Бестии

Звук разбившегося предмета отвлёк Харахти от её изначального занятия и чернокнижница обернулась, замечая разбитые склянки и своего фамильяра. Демон остановился и нависал над осколками, сверля их взглядом. — Чего встал?! — взвилась женщина. На кончиках её пальцев заиграло пламя. — Убирай! Посмотрев на разозлившуюся госпожу, а затем глянув на разруху под своими ногами, демон в человеческом обличье сел на корточки и стал убирать беспорядок, который он сам и натворил споткнувшись на подходе к столу, где хозяйка занималась сотворением какого-то заклинания. Воздушная разноцветная энергия застыла над его головой, но постепенно растворялась, становясь невидимой. В помещении появился резкий запах, из-за которого хотелось кашлять. Глаза колдуньи заслезились и она сотворила лёгкий ветерок, развеяв отраву. В её арсенале было несколько наук – криокинез, тауматургия и слаборазвитая пиромантия. Среднестатистическая ведьма Тысячи Сынов представляла собой псайкера, знающего до двух дисциплин и активно совершенствующего их. Харахти же приступала к новому этапу своего самообучения — изучению искусства биомантии. Эфир, что был в колбах, которые разбил Флегилат — олицетворение заживления. Продукт алхимии одной из её сестёр был потерян, но псайкер не отчаивалась и решила закончить начатое без необходимых примесей. На Сорциарусе не было существенных угроз для астартес, поэтому девушка оставила броню до времени сражений. Сейчас она была одета в обычную синюю робу и высокие сапоги с множеством ремешков на них. Время сражений... Фамильяр снова врезался в неё и больно пихнул локтем. Она готова была заморозить этого рогатого недоумка, но не могла, ибо их договор ещё не истёк. Демону надо было служить ей ещё пятьдесят лет, что удручало. Особенно если учесть все убытки, которые понесла чародейка за предыдущие полвека. Прогнав помощника, Харахти наконец-то продолжила своё обучение. Ей нужно было научиться наращивать живые ткани на теле подопытного зверя, чья холодная туша распятой лежала на центральном столе в этом помещении, погружённом в бледно-зелёное свечение. В комнате стояли и другие элементы мебели. Так, например, для практики в дисциплине тауматургии, слева от входа в залу стояла пентаграмма душ, необходимая для зачарования оружия и доспехов, а напротив неё — идол-мешень для практики ледяных заклинаний. Сотворяя живые тканевые клетки, дева думала о прошлом их легиона. Ариман подложил им огромную свинью со своей Рубрикой, но, на удивление, высшая форма его магии не затронула женщин, принадлежащих пятнадцатому. Сильнейшие псайкеры-мужчины и воительницы, даже не обладающие психическим даром! Выжили все, кроме большей части Тысячи. Смотря на тех, кто когда-то говорил и танцевал с ней — ворожея всякий раз начинала плакать. Лорды Хаоса, возвышенные легионеры до уровня демон-принцев — они были не лучшей альтернативой как собеседники, а Флегилат, похоже, даже не умел говорить. Магичка страдала от одиночества и неудач в биомантии. Разрушительные науки давались ей в несколько раз быстрее и она изучала комбинации этих школ так, словно всегда знала их, а сейчас ей нужно было только повторить это, прочитав раз-другой. Видоизменённый гуманоидный серый ящер с раскуроченной грудной клеткой, что стал её образцом, не подавал признаков жизни, но в разделе рёбер ткани слегка переливались салатовым и заживали, образуя новый слой. — Получилось! — воскликнула волшебница и на радостях усилила давление на кожу ящерицы, желая поскорее совершить полное восстановление. Не прошло и нескольких минут как фамильяр тзинчитки принялся за свою привычную работу — уборку. У его госпожи ничего не вышло и теперь; вся в крови и слизи, она молча смотрела на Флегилата, постепенно изменяясь в лице. Её огненно рыжие волосы торчали во все стороны, а кое-где чуть-чуть тлели, посредством биологического взрыва чистейшей энергии и дополнительной силы в виде пиромантии. — Будь ты проклята! — рявкнула ведьма и пошла в другое крыло небольшой башни, что стала для неё домом. Ей нужно было привести себя в более-менее цивилизованный вид. Да и через несколько часов надо идти на встречу со своим лордом Хаоса, к которому она была представлена в качестве советника. Тысячная снова думала об Азеке и его Блудных Сынах. Она очень надеялась, что когда-нибудь чернокнижник найдёт лекарство от той напасти, которую он навлёк на свой легион, и вернётся. Вспомнив, что он не жалел о содеянном, женщина только грустно вздохнула. Наверное, для этого она училась на износ — она хотела вернуть своей семье былое величие.