***
Хааркен ненавидел себя за свою расторопность и желание преуспевать везде где бы то ни было, но вот она ошибка — недосмотр вызывающий злобу и желание разорвать в клочья. Раптор тяжело выдохнул, пытаясь сконцентрироваться на реальности и не уходить в мир, устланный алой пеленой. Будто на белую скатерть капала кровь — он скрутил её и выбросил куда подальше, возвращаясь к расчётливости и чёткости мысли. С каждым разом это требовало от него всё больших и больших усилий. Главной же целью, на данный момент, для него стало достижение восьмеричной залы. Парадные коридоры извивались стрелами, выпущенными из лука мироздания одна в одну. Хааркен активировал ранец и подпрыгнул, попутно раздавив нескольких маленьких демонов, шаркающих по полу своими полупрозрачными лапками. Схватившись за потолок с выступающими из него сталактитами и примагнитившись к нему, а затем переползая на стену, чтобы перебраться на верхние балконы, мужчина вскоре перелез через преграду. Неловко уцепившись ногой за несколько балясин, он вырвал их с треском. Зашипев, космодесантник пнул незадачливые резные столбцы и прошёл вглубь очередной ложи. Внутри горело несколько свечей, но сканирование убеждало его в том, что кто-то недавно здесь был. Следы ещё алели теплом сигнатур и легионер не смог отказать себе в удовольствии слежки. Следы вели в ту же сторону, в кою направлялся он сам. Покинув просторную комнату он начал пробираться дальше, не забывая размышлять и о том, кто мог предать их. Всё произошло слишком внезапно — у мятежников был план? Тогда они в легионе давно. Хааркен не мог знать каждого сослуживца в лицо, а потому начал перебирать тех с кем общался чаще всего и тех, кого подозревал или же ненавидел. Нужно было связаться с Алмидой дабы соблюдать получасовую связь. Большее молчание означало беду, или, в худшем случае — смерть. Лисангон была ветераном, но несмотря на своё долголетие всё также оставалась в одном и том же звании. Хааркен оказался вынужден признать, что он гораздо моложе своей сестры, коя, наверное, годилась ему в далёкие прабабки. Дурные мысли о её предательстве тут же заполонили разум глашатая, чьё копьё вонзалось в десятки планет и извлекалось из почвы не достигни их кампании и восьмидесятого дня. Мысль о бессменной должности казалась подозрительной и ничего поделать, к сожалению, с этим фактом было нельзя.***
Воля, упрямство и вера в собственную правоту. Алмида рявкнула, отразив сильный удар, неожиданно прилетевший сверху. — Изменник! — длинные выдвижные мясницкие крюки, закреплённые на верховьях её латных перчаток, заблокировали наконечник копья, отливающий бурлящей лавой и испещрённый рунами. Алмида не ожидала такого — ей всегда казалось, что брат слишком фанатичен и предан Воителю. Напускное ли это? А может проблема кроется в чём-то ином?.. — То же самое могу и сказать о тебе, — основная атака Хааркена не удалась и теперь он отступал, готовя новый замах. Это не было похоже на танец клинков — скорее на потасовку в собачьих сворах. Такую же неясную и с попеременными остановками незнамо зачем. «Мстительный Дух» тоже гневался, чувствуя что-то — обсидиановые узоры-шипы изгибались и пухли, перемещаясь по стенам, полу и потолку. Острый "вьюнок" путался под ногами, хватал за конечности и бесновался, ударяя обо всё подряд. Дух машины бесился — его заставляли делать что-то против своей воли. Улетать оттуда где кипит величайшее сражение и проливаются реки крови. Офицер перепрыгнула одно из щупалец и лишь благодаря авточувствам могла подметить что происходит за её спиной. Другие чёрные легионеры (видимо такие же предатели) бежали к ней, услышав внезапную тревогу. Они оказались далеко, но что-то делать нужно было прямо сейчас — на неё опять летело копьё. Хааркен крепко держал своё оружие, но можно рискнуть и попробовать вырвать его, подцепив древко там, где меж рук врага оставалось хоть какое-то пространство. Женщина увернулась, парировав удар вышедший снопом искр, а вторым крюком ухватила раптора за ворот брони. План изменился. Оружие на левой, парировавшей удар, руке втянулось и Лисангон хватило этих секунд чтобы ударить глашатая Абаддона в лицо, помяв тому "намордник" в виде динамика. Красноватые протезы-линзы Хааркена чуть расширились, выказывая удивление и пытаясь уместить в кадр резко сменившийся крупный план. — Остановись! — сутолока и очередной удар — на этот раз уже вызывающий дикую боль в её колене. Толчок древком Адского Копья и активация ранца — её чуть приподнимают над полом, но женщина вцепилась в ворот, невооружённой рукой впиваясь в обнажённые бледные пальцы противника — Покоритель Миров потерял свою когтистую перчатку ещё на Вигилле.***
— Я уверена, ты не прав в своих суждениях! Хааркен хрипит, пиная сестру в живот с грудью и из-за колющих болей выпускает из рук своё копьё. Он пытается её сбросить, но женщина буквально висит на нём и тянет вниз. Легионер дёргается, пытаясь взять бо́льшую высоту и мощность, но потрёпанный прыжковый ранец был повреждён в наземном бою и теперь присутствовала вероятность того, что он вообще скоро отключится или его разнёсёт на куски, а вместе с ним и спину самого раптора. — Одно слово, — рычит он, смотря то на бывшую сестру, то на десантников, что бегут в их сторону и уже почти рядом с ними. — Слава Воителю! — восклицает Алмида и с этой фразой у Хааркена словно что-то переключается в сознании. Он деактивирует ранец, неловко приземляясь и выворачиваясь из хватки старшего офицера. Лисангон отскакивает вновь выдвигая свои крюки, но слышит ответ, который парализует её на несколько мгновений: — Не обессудь. Девушка быстро кивает, и подбирает Хель-Копьё, ударяя обсидиановую варпову лозу что успела уже обвить зачарованное оружие. Подбирает, а затем бросает его в руки одумавшегося друга — им ещё нужно расправиться с настоящим предателем.