Бестии

Гвозди. Они стали её неотъемлемой частью. Эва не могла и мечтать о том, что когда-нибудь возвысится до уровня астартес. Из уроженки дикого мира в сверхвоина одного из самых яростных легионов Хаоса. Их налёт был неожиданен и молниеносен. Пожиратели Миров жгли, убивали и разоряли планету, далёкую от сердца Империума. За ними тянулся алый туман, под покровом которого бесшумно пропадали люди. Эва была одной из них. Была той, что прошла насильное посвящение, но затем осознала свою силу, что вручали ей фактически задаром. Ныне же, посвящая всю свою сущность Богу Войны, она отнимала сотни жизней и славила Кровавого Отца, принося к его трону дар в виде черепов убитых. Вот и сейчас девушка замахивалась своими пилотопорами на очередного противника — космодесантника, прислуживающего Слаанеш. Жалкий Бог Удовольствий! Это величайшая ошибка, выбирать такого никчёмного покровителя! Рёв грубого, залитого кровью оружия сошёлся с гудением длинного вычурного меча, украшенного различными золотыми завитками и несколькими драгоценными каменьями. В отличии от противника, кхорнитка сражалась без шлема и не боялась показать, кто скрывается под защитой доспеха, изрезанного множеством белёсых царапин. Когти вульфенов, шрамы от схваток с големами Тысячи Сынов и огромное количество несущественных пометок от слабого энергетического арсенала Имперской Гвардии...Она считала каждую трещину на своём обмундировании и каждый шрам на своём теле. Она не боялась умереть за своего господина — и это единственная мысль, в которой она нашла согласие со слаанешитами. Смерть для неё была высшим удовольствием. Её сбили с ног и уже хотели было отрубить голову, но женщина увернулась, перекатившись вправо. В длинные каштановые волосы забилась земля и прочий сор. И без того липкие от грязи отросшие пряди приклеились к щекам и носу, мешая дышать. Тем временем, воспользовавшись очередным моментом замешательства Эвы, её враг сделал несколько размашистых жестов своим мечом. Оружие свистнуло в опасной близости, но не задело берсерка. Гвозди были её слабостью и даром. Они причиняли нестерпимую боль и пели свою жестокую песню о мести. Слушая их, пожиратель миров поддалась безумию кровавой пелены, что пресекал все мысли и стремления. Все, кроме одного — жажды убийства. С криком она налетела на безымянного воина, закованного в пурпур и золото. С криком отрубила одну из его рук. — Мой бог даровал мне мастерство владения любым оружием. Он дал мне силу, о которой люди могут лишь мечтать! — она вопила, захлёбываясь собственной кровью, льющейся из носа, но не переставала отдаваться своей порче, заставляющей всё тело танцевать в судорогах. Разделавшись с безымянным слаанешитом, она решила узнать, кто скрывался под шлемом столь утончённых, но бесполезных доспехов. Шлем с шипением отошёл от основной конструкции доспехов. Воительница отодрала его, и ее взору предстало девичье лицо, вымазанное ярким фиолетовым красителем. Пёстрый макияж был отвратителен, а эта мешанина ярких оттенков бесила Эву. Еретичка бросила помятый шлем и подняв свой второй топор, который она обронила несколькими минутами ранее, начала выискивать новую жертву. Но прежде, чем отправиться искать свой отряд, она вспомнила кое-что. Оружие в её правой руке загудело, ощутив прикосновение хозяйки, и с таким же гулом, переходящим в визг, стало разрезать кости шеи. Отпилив голову врага, берсерк пнула её вслед шлема, украшенного белым хвостом и знаками Слаанеш. Когда-нибудь, когда она тоже начнёт носить шлем, то встроит себе счётчик подсчёта черепов. Говорят, у Кхарна Предателя был такой экземпляр. Она бы тоже хотела подобную технологию. Единственная радость в нынешнем её существовании — бесконечная схватка и трофеи, которые она приносила после сражений. Битва с собой и имплантами, что с каждым боем вгрызались всё глубже и глубже в её мозг. Хаоситка поднялась на холм и заметила в нескольких сотнях метров одного из своих братьев по оружию. Он тоже сражался с приверженцем культа Принца Наслаждений. Попытки связаться с ним по воксу не увенчались успехом, поэтому женщина решила дать о себе знать, вступив в бой с общим противником. Дёрганый вальс мечей и топоров закончился через несколько мгновений после её прибытия, но собрат по варбанде был под влиянием гвоздей и не узнал берсерка напротив него, приняв женщину всего лишь за видение, что спроецировал его предыдущий недруг. Эва отскочила от кхорнита, но не стала атаковать. Она уворачивалась от быстрых и рваных атак собрата по культу, намереваясь остудить его пыл. И судя по всему, у неё это получалось. Вскоре, очнувшись от иллюзорной лихорадки, воин остановился и, отдышавшись, заговорил: — Эва? Прости, сестра. Ты знаешь... — Не стоит напоминать, — кивнула женщина. Она узнала того, кто с ней сейчас говорил. Гулкий голос с извечной издёвкой в интонации, что, как она считала, всегда насмехался над ней. Имре был одним из тех, кто быстрее всех приходил в себя. Но еще он был тем, кто быстрее всех впадал в эту животную ярость, скрещенную с желанием унести с собой как можно больше жизней. Имре и такие как он были наиболее опасны в их варбанде, потому что убивали без разбора. Возглавляемые чемпионом Хаоса, они не знали своего курса, но здесь из-за малейшей неурядицы могла развязаться бойня в которой выяснялся хозяин положения. Обычно чемпион смотрел на это с гадкой гримасой и чувством наслаждения. Эва помнила, как в такой междоусобице количество космодесантников в их отрядах уменьшилось в несколько раз. Помнила, что и сама принимала в этом участие, ибо не могла смотреть как братья и сёстры, что недавно делили между собой добычу от очередного налёта, скрещивали клинки в боях на смерть, не оставляя друг другу ни шанса на выживание. — О чём ты задумалась, Эва? — они шли дальше, вызывывающие по воксу себе подобных, но ещё не получившие ни одного ответа. Имре не снимал свой высокий шлем, а его левая латная перчатка была испорчена. Рука, перемотанная белизной бинтов, сжимала пиломеч у его основания. Молчаливое оружие скалилось своими шипами с засохшей на них багровой субстанцией. — О том, куда подевались все наши братья и сёстры, — её серые глаза встретились с алыми визорами друга, но не найдя в них ничего, кроме безразличия и сети трещин, девушка вновь начала смотреть перед собой. Эта планета, на которую они приземлились, была скудна на все ресурсы, какие только можно было себе представить. Умирающий мир постепенно становился песчаной пустошью. Скоро здесь будет уже нечего ловить.