Without POV
Фрэнк торопливо шел домой, думая над тем, что произошло в кабинете и какого такого хрена его классный руководитель — мудак с большой буквы М до него докопался. Ему не плевать? Смешно. Он же сам в первый день своего пребывания на посту классного руководителя поставил условие: дети не доебываются до него, а он до них. Вторую часть условия, как вы видите, он не сдержал. Нет, он ее с грохотом провалил. Казалось бы, никакой проблемы здесь нет, и подросток просто накручивает себя. Может Мистер Уэй сказал правду, и это лишь его образ, которым он зарабатывает себе авторитет, а может он вновь солгал, чтобы поиздеваться над Фрэнком. Будучи полностью отстраненным от реальности, он и не заметил, как добрался до дома. Двухэтажный дом цвета кофе с молоком с довольно большими окнами и верандой. Дом был окружен большим двором со стриженным газоном и клумбами около лестницы на веранду, а также возле двери располагались «Голливудские качели»*. В кухне находилась еще одна дверь. Она выводила прямо на задний двор, который был окружен забором. Здесь была так называемая «зона отдыха», на территории которой находились среднего размера бассейн, несколько шезлонгов, гриль для барбекю. Чуть дальше, по левую сторону забора находился мамин сад, который она боготворила.POV Frank
Какая-то черная машина была припаркована возле нашего дома. У нас гости? Я подошел к двери и услышал, как по ту сторону кто-то ругается. Первый голос, женский, определенно принадлежал моей маме, а вот второй… я его не узнаю. Я открыл дверь и вошел в дом, попутно скидывая портфель с плеч. — Он тебя не примет! Ты с ума сошел?! — Я его отец, черт тебя подери, Линда! Отец?! Что?! Лязг ключей донесся, видимо, и до кухни, так как крики прекратились, и я услышал шарканье передвигающихся ног по паркету. Я стоял прикованный к полу и не мог пошевелиться. Какого лешего он приперся спустя столько лет? Как не видел его все это время, так и дальше не видел бы его. В прихожую вошел этот человек, которого я ненавижу всеми фибрами души, и посмотрел на меня исподлобья, а сзади него стояла моя мама, скрестив руки на груди и тяжело вздыхая. Она знала, что, когда я в таком состоянии, меня лучше не трогать и не задавать глупых вопросов, по типу «как прошел день?» или «как в школе, милый?». Боже, я ведь его убью сейчас, если он не назовет хотя бы одной, действительно, веской причины в свое оправдание. — Какого хуя ты тут забыл? — Я непроизвольно сжал кулаки, приготовившись к нападению. — Фрэнк… Фрэнки, ты должен понимать, что я сглупил по молодости и… — Ты сделал что?! Сглупил? Ты бросил нас с матерью на произвол судьбы! Она, черт возьми, пахала за пятерых, чтобы прокормить нас, чтобы сделать нашу семью счастливой. Я помню, как она каждую ночь плакала, из-за того что ты, такая сука, бросил ее! Неужели ты думаешь, что фразой, «прости меня, сыночек, я сглупил», все сможешь вернуть? Лучше бы ты и дальше не существовал для меня. — Я схватил свой рюкзак и понесся наверх, попутно стирая слезы с щек. Мне хотелось крушить, бить, рыдать, кричать, и все это одновременно. Ну что за день то, а? Что, блять, не так с этим гребаным октябрем? Я упал на кровать и уткнулся лицом в подушку, хватая такой необходимый мне воздух легкими, тяжело вздыхая. Все мои порывы прервались, когда в дверь постучали. — Фрэнки, дорогой, можно я войду? — Мама, ну, конечно, кто же еще. — Мам, уйди. — Милый, прекрати, он твой отец… — Он чертов кретин, а не мой отец! Мама, я не понимаю, как ты его вообще впустила! Неужели ты не помнишь, какую боль он причинил тебе, когда ушел? Как ты плакала и ругала саму себя за веру в нашу семью и надежды на светлое будущее? Он никогда не занимался моим воспитанием, а про любовь к нам я вообще молчу. — Я подтянулся на кровати и уперся спиной в стену позади себя, уперев взгляд в шкаф. — Неужели ты его простила? — Он изменился, дорогой. Он хочет вернуться, потому что осознал свои ошибки. — Мама придвинулась ко мне и раскинула руки в стороны в надежде обнять меня. — Спустя 10 лет? Ты смеешься? Господи, не будь такой наивной! Он сто процентов остался без денег и жилья, поэтому и вспомнил о нас с тобой. Иной причины я не вижу. — Я отвернулся к окну, не желая больше видеть ее. Как бы сильно я не любил маму, в данной ситуации я не могу смотреть на нее. — Милый, хотя бы попробуй. Ради нашей семьи, — она тяжело вздохнула и положила руку мне на колено, на что я лишь покачал головой, — прошу тебя. — Мам, оставь меня одного, пожалуйста. — Извините, что прерываю, но, Фрэнк, к тебе пришли, — Фрэнк старший отошел от двери, позволяя мне спуститься вниз, что я незамедлительно сделал, — Фрэнки, послушай. — Отец остановил меня, хватая меня за предплечье, что вызвало во мне новый прилив гнева. — Не приближайся ко мне. — Я вырвался из его плена и побежал вниз. Минуя лестницу, и уже оказавшись внизу, я заметил яркое пятно на диване. Джерард сидел, сложив руки в замок и, держа их на коленях, ожидал меня. Прости, Джерард, но я никого видеть сейчас не хочу. Быстрым шагом я миновал гостиную и, добравшись до коридора, снял куртку с крючка и побежал прочь из этого дома. Во время побега до меня донеслись лишь обрывки фраз: Айеро! Остановись! Фрэнки, дослушай… Не знаю сколько я бежал, какую цель этим действием преследовал и станет ли мне от этого легче, но оказался я на бруклинском мосту, который находился недалеко от моего дома. Я сел на асфальт, опираясь спиной на перила и, доставая уже знакомую мне пачку Marlboro. Говорят, что никотин помогает избавиться от лишних мыслей. А помогает ли? Поджигая никотиновую палочку, я затянулся, что было мочи, после чего выпустил наружу этот яд. Мне хотелось заполнить всю пустоту в душе этой дрянью. Казалось, что моя душа рыдает, кричит, бьётся, а через некоторое время просто замертво падает. Как всё-таки легко ранить человеческую душу. Достаточно один раз не сдержать серьезное обещание или просто предать. Неважно каким образом, главное, что потом вы будете первым в списке «прошлое и незабытое». Сделав очередную затяжку, я взглянул на сигарету, которая мирно покоилась в руке, а затем на небо. Скоро пойдет дождь, судя по тучам, которые нависли над Нью-Йорком. Что же, меня зовут Фрэнк и я полный неудачник. У меня нет настоящих и преданных друзей, моя личная жизнь видимо не знает о моем существовании, в учебе полная задница, свершится чудо, если я смогу нормально выпуститься из школы, а моя мать простила эту свинью. Как возможно, что эта женщина, будучи полным ненавистником всего мужского рода после предательства моего биологического отца, разрешила ему вернуться? Черт возьми, что с этим миром не так? Вы спросите, почему я не молюсь, как все католики или каждый день не прошу бога сослать мне снисхождение? Я атеист. Нет, я не противник религии, я противник церкви. Ранее церковь служила местом уединения с богом. Это место давало надежды на будущее тем, кто нуждался в хорошем слове, кто молил о воссоединении семьи или тем, кто боролся за жизнь близких. Это было то место, куда приходили и за покоем. За тем, чтобы снова обратиться к ушедшим из жизни с просьбой или же произнести последние слова, которые не были сказаны вовремя. А что сейчас? Это гребаный бизнес. Чёртова пародия на место уединения и исповеди. Кругом сплошная ложь. Ненавижу это. Ненавижу гребанную скрытность и предательство. Ненавижу. Порой мне кажется, что теория: вкусы и мировоззрение старшего и младшего поколения - херня на постном масле. Где люди вообще нашли эту чушь? Черт, да проблема никогда не была в поколении, проблема в людях и их воспитании. Вы считаете, что я не прав? Тогда засуньте свое мнение себе в задницу, ибо оно меня не интересует. Когда мне было 5, мои родители, коими они тогда являлись, каждое воскресенье отводили меня в церковь, чтобы приучить к искренности и честности. Отец. Тот человек, который вел меня за руку, улыбался моей маме, целовал ее по утрам и, уходя на работы говорил нам слова любви, врал всю свою чёртову жизнь. Как ОН, будучи моим «отцом», — язык не поворачивается назвать его этим словом, — смог со спокойной совестью уйти, при этом, не интересуясь нашей с мамой жизнью? Лучше бы я его и дальше не видел, мразота. Оставаясь длительное время в своих мыслях, я не заметил, что уже стемнело. Закат. Прекрасное время суток. Можно понаблюдать за тем, как солнце уносит с собой всю грязь и пороки человечества в небытие. Сейчас оттенки красного и оранжевого борются за главенство, поэтому если постараться, можно увидеть языки пламени, которые охватывают весь небосвод. В кармане вновь завибрировал телефон, что меня порядком выводило из себя, поэтому я достал его из кармана и разблокировал. Мама: 16 пропущенных, 5 СМС Неизвестный номер: 4 пропущенных, 4 СМС Мама? Пф. Нет. Я не открою. И черт, нет, я не эгоист. Можете считать это юношеским максимализмом, но мне просто чертовски обидно, что она променяла сына, который был все эти годы рядом, на мудака, бросившего ее одну с маленьким ребенком на руках. Открываем сообщения от неизвестного нам абонента. 16:50 Айеро, черт возьми, куда ты сбежал? Я тебе уже говорил сегодня, что, сбегая от проблем, ты не сбегаешь от самого себя и своих собственных мыслей. 17.10 Если ты сейчас же не перезвонишь своей матери, или ХОТЯ БЫ мне, четвертую тебя завтра на уроке искусства, Айеро. Я клянусь тебе костями Ван Гога. 17.50 Да какого хрена я с тобой таскаюсь вообще? Ты такой же подросток, как и все остальные, возомнивший о себе слишком много. Вокруг тебя вселенная не вертится, недоносок, заруби себе это на носу. 18.20 ТЫ МЕНЯ ДОВЕЛ ДО ТОЧКИ КИПЕНИЯ, УКУРОК НЕДОЕБАННЫЙ Wonderbuild Ave 4582 Не явишься через 30 минут, ты труп. Сначала я тебя найду, потом убью. И он думает, что эти сообщения заставят меня прийти к нему? Это все тот же человек, который ненавидит подростков*. Все тот же человек, который клялся нас убить в первый день знакомства. Тот же человек, который орет на нас по поводу и без. Лучше бы нас вела всё та же Конор. Она хоть и занудная была, что мне хотелось повеситься прямо перед ней, на учительском столе в кабинете искусств, но, черт возьми, она не выносила мой мозг так искусно, как Уэй. Что он вообще хочет от меня? Нахрена приперся ко мне домой? Сообщить моим родителям о моей хреновой успеваемости? О, поверьте, мама и так об этом знает. Как я оказался в числе худших из худших? Хороший вопрос. Когда я перешел в старшую школу, меня захватила идея создания своей рок-группы. И знаете, что? Да, я ее создал. Нас было 5. Тим, Джон, Нейл, Шон и я. И да, вам не показалось. Я сказал «было». Помню, как впервые перестал выполнять домашнее задание. Вместо этой ненужной фигни я оттачивал мастерство игры на гитаре. Мама, когда узнала о моих «успехах», поклялась разбить «pansy», на что я ответил грубостью, и в знак протеста побежал в тату салон набивать свою первую татуировку — скорпиона. После этого случая мама уже ничего мне не запрещала, по крайней мере не пыталась выразить свое негативное отношение к чему-либо с криками и ненавистью. И да, моя успеваемость снизилась довольно быстро. За 4 месяца, вроде бы, я стал одним из худших, хотя учителя пытались со мной поговорить и направить на путь истинный. Мой телефон вновь оповестил меня о входящем вызове, что являлось недобрым знаком. Не всматриваясь в экран, я нажал кнопку ответа и поднес телефон к уху, сразу жалея об этом. — Где ты, мать твою, шляешься?! — Донеслось до моего уха. Кажется, я больше не буду им слышать. — Добрый вечер, мистер Уэй. Как погодка? Как по мне, так отличная. Можно посидеть на улице, подышать свежим воздухом. — Я вновь достал сигарету и закурил. — Айеро, твой отец разрешил выпороть тебя, если я найду тебя быстрее, чем ты вернешься домой. — Отец? Ха-ха. — и тут у меня началась истерика. Я стал настолько громко смеяться, что меня шарахались, проходящие мимо люди. — Ты где сейчас? Я приеду за тобой. — Иисусе, да оставьте вы меня уже в покое. НЕ ХОЧУ я ни к кому из вас идти. Ни к родителям, коим словом вы их назвали, ни к вам, многоуважаемый и любимый наш преподаватель искусства. Все. Отбой. — Я сбросил вызов и откинул голову назад, взглянув на чистое вечернее небо, где уже виднелись звезды. Замерзну? Пускай. Заболею? Фигня. Лучше уж так, чем в одной клетке с искусителями.Who cares if one more light goes out In the sky of a million stars? It flickers, flickers Who cares when someone's time runs out If a moment is all we are? Or quicker, quicker Who cares if one more light goes out? Well, I do