, чему хотел научиться!       — Значит, ты действительно признаешь, что не знаешь всего? — усмехается Брюс.       Джокер раздраженно смотрит на него.       — Я сделал всё, что в моих силах, чтобы стереть прежнюю личность. Только горстка парней, с которыми я был в Блэкгейте, знала, что было написано в уже давно исчезнувших файлах. И я поменял свое юридическое имя на то, которое никогда не использовал. Но к тому времени, когда мне исполнилось тридцать лет, я был правой рукой Сала, почти боссом. Я получал известность, и, хотя мне нравилось все это, часть меня была этим недовольна. Никто не знал, откуда я пришел, но все знали мое лицо. Я разжег драму, и вокруг пошли слухи о том, что кто-то планирует напасть на меня. Мне нужно было залечь на дно. Поэтому я придумал план…       — Красный Колпак?       — Да уж. Это было удивительно смешно! Всякий раз, когда я лично не надевал этот тупой костюм, а кто-то другой. Под маской мог быть кто угодно, и никто не знает, кто там, кроме узкого круга ребят. Я мог делать все, что хотел, и никто не мог с точностью сказать, что это был я.       — Я помню…       — Разумеется, у меня уже были уничтожены все документы, но я лично не посещал Эйс Хемикалс с той роковой ночи. Я чувствовал, что пришло время преуспеть в том, что мне тогда не удалось — пойти туда самому и украсть то, что мне было нужно ещё много лет и то, что мне стало нужно тогда. Конечно, как ты знаешь, этого не произошло.       — Нет… — печально говорит Брюс.       — Я получил немного больше, чем рассчитывал. — Джокер фыркает и качает головой.       Затем он вздыхает и мечтательно смотрит вдаль.       — Вот, — говорит он медленно, — это было самое прекрасное существо, которое я ощущал в своей жизни. Я слышал рассказы и видел размытые фотографии, но… они не оправдывают ничего. Я едва мог дышать из-за всего, что чувствовал; плененный и испуганный, я не собирался попасть в тюрьму… Мне нужно было бежать, но куда я могу сбежать от кого-то подобного тебе. Все, что я мог сделать, это шагнуть в сторону перил и… За этим последовали самые ужасные и болезненные моменты моей жизни. Я был уверен, что утону, и то, что это сделало с моей кожей… Она никогда не перестанет гореть.       — Хмф, и мне говорят, что это я виноват, — бормочет Брюс, — я пытался остановить это. Я знаю, что ты мне не веришь, но я клянусь, что не хотел, чтобы это произошло.       — Конечно, ты не хотел, — ласково напевает Джокер. — Если бы я когда-либо сказал тебе это, то смог бы легко попасть под твою кожу.       — Верно… Конечно, — напряженно говорит Брюс.       — Некоторые люди утверждают, что я не сумасшедший. Я нахожу это забавным. Если бы они услышали шумы в моей голове… Но не вини себя! — весело восклицает Джокер. — Ты создал третью версию меня, и я очень благодарен! То, что случилось в ту ночь, заставило меня смотреть на вещи более ясно.       — Нет.       — О да. Я понял, что всё, что я тебе говорил — смешно! — Джокер маниакально смеётся. — Моя жизнь столь же смехотворно трогательна и бессмысленна, как и у всех остальных. И Готэм мне не враг. Он мой супруг! Потому что я тоже могу играть в эту игру… Но не волнуйся, дорогой, — говорит он медленным, глубоким голосом. — У меня хватит любви, чтобы поделиться с вами обоими.       Он подмигивает Брюсу с усмешкой. Брюс чувствует, что краснеет.       Джокер хладнокровно продолжает:       — Вот так я стал собой! Та-да! Что думаешь? Следующий эпизод — раскрытие Брюса!       — Хех… — Брюс неловко потирает шею. — Мне не сказать тебе того, чего ты ещё не знаешь…сталкер.       Джокер хихикает.       Брюс продолжает:       — Но вот чего я не понимаю… Ты не раз говорил мне, что я кое-что у тебя забрал. Но мне кажется, что ты уже все потерял. А теперь ты благодаришь меня… Но ты всегда казался искренне злым. Это ты так пытаешься забраться под мою кожу? И разве это не личное?       Джокер вздыхает:       — О, то, что я говорю после шока и наркотиков… Я не любитель носить сердце в рукаве.       — Это о Аркхэме? Если что-то я должен знать об этом, всё, что тебе нужно сделать так, это сказать мне.       — Нет, идиот! — замечает Джокер. — Я могу уйти оттуда в любое время, когда захочу!       — Тогда, о чём ты? Что я у тебя взял? — требует Брюс.       Теперь Джокер выглядит внезапно сердитым, отчаявшимся.       — Что ты думаешь, детектив? — говорит он злобно, — что я могу отрицать то, что никогда не смогу сбежать?       Он смотрит на него так, будто собирается попытаться задушить его или, может быть, вытащить нож из… Брюс не знает, что сказать, и, кажется, Джокер может это видеть. Они молча смотрят друг на друга несколько секунд.       — Только любовь всей моей жизни, — напряжённым голосом говорит Джокер.       Брюс безмолвно смотрит на него, открыв рот. Затем он закрывает его и пытается сказать что-нибудь через этот клубок эмоций.       — Так… Ты злишься, потому что я борец с преступностью?       — Тебе не обязательно им быть! — нетерпеливо говорит Джокер. — Ты можешь быть тем, кем хочешь! Ты блестящий, находчивый, сильный, красивый… и богатый! Ты мог бы делать все, что захочешь, и ты… Ты выбираешь Бэтмена! Кого ты пытаешься обмануть? А? Я вижу ярость в твоих глазах, я почти слышу, как она течет по твоим венам. Она питает тебя, становится тобой! Всякая проклятая ночь, когда ты балансируешь на краю, и это приятно видеть. Казалось бы, тебя нельзя толкнуть — ты знаешь, я пытался — но ты всегда можешь прыгать!       Брюс качает головой:       — Я не могу этого сделать. Если бы я это сделал — если бы я упал в пропасть… я бы больше не был собой.       Они молча смотрят друг на друга. Джокер тяжело дышит.       — Ты знаешь… ты прав. И я ненавижу тебя за это. Потому что я очень люблю тебя таким, какой ты есть. В большинстве случаев я не хочу, чтобы ты ушел. Я просто играю в игру. Но иногда я чувствую, что было бы легче, если бы ты был действительно мертв… или кто-то еще. — он подтягивает колени к груди.       К удивлению Брюса, он почти стыдится того, что он сказал — иногда.       — Я так же выразил надежду, что смогу изменить тебя… — спокойно говорит Брюс.       — Ты знаешь, что это невозможно.       — Может быть. Я не знаю… Я не хочу отказываться от тебя.       — Это глупо, — говорит Джокер.       — Не глупее, чем твоё ожидание того, что я упаду, — подчеркивает Брюс, — ожидание того, что я откажусь от всего хорошего в людях, — должен заметить, — я делаю тебе одолжение, доверяя твоей истории.       — Каждое слово — правда! — возмущается Джокер, яростно смотря на мужчину.       — Я верю тебе, — спокойно говорит Брюс, задумчиво глядя ему в глаза, — и я сожалею о том, что с тобой случилось. И это… — он берёт небольшую паузу. — не похоже, чтобы между нами все могло быть по-другому.       — Избавь меня от своей жалости, пожалуйста, — резко говорит Джокер.       — Это не —       И вдруг Брюс чувствует усталость. Все в этом разговоре слишком изнурительно. Часть его — большая часть — хочет ударить Джокера по лицу, как он обычно и делает. Это то, как они всегда передают свои чувства. Они могут легко потратить оставшуюся часть своей жизни, избивая друг друга до смерти. Но нет ничего нормального в ситуации, в которой они находятся сейчас, и появляется другая его часть, желающая сделать что-то ещё. Он не знает, как с этим справиться — он никогда не делал этого, не с ним, — поэтому он ложится на кровать, чтобы всё обдумать. Он лежит на боку, повернувшись спиной к Джокеру, который все еще сидит у ног Брюса, прислонившись спиной к стене и прижав колени к груди.       Через некоторое время он слышит вздох и скрип кровати. Он чувствует, как Джокер ложится рядом с ним, достаточно близко, чтобы можно было почувствовать тепло, исходящее от его тела, но не настолько близко, чтобы коснуться Брюса. Некоторое время они молчат, слушая дыхание друг друга. Затем —       — Ты когда-нибудь задумывался о том, как это будет выглядеть?       У Брюса перехватило дыхание. Его сердце внезапно забилось быстрее.       — Что?       — Знаешь, — тихо говорит Джокер, — если бы мы встретились, скажем, двадцать с лишним лет назад, а не тогда?       Брюс закрывает глаза, пытаясь успокоить своё неровное дыхание. Джокер, должно быть, слышит это, судя по его мягкому смешку.       — Часто, — признается Брюс.       — Это было бы нечто… я прав?       — Да, — соглашается Брюс, чувствуя то, что ему всё тяжелее отрицать свои чувства.       Он чувствует, как пальцы поглаживают волосы на его макушке, играют с ними, затем мягко проходят до затылка, мягко царапая скальп.       — Знаешь… как бы мне ни нравилась твоя маска, приятно прикасаться к твоим волосам.       Брюс сглатывает. Джокер проводит рукой от шеи Брюса к плечу, где на некоторое время задерживается, лаская его. Когда Брюс не протестует, рука скользит к бицепсу и слегка сжимает его. Клоун просовывает руку под его рукой и кладёт её на грудь, прижимаясь к спине Брюса, который теперь чувствует дыхание на шее. Сердце Брюса бьётся ещё сильнее, будто желая выпрыгнуть из груди, и его член медленно твердеет. И он не одинок в этом; он чувствует это, сквозь слои одежды.       Джокер делает глубокий вздох, уткнувшись носом в шею Брюса, и поглаживает пальцами его грудь. Клоун оставляет мягкие поцелуи на шее, скользя зубами по коже и подбираясь к чувствительному месту под ухом…       Брюс обнаруживает, что сжимает запястье Джокера. Он уже даже не пытается скрыть то, что чувствует и как сильно хочет ответить взаимностью. И теперь Джокер начинает целовать его горло, а затем челюсть, медленно поднимаясь выше… и Брюс поворачивает голову к нему, когда следующий поцелуй касается уголка его рта. Его голубые глаза встречаются со светло-зелеными, прежде чем их губы неизбежно соприкасаются. Веки Брюса закрываются, когда он отвечает на поцелуй. Его хватка на запястье Джокера расслабляется. Поцелуй длится недолго. Джокер отодвигается, поглаживая мужчине спину. Брюс оборачивается, чтобы обнаружить, что Джокер лежит на спине, закинув руки за голову, с полуприкрытыми глазами и улыбкой на губах. Брюс подползает ближе, смотря мужчине в глаза.       — Как тебя зовут? — шепчет он.       Джокер моргает, застигнутый врасплох.       — Моё имя? — он спрашивает себя, как будто это самая абсурдная вещь, которую у него спрашивали.       Брюс дает ему одну из своих более очаровательных улыбок:       — Я полагаю, у тебя оно есть? Давай притворимся, что нам семнадцать, и мы только что встретились.       Он никогда не видел так много эмоций на его лице сразу. В один момент Джокер выглядит так, будто в любой момент может заплакать и в ту же секунду — засмеяться.       — Джек, — тихо говорит он.       Брюс осмеливается протянуть руку и касается его щеки.       — Приятно познакомиться, Джек, — шепчет он ему в губы, прежде чем целует.       Джек открывает рот, обнимая Брюса, с нетерпением подтягивая его ближе и призывая подняться на него. Брюс исполняет его прихоть, продолжая нежные поцелуи, которые становятся более страстными, сладкими, и они оба задыхаются, потираясь друг о друга. Джокер возвращается. Он вонзает ногти в спину Брюса, оставляя следы, и отодвигается от него.       — Сними штаны! — шипит он       — Да… — отвечает Брюс, затаив дыхание, начинает покусывать горло и целовать ключицу…       Он отступает и засовывает руку под рубашку Джокера, лаская живот и стягивая штаны большими пальцами.       Он целует влажный кончик члена, заставляя Джокера стонать. Он хочет сделать это ещё раз, но Джокер отталкивает его голову. Брюс полуголый сидит на коленях, глядя на Джокера, который уже полностью голый бесстыдно поглаживал себя.       — Иди сюда, дорогой, — мурлычет он.       Брюс снимает рубашку и снова опускается на Джокера.       — Мне нравится, когда ты меня так называешь, — бормочет он между поцелуями.       — Серьёзно? — говорит Джокер, улыбаясь ему в рот.       — Всегда.       — Хороший мальчик, — шепчет Джокер ему на ухо, болезненно сжимая пряди тёмных волос.       Он смотрит на Брюса темными, жадными глазами.       — Теперь, ты будешь целовать меня всю ночь, или же собираешься меня трахнуть? — злобно говорит он сквозь зубы.       — О, Боже…       — Не произноси этого имени напрасно, — дразнится Джокер, ещё сильнее сжимая его волосы, притягивая к себе и проводя языком по уху.       — Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя? — выдыхает Брюс в ухо Джокеру, так же сильно сжимая его волосы.       Джокер дико рычит и до крови прикусывает мочку уха. Брюс мычит и скатывается с него, не отпуская волосы. Он бьёт Джокера по залившейся тусклым румянцем щеке и грубо переворачивает на живот.       — О, да, вот как это делается, детка! — смеётся Джокер.       — Заткнись.       Он отпускает его волосы и придерживает за шею, прижимая к кровати и шлепая его по заднице. Джокер одобрительно стонет.       — Мне нравится, когда ты командуешь, но ты никогда не заткнешь меня. — он разводит ноги, затем плюет на руку и подносит её к отверстию, чтобы подготовить себя.       Брюс отпускает его шею и спускается вниз. Он кусает его плечо, затем за задницу, оставляя красные следы зубов на белой коже. Он отталкивает руку Джокера, наклоняясь, проходясь языком по кольцу мышц ануса и засовывая туда язык… Джокер нетерпеливо рычит, несмотря на то, что, очевидно, наслаждается процессом. Брюс просовывает в него свой собственный палец, затем второй. Он попадает в точку, которая заставляет Джокера удовлетворённо застонать.       — О, это хорошо… — говорит он, качая бёдрами.       — Тебе нравится? — Брюс снова и снова старается задеть ту точку.       Джокер закрывает глаза и прикусывает губу.       — Ммм, блять, да…       Теперь Брюс начинает сходить с ума, преякулят капает на кровать с кончика его члена. Он проводит по нему рукой, чтобы распространить прозрачную жидкость. Он осторожно ласкает внутреннюю часть ягодиц большим пальцем, затем кружит головкой члена возле ануса, чтобы расслабить его. Хотя ему вряд ли это нужно — Джокер вполне готов к нему.       — Давай, дай его мне! — лает он, злобно усмехаясь.       Брюс повинуется и медленно входит в него со стоном. Когда он проходит примерно полпути, Джокер резко вдыхает сквозь зубы. Он с силой сжимает простыни — и Брюса. Его глаза закрыты, он быстро и неровно дышит. Похоже, ему больно, или, может быть, приятно, трудно сказать.       Брюс замирает.       — Больно?       — Да… — Джокер задыхается, в тоне его голоса явно слышится похоть. — Мне так больно… продолжай!       Он движется дальше, и Джокер стонет и скулит. Когда Брюс полностью входит в него, клоун расслабляется, пока его целуют в шею, гладит по волосам… Брюс наклоняется и целует его в щеку, на что Джокер плюет ему в лицо и смеётся. Брюс снова хватает его за волосы, принимая намек. Он знает, что не продержится долго. У Джокера, похоже, то же самое, когда он обхватывает рукой свой член, пока его трахают все быстрее и сильнее, их вздохи и стоны заполняют темную камеру…       — Мой Бэтмен… — хрипло шепчет он.       Они оба кончают: Брюс в клоуна, а Джокер в свои руки.       Брюс целует его в спину и отстраняется. Он падает на спину рядом с Джокером, который поворачивается к нему лицом и засовывает пальцы в рот, слизывая сперму с непристойной усмешкой на губах. Он поглядывает вниз, а затем снова смотрит на Брюса.       — Хочешь, я тебя приведу в порядок?       — Ты отвратителен, — говорит Брюс.       Улыбка Джокера становится ещё шире:       — Я знаю. И именно за это ты меня любишь. Хотя, довольно забавно слышать это от человека, который просовывал язык мне в задницу.       Брюс сурово смотрит на него, но не может остановить улыбку, растягивающую его губы. Джокер подползает к нему и устраивается возле Брюса, положив голову ему на плечо и закинув на него руку и ногу. Брюс обнимает его.       — Боже, черт возьми… — Джокер вздыхает от разочарования. — Почему здесь нет окна?! Можешь ли ты представить себе более романтичный вид?       Брюс усмехается и гладит его по плечу. Затем весь комок чувств застигает его врасплох, когда он думает о тех, кто умер, когда пришли инопланетяне, и внезапно чувствует вину, смешанную с удовольствием, полученным за последние несколько часов. Многие подумают, что-то, что он только что сделал — неправильно, но не думает об этом, хотя, вероятно, должен. Перед глазами поплыло, и он ещё крепче обнимает своего врага-любовника.       — Интересно, что означает «утро» для этих ребят. — размышляет Джокер. — Я имею в виду, они живут по времени Земли? Какой у них часовой пояс? И как рано они встают, чтобы выполнять свои повседневные обязанности?       — Полагаю, мы скоро узнаем, — говорит Брюс.       По его щеке медленно катится слеза.       — Не слишком скоро, надеюсь, — говорит Джокер с ухмылкой.

********

      Они вздрагивают от взрыва, который трясёт корабль. Силовое поле отключается, а всё пространство залило красным светом. Брюс тут же принимает вертикальное положение и смотрит на сонного Джокера, который потирает глаза и стонет.       — Можно еще десять минут…?       Он тоже садится и смотрит на Брюса. В коридоре за тяжелой дверью, которая медленно открывается, слышна тревога. Джокер тепло улыбается и обхватывает руками лицо Брюса, чтобы затащить его в такой поцелуй, будто завтра уже не наступит.       — Сейчас действительно не время, — бормочет Брюс, отрываясь от клоуна.       — Ерунда! Нет времени лучше, чем настоящее. Пойдем прогуляемся и посмотрим, что задумали большие люди?       Они встают и одеваются, после чего Джокер предлагает Брюсу руку, как джентльмен, прекрасной женщине на причудливом балу. Брюс смотрит на него мгновение, затем берет его за руку, чувствуя себя глупо. Они выходят из камеры в коридор, чтобы найти охранника, лежащего на полу. Первый инстинкт Брюса — проверить, жив ли он, но он понимает, что у него нет ни малейшего понятия о физиологии этого вида.       Коридор наполняет едкий, жгучий запах. Он морщит нос:       — Ты чувствуешь это?       — Да — аммиак. И еще что-то… не могу это определить. Не раньше, чем я получу кофе.       — Хм, похоже, кто-то обнаружил слабость. Странно, но я чувствую себя хорошо. А ты?       — Замечательно.       Они продолжают идти по коридору, а звуки сигнализации становятся всё громче. Брюс изо всех сил пытается вспомнить, откуда они пришли, когда их вели в камеру. Они подходят к перекрестку и находят еще двух инопланетян, неподвижно лежащих на полу, а рядом с ними женщину и маленького ребёнка, которые сидят на полу, прижавшись к стене. Брюс отпускает руку Джокера и опускается на колени рядом с ними.       — С вами всё в порядке?       Испуганная женщина смотрит на него и кивает.       — Я думаю… — говорит она слабо. — Был взрыв, и люди бежали… они пытались одолеть инопланетян… они были злы, и… мы — единственные, кто выбрался из той секции… — она замолкает и начинает всхлипывать, пока ребенок смотрит куда-то вдаль.       Брюс кладет руку ей на плечо, а Джокер громко зевает, прислоняясь к стене. Женщина замечает его, и её глаза расширяются.       — Это —       — Не волнуйся о нём прямо сейчас, — вмешивается Брюс, — он — наименьшая из наших забот. Сейчас, — он указывает в сторону коридора, из которого они пришли, — идите туда, пока не найдете клетки. Идите к той, в которой сломан генератор. Старайтесь оставаться спокойными. Вряд ли они будут искать вас там, если проснутся. Я вернусь за вами, хорошо?       Она кивает. Брюс помогает ей встать и смотрит на Джокера.       — Мы должны выяснить, что произошло, и узнать, если есть способ вернуться на Землю.       — О! Приключение! — ухмыляется Джокер.       В этот момент сигнализация затихает.       Они продолжают идти по длинному коридору к слабому звуку голоса, когда Джокер останавливается возле большого окна.       — Только посмотри на это…       Брюс и раньше видел Землю с орбиты, но сейчас это выглядит особенно красиво, учитывая обстоятельства. Он вздыхает.       — Уже скучаешь? Мы только ушли! — Джокер хихикает и поглаживает его по спине. — Но это ужасно красиво. — он кладёт голову ему на плечо. — Хочешь, останемся здесь на некоторое время и подержимся за руки?       Брюс качает головой и продолжает идти. Джокер остается возле окна, глядя на Землю мгновение, затем бежит за ним и хватает за руку.       Они подходят к другой открытой двери. Тот, кто стоял за ней, больше не говорит. Мёртвая тишина. Брюс отпускает Джокера и осторожно входит. Он находит свой пояс в куче других предметов, конфискованных у заключенных. Он надевает его, чувствуя себя сюрреалистично, делая это без костюма. Все, что здесь происходит, похоже на сон. Ему хочется, чтобы это было сном.       Джокер присоединяется к нему и тоже роется в куче, возбуждённо пища, едва находит свой пистолет.       — Флэш? — раздаётся голос, — Джонн и Зелёный Фонарь починили телепорт. Должны ли мы —       Они оборачиваются и смотрят на дверной проем. Там стоит Супермен, и все трое удивлённо смотрят друг на друга.       — Бэтмен? Рад видеть, что у тебя получилось! Где Флэш? Он только что был здесь…       — Я… я его не видел. Мы только что пришли, — неловко говорит Брюс. — Я думал, ты умер. Как ты выжил?       Супермен машет рукой:       — Это долгая история. Горизонт событий — странное место для моего рода, позже я тебе расскажу об этом. — он смотрит на Джокера, а затем на Брюса. — Вау, не завидую твоему сокамернику.       Джокер заходится в истерическом смехе.       — Это не смешно!       — ХА, ХА, ХА, ХА!!! Не смешно? Какая часть этого не смешная?!       Брюс хватает его за рубашку.       — Ты знал, что это произойдет, не так ли?       — Нет! Клянусь… Я не знал… — Джокер еле справляется со смехом.       Супермен смущенно смотрит на них.       — Э-э, я прервал что-то…?       — НЕТ!       — Да!       Брюс рычит, скаля зубы.       — Клянёшься? Их могилой?! Или вообще их существованием?!       — Да! Конечно!       — Но ты всё же думаешь, что это смешно?       — Конечно! Я не один связан глупыми правилами.       Брюс отпускает его и отталкивает от себя.       — Ты вовремя прибыл, Супермен, — сердито говорит он, в то время как Джокер пытается подавить своё веселье на уровне хихиканья.       — Э-э… Пожалуйста…? Потребовалось некоторое время, чтобы взломать их базу данных и узнать, как отключить всё, не причинив вреда людям на борту. Затем мы должны были проинформировать людей на поверхности и доставить вещи сюда. Легко, — резко говорит он. — О, и не волнуйтесь, они не встанут. Оказывается, это единственный способ убить их, так что всё хорошо.       Брюс вздыхает.       — Прости, я просто… лучше бы ты появился позже…       — Позже?       — Забудь… Отведи Джокера в безопасное место. Мне нужно выполнить одно обещание.       — Навести меня скоро, дорогой! — кричит Джокер, когда мужчина отворачивается и идёт к двери.       Он выходит из комнаты, слушая, как Джокер скулит о том, что Бэтмен не сопровождает его лично, и идет по коридору, ведущему в камеру, где прячутся женщина и ребенок.       Завтра будет очень больно.