* * *
— Герми, можно вопрос? — спросила Элин. — Ты сказала: «я не должна ревновать». Ревновать кого к кому? Гермиона смотрела в пол, не поднимая глаз. Ее уши начали розоветь. — Меня к Панси? — спросила Элин. Уши Гермионы приняли пунцовый оттенок. — Но ревность означает... Элин замолчала. Гермиона наконец-то посмотрела на нее, ее глаза подозрительно блестели. Осторожно, боясь спугнуть, Элин приблизилась к ней, коснулась губами ее губ и тут же отпрянула в страхе, что она опять все испортила. Но в этот раз Гермиона не отшатнулась от нее, наоборот, она обняла Элин и потянулась к ней, и когда их губы встретились еще раз, Элин почувствовала, как напряжение покидает ее. — И ты молчала... — выдохнула Элин, когда их поцелуй прервался. — Герми... Но почему? — Но я же не знала... — всхлипнула та. — Я была с Виктором, а потом ты меня поцеловала и я не знала, что делать, я же раньше вообще никогда... А потом у нас с Виктором все было так здорово, а потом все кончилось, а потом я все никак не решалась, а ты была такой равнодушной и я подумала, что ты меня разлюбила, и боялась спросить, а потом увидела тебя с Панси и подумала, что уже поздно... Я глупая, да? — Глупая, — согласилась Элин. — И я тоже глупая. Если бы я только знала... Ты поцелуешь меня или нет? Гермиона выполнила ее просьбу, и Элин почувствовала, как у нее внутри поднимается такая волна, какую она не чувствовала никогда прежде. С Сашей у нее был хулиганский эксперимент, с Панси — дикий, не скованный никакими рамками секс. Но только теперь, когда Гермиона была в ее объятиях, Элин впервые поняла, какая пропасть лежит между понятиями «заниматься сексом» и «любить». Она оторвалась от губ Гермионы и начала покрывать поцелуями ее шею. Гермиона задышала чуть глубже, и тогда Элин медленно опустила руку к бедру подруги. — Ох, Эль... я... подожди, так нельзя... То есть, я хочу, я тоже думала... но... нельзя так сразу... — Почему? Элин мягко толкнула Гермиону, и та упала навзничь на кровать. Элин уселась на нее сверху и, глядя ей прямо в глаза, стянула с себя футболку. — Но мы же только что поцеловались... Мы должны ходить на свидания, дарить друг другу цветы, признаваться друг другу... Ой какие миленькие! Возражения Гермионы временно прекратились, потому что Элин сняла лифчик и прямо перед Гермионой вдруг обнаружились две восхитительные маленькие груди с торчащими сосочками, которые ей срочно — ну вот прямо сейчас — потребовалось покрыть множеством поцелуев. Она приподнялась на локтях и начала ласкать грудь Элин, затем взяла сосок губами и начала щекотать его языком. Элин глубоко вздохнула и закрыла глаза. — Еще, — шепнула она. Гермиона охотно повторила тот же трюк с другим соском, затем осторожно прикусила его, стараясь не причинить боль, но лишь раззадорить любимую. Элин глубоко задышала, ее чуть дрожащие пальцы расстегнули последнюю пуговицу на блузке Гермионы и принялись возиться с застежкой лифчика. — Не там, — сказала вдруг Гермиона. — Тебе не нравится? — огорчилась Элин. — Ой, нет. Застежка не там. Спереди, — хихикнула Гермиона, на секунду оторвавшись от игры с грудями подруги. Элин рассмеялась и через несколько секунд блузка и лифчик Гермионы уже лежали на полу. Затем Элин сместилась ниже, и Гермиона предприняла последнюю попытку остановить подругу. — Эль, ну куда ты торопишься?.. — она приподнялась, помогая Элин стянуть с себя юбку. — Давай растянем удовольствие... — Первого сентября ты станешь моей ученицей, — ответила Элин, расстегивая свои джинсы. — И нам будет нельзя. Целых два года... боже, не представляю, как я выдержу... Но до этого... Гермиона помогла ей стянуть с себя джинсы. Трусики отправились следом, и Гермиона вдруг осознала, что они с Элин уже полностью лишились одежды. Ее раздирали противоречивые желания — с одной стороны, она хотела прикрыться, хотя и понимала, что это глупо, а с другой — ее руки сами собой тянулись к обнаженному телу любимой. Улыбнувшись, Элин легла на нее и начала целовать, двигаясь сверху вниз. Ее ладони сдавили грудь Гермионы и начали массировать ее, Гермиона застонала и обняла Элин. То, что одна ласкающая ее рука была живой и теплой, а другая — стальной, жесткой и холодной, странным образом возбуждало ее еще больше. Затем Элин сместилась ниже, миновала живот и, наконец, подобралась к бедрам. Положив руки на колени Гермионы, она взглянула подруге в глаза и плавным движением раздвинула ей ноги. Гермиона почувствовала, как ее лицо заливает краска. — Ох Эль, я понимаю... я тоже хочу, просто... все так быстро... я не думала... ох, помедленнее... и чуть выше... нет, пожалуйста... не останавливайся... Язык Элин уже нашел нужное место, пальчики массировали вход во влагалище и потихоньку раздвигали наружные губы, продвигаясь внутрь. Гермиона выгнула спину, ее руки ухватили голову Элин и прижали ее к бедрам. Язык Элин танцевал вокруг клитора, стальные пальцы проникли внутрь и Гермиона вскрикнула от удовольствия. Давно сдерживаемое желание прорывалось наружу, Гермиона попыталась его обуздать, но безуспешно. По ее телу прошла дрожь, и Элин, почувствовав ее реакцию, ввела пальцы еще глубже и заработала языком еще энергичнее. Гермиона закричала, не в силах больше вытерпеть подобное наслаждение.* * *
Когда тело Гермионы прекратило, наконец, биться в пароксизме довольства, Элин оторвалась от ее щели, продвинулась выше и легла у Гермионы между ног. — А говорила «не хочу, не хочу...» — засмеялась она. — Ох, Эль... это... я никогда... — Гермиона не могла отдышаться. Снова засмеявшись, Элин поцеловала Гермиону, и та почувствовала на губах солоноватый вкус своих соков. Удивительным образом это возбудило Гермиону еще больше, хотя секунду назад ей казалось, что дальше уже некуда. — Я тоже хочу, — прошептала она. — Только... я не могу двигаться. — И не надо, — ответила Элин. Она приподнялась и уселась на Гермиону так, чтобы подставить свою киску ей прямо под руки. — Вот так, аккуратнее, — Элин развела пальцами свои наружные губы, показывая Гермионе нужное место. — Пальчиками... нет, сперва оближи. Гермиона послушно провела языком по пальцам и, глядя на Элин снизу вверх, начала массировать ее клитор. — Теперь внутрь... И чуть согни, вот так... — Элин показала, как именно. — И найди там точку... Ох! — Я прилежная ученица? — шепнула Гермиона, не переставая работать руками. — Да! Ох, да! Еще! — простонала Элин. Гермиона некоторое время продолжала ласкать ее руками, затем чуть сдвинулась так, чтобы дотянуться до нужного места языком. Некоторое время ушло у нее, чтобы приспособиться работать в не очень удобной позе, руки и голова мешали друг другу, но реакция тела Элин и ее стоны постепенно подсказали ей правильное положение и движение. Элин стонала, не переставая, и двигались в такт движениям Гермионы. Наконец, ее тело свела судорога и она повалилась на бок, зажав голову Гермиону между бедер и чуть не свернув ей шею. Гермиона не могла пошевелиться, но продолжала работать языком, продолжая вызывать в теле Элин одну судорогу за другой.* * *
Лучи заходящего солнца окрасили смятые простыни в розовый цвет. Обессиленная Гермиона лежала на спине, Элин уютно устроилась у нее под боком, положив голову ей на грудь и закинув на нее ногу, ее пальцы рассеяно перебирали коричневые локоны подруги. — Я никогда не думала о девушках, как о... ну, ты понимаешь, — даже после всего произошедшего Гермиона все еще чувствовала легкое смущение, говоря на такие темы. — То есть, я с детства знала, что есть мальчики и девочки, они влюбляются и женятся, у них появляются дети... Потом, когда подросла, начала иногда мечтать... ты знаешь, о чем... — Только с мальчиками? — лениво спросила Элин. — Ну, в основном да, — ответила Гермиона. — Уже тут, в Хогвартсе, в общей душевой я иногда обращала внимание... но я думала, что это нормально, ведь некоторые девушки очень красивые, правда? — О да, — Элин вспомнила формы их первой старосты Лесли Тоддингтон. — И мне иногда снилось... что я с мальчиком не одна, а еще с кем-то... А иногда и без мальчика... Но я думала, что у всех так... А у тебя? — Мне проще, — ответила Элин. — Меня мужчины вообще не привлекают. — Совсем ни капельки? Элин покачала головой. — Знаешь, — сказала она, немного помолчав, — если тебе однажды захочется с мужчиной, я... Я не буду ревновать. Я пойму. Только ты предупреди... — Глупая, — Гермиона нежно провела пальцами по спине Элин. — Мне не нужны мужчины, мне не нужны женщины. Мне нужна ты. А если захочется разнообразия... ну, я случайно услышала, что близнецы открыли магазин... Там с одной стороны продают всякие волшебные приколы, а с другой есть вход только для взрослых... И они продают такое зелье, от которого у девушки может вырасти... Элин захихикала. — Что? — Гермионе потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить. — Эль, кто изобрел это зелье? — Ну а ты как думаешь? — Ох! Гермиона почувствовала, что краснеет. — А у тебя... с собой? — спросила она. — Зелье? Нет. — А... что-то другое? Элин с сомнением посмотрела на подругу. — Мои вкусы довольно необычны. Не уверена, что ты поймешь... — сказала она. — Покажи мне, — попросила Гермиона. Элин достала из-под кровати свой заветный ящик и, чуть поколебавшись, открыла его. Некоторое время Гермиона молча рассматривала его содержимое. — Это что? — спросила она. — Самозавязывающаяся веревка. Ну, знаешь... Когда ты не можешь пошевелиться, ощущаешь себя во власти того, кому полностью доверяешь, позволяешь ей делать с собой все, что захочется... — А это? — Для сосков. Руки-то могут быть заняты... — А это вставлять... но зачем тут хвост? — Для красоты. — Элин помолчала. — Ты только не думай, что я без этого не могу обойтись, — сказала она. — Это так... хобби и немножко бизнеса. — Ой, Эль, ты что, боишься, что я из-за этого тебя брошу? — засмеялась Гермиона. — Глупая, я же тебя люблю... Она снова посмотрела в ящик. — А с этим мы разберемся, — сказала она. — Медленно и вдумчиво... Но потом. В таком деле поспешность только вредит. А пока... Она протянула руку и достала из ящика длинную гибкую кишку с утолщениями на обоих концах. — Это то, что я думаю? Кивнув, Элин легла на бок рядом с Гермионой и принялась осторожно ласкать ее пальцами в районе клитора. Гермиона повторила движение подруги. Почувствовав влагу, Элин развела Гермионе ноги и принялась аккуратно вставлять в нее один конец дилдо. Гермиона приподнялась на локтях и подалась вперед, помогая Элин, ее рука продолжала гладить клитор, помогая поддерживать возбуждение. Второй конец дилдо Элин вставила в себя. Сидя друг напротив друга с широко расставленными ногами, девушки принялись двигаться, одновременно стимулируя друг дружку руками. — Коснись его палочкой, — тяжело дыша, сказала Элин. Гермиона, не останавливая движение, нашарила свою палочку и коснулась дилдо. Тот мелко завибрировал и Гермиона от неожиданности ойкнула. Элин обняла ее и прижалась к ней всем телом, груди девушек касались друг друга, еще больше увеличивая наслаждение. Двигать бедрами уже не было необходимости, дилдо внутри их тел то растягивалось, то сжималось, извиваясь и вибрируя, и Элин с Гермионой могли просто прижиматься друг к другу как можно теснее, обвивать руками тела друг друга и сливаться в следующих один за другим поцелуях. Наконец Гермиона, не выдержав, закричала от удовольствия и повалилась на спину. Элин упала на нее сверху и забилась в судороге. Тела девушек, покрытые потом, скользили друг по другу, ноги переплелись, ногти впились в спины, оставляя глубокие царапины, а лица были искажены от непереносимого наслаждения. Даже когда дилдо прекратило вибрировать, тела Элин и Гермионы еще целую минуту дергались в конвульсиях, не в силах остановиться. — О господи, — шептала Гермиона. — Ох, Мерлин... ой, мамочка... Элин со стоном вытащила дилдо, оттолкнула его в сторону и без сил упала на грудь подруги. — А ты говоришь, мужчины... — прошептала она. — Разве можно сравнить? Гермиона не успела ответить. Кто-то снаружи постучал в дверь спальни и тут же распахнул ее, не дожидаясь ответа. — Эль, мы нашли еще один крестраж!