***
Новая должность требовала от Логи показаться перед Вотаном, что он и сделал не без наслаждения. Ему нравилось вырывать с маловыразительного лица Вотана едва заметные дёрганые движения скул и подбородка. Главный советник с притворным спокойствием завёл, как он выразился, «разговор по делу». — Его величество пожелал ограничиться воинами внутри столицы, но через два-три месяца стоит послать некоторых ближе к границам, к Адеру. Отчёты раз в три дня, обо всех происшествиях нужно докладывать лично мне, можно в письменном виде, — Вотан добавил последнюю фразу, очевидно, вспомнив, какие чувства рождаются в нём при каждом взгляде на Логи. — Всё будет исполнено в точности! — игриво воскликнул Логи, давая понять, что Вотан в его глазах не является «вышестоящим». — А если случится что-то чрезмерное… — продолжал главный советник, смерив Логи недовольным предвзятым взглядом. — То его величество всегда готов принять меня, — хищно улыбнулся Логи. Маленький камень под названием «Правитель расположен ко мне, а не к тебе» попал точно в цель — Вотан прижался к спинке стула ещё сильнее. Оба убедились в том, что и так прекрасно знали, — у Вотана нет управы на Логи, в то время как у Логи пока нет управы на главного советника. О Фафнере разговор не зашёл: каждый в мыслях решил, что рано говорить о том, чьё местонахождение было столь туманным. Логи после посещения Вотана блуждал по замку окольными путями, чтобы проверить предположение Фреи. Он решил, что маленький магический фокус поможет ему раз и навсегда понять, ведётся ли за ним слежка. Он свернул в коридор и тут же замостил проход стеной, которая была прозрачной с его стороны, но для прохожих с другой стороны казалась продолжением замковой стены, и принялся ждать. Буквально через несколько мгновений он увидел высокого мужчину, подходившего под описание Фреи, который оглядывался по сторонам, словно потерял кого-то. Логи немедля убрал заклинание и внезапно возник перед лицом соглядатая. — Стены замка такие изменчивые, что немудрено заблудиться, — сквозь зубы проговорил он, наступая прямо на мужчину и заставляя его отступать назад. Но тот быстро вернул себе самообладание. — Верно подмечено, господин. Даже бывавшим людям можно заплутать, — ответил он, опустив голову. — Как тебя зовут? Кто послал тебя следить за мной? — приступил к допросу Логи, рассмотрев соглядатая с головы до ног. — Меня зовут Марбах. Но вы ошибаетесь, я не слежу за вами, — ответил тот, посмотрев на Логи своими стеклянными глазами. — Я почти никогда не ошибаюсь, поверь мне, — язвительно заметил Логи. — И если ты будешь увиливать от ответов, то поймёшь, почему меня считают одним из четырёх сильнейших магов севера. — Завидую вам — почти не ошибаетесь, — усмехнулся Марбах, и Логи зашевелил пальцами, шепча тихие магические слова. Воздушные невидимые кольца сплелись вокруг шеи соглядатая. — Давай заново, — с издёвкой заговорил Логи. — Кто тебя послал? — Я ничего не скажу вам, можете убить меня здесь же, — прозвучал непреклонный ответ. Логи пошевелил пальцами, и невидимые путы сжали шею Марбаха ещё сильнее. — Я не собираюсь нарушать законы севера из-за тебя, — презрительно заметил Логи. — К тому же несложно самому догадаться. Главный советник? — Марбах молчал. Логи ослабил хватку, и прошептал ему: — Я тебя отпущу, чтобы ты явился к своему хозяину и сказал, что тебя поймали на первом же повороте. Посмотрим, что он с тобой сделает. Логи бросил на него уничижительный взгляд и ушёл, не оборачиваясь. Он легко разыскал Эмриса в библиотеке и подсел рядом. — Малышка Фрея оказалась внимательной — следили за мной, — тихо сообщил он. — Это человек Вотана, определённо. Эмрис внимательно посмотрел на него и закрыл книгу на время. — Мы можем заманить их в их же ловушку, — предложил он. — Он сильный маг? — Логи тряхнул головой. — Тогда можно воспользоваться не совсем законными заклинаниями. — Нет, — ответил Логи. — Не хочу подставлять голову Вотану. В глазах Эмриса мелькнуло понимание, но чувствовалось, что он готов был рискнуть. Он спросил у Логи, получил ли тот разрешение у Фэна наведаться в тайную сокровищницу, располагавшуюся под основной. Логи ответил, что да, хотя и был уверен, что правитель понял, для кого это разрешение было испрошено. Они отправились в сокровищницу, обсуждая в дороге новую занятость Эмриса. Логи подшучивал над ним, припоминая, как Великий маг отрицал всякую вероятность, что однажды займётся обучением младших волшебников. — Кстати, что ты хочешь обнаружить в потайной сокровищнице? Что вообще ты ищешь? — полюбопытствовал Логи. — Знал бы я сам, — усмехнулся Эмрис. — Это должно быть заклинание, очень сильное и очень старое. Я не знаю, в каком виде оно спрятано, не знаю, на каком языке написано. — Но ты знаешь, что тебе его нужно найти, — прищурившись, заметил Логи. — Да, — закатил глаза Эмрис, — и ты сам можешь догадаться, кто навёл меня на эту потрясающую мысль. — Дракон, — протянул Логи, — а почему именно в замке? — На то есть причины, — уклончиво ответил Эмрис. — Если вернёшься сегодня не так поздно, как обычно, то познакомишься с Килгаррой. — О! — воскликнул Логи. — Непременно явлюсь. А где он спит? — Говорит, что улетает высоко в горы и спит в пещерах, — они дошли до сокровищницы, но войдя туда, свернули налево, где была лестница, спускавшаяся в тёмное подземелье. Эмрис зажёг взглядом огонь. — Тут узко, иди позади меня, — бросил он Логи через плечо. Они спустились по старой осыпающейся лестнице вниз, где увидели сидевшего старичка, который уткнулся в книгу. — Отличная охрана, — ироничным голосом прошептал Эмрис. Логи показал разрешение правителя, и перед ними открыли скрипучую толстую дверь, за которой скрывалась огромная подземная комната. Вдоль стен стояли шкафы с полками, на которых были чётко разложены магические предметы и книги. Логи поразился: неужели за всем этим присматривает одинокий старичок? Но некоторые тайны правящей семьи крылатых так и оставались тайнами. Эмрис подошёл к ближайшим полкам и начал рассматривать предметы, желая узнать по какому признаку они разложены. Вскоре они с Логи поняли, что несмотря на аккуратность, определённого порядка никто не придерживался, что предвещало гору кропотливой работы. Спустя какое-то время Логи покинул Эмриса со словами: «Если я ещё буду нужен, позови меня завтра, но сейчас у меня дела». Волшебник кивнул ему, не отрываясь от очередной шкатулки, чьё содержимое он тщательно изучал. Его пальцы перебирали свиток за свитком, разворачивали каждый и складывали обратно после прочтения. Он засиделся допоздна, но ничего не обнаружил. Голова Эмриса пошла кругом от усталости, и он стал собираться домой. Когда он шёл к выходу, то споткнулся обо что-то и едва не упал. Удержавшись, он направил магический огонь вниз, чтобы разглядеть неожиданное препятствие. На каменном полу был очерчен большой круг, охватывавший едва ли не всю комнату, внутри него были вырезаны символы и образы. Эмрис, освещая себе дорогу, пошёл по кругу, рассматривая символы внутри. Когда путь замкнулся, он понял, что уже видел такие символы на стенах пещеры в Долине павших королей, только здесь они были вырезаны куда глубже, как будто существовало нечто, что можно было вставить внутрь. Добравшись до дома, Эмрис вызвал дракона, чтобы не только выполнить обещание, данное Логи, но и задать собственные вопросы.***
Поздним вечером по глухим коридорам замка в сопровождении двух стражников медленно шагал мужчина, закутанный в накидку и постоянно наклоняющий голову, чтобы даже отблески огня, зажжённого вдоль проходов, не попадали на его измученное лицо. Быть в бегах, в месте, где правила магия, где один знал древние земные заклинания, другой был сведущ в искусных зельях, третий в артефактах, а последний во всём понемногу, значило подвергнуть себя настоящей пытке. Но Фафнер прекрасно понимал, что некоторым это кажется недостаточным. После долгих скитаний, страхов, попыток спрятаться там, где спрятаться было практически невозможно, он узнал о заявлении правителя — весть разослали по всем северным землям. Оценив в голове все пути, которые у него были, Фафнер решил, что сделка с Фэном — наименьшее из зол, хотя сомневался, что тот сможет противостоять Вотану. Он предполагал, что спустя месяцы существенная поддержка совета принадлежала главному советнику, но желал своими глазами убедиться в правильности своих доводов. Его привели в личные покои Фэна, где правитель сидел, углубившись в книгу, первое время не обращая никакого внимания на гостя. Фафнер огляделся: в комнате было мало света, окна плотно закрыты, а сам Фэн медленными отточенными движениями положил книгу на стол, сложил руки перед собой и повернул голову к тому, кто нарушил его покой. — Как же долго вы не баловали нас своим присутствием, — почти насмешливо начал правитель. — А я наивно полагал, что члены совета не покидают замка. — Прошу прощения, ваше величество, — с поклоном заговорил Фафнер, — некоторые неразрешимые разногласия не позволяли мне вернуться в дорогое моему сердцу место. Прежний Фэн не удержался бы от усмешки или одарил бы его своим привычным ледяным взором — зависело от того, насколько оскорблённым он почувствовал бы себя. Но человек, сидевший перед ним, с непроницаемым лицом посмотрел в сторону, сделав вид, что принял правила игры. — Так ли уж они неразрешимы? — спросил правитель. — Боюсь, когда речь идёт о главном советнике севера и одном из сильнейших чёрных магов, особенного выбора нет, — ответил советник, разглядывая серую рубашку правителя. Он всегда предпочитал серый цвет всем прочим, и теперь Фафнер догадался почему — в свете утренних лучей на заседаниях совета и в тронном зале Фэн выглядел светлым пятном среди сумрачных придворных, а вечерами рядом с бликами играющих огней — тёмным загадочным силуэтом, внушающим опасения. — Вам не стоит беспокоиться, — произнёс Фэн, повернув лицо к собеседнику, — ваш правитель позаботится о том, чтобы каждый советник имел возможность исполнить свой долг перед севером. Фафнер оцепенел: способов настоять на своём у него стало внезапно меньше, но он предпринял ещё одну попытку. — Я вернулся, надеясь на ваше милосердие и справедливость. Если волею чужих сил советник не в силах продолжать исполнять свой долг, то его должно освободить от его титула. Я обнадёживаю себя нескромными мыслями, что ваше величество поучаствует в сохранении моей жизни, а я, в свою очередь, отплачу вам, чем смогу. Это было открытое предложение сдать Вотана взамен на сохранение жизни Фафнера, тот полагал, что выразился предельно ясно и правителю такое предложение не может не показаться заманчивым. — Мой дорогой советник! — торжественно воскликнул Фэн, продолжая сидеть. — Волею счастливых сил вы теперь снова подле вашего правителя, и нет никого и ничего, способного препятствовать вам в исполнении ваших обязанностей. Или вы хотите сказать, что есть воля, стоящая выше воли правителя? — Фафнер стойко промолчал, а Фэн с улыбкой благодетеля продолжал: — Приступайте, приступайте к обязанностям завтра же. Ожидаю увидеть вас на заседании. И главный советник тоже, не волнуйтесь. Вас ввели в заблуждение и вызвали чудовищное предубеждение против него. Давеча он сам мне говорил, как вас ему не хватает. А если всё же возникнут непредвиденные обстоятельства, то ваш правитель всегда на страже преданных северу людей, помните об этом. Советнику, когда встреча подошла к концу, показалось, что он постарел лет на десять. Он недооценил расклад сил и теперь осознавал, на какое зыбкое положение обрёк себя, вернувшись в замок. Правитель принял правила игры, но дал понять, что первый ход отныне всегда будет за ним. На утреннем заседании совета Фафнер ожидал, что все будут сверлить его взглядами, но нет: совет смиренно ждал правителя, уткнувшись в бумаги и украдкой перешептываясь между собой. Вошедший Фэн не заострил внимания на его возвращении, а сразу приступил к делам. Фафнер поёжился, но и здесь притворился, что всё идёт, как должно. Под конец собрания правитель окликнул его: — Советник Фафнер! Вас, должно быть, никто не известил о новых правилах. Все советники должны сдать свою кровь на хранение в замке. Подойдите в сокровищнице к господину Юмэнну, он всё устроит. — Отдать кровь? — переспросил Фафнер и обвёл взглядом весь совет. — Это шутка? — Что вы, я не шучу в серьёзных вопросах, — Фэн показал всем ту улыбку, которую советник уже видел накануне. — Это моё распоряжение, и пока вы единственный, кто его не выполнил. Думаю, вы с радостью в довольно скором времени устраните ваш промах. Фафнер ожидал, что кто-то из совета возразит, возмутится, но все продолжали молчать. Совсем немного времени прошло после того, как эти люди готовы были предать Фэна, а теперь они послушно склонили головы. Правитель сыграл с ними в мнимое милосердие: позволил им считать, что испуганный восстанием, покорится им. Он изгнал Логи, нашёл устраивавшего всех виновника и казнил его, назначил нужного главного советника, и это вскружило голову остальным, но незаметно Фэн подмял их под себя: пока они радовались «своему» человеку во главе совета, он собрал золото и их кровь. А этого хитрого прохвоста, Логи, Фафнер успел увидеть в замке и понял, что он не единственный изгнанник, которого его величество вернул по своей воле, и одно Небо знало, под каким соусом он преподнёс это блюдо совету. Когда позже Фафнер сидел в одной из комнат сокровищницы, готовясь передать в хранилище капли своей драгоценной крови, он понял какие крепкие путы охватили совет и замок, но принадлежали они вовсе не Вотану, а Фэну.***
Прибытие Фафнера не оказалось незамеченным Фреей, она крепко стиснула зубы, когда в то утро отправилась на осмотр к его величеству. — Доверие рождается лишь когда оно обоюдное, так что не молчите, а выскажите всё, — сказал ей Фэн, который с лёгкостью уловил настроение юной целительницы. Он обнаружил, что в последнее время Фрея дарила ему больше личного внимания, словно он перестал быть для неё образом правителя, восседавшим на троне. Чувство, напоминавшее укоры совести, охватывало его, когда он тут же вспоминал, что израсходовал все три порции зелья, приготовленного им из пряди волос Фреи. А самое страшное, что ему хотелось большего, но повторить подобное вряд ли представлялось возможным. Во-первых, Эмрис намекнул ему, что его визиты в их дом крайне нежелательны, во-вторых, Фэн мучался из-за произошедшего, потому что считал, что перешёл непозволительную черту, поддавшись своим желаниям, а в-третьих, его беспокоила Кэйлин, которая, с одной стороны, весьма охотно согласилась поучаствовать в его игре, но, с другой стороны, вызывала подозрения своим напускным равнодушием. Фэн слишком поздно сообразил, что за три ночи она легко могла догадаться, чей образ он примерял на неё, а это значило, что его секрет находился в её руках. — Не думала, что вы распахнёте перед этим человеком двери совета, — злобно проговорила Фрея, изредка бросая взгляды на Фэна и устремляя всё внимание на свои отвары. Нетрудно было понять, кого она имела в виду под «этим человеком». — По-вашему, я должен был тут же бросить его палачу? — невозмутимо поинтересовался Фэн. — Я была бы о вас лучшего мнения после этого, — не удержалась от язвительного упрёка Фрея. Фэн не успел ответить на это дерзкое замечание — в дверь заскреблись, и в покои правителя проник Логи. — Извините, что беспокою, ваше величество, — у него был вид человека, задумавшего нечто коварное, а потому извинения не воспринимались, как должно. — Возле моих покоев не стоит стража? Почему тебя пустили, даже не спросив меня? — Фэн был не так уж сердит, но не спросить не мог. — Ну, со стражами у меня теперь особенные отношения, — двусмысленно заметил Логи. Он кинул быстрый взгляд на Фрею, которая продолжала выполнять свои обязанности, и снова заговорил: — Ваше величество, у нас проблема, — Фэн на этих словах упёрся головой в руку. — Я выяснил, что Вотан имеет право распоряжаться стражей. Право, которое не уступает ни вам, ни мне. — Полагаешь это проблемой? Он главный советник, это одна из его привилегий, — возразил Фэн. — Хотите узнать моё мнение? — спросил Логи, и в его голосе прозвучала какая-то терпкая нотка, из-за которой Фэн сразу же внимательно посмотрел на него и даже Фрея отвлеклась от своих дел. — Я много раз убеждался в его ценности, — тихо произнёс правитель. — Вы загоняете Вотана в угол, — начал Логи, делая шаг вперёд. — Ваши распоряжения, мой приезд, возвращение Фафнера — всё это шаг за шагом ударяет по нему. А испуганный человек, дойдя до определённой точки, способен на безрассудные и опасные поступки, особенно если у него на руках остались «привилегии». Либо сбавьте ваш нажим, чтобы он успел опомниться и привыкнуть и не совершал никаких ненужных вам поступков, либо добивайте хищную птицу до конца, ибо пока вы вырвали её когти, у неё ещё остался клюв. И, поверьте, она может им заклевать. Фэн всем своим видом показал, что услышал его, и Логи, поклонившись, вышел из комнаты, пропуская вперёд Фрею. Они зашагали по коридору, размышляя каждый о своём, пока Логи первым не нарушил молчание: — Эмрис после занятий будет в сокровищнице? Фрея пожала плечами: — Как я поняла, ближайший месяц, если не больше, судя по его описанию второй сокровищницы, он будет пропадать там, — она взглянула на Логи. — Ты не сказал его величеству про шпионов? — Нет, — ответил Логи, понимая, что ставит под угрозу многое. — Буду следить за ними сам. Пусть это и напоминает переход через горящую бездну. Они с Фреей разошлись каждый в свою сторону, девушка никак не могла унять бушующую в груди ярость. Ей было противно даже знать, что Фафнер находится с ней под одной крышей, к горлу тут же подкатывал ком. Она надеялась, что Фэн разыскивает его лишь для того, чтобы прижать к стене Вотана, но его впустили в совет. Казалось бы, она и Фэн преследуют одни и те же цели, но его способам, на взгляд Фреи, не хватало прямоты. Она признавала, что в замке без хитростей и интриг невозможно было шагу ступить, но считала, что в определённые моменты следовало действовать без оглядки, а правитель продолжал расставлять ловушки. Фрея вспомнила, как недавно после разговора в подземелье, ей казалось, что Фэн перестанет быть таким непонятным, и снова он превратился в каменную статую на её глазах. Вечером она поспешила на встречу с ещё одним человеком, чьим действиям и чувствам не всегда находила объяснения. Сложно было понять, кто надеялся получить от этих свиданий больше — Фрея или Лиллэль. Однако обе неукоснительно соблюдали договор. — Значит, его зовут Марбах? Давно он служит у Вотана? — Когда я вышла за него, он уже был с ним. Правда не в замке Крылатых, а в доме семьи Вотана, — свободно отвечала Лиллэль, её не смущало, что она выдаёт секреты мужа за флакон с зельем. Правда, Фрея пока не поняла, что главный интерес супруги главного советника заключался в ином. — Он выполняет особенные поручения? — допытывалась Фрея. — Он выполняет все поручения моего мужа, — лукаво сверкнув глазами, сказала Лиллэль. Её забавляла роль Фреи — следопыт, пытающийся подловить Вотана. И всё же правда об его участии в заговоре далась ей нелегко — из-за Логи. С едва заметной обречённостью она продолжала отвечать на вопросы Фреи, пока они прогуливались по улице в западной части города. Здесь было не так шумно, как в центре или на южной стороне, порой мелькали отдельные люди или повозки, но никто не бросал чрезмерно любопытных взоров на двух девушек. Даже в тёплую погоду они брали лёгкие накидки, позволявшие закрывать верхнюю часть платьев, а также висевшие на шеях украшения, по которым любой запросто мог признать, кто находится перед ним. — А Логи тоже придёт выведывать у меня про Вотана? — прищурившись, поинтересовалась Лиллэль. — Не думаю, он сейчас занят новыми обязанностями, — нахмурилась Фрея. — Жаль, — вздохнула Лиллэль и коснулась рукой щеки. — Как он оказался в замке? Кто его родители? В замке любят посплетничать, но о нём я ничего не слышала. — Да, это не та история, которую можно пообсуждать, — согласилась Фрея. — Я сама узнала в своё время от Эмриса. Отец Логи служил в замке при Кадагоре, он был очень сильным магом, который много лет собирал практически утраченные заклинания вымерших магических родов. Он забрал Логи к себе, когда тот был маленьким, и они жили вместе в замке Крылатых. Его мать осталась в их доме. Логи не был желанным ребёнком для неё, поэтому с младенчества он находился на попечении отца. В разгар Великой чистки Кадагор послал его вместе с несколькими магами на юг с заданием, и он не вернулся. Как им удалось победить столь сильный отряд магов — загадка. Возможно, Кадагор знал. А Логи так и остался в замке и вырос здесь. Поэтому он, как и члены правящей семьи, считает замок Крылатых своим домом. — А его мать? Она жива? — взволнованно спросила Лиллэль. — Да, но они почти не общаются, — тихо ответила Фрея. Она увидела, что Лиллэль близко восприняла историю Логи. Фрея в очередной раз спросила себя: правильно ли она истолковывает чувства Лиллэль и её натуру? Одно было очевидно: к Логи она испытывала живой интерес. Фрея могла лишь предположить, чем он вызван, — настоятельной просьбой Вотана, личными низменными мотивами или искренним чувством. Последнее казалось самым невероятным, но юная друидка пребывала в сомнениях. Фрея не замечала, как летели дни, настало время, когда Логи покинул их с Эмрисом дом, и она начала готовиться к празднику памяти предков. По обычаю друидов в этот день нужно было спускать сплетённые собственными руками цветочные венки на воду и, пока они плывут, вспоминать родных. Много лет Фрея совершала обряд, не помня лиц родителей и брата, но в этот раз всё должно было быть иначе: в пещере на дальнем севере она увидела картины из прошлого, которым не суждено было изгладиться из её памяти. В то утро она встала очень рано и принялась готовить на праздничный стол. Пока она занималась угощениями, грустные мысли улетучивались сами собой. Когда она закончила, то отправилась к озеру, которое находилось неподалёку. Эмрис вызвался сопровождать её, хотя обычно Фрея совершала обряд в одиночестве, считая его сокровенным моментом близости с умершей семьёй. Однако теперь он был её мужем, да и ей самой не хотелось отказывать ему. Она бросила венки в воду и долго стояла на берегу, всматриваясь в них, а Эмрис ждал, когда она будет готова вернуться домой. Лицо Фреи было печально сосредоточено, она старалась не дать излишней слабины. Девушка гадала, придёт ли тётя Агнес на ужин. Её сердце жаждало, чтобы семейные узы не рвались из-за каких-то споров, недоразумений, несогласий, в общем, пустяков. А в глазах Фреи всё являлось пустяком, кроме смерти. Да, можно было поспорить или сильно обидеться. Разве она сама не ссорилась с Эмрисом? Но в конечном итоге перемирие непременно наступало, обиды прощались и забывались — именно так поступали в семьях. Множество людей ходило по земле, но лишь некоторые являлись близкими и родными. Ни одно разногласие не стоило боли, горечи и пустоты от потери участия, поддержки, любви и заботы хотя бы одного из них. Фрея накрывала на стол, а в мыслях беспрестанно возвращалась к тётушке. Почему она поставила своё несогласие с Эмрисом выше, чем их с Фрей родственные отношения? Да, она считала, что думает о благе Фреи, но отчего она не замечала, что делает только хуже им обеим? Хунит пришла чуть раньше и вызвалась помочь Фрее. Девушка попросила её заняться цветами, рассудив, что не обременит гостью приятным делом и в то же время позволит ей чувствовать себя полезной. Отношения с мамой Эмриса давались ей гораздо проще, чем с тётушкой. Наступило время ужина, Фрея постоянно ходила на кухню, спускалась в кладовку под неотрывными проницательными взглядами Эмриса, который словно упрашивал её остановиться и в то же время понимал, что движет ею. В последний момент в дверь постучали, и волшебник первым отправился её открывать. Выглянув в коридор, Фрея увидела тётушку Агнес, которая как раз перевела свой пристальный взор с Эмриса на Фрею. Душа девушки всколыхнулась, а глаза засверкали и смягчились. Фрея бросилась ей навстречу, принимая гостинцы, которые та принесла с собой. Агнес прошла к столу, а Фрея продолжала счастливо и взволнованно суетиться рядом с ней, она постоянно все поправляла, разглаживала, проводила руками по платью и волосам. Эмрис улыбнулся, увидев, как порозовели её щёки. Фрея не знала, отпустила ли Агнес свои обиды на Эмриса или решила забыть о них на время праздника — ей было всё равно. Она мечтала в этот день сесть за стол, где собралась бы вся семья, и её мечта осуществилась. Прошло четыре месяца К суровым северным берегам подступила осень и окутала собой горы и возвышенности. Кто-то последние несколько месяцев свыкался с новой ролью, возложенной на него судьбой. Так, например, было с Эмрисом, нашедшим, что в преподавании заложено много трудностей, преодолеть которые можно с изрядным терпением и недюжинной сообразительностью. Терпения ему явно недоставало, но ученики воспитывали его в нём, так же как он воспитывал в них бесстрашие в управлении магией и ответственность за каждое произнесенное на магическом языке слово. Вечера Эмрис также посвящал тайной сокровищнице. Для семи символов, вырезанных на полу, ему удалось найти пять изготовленных вручную фигурок, которые по форме повторяли их в совершенстве и беспрепятственно помещались внутрь. Но две фигурки оставались спрятанными в пределах сокровищницы. Иной путь проходил Логи, неустанно следивший за стражами замка. Обучение воинов-магов продвигалось вполне сносно, отчёты для совета составлялись искусно и выглядели солидно. Шпионы не предпринимали никаких видных поползновений, что тревожило Логи, который понимал — они здесь не для красоты и не для обучения. Иногда вечерами в ту же библиотечную комнату, где находился он, забредала Лиллэль и садилась как можно дальше от него. Темнело, и вокруг разжигался огонь, а его отблески несли в себе особенные воспоминания для каждого из них. Отношения Агнес и Фреи наладились, как казалось последней. Они в самом деле стали видеться также часто, как и раньше, тётушка не выказывала явного неудовольствия и как будто позабыла, что недавно злилась на Эмриса. Фрея за все эти месяцы так ни разу и не увидела советника Фафнера. Наверное, он противился встрече с ней не меньше её самой. Фрея считала, что если он ходит на каждое заседание совета дрожа от страха за свою жизнь, то она потерпит ощущение неудобства от нахождения с ним под одной крышей. Фэн своим благодушным отношением вновь расположил её к себе, её утренние визиты были продиктованы не только долгом лекаря, но и искренним желанием убедиться, что он в порядке. Фрея искренне верила, что медленно исцелит его запертое сердце и откроет его для настоящего чувства. Себе и Фэну она не предрекала ничего, кроме дружеских отношений. Давно отпала необходимость встречаться с Лиллэль каждый день, но Фрея продолжала делать это. Что-то влекло её, чего она сама не могла объяснить, но спустя месяцы характер Лиллэль стал понятнее для Фреи. Их сближение происходило медленно, они обе боялись обжечься, придумав в голове образы того, чего нет. Несколько раз Фрея видела, как Лиллэль бескорыстно помогла Логи в мелких служебных делах, и прямо спросила её: — Твой глаз упал на Логи? Лицо Лиллэль сначала замерло, потом побледнело, а затем она недоверчиво улыбнулась. Её дыхание участилось, а последующий ответ совсем не сочетался с загнанным выражением глаз и сжатыми пальцами. — Скверная симпатия, не так ли? Я хорошо знаю себя, и это пройдёт, всего лишь мимолётное желание. Фрея отметила про себя, что Лиллэль не стала отрицать влечения, но её вид был странным. Впрочем, в том, что касалось личных симпатий, она никогда не была скрытной. Но так ли хорошо она понимала, что с ней происходит, как утверждала? — Лиллэль, — голос друидки прозвучал ласково, — возможно, это больше, чем просто желание? Фрее хотелось, чтобы и сама Лиллэль разобралась в себе и приняла свои чувства. Испуганный резкий взмах ресниц послужил ей лучшим ответом. — Нет, конечно, нет, — несколько раз повторила Лиллэль и поспешила распрощаться. Когда она вернулась в замок, её перехватил Вотан, выглядевший ужасно загадочным и непривычно разгорячённым. Лиллэль показалось, что он мысленно праздновал победу. — Дорогая, ты не могла бы сегодня удлинить ужин? В замке были комнаты, где советники могли трапезничать, и хотя кухня в замке не была изысканной, если речь не шла о важном приёме, многие предпочитали ею пользоваться. А за многие хозяйственные вопросы отвечала супруга главного советника. — Да, конечно, — с недоумением ответила Лиллэль. — А в чём дело? Вотан окинул её оценивающим взором, но внутренний восторг переполнял его, так что он огляделся кругом и прошептал: — Мне нужно больше времени, для одного дела. Это очень важно, и ты обязана помочь мне. Лиллэль пообещала ему, что такого долгого ужина, какой она устроит, ранее в замке никто не видел. Вотан был доволен и с воодушевлением помчался дальше. Легкая тревога коснулась Лиллэль, но она беспечно пожала плечами и отправилась в свою комнату. Необъяснимые и непредсказуемые чувства, с которыми она никак не могла совладать беспокоили её куда сильнее. Она хотела не испытывать того, что не приносило ей ни удовлетворения, ни спокойствия, ни радости. А эти чувства только бесконечно терзали её изнутри, такого с ней не бывало прежде. Лиллэль считала себя полностью осведомлённой о своих нравах, порывах, предпочтениях и считала невозможным, чтобы в её сердце зародилось чувство, не знакомое ей, не испытанное ранее. И от всего, что ставило под сомнение эту уверенность, она решила безжалостно избавляться. На звук её шагов слуги на кухне поднимали головы. Мягкая плавная улыбка, медленный наклон головы, колющий ухо стеклянный шёпот — и они знали, что нужно сильно припоздать с мясом, подать на одно первое блюдо больше, а напитки сделать обжигающе горячими, чтобы те долго остывали. И конечно, устроить падение блюда со сладким — какой северянин не потерпит и не подождёт нового? Пускай с самого начала ужина на неё бросали сердитые взгляды, обвиняя во «внезапной нерадивости слуг» — Лиллэль натянула на лицо высокомерное и ничего не замечающее выражение. Её совершенно искренне не волновало чужое мнение, и она знала, что помогает Вотану. Одно лишь любопытство держало её в этой комнате с трапезничающими советниками, иначе она давно ушла бы к себе. Лиллэль позволила себе один раз остановить взгляд на Логи (желая не отлучаться далеко от наёмников, препорученных ему, он тоже ел в замке), но он лишь обеспокоенно смотрел куда-то вдаль. Когда слуги уронили сладкое согласно указанию Лиллэль, Логи быстро скользнул по ней острым взглядом и вскочил. Он быстрее ветра промчался к выходу и, повинуясь порыву, Лиллэль бросилась вслед за ним. Она остановилась и спряталась за углом перед комнатами замковых стражей, вслушиваясь в громкий возглас Логи: — Где остальные четверо? — Им приказали выехать из замка… — ответил дрожавший робкий голос. — Кто приказал?! — Логи буквально взревел, Лиллэль никогда прежде не слышала, чтобы он так разговаривал с кем-либо. — Главный советник, — последовал ответ человека, который, без сомнения, надеялся, что имя Вотана убережёт его от последствий. Логи выбежал из комнаты стражей, а Лиллэль едва успела отпрянуть, чтобы он не заметил её. Но ему было не до неё, он побежал к правителю. Позже Лиллэль услышала, что её мужа вызвали к его величеству, и они о чём-то долго разговаривали.***
Логи без стука и спроса буквально ввалился в покои Фэна и, тяжело дыша, проговорил: — Четверых наёмников Вотан куда-то услал. Он нарочно сделал это тайком. Фэн тут же крикнул стражника и послал его за главным советником. Через некоторое время вошёл Вотан и не выразил ни малейшего удивления, увидев Логи у правителя. В его прямом неподвижном взгляде угадывалась уверенность, что ничто не помешает его планам. Даже этот визит к правителю он рассчитал и предугадал. — Куда ты отправил наёмников, за которых отвечает Логи? — требовательно спросил Фэн, не тратя времени на объяснения и предисловия, мысленно обдумывая, что четыре человека, не обладающих магическими способностями, не должны укрыться от преследования магов-воинов, которых он пошлёт, как только узнает, куда Вотан их отправил. — Ваше величество, я отправил их на границу, — спокойно ответил Вотан, и его спокойствие напрягло и правителя, и Логи. Они по привычке переглянулись, словно прикидывая, можно ли верить словам главного советника. Что он задумал, раз так быстро сдавал позиции? Возможно, это был какой-то отвлекающий манёвр, а впереди их ждала ловушка, расставленная совсем в другом месте? — Ты не должен был отдавать приказа! — Фэн повернулся к стражникам. — Пошлите людей на приграничный пост, чтобы перехватили четырёх наёмников и вернули в замок. — Он снова развернулся к Вотану. — Если что-то пойдёт не так, ты будешь отвечать своей головой, ты же понимаешь? — Если совет усмотрит что-то предосудительное в моих действиях, то, разумеется, я понесу ответственность, — также невозмутимо отвечал Вотан. — Я всего лишь послал стражников на обучение воинов, которые находятся у границы. Им это необходимо, разве вы сами не хотели распорядиться также? — Я сделал бы это сам и в своё время, — процедил сквозь зубы Фэн. — Ступай. Когда Вотан вышел, правитель резко спросил у Логи: — Чем это нам грозит? — Всем чем угодно, — ответил крылатый. — Я предупреждал вас несколько месяцев назад, что у Вотана слишком много полномочий для загнанного в угол человека. Судя по словам, которые он бросил перед уходом, он верит, что его действия не вызовут осуждения у совета. А ещё он верит, что мы не помешаем его планам, какие действия не предприняли бы. Фэн поджал губы и ничего не сказал. — Я боюсь, что уже слишком поздно, — продолжил Логи. — Нам придётся столкнуться с последствиями лицом к лицу. — Где Эмрис? — неожиданно спросил Фэн, и по тени, мелькнувшей на лице Логи, понял, что Великий маг находится в потайной сокровищнице. — Сходи за ним, в этот раз лучше сразу же привлечь его. Логи выбежал из покоев Фэна. В коридорах начали собираться советники, почуявшие неладное и шушукающиеся между собой. Логи пришлось пробираться через них, прежде чем он добрался до сокровищницы. Когда он спустился вниз, то увидел Эмриса, сидящего на полу и раскладывающего резные фигурки. Едва Логи захотел окликнуть его, как заметил, что теперь перед ним стояло семь фигурок. А в последний свой визит сюда он видел лишь шесть. — Ты нашёл все семь? — невольно вырвалось у него. Эмрис обернулся, и его взволнованный трепещущий взгляд был красноречивее любых слов, словно он стоял на пороге невероятного открытия, к которому до него никто и никогда даже близко не подходил, нет, даже не догадывался о существовании. — Да, я собираюсь вставить их в отверстия, — поведал он Логи и провёл пальцами по найденной фигурке. Логи подумал, что ничего не изменится, если дать Эмрису закончить дело, которое поглощало его все эти месяцы. За наёмниками послали воинов, в этом вопросе Эмрис — не помощник. — Я постою тут, — произнёс крылатый, облокачиваясь на стену. — У нас кое-что случилось. Но тебе стоит закончить с этим. Эмрис вздрогнул и посмотрел на него снизу вверх. Его лицо помрачнело. Он поднялся на ноги и принялся разносить фигурки по отверстиям. Когда он закончил, то встал в центре круга и огляделся — ничего не происходило. — Попробуй заклинания приводящие в действия на разных языках, — посоветовал Логи, и Эмрис нашёл совет замечательным, но когда перебрал все известные заклятия, а фигурки оставались такими же неподвижными, он впал в ступор. Подумав немного, он прочёл ещё одно заклинание, которого Логи совсем не знал. Круг засветился и отверстия с фигурками сдвинулись, а каменная плита в центральной части начала подниматься. Эмрис шагнул к ней и взял дощечку с выбитыми на ней символами, которая появилась сверху. — А что это было за заклинание? — спросил Логи, подходя к нему ближе. — А, это, — Эмрис словно пребывал во сне. — Это заклинание из Древней Религии, поэтому ты его не знаешь. — Волшебник обернулся к Логи и голосом, будто ожидал чего-то дурного, спросил: — Что стряслось? — Пока я ел, Вотан отослал четверых наёмников к границе, — поделился Логи с угрюмым видом. На лбу Эмриса появились морщины, которые быстро исчезли, голову он слегка откинул назад, словно обдумывал значение сказанных Логи слов. — Я немного не понимаю, какой прок от этого Вотану, — признался после недолгого молчания Великий маг. — И чем это грозит нам. Извини, но я не такой проницательный. — Я тоже пока не знаю, но это и есть самое страшное — когда не знаешь откуда и какая опасность свалится на твою голову, — Логи снова посмотрел на дощечку в руках Эмриса. — Это то, что ты искал? — Надеюсь, что когда-нибудь я смогу проверить это, — загадочным глубоким голосом ответил он. Они вместе отправились к Фэну и почти до утра просидели там в томительном ужасающем ожидании вестей. Замок не спал. Всё вокруг дышало дурным предзнаменованием. Фрея, узнав о том, что Логи с Эмрисом закрылись у правителя не пошла домой, а осталась в одной из библиотечных комнат. Ближе к утру сон сморил её, она положила голову на стол, по которому разметались каштановые запутавшиеся волосы. Её закрытые глаза чуть подрагивали, а уголки губ подрагивали от счастья, как у младенцев. Такой Фрею увидел вошедший Эмрис, у которого под глазами пробивались тёмные круги, а тело двигалось с видимым усилием. Он упал на стул рядом с ней и погладил по щеке. Её ресницы зашевелились, и первые лучи, заглянувшие в комнату, отразились от их кончиков. Ничего не понимающая Фрея посмотрела на Эмриса и, казалось, начала вспоминать, почему сегодня уснула прямо в замке. — Что случилось? Есть новости? — сонно спросила она и заморгала, пытаясь побыстрее взбодриться. Такого озабоченного тяжёлого выражения лица у Эмриса не было с момента восстания. Фрея приподнялась на локтях, и её глаза тревожно забегали по его лицу. У него был вид человека, который приложил все усилия, чтобы нечто страшное никогда не случилось, но всё оказалось напрасно. Она не торопила его, потому что поняла: хороших новостей ей не услышать. Эмрис накрыл своей рукой её ладонь и, глядя в глаза, прошептал слова, от которых всё в груди Фреи похолодело: — Началась война.