***
Утро озарило не только солнце, но и громкий заразительно оптимистичный голос Гавейна, который нагрянул в столицу из своих владений. — Мерлин! Дружище! — рыцарь стиснул мага в крепких тисках своих объятий. — Я, конечно, тоже рад тебя видеть, Гавейн! Но если ты меня не отпустишь, то Моргана будет вынуждена благодарить тебя с утра до ночи за мой труп, — прогнусавил Мерлин. — Кстати, о Моргане, — тут же отпрянул Гавейн. — После того как король написал мне обо всех этих недавних ядах и проклятьях, я решил не сидеть без дела и сделал пару вылазок недалеко от границы Карлеона. Мерлин слишком хорошо изучил Гавейна, чтобы не уточнить: — Недалеко от границы по южную сторону или по северную? — Ю-ю-южную, — протянул рыцарь. Мерлин выразительно посмотрел на него и громким укоризненным шёпотом произнёс: — Гавейн! Вот уж чему Артур точно не обрадуется! — Зато я раздобыл свежие новости. — О Моргане? — мигом оживился маг. — Вас интересует кто-то ещё? — Она — в первую очередь. Выкладывай. — Может, всё же проводишь меня к королю? Гавейн сообщил королю, что саксы понемногу перебрасывают людей в три области возле границ с Карлеоном. От одной области шла дорога в столицу королевства, другая расположилась рядом с восточной его частью, где пути выходили к одному из крупных поселений Немета. А вот третья область, на первый взгляд, была ничем не примечательна по части дорог или крепостей, однако находилась в части, где имелось кратчайшее плечо через Карлеон на Камелот. — Там, конечно, глухой лес, — тщательно вымерял слова Гавейн, почувствовав, какое действие его слова оказали на короля, королеву и рыцарей, — и он труден для прохождения, но, с другой стороны, и спрятаться в нём легче. А некоторые неудобства прохождения облегчаются магией. Мерлин приблизился к Артуру и, наклонившись, шепнул на ухо: — А ведь король Эгберт принял твоё приглашение. Он не может не знать о перебросках к своим границам и всё-таки покинул Карлеон. Большой палец Артура с силой заскользил по золотому кольцу-печатке. — Сэр Гавейн! Я благодарю вас за верную службу и ценные сведения. Рыцарь откланялся, сообщив напоследок, что желал бы ненадолго задержаться в Камелоте, на что Артур охотно дал ему своё позволение.***
Даже такой внушительный замок, как замок Камелота, едва не содрогнулся при виде столь же пышной, сколько и вооружённой свиты, какая сопровождала молодого короля Эгберта. — Кажется, он слишком буквально расценил милость его величества, — заметил Ланселот, глядя на приближающуюся процессию. — Спокойный сон гостя — одна из забот гостеприимного хозяина, — ответил ему король, не поворачивая головы. Он шагнул вперёд и первым обменялся рукопожатиями со спешившимся королём Карлеона. Затем представил ему королеву, которая изо всех сил старалась сгладить воинственный настрой мужчин и проявить себя любезной и тактичной. Пока царствующие особы обменивались приличествующими фразами, Нимуэй шепнула Эмрису: — Как думаешь, что страшнее: трусость или предательство? — Трусость, — не раздумывая ответил Мерлин. — Я думаю так же, — улыбнулась Нимуэй своей пугающей коварной улыбкой, которую обратила в сторону короля Эгберта. Тот побледнел и отвернулся, а жрица играючи переводила внимание с одного придворного в его свите на другого. Когда гостя проводили отдыхать в его комнаты, а всё его сопровождение было размещено по комнатам, Артур собрал ближайших рыцарей и магов у себя. — Если это попытка нас запугать, то весьма отчаянная, — высказался лорд Агравейн. — Вы всё неправильно поняли, — сладким голосом оборвала его Нимуэй. — Сам король Эгберт уже так напуган, что вряд ли способен кого-то запугать. Он трусливо сбежал из своего королевства, прихватив верноподданных. Видимо, приглашение Камелота пришлось как нельзя кстати. — И что это значит? — спросил Агравейн. — Значит, что донесение сэра Гавейна было верное, только перебрасываемые силы куда больше. — Они приглашены только на пять дней, — сказал Мерлин. — Именно, — посмотрела на него Нимуэй, а затем на короля, — значит, всё планируется в ближайшее время. — Они будут бить по трём направлениям? — спросил Ланселот, глядя на сосредоточенного короля. — Они будут глупцами, если распылят силы, — произнёс Артур. — Основной удар — Камелот, Моргана расчистит саксам дорогу, а на двух других направлениях силы стоят, чтобы мы не призвали рыцарей из Немета. — Король оглядел всех присутствующих и кивнул сам себе. — Я не могу покинуть замок, поэтому отряды к границам поведут Гавейн и Ланселот. Я пошлю распоряжения сэру Леону в Немет. Нимуэй остаётся в замке, а Мерлин отправится с рыцарями. Видимо, сама судьба привела Гавейна в Камелот, подумал Мерлин. Вдвоём с Ланселотом они ловко и слаженно собрали два крупных отряда, которые немедля выдвинулись к границам. В тот день была запланирована большая королевская охота. Её проведение казалось нелепым в свете последних событий, но отменять было поздно, и формально король принимал важных гостей. Артур задумал обернуть и подобное времяпрепровождение с пользой. — Хочу поговорить с Эгбертом, — поделился он с Мерлином в утро того дня, когда рядом никого не было. — Я всегда следовал принципу, что лучше попытаться, чем не попытаться, но вот уж точно тщётная попытка, Артур. Что ты думаешь сказать ему? — Скажу, что мы знаем о саксах. Что он должен вернуться домой и защищать свои земли. — Он трус, — отвесил Мерлин без лишних эмоций. — Бросил свой дом и приехал к нам. И я задумался: почему к нам? На что он рассчитывает, изображая светский визит? — Не продолжай, сам знаю, — поднял руку король, останавливая безжалостно честный словесный поток и брезгливо морщась. Очевидно, Артур, всё понимал, но сдерживался, думая о Камелоте. Понимал, что Эгберт надеется укрыться за стенами крепости и ни разу не обнажить меч. Но в то же время король Карлеона держал в памяти старую обиду на Камелот, и поэтому не стал предупреждать о переброске саксов. Видя общую опасность, он не оказал даже символичного жеста помощи, однако самовольно решил воспользоваться защитой рыцарей и магов Камелота. А Артур ни за что не выбросил бы на растерзание саксам и такого дрожащего труса. Потому что «действия человека характеризуют его, а не тех, на кого они направлены». Иногда Мерлин мелочно желал, чтобы Артур не соблюдал правила рыцарской чести столь неукоснительно. — Сейчас главное — покончить с Морганой, — сказал Мерлин, выпрямившись. — С Эгбертом ты сам всё решишь, а это — моё дело. — Я знаю, что только ты и сможешь поставить точку, — медленно сказал Артур, глядя в упор на Мерлина. — И почти уверен, что Эгберт ни за что не вернётся в Карлеон, пока рядом Моргана и саксы, поэтому хочу развязать тебе и всем воинам руки. Мерлин прищурил глаза. — Что ты хочешь этим сказать? — Узнаешь, — быстро улыбнулся Артур и заторопился вниз, где всё было готово для предстоящей охоты. На ступеньках стояла Гвиневра, которая всегда провожала мужа, куда бы тот не отправлялся. Он крепко сжал её руки, а она наклонилась и поцеловала его в щёку. Рядом стояли придворные, Фрея, а чуть поодаль возвышалась над всеми Нимуэй, орлиным взглядом следящая за каждым движением. Вслед за королём показался Мерлин, у которого имелись веские причины отправиться на столь нелюбимую им охоту. Натягивая кожаные перчатки до упора, он нарочито обиженным тоном сказал Фрее: — А мне не полагаются напутствие и поцелуй? Та лукаво взглянула на него и ответила со скрещенными на груди руками: — Тебе? Это всего лишь охота, к вечеру вы вернётесь. — Вот видишь, Персиваль, — обратился Мерлин к стоящему неподалёку рыцарю и притворно нахмурился, — чем отличаются первые годы брака от последующих? Поцелуя и добрых слов уже не допросишься. Фрея закусила губу от смеха, а Артур с Гвиневрой с улыбкой посмотрели на обоих. Мерлин уж было развернулся, но рука Фреи остановила его, слегка потянув за рукав, и друидка, встав на цыпочки, оставила поцелуй на его щеке со словами: — Какой ворчун! У дверей показалась свита гостей, стремянные подвели лошадей, и всадники вскочили в сёдла. Когда они углубились в лес, Мерлин свернул в сторону в поисках хорошего места для чтения заклинания. Спешившись, он пошёл вдоль ручья, который вёл к небольшому каменному гроту. Дойдя до него, он почувствовал, что не один здесь. Руки отпустили уздцы лошади, позволив ей умчаться в лесную чащу. Маг окружил себя ореолом золотой пыли и обронил пару магических слов. Отныне его труднее обычного было заметить магам, обладающим особой чуткостью. Мерлин не знал, с кем имел дело, и готовился ко всему. Хранитель забрался на два больших камня и спрыгнул в углубление за ними. Теперь его не было видно, а сам он в деталях мог разглядеть всю округу. Прикрыв глаза и прощупав округу, маг убедился, что рядом кто-то есть. Очевидно, Мерлину стоило повременить с чтением следующего контрзаклинания, ради которого он и отправился на охоту. В голове зародилась мысль, что, возможно, он поймает шпиона с поличным. Вдали раздавались звуки охоты, лай гончих пугал лесных птиц. Через некоторое время кусты перед ручьём зашевелились, и из-за них вышел Мордред. Мерлин пригнул голову. Вот уж одновременно и неожиданно, и до боли ожидаемо! Друид шагал и крутил головой во все стороны, пока не остановился возле ручья. Он склонился над водой, опустил туда руку, в которой что-то крепко сжимал, и прочёл заклинание, которое Эмрису не составило труда узнать. Подавив в себе желание выскочить и обрушить свой гнев на Мордреда, Мерлин продолжал следить за его действиями. Когда Мордред вынул руку из ручья, она была разжатой и совершенно пустой. Разумеется, предательское донесение уже красовалось на столе у Фэна! Проводив пятившегося друида недобрым взглядом, Мерлин повернулся спиной к камню и с шумом выдохнул. Вот и обнаружился шпион безо всяких заклинаний. Мерлин представил, как будет изумлён Артур… и Фрея. Она будет скорее разочарована, нежели удивлена. Сердце сжалось при мысли о том, как предательство Мордреда ранит их. И за одно это — за боль, которую друид причинит его любимым людям, — Мерлин уже готов был поквитаться с ним по-настоящему. Однако при всём своём предубеждении Мерлин не мог понять, зачем Мордреду доносить Фэну. Чего он добивался? И как давно делал это? Маг решил подождать, пока охотники не направятся обратно к замку, чтобы незаметно присоединиться ко всем. Незачем портить далекоидущие планы короля столь неприятным известием. А вечером Мерлин доложит Артуру правду о шпионе Фэна.***
Охота была неудачной. Зверя выслеживали очень долго, а когда гончие стали гнать небольшого оленя, то стрела, выпущенная слишком рано, пролетела над ушами пугливого животного. Король Эгберт поджимал губы и подгонял коня, пока с ним не поравнялся Артур. — Сегодня, определённо, не наш день. Однако невезение с охотой можно с лихвой окупить. — Что вы имеете в виду? — тут же напрягся Эгберт и опустил арбалет на колено. Об Артуре принято было говорить «молодой король», но человек перед ним ощущался куда моложе не столько в силу возраста, сколько по причине поведения. — Опыт отца научил меня, что знание реальной картины происходящего — ключ к процветанию королевства, — их лошади медленно зашагали рядом друг с другом. — Всегда считал вашего отца выдающимся королём, — резко бросил Эгберт. — И я точно не тот, кто вправе опровергать это, — тут же отметил Артур. — Однако он жил ложными верами. В то, что на севере враги, которые живут ради гибели Камелота, а сама магия полна зла. В то, что его вины в смерти моей матери и в Великой Чистке нет. В то, что соседние королевства — его преданные союзники хотя бы в вопросе войны с магией. Из его ошибок я понял, что должен знать истинное положение вещей, даже если оно противит мне. Так вот, я знаю, что происходит на границах вашего королевства. С этими словами Артур обратил внимательный и непоколебимый взор в сторону короля Карлеона. — И что же такого там происходит, по-вашему? — спросил Эгберт, изображая беспечность, однако губы его пересохли. — Там собирается армия вооружённых до зубов дикарей. И их цель более не ограбление приграничной деревни. Их прикрывают колдуны, которых возглавляет моя сестра, Моргана. — Эгберт не сумел скрыть удивления от прямоты Артура. Все знали, что Моргана его сестра. Однако ждали от наследника Утера принятого в королевской среде отрицания очевидного. — Они пройдут через вашу столицу, и, судя по тому, что вы здесь, вы не собираетесь защищать её. — Да как вы смеете! — от негодования Эгберт приподнялся в седле. — Смею, — спокойно сказал Артур. — Вы привезли почти весь двор и армию в Камелот и пользуетесь моим гостеприимством. По-хорошему, я должен отправить вас обратно, потому что вы будете мне в тягость, когда саксы подойдут к границе между Карлеоном и Камелотом. Или вы собираетесь поставить своих воинов вместе с моими? Вы собирались объединить усилия, чтобы дать достойный отпор? Артур прекрасно знал ответы, но не мог не спросить лично. Тихо и печально усмехнувшись, он слушал оглушающую тишину. Король Эгберт более не возмущался. — На иное я и не рассчитывал, — наконец припечатал Артур и добавил: — Я не отправлю вас обратно. — Что вы сказали? — переспросил изумлённый король. — Я сказал, что не отправлю вас обратно, — громче повторил Артур. — И воинов от вас не потребую. Но при одном условии. — Он поймал взгляд короля Эгберта и смотрел прямо на него. — Мои воины и мои маги смогут спокойно пересекать границу с Карлеоном, а после нашей победы вы и не подумаете предъявлять мне претензии за нарушение границ, а спокойно вернётесь в Карлеон. Более того, вы подпишите с Камелотом обновлённый договор о союзничестве. Заняв выжидательную позицию, Артур глаз не сводил с Эгберта, который теребил поводья. Предложение было крайне щедрым, они оба понимали это. Только король Карлеона явно чувствовал себя уязвлённым. — Что ж, весьма благородно с вашей стороны, — выдавил он. — А вы так уверены в своей победе? Знаете реальное количество саксов там? — Я верю в тех, кто сражается на стороне Камелота. Пока мы бьёмся, мы не проиграем. А мы будем биться до самой смерти, и это не просто красивые слова. — И в магах вы уверены так же, как в рыцарях? Простите, но вы кажетесь наивным, — Эгберт позволил себе смазливую улыбку, которая, впрочем, быстро испарилась. — Сколько из пяти южных королевств уцелело и сохранило независимость? — внезапно жёстко спросил Артур. — Два, — опустив глаза, ответил Эгберт. — Ваше и моё. — Особенно если принять во внимание, в каком положении вы находитесь сейчас в Камелоте, то можно смело сказать, что скоро останется только Камелот. Вы всё ещё считаете меня наивным? Дёрнув за поводья, Артур направился к разбитым в лесу шатрам, чтобы объявить об окончании охоты. Король Эгберт медленно поплёлся вслед за ним.***
— У меня отличная новость! — У меня ужасная новость! Такими словами обменялись Артур и Мерлин, когда последний влетел без стука в королевскую опочивальню. Благо, что королевы не было, да и сам Мерлин давно не пренебрегал правилами приличия, поэтому Артур нахмурился и сказал: — Тогда ты первый выкладывай. — Нет уж, давай сначала новости от тебя. После моих тебе будет не до чего, — пытаясь отдышаться, сказал маг. — Хорошо, — не стал спорить Артур, — я договорился с королём Эгбертом, чтобы ты и рыцари могли по своему усмотрению маневрировать на землях Карлеона. Вы ничем не скованы. — Прекрасно, — кивнул головой Мерлин. — А я вот нашёл северного шпиона. Артур тут же подскочил ближе. — Кто это? — взор короля стремительно бегал по лицу мага. Прикрыв глаза от разрывающего всё изнутри сожаления, Мерлин на выдохе прошептал: — Я всегда относился к нему холодно, но видит Небо, даже я не хотел, чтобы это оказался он. Это Мордред, Артур, — признался он, открывая глаза и встречаясь с беспорядочно оглядывающими его глазами короля. Его лоб изломился от нежеланной правды. Мерлина накрыло от желания сделать так, чтобы Артур никогда не слышал об этом предательстве. Но, видимо, он был обречён говорить королю неприятные вещи и становиться свидетелем его глухой боли. — Как ты понял? — судорожно спросил Артур, проглатывая ком обиды. — Сам увидел во время охоты. Он прочёл заклинание и перенёс послание. — Может, куда-то в другое место? — Артур, я был там и слышал каждое слово. Он отправил его на север, прямиком на стол к Фэну. Видимо, так и передавал послания всё это время. Мордред знает, что я не люблю охоту и не появляюсь на ней, а он ведь постоянно ездил с тобой. — Да, говорил, что любит лес, — сурово проговорил Артур. — Может, он и не замешан во всех этих отравлениях! — выпалил Мерлин. — Может, это всё Моргана! Потому что Мордреду вправду нравилось в Камелоте, я видел это. Артур провёл ладонью по лицу. — Даже если это так, он всё равно предатель! — голос короля горел. — Передавать сведения тайком в другое королевство — это измена! Даже если он не навредил ни единому человеку, Мерлин! Я не смогу закрыть на это глаза. — Ты накажешь его, — с грустью подметил маг. Артур посмотрел на него и его пыл чуть ослаб. — Разумеется. Сила правителя определяется по тому, как он награждает за преданность и наказывает за преступление. Ошибёшься в одном — и ты уже не тот сильный король, что прежде. — Ты не раз проявлял милосердие, — напомнил Мерлин, стоя неподвижно. — К тем, кто воевал против меня, не будучи моими подданными, чтобы закончить войну и заключить новый договор. Но ты не вспомнишь, чтобы я миловал тех, кто являлся подданным Камелота и нарушил закон в моё правление. — Артур переплёл руки. — Мерлин, закрыть на это глаза будет несправедливо по отношению к тем, кто прошёл через страх, но остаётся верным своим обещаниям. — Понимаю. Я не пытаюсь отговорить тебя. Ты совершенно прав. Артур замолчал, словно пытаясь понять, о чём думает Мерлин. — Ты ведь всегда недолюбливал его. Что не так? — сдался он. — В том и дело. У меня смутное ощущение, что Мордред в силах причинить нам куда большее беспокойство. Но я вправду не мыслил его в союзе с севером, Артур! Как они вообще сошлись? Мерлин крутил головой, словно искал ответы в комнате. Слова Артура заставили его замереть: — Узнаем на первом допросе. — Над Мордредом будет суд, да? — Так положено. — Давай отложим, — Мерлину почудилось отчаяние в собственном голосе. — Сначала саксы, потом Мордред. Артур сделал шаг назад и скрестил руки на груди. Она вздымалась чаще обычного. На лице короля застыло хорошо знакомое Мерлину выражение непреклонности. — Мордред тогда поедет на границу со всеми. Рыцари, маги, ничего не подозревая, будут говорить о наших планах в его присутствии. Так не пойдёт. Я не могу ему больше доверять. Завтра же его возьмут под стражу. — Он с грустной улыбкой повернулся к Мерлину. — Ты обещал, что найдёшь шпиона, и ты сдержал слово. Спасибо, Мерлин.***
На следующее утро, к несказанному удивлению всего замка, Мордред был взят под стражу. С появлением магии в королевстве появились и темницы, способные удержать сильных колдунов, и стражи, знавшие, как охранять особых пленников. Не в первый раз сюда попадали маги, злоупотребившие силой для кражи или убийства, однако впервые обвинение гласило «измена Камелоту». Эти слова взбудоражили двор. Будто мелкая трещина прошлась по идеальной белизне прекрасной фарфоровой вазы. Мерлин, встречая в коридорах придворных, особо отметил настроение Нимуэй и Альварра. Они почувствовали. Поняли, что обычный приказ будет иметь далекоидущие последствия, пускай, как и Мерлин, не могли описать, в чём они будут заключаться. Допрос в тронном зале должен был состояться в полдень, и Мерлин сначала заглянул к Фрее. Она была предсказуемо встревожена и ходила из угла в угол. — Шпион? Это правда? Мордред? Фэн? Ушам не верю! — Мерлин молчал, чтобы просто дать ей выговориться. — Между ними нет ничего общего, — продолжала она, падая на стул. — Я ничего не чувствовала, а ведь должна была бы. Хотя бы раз за столько-то лет! Он всегда был рядом со мной… Слова застряли у Фреи в горле, и тогда Мерлин подошёл ближе и положил руку ей на плечо. — Поэтому и был, — осторожно сказал маг, почувствовав, как дёрнулось плечо Фреи под его ладонью. — Не могу доказать, но я почти уверен: помимо обычных докладов о том, что происходило в замке, он отдельно сообщал о тебе. В этом заключался весь Фэн: даже отпустив, желал знать, что происходило. — Мерзко, — выдавила Фрея одно слово. Мерлин склонил голову набок, чтобы увидеть лицо Фреи, полное непонимания и презрения. — Артур сегодня проведёт допрос. Не знаю, захочешь ли ты присутство… — О, я захочу! — решительно заявила Фрея и вскочила на ноги. — Мне нужно понять, почему он так поступил! Сколько там было лжи и притворства или… Она замолчала. Взгляд её неподвижно застыл. — Или? — мягко подтолкнул её Эмрис. Фрея встряхнула головой. — Не знаю, — глухо проговорила она. — Не знаю, что хочу услышать. Всё так запутано, что я просто хочу разобраться. Может быть, правитель воспользовался им? — Я не верю в сказки про мальчиков, которые уже не мальчики и у которых «не было выбора», — сказал Мерлин, скрестив руки на груди. — Да, я тоже, — Фрея опустила голову. — Только не переживай сильно, хорошо? — Мерлин наклонил голову близко к лицу Фреи. — Не буду, — она едва заметно улыбнулась ему и принялась за работу. Артур проводил допрос строго и с пристрастием, а вот Мордред наглухо закрылся и едва ли за всё время поднял голову хотя бы дважды. Тронный зал лицезрел пышное облако курчавых волос, скрывавших прикованное к полу лицо, и слышал короткие угрюмые ответы. Он всё отрицал: связь с севером, доносы и показания Мерлина. Настаивал на своей безграничной преданности. Не говорил прямо, но своими ответами подводил к одной мысли: хранитель Альбиона оговорил его из личных соображений. Пальцы Мерлина нетерпеливо стучали по бедру. Он стоял не рядом с королём, а в зале, затерявшись в толпе, и вслушивался в ответы друида. У них в самом деле имелись только свидетельства Мерлина — человека, которому, как все знали, Артур доверял безоговорочно. И ответы Мордреда, прямо склонявшие к тому, что Мерлин солгал, заставляли короля недовольно поджимать губы. От него требовалось сохранить внешнее спокойствие и непоколебимость, однако это далось не так легко. — Так значит, ты никогда не встречался с правителем севера или его доверенными людьми? — Нет, ваше величество. В детстве я жил в лесу на границе с севером, но на самом севере никогда не был. «В отличие от меня», — подумал Мерлин. Судя по взгляду Артура, он подумал о том же. Мордред отвечал так, чтобы они думали об этом. — Ты ведёшь переписку с кем-либо посредством магии? — Да, я изредка пишу в своё поселение. Рассказываю о своей жизни в Камелоте и получаю похожие по содержанию ответы. — Где ты отправляешь их? — Здесь, в замке. — Какие заклинания используешь? — Друидский заговор о передаче посланий. Стандартное средство связи для сильных друидов. Но большинству оно не под силу, а других, более простых заклинаний в друидской магии нет. — Ты рассказывал сородичам о моём отъезде в Немет пять лет назад? Мордред не сразу ответил. — Нет. — А об отравлении королевы? — Нет. — О проклятье Фенамор? — Нет. — О том, как устроена армия Камелота? О тренировках, о том, где находятся разные подразделения? О прочих похожих вещах? — Нет, мне не было нужды обсуждать государственные дела в личных письмах. — Когда ты отправил последнее послание? — Месяц назад. — Артур удивлённо вскинул брови. Мордред в этот момент поднял голову и увидел выражение лица короля. — Я говорил, мы редко переписываемся, — пояснил он. — Стало быть, ты отрицаешь, что был во время охоты на озере, что передавал там послание? Отрицаешь, что являешься осведомителем севера? Мордред во второй раз поднял голову, нашёл глазами Мерлина, стоявшего в толпе, а потом повернулся к королю. — Всё отрицаю, — громко произнёс он. — На сегодня допрос окончен, — объявил король. — Отведите его обратно в темницу. Стражи послушно подхватили Мордреда и потащили к выходу. Его взгляд, отчаянный, напуганный и одновременно яростный, обращённый к Артуру, врезался в сознание Мерлина.***
Утреннее известие о взятии под стражу по приказу короля обрушилось на Мордреда подобно лавине. Он жил в страхе, что его могут раскрыть, а когда это случилось, не мог поверить, что этот момент наконец настал. Взор короля оказался ещё хуже, чем он представлял в своём воспалённом воображении. В один миг те, кто недавно относились к нему с добротой и участием, начали источать ненависть. Мордред чувствовал тиски вокруг себя. Злость, обида, презрение. Всё это так внезапно случилось с ним. Хотелось щёлкнуть пальцами и вернуть всё обратно, но нет. Радовало, что Гвиневры не было на допросе. Хотя Мордред гнал мысли, что мог хотя бы косвенно быть причастным к её отравлению. Северу не было выгоды от смерти королевы, но друида точили мысли о ней. Интересно, если он будет всё отрицать, его отпустят? В конце концов у них есть лишь показания Эмриса. И никаких доказательств. А Мордред недурно разбирался в магии, чтобы понимать: даже хранитель Альбиона не исхитрится подловить его. Ведь король не приговорит его, основываясь на словах одного человека? В Камелоте измена каралась смертной казнью, и закон теперь был един и для людей, и для магов. Руки Мордреда дрожали — он понял это, когда посмотрел вниз, идя по коридору на допрос. И всё время в тронном зале сдерживал дрожь, чтобы ни Артур, ни Эмрис не заметили её. Они оба вцепились в него подобно хищникам — один вопросами, другой взглядом. Мордред держался и выдохнул, когда вернулся в темницу. Ему принесли ужин, рядом зажгли факел. Его держали в блоке для магов, где больше не было ни души. Словно он был последним отродьем в собственном роду. Рядом с темницей раздались шаги, и Мордред хотел крикнуть, чтобы его оставили в покое, но не успел и рта открыть. Рядом показался алый плащ, а в отблесках факельного огня блеснула золотая рукоять меча, о котором ему с детства рассказывали старейшины. Повинуясь инстинкту, Мордред тут же встал. — Ты не стал ужинать? — Артур кивнул на полную тарелку, стоявшую нетронутой на полу. — Голодовка тебе точно не поможет. Друиду показалось, что король держит себя чуть мягче, чем на суде. — Дело не в голодовке. Просто не хочу, — отстранился Мордред, прячась под тень. Задумчиво наклонив голову, Артур после недолгого молчания произнёс: — На допросе я несколько разозлился на тебя. Не должен был, но никогда в жизни не думал, что однажды буду допрашивать тебя, как подозреваемого в измене. Мордред мысленно усмехнулся. Вспомнил, как недавно, король обучал его новому приёму в битве на мечах. Как тот не давался Мордреду, а король терпеливо показывал снова и снова. Как они вместе радовались, когда у него наконец получилось. — Я тоже никогда не думал, — прошептал Мордред. — Почему ты сделал это? — спросил Артур. — Я не делал, — быстро выпалил Мордред, чувствуя, что краснеет от стыда за свою вынужденную ложь. — Будешь настаивать, что Мерлин мне солгал? — голос Артура зазвенел так, что друид вздрогнул. Разумеется, он верит Эмрису. А хуже всего то, что Мордред знал, что король прав, доверяя ему. — Ты сделал, Мордред. Не знаю почему, но сделал. Пытаясь переложить вину на Мерлина, ты только усугубляешь дело. Потому что у меня нет желания казнить тебя. Жизнь каждого человека даётся с трудом, и пусть я король и в моих руках жизни всех подданных, я не могу и не хочу с лёгкостью приговаривать людей к смерти. — Значит, вы не казните меня? — с надеждой спросил Мордред. Артур с сожалением разглядывал его лицо и кудрявые волосы. — Если ты признаешь вину, расскажешь всю правду, у меня будет основание смягчить суровый закон Камелота. Но если ты будешь упорствовать, то не оставишь мне выбора. Как король я буду обязан приговорить тебя. — Но у вас только слова Эмриса! У Артура появилось твёрдое выражение лица, он словно говорил «остановись». Мордред умолк и скатился вдоль стены. Уходя от него, король сказал напоследок: — Подумай хорошенько. Не знаю, почему ты хранишь молчание, но исправить можно любое положение. Ты в Камелоте, а не на севере. И я, и Мерлин готовы помочь тебе. Возможно, ты удивишься, но он сопротивлялся твоему аресту после того, как пришёл ко мне и рассказал, что видел тебя в лесу во время охоты. — И вопреки его совету вы отдали приказ, — пролепетал одними губами Мордред. Артур постоял возле темницы некоторое время в полной тишине, а затем в коридоре зазвенели его удаляющиеся шаги. Мордред смотрел исподлобья прямо перед собой. Посреди гнетущей тишины свет факела погас.***
С досадным упрямством Мордред гнул свою линию на последующих допросах и ни в какую не шёл навстречу королю. Невозможно было более оттягивать отъезд, и Мерлин, которому порядком надоело слушать лживые показания друида, впервые с охоткой собирался в дорогу. Какие бы чувства не вызывал в нём Мордред, Эмрис верил, что Артур справится с ним, а его впереди ожидала Моргана — создававшая куда большую опасность. Терпение Артура вызывало восхищение, а вот упрямство Мордреда — непонимание. — Он боится, — сказал Алатор Мерлину. — Разве казнь не страшнее остального? — Он ребёнок, — для Мерлина это звучало жалким оправданием, поэтому он только фыркнул в ответ. Но Алатор добавил: — Дети иногда не видят реальной опасности, зато мнимой пугаются до ужаса. В его голове что-то засело, что не даёт ему принять верное решение. Довериться Артуру и сознаться в содеянном. — Этот путь приведёт его к смерти. — Думаете, король казнит его? — Не знаю, — пожал плечами Мерлин. — Но закон так велит. А Артур в подобных вопросах строг и не настолько добродушен, как мы привыкли. Поздно вечером маг шёл по коридору замка рядом с Артуром. То был последний день Мерлина перед отбытием к южным границам и последний день проведения допросов. Навстречу им попалась Фрея, которая явно искала встречи с Артуром. — Ваше величество, стражи в темницах сказали, что к Мордреду никого не пускают без вашего разрешения. Я хотела бы увидеться с ним. Мерлин удивился не меньше Артура, хотя стоило догадаться, что для Фреи это дело не закончится бесплодными допросами. — Я могу пустить вас, но только если и сам буду там. — Пусть так, — мигом согласилась Фрея. Мерлин прочистил горло и сказал им: — Вы же не думаете, что я помашу вам рукой вслед? — И ты тоже пойдёшь, разумеется, — усмехнулся Артур. Они позволили Фрее пройти вперёд к темнице, где находился Мордред, а сами встали неподалёку так, что друид мог увидеть их всех. Его изумление при виде неё было искренним — Мерлин готов был поклясться. Друид обхватил длинными пальцами прутья темницы и прижал к ним лицо. Фрея встала перед ним, сложив руки перед собой, словно судья перед ответчиком. И несмотря на её недружелюбную позу, Мордред подался вперёд, словно желал броситься к старому другу. Первые же слова спустили его с небес на землю, напомнив, что Фрея должна была бы думать о нём. — Не представляю, сколько ты передал правителю обо мне. — Фрея… — пролепетал Мордред, но та выставила руку вперёд. — Замолчи. Все эти дни я только и выслушивала, что твои лживые показания. Мордред вспыхнул. — Ты веришь мужу, это понятно, но я… — Если бы Эмрис соврал, я бы поняла, — строго прервала Фрея. — Но он честен. А вот ты лжёшь. Ты был всё это время рядом со мной, потому что он приказал, да? — Она впилась взглядом в несчастное белое от ужаса лицо Мордреда. Мерлин не испытывал к нему жалости. Лишь толику сочувствия, как к неразумному насекомому, которое само ползло в сторону смерти. — Думаю, я была лишь частью приказа. В большинстве ты докладывал о событиях при дворе, решениях короля, да? Но и обо мне он точно не забыл. Насколько подробно ты ему докладывал? Наверное, решение Артура впустить Фрею было верным. Потому что способность Мордреда лгать на ней, кажется, закончилась. Он стоял молча, не шевелясь, пристыжённый, обуреваемый шквалом чувств изнутри, и Мерлину показалось, что сейчас из него вырвется признание. — Я ничего ему не докладывал! — яростно прошипел Мордред, проглотив ком в горле. — Это наглая ложь твоего мужа! Не хотел говорить, но он явно недолюбливает меня и пытается настроить против меня и тебя, и короля. Фрея устало всплеснула рукой и ринулась к решёткам. — Да когда же ты поймёшь, что твои обвинения смешны, им никто не верит! Твои речи приведут тебя к палачу. Думаешь, Фэн сильно опечалится? Разве что тому, что его удобный осведомитель помер! — Мерлин видел, как Мордред закусил губу, а пальцы его стали белыми, как снег, — так крепко он сжимал прутья. Только Фрея без страха продолжала: — Ты стал предателем в глазах Камелота, но в его глазах ты давно таковым являешься. Что он пообещал? Должность в замке? Книги? Артефакты? Сделать тебя следующим наследником севера? А ты, наивный мальчишка, поверил ему? Открою тебе страшную тайну: шпионов у севера всегда было полно, но ни одного из них в замке было не видать. От них избавлялись или держали на расстоянии. — Я никого не предавал! — вскричал Мордред, стукнувшись лбом о холодный металл. — Это Эмрис предал север и сбежал в Камелот, а я бы никогда так не поступил! — О Камелоте судить королю, а вот я могу сказать за себя, — жёстко продолжала Фрея. — Я считаю, что ты предал моё хорошее отношение к тебе, моё доверие и участие. Ты передавал мои слова и мысли человеку, которому я и полслова говорила с оглядкой. Для меня это мерзко и низко. Сблизившись с тобой, я совершила ошибку. Мордред мотал головой, к его глазам подступили слёзы. Мерлин не ожидал, что разговор с Фреей приведёт его в такое отчаяние, но ему будто было важно, что она думает о нём. Каждое её обвинение резало его. Мордред если и сошёлся с Фреей по приказу, то искренне привязался к ней позже. — Да он просто беспокоился о тебе, а я должен был предупредить, если с тобой случится что-то дурное! — выкрикнул он, не выдержав потока упрёков. — Я не передавал ему твоих слов. Всё, что ты говорила, так и осталось между нами. Он ничего не знает! И он никогда не требовал слежки за тобой! Почему ты считаешь нас обоих чудовищами? Мы просто беспокоились о тебе! Фрея отскочила от удивления. Артур, подпёрший стену плечом, вытянулся, услышав долгожданное признание. Но сорвавшись единожды, Мордред не мог остановиться. Молчание, хранимое так долго и упрямо, дало течь. — Почему ты согласился? Ведь не из-за меня же! Ты приехал в Камелот уже с поручением, ведь так? — выпытывала из него Фрея. — Он приехал в моё поселение и, узнав, что я самый способный, обещал забрать меня в замок на обучение под личное покровительство. Взамен меня попросили пока побыть в Камелоте и писать обо всём происходящем. Я ведь не передавал ничего такого, чего не знали большинство в замке. Какой из меня предатель? Я просто оповещал. Почему на меня все смотрят, как волки? Почему относятся, как к ужасному преступнику? — Что же ты так долго молчал? — вступил в разговор король. — Я боялся, — пробормотал Мордред. — Что-то было, да? — догадался Мерлин. — Что-то за пределами твоих писем? — Я… — голос Мордреда оборвался. Он зажмурился. — Я… испугался, когда королеву отравили. Я ведь едва-едва написал о готовящемся приёме и ужине, а тут королева. Я не знал, кто это сделал, и сам ничего не делал. Но… — Ты решил, что если вскроется твоё «осведомительство», то первым подумают на тебя? — продолжил за него Мерлин. — Да… — друид уронил голову на ладони, закрыв лицо. — Я боялся вас, ваше величество. Что вы будете думать, будто это я отравил королеву. — И это всё? — удивлённо спросил Артур. Мордред отдёрнул голову и не менее удивлённо сказал: — Да. Разве этого мало? — Столько лет провести около меня и верить в подобную чепуху! — Артур почти рассердился. — Я знаю, что это дело рук Морганы. Какой из тебя отравитель! Король издал тяжёлый вздох, а Мордред, словно боясь спугнуть засветившую надежду, аккуратно спросил: — Так вы казните меня, ваше величество? — Нет! — раздражённо бросил Артур. — С чего вдруг ты ждёшь от меня кровожадности? Ты наделал дел — этого не отнять. Я прикажу провести ещё один допрос, — Артур встал между Фреей и Мордредом, — в этот раз действительно последний. И только попробуй, — король грозно погрозил пальцем, — не ответить хотя бы на один вопрос. Всё ясно? — Так точно, ваше величество, — словно во сне проговорил друид. — Ну всё, пора спать, — Артур повернулся к Мерлину и Фрее. — Мерлину вообще завтра в дорогу. Фрея, а этого обормота я проучу, даже не сомневайтесь.***
Вдалеке от королевского замка Камелота, там, где южные земли встречались с Карлеоном, собрались отряды лучших воинов этих земель. Артур назначил главными Ланселота и Гавейна, однако первый заведовал делами в лагере, а другой совершал опасные вылазки. Обоим это позволяло проявить лучшие качества. Прибыв на место ранним вечером, Мерлин ощутил, как расслаблены и уверены находившиеся здесь рыцари. Отряд магов представлял собой небольшую хорошо слаженную группу. В большой не было нужды — король отправил Эмриса. Залпы ветра врезались в тело, но то были приятные бодрящие порывы. Мерлин охотно подставлял лицо под них, насыщаясь силой стихии. — У вас нет новостей о Моргане? — поинтересовался он у вышедшего к нему из шатра Ланселота. — Говорят, границу Карлеона уже перешли. Гавейн должен вернуться завтра и сообщить подробности. — Ланселот посмотрел в уходящее вдаль поле. — Даже покинутый королём замок Карлеона не должен пасть слишком быстро. Всё-таки городские укрепления, а они дикари, привыкшие к набегам на деревни. Мерлин расстегнул пряжку на плаще, снял его и перекинул через руку. — Думается, мы знаем очень много сказок о саксах, а вот с реальностью будем сталкиваться уже лицом к лицу. Лучше рассчитывать, что замок Карлеона падёт за день. — Это попросту невозможно! — воскликнул Ланселот. — Нет невозможного, когда за твоей спиной Моргана, — возразил Мерлин и посмотрел на обескураженного рыцаря. Он хотел бы сказать ему что-то ободряющее, но искренность в его понимании была лучшим подарком. Ланселот не верил своим ушам, но одновременно понимал, что отмахиваться от предупреждений Мерлина — безумие. — Саксы весьма неоднородны. Маги докладывали мне, что в последнее время приплывало много людей с материка. Мы ничего не знаем об их возможностях. — Мерлин заметил, что вконец озадачил Ланселота. — Подождём, что скажет завтра Гавейн, — сказал он примирительным тоном, похлопал рыцаря по плечу и отправился в отведённый ему шатёр. Защищённые не одним слоем заклинаний границы Камелота не могли быть пройдены так же просто, как Карлеон. А если саксы пробьют защиту, то и Мерлин, и Нимуэй, и ещё с десяток сильных магов Камелота почувствуют мощную волну. Однако их первой задачей было не допустить проникновения саксов. Наутро прибыл измученный двухдневной вылазкой, но довольный своими результатами Гавейн. — Они взяли королевский замок быстро, но по неизвестной причине задержались. Возможно, спорят, какой путь избрать. Я слыхал, Моргана не со всеми саксами так уж ладит. В общем они пока там. Но местные говорят, их не меньше тысячи. Может, полторы. — Тысячи? — Ланселот сжал ладонь в кулак. — Неплохо. — Это точно, — присвистнул Гавейн. — Но я разузнал, как они передвигаются и как держат строй. — Это не делает их количество меньше, — заметил не понимающий Гавейна рыцарь. — И как они держат строй? — поинтересовался Мерлин, который подумал, что Гавейн вряд ли пребывал в прекрасном настроении, если бы считал, что на них движется огромное полчище, а преимуществ у них особых нет. — Да никак, — ответил ждавший этого вопроса Гавейн. — Это в самом деле стадо дикарей. И думается мне, их можно заманить в ловушку. — То есть? — Они падкие на добычу. Если где есть нажива — плюют на приказы. Но их командиры и не отдают приказов, запрещающих ограбить деревню по пути. — И ты предлагаешь? — Подготовить им «добычу» и заманить в ловушки. Золото — малая плата. Тем более, когда они окажутся у нас в руках, то и монеты вернутся. Главное, быстро проложить ложные «золотые пути», чтобы они разъединили их. А в конце каждого их будут ждать наши воины. — Моргана поймёт, — сказал Ланселот. — Но сделать ничего не сможет. — Надо с умом проложить маршруты, — высказался Мерлин, — и тогда план действительно может сработать. Малыми группами брать большое войско куда проще. Нужно сделать так, чтобы один отряд мог встречать сразу несколько отрядов саксов один за другим. Маги будут охранять уже взятых в плен воинов. — Это сработает сначала, но потом Моргана расскажет им про наш замысел, и они будут держаться строем, — Ланселот продолжал искать уязвимые места в плане. — Твоя правда, — усмехнулся Гавейн. — Но дикарь есть дикарь. Сколько не приказывай ему идти строем, даже если он будет знать об опасности — вряд ли пересилит себя. Золото, друг мой, притупляет разум. Сообща они приступили к созданию троп, ведущих в ловушки. В деревни разослали гонцов, а после них выступили небольшие отряды. Мерлин отправился к гномам, которые по его сведению обитали неподалёку, и договорился, чтобы один из них выступил приманкой для саксов. Это было чрезвычайно опасно, однако после заверений волшебника, что он лично проследит за безопасностью смельчака, дело разрешилось. Сам хранитель Альбиона считал план зыбким, как песчаные горы, а потому готовился к скорой схватке с Морганой. Какое бы полчище саксов она не вела за собой, главной опасностью являлась лишь она. Через пару дней стало известно, что Моргана выдвинулась из замка Карлеона. Саксы в три ряда приближались к границам Камелота. Под их направления Мерлин и рыцари быстро подправили планы ловушек. — Нам бы ещё Нимуэй сюда, — вздохнул Гавейн. — Она нужна в Камелоте, — помотал головой Мерлин, разглядывая чертежи местности. — Я справлюсь, а вот столицу нельзя оставлять. В течение последующих дней ловушки захлопывались одна за другой. Небольшие группы саксов отвлекались и чаще ночью, тайком, отъезжали в деревни за добычей. А в другой раз попался сразу крупный отряд из пятидесяти человек, который послушал встретившегося по дороге гнома и его рассказы о залежах изумрудов в пещере поблизости. Саксы хотели было проткнуть его мечом, но тот исчез словно по волшебству. И всё же тех это не удержало от того, чтобы свернуть с намеченного пути в сторону указанной пещеры. А уж там их поджидали и маги, и рыцари. Взятых в плен тут же отправили в Камелот, потому что следить за ними на месте не было возможности. Моргана не могла не заметить пропадающие отряды и, как разузнал Гавейн, запретила под страхом смерти покидать военные лагеря, а также поставила больше часовых для слежки за своими же. Все понимали — потери из-за ловушек мизерные по сравнению с тем, что осталось. Ланселот отправил королю послание, в котором обрисовал положение дел. Рыцарям требовалось подкрепление, а вот Мерлин в это время готовился лишь к одной битве. Один из трёх крупных отрядов саксов приближался быстрее, и Ланселот с Гавейном решили перебросить рыцарей подальше, в более удобные позиции. — Дадим сражение, — вмешался Мерлин. — Зачем? Тут такая местность, что мы в проигрыше, — запротестовал Гавейн. — Можете увезти большую часть людей, но нужно устроить бой для меня и других магов. Неизвестно, что умеют и не умеют саксы в магическом плане. Да и мне нужно войти во вкус. Я давно не сражался, руки не такие гибкие. — Ты же тренируешься по утрам? — нахмурился Ланселот. Мерлин склонил голову и объяснил: — Тренировка и сражение не одно и то же. Как на мечах, так и в магии. Некоторых заклинаний я не произносил со времён сражений на западном побережье из-за их разрушительности. — Раз тебе нужно, — согласился Ланселот. — Но там не будет ни одного рыцаря, предупреждаю. — Договорились, — кивнул маг. Когда до границы оставалось не больше пяти часов пути, маги во главе с Мерлином напали на продвигающийся отряд саксов. Как и ожидалось, вперёд вышли колдуны, охранявшие воинов, однако и последние бросились врассыпную, как по команде, и начали обходить людей Мерлина с двух сторон. Первоначально планировалось, что, дав небольшое сражение и выяснив порядок действий саксов, они быстро отступят. Другие маги так и сделали, а вот Мерлин задержался. Когда Ланселот увидел, как те вернулись без него, то переполошился. — Он что, ранен? Как вы могли оставить его? — Он был в порядке, когда мы уходили, — ответил один из волшебников. — Я бы больше переживал за саксов, которые встретятся ему. Эмрис просил передать, что хочет продлить своё знакомство с ними, а нас отправил в лагерь, как и планировалось. — Значит, они ещё не перешли границы? — допытывался Ланселот. — Точно нет. Не удивлюсь, если они всеми пятью сотнями до сих пор бьются с Эмрисом. Гавейн хлопнул себя по лбу, а Ланселот побледнел хуже покойника. — Пятью сотнями?! — повторили они оба хором. — Их примерно столько и было, — подтвердил маг, залпом осушая кружку. — Безумец, совершенный безумец! — причитал Ланселот, падая на табурет и хватаясь за голову. Все притихли, представив ужасающую и одновременно потрясающую картину сражения: один человек против нескольких сотен. Дыхание перехватывало, когда каждый ставил себя на место Мерлина. И каждый признавался себе мысленно: он был бы уже мёртв. Потому что при таком количестве противников невозможно сражаться. — Вы с ним дружите, а вот силу его не понимаете, — нарушил один из магов затянувшееся тревожное молчание. Все стоявшие рыцари посмотрели на него. — Эмрис уйдёт, когда устанет до смерти, но на нём не будет и царапины. Зато их поляжет не меньше сотни. Потому что это Эмрис.***
Полегло две сотни. И если бы слух Мерлина был так же хорош, как и его магическое дарование, то он услышал бы яростный вопль Морганы, раздавшийся посреди главного лагеря саксов во время стоянки. Весть быстро долетела до замка Камелота. Многим при дворе Мерлин твердил, что уже не так силён, как прежде. И многие верили ему. Потому что как не верить тому, кто разбирался в магии лучше всех? И поэтому даже придворные, видевшие его каждый день, были искренне поражены, услышав, что он положил у саксов две сотни магов и воинов один. Словно вырвавшееся из оков смертоносное оружие, Эмрис смёл всех на своём пути. Сравнял с землёй тех, кто направил оружие против его короля. От его силы и ярости, казалось, содрогнулся Альбион. Артура не смущала новость об уничтожении двух сотен саксов. Он больше волновался из-за того, что Мерлин сражался один. Остатки того самого отряда саксов перешли границу, Нимуэй ощутила магическую дрожь от земли и сообщила его величеству. Ещё недавно двор гудел в ожидании скорой войны, но тут все притихли. — Люди замирают перед силой стихий, — сказал как-то Альварр после ужина, сидя перед камином в присутствии короля и близкого круга. — Вода, огонь, земля, воздух — их могущество неоспоримо. А Эмрис… Он похож на пятую стихию. Люди ведут себя точно так же, когда смотрят на него. Нимуэй легонько улыбнулась, словно мысленно соглашаясь с высказыванием старого союзника. Артур, приложив одну руку ко рту, а другой сжимая ладонь Гвиневры, глядел на огонь и размышлял. Он послал подмогу на юг, зная, что вскоре второй и третий отряд саксов тоже пересекут границу. Моргана своей силой продавливала магическую защиту границ, пускай не так быстро. — Люди боятся того, чего не знают, — заметила Фрея, протягивая Гаюсу список с необходимыми травами. — Или знают понаслышке, что в сущности одно и то же. Вскоре на Артура обрушился рой новостей. Обрывочных, неточных, вселяющих тревогу одним своим видом. Однако решения короля требовали взвешенности и сосредоточенности даже в условиях войны. Стало известно, что состоялось ещё одно сражение, на этот раз куда более серьёзное. Мерлин хотел взять на себя Моргану, но она окружила себя самыми сильными колдунами саксов. Их план был очевиден: измотать хранителя Альбиона, чтобы тот предстал перед Морганой обессиленным и та добила его. Ведьма не ожидала, что даже разобравшись с её псами, Мерлин даст ей отпор. Ланселот писал Артуру, что ни одно из смертельных заклинаний Морганы не возымело действия. Та отступила, но лишь для того, чтобы подготовить новый удар. — Сколько заклинаний читала Моргана, вам не написали? — зашла узнать у короля Нимуэй. Повертев письмо рыцаря, Артур ответил: — Как будто пять. — Удивительно, — тихо и с благоговением проговорила жрица. Артур с мгновение смотрел на неё, а потом сказал: — Признаться, я вообще не понимаю, в чём смысл. Ведь Мерлина нельзя убить подобным образом, не правда ли? — Всё это россказни, ваше величество. Несколько подряд выпущенных смертельных заклятий жрицы Старой Религии кого угодно положат в землю. Эмрис, пожалуй, бы не умер совсем, но и пальцем бы пошевелить не смог, если бы, судя по всему, не отбил удары Морганы. — Нимуэй прищурила глаза и вкрадчивым голосом спросила: — Известно ли вам, ваше величество, какое наибольшее количество смертельных заклинаний отбивалось за всю историю магии? Артур отрицательно покачал головой. — Это было четыреста восемьдесят четыре года назад. Один маг отбил два заклинания подряд. И всё. — Не то чтобы я не понимал уникальности Мерлина, — сказал ей Артур. — Но Моргана ищет новые пути для атак. Нам рано праздновать. — Разумеется, — кивнула Нимуэй. — Вы передали, что я нужна вам по делу Мордреда. Чем могу помочь? — Формально я хотел бы взять с него клятву на крови, что более он не станет ничего передавать на север. Вы должны провести обряд. — С радостью, ваше величество. Что-то ещё? — Пока всё.***
Кто бы мог подумать, что короли бывают добры? Мордред точно не мог. Он, разумеется, знал, что Артур — замечательный человек, но как только в голове звучало слово «король», здравый смысл покидал друида, уступая место старым страхам. И вбитому намертво убеждению — «короли хорошими быть не могут». Короли не входят в положение. Короли не дают шансов. Они следуют правилам и не делают одолжений. Выйдя из темницы Камелота, Мордред едва не задохнулся — таким убийственно свежим и чистым показался ему воздух снаружи. Артур заявил, что сможет отпустить его только после дачи кровной клятвы. Если бы самая прекрасная женщина на земле поманила Мордреда за собой, он не бросился бы за ней с той же готовностью, с какой согласился на все условия короля. Артур вознёсся в его глазах до небывалых высот. Все мечты о севере вмиг позабылись. Волнения о том, что подумает северный правитель, отринуты. Он и сам удивлялся — почему раньше это казалось непреодолимой преградой? Почему он давно не открылся королю? Как мог сомневаться в его добродетели? Словом, для Мордреда всё будто началось сначала. Вдохновлённый оказанным доверием, он бросился к старым занятиям по магии, не забывая и о тренировках на мечах. Он поспевал везде, где только мог, и взваливал на плечи необъятное. Однако лицо его при этом сияло не своим светом. Лишь одно омрачало его безграничную радость — хмурое строгое лицо Фреи. Сначала Мордред был обескуражен, потом пытался вывести её на долгую открытую беседу, какие в избытке случались у них раньше. Но она уходила, даже не утруждая себя придумыванием отговорок, — просто говорила, что ей больше не интересно обсуждать с ним что-либо. Пришлось пойти на крайние меры — Мордред подкараулил её в нелюдимой башне и закрыл дверь заклинанием. Они остались наедине. Фрея посмотрела на замок и, не пытаясь проверить дверь, сказала с хорошо слышимым осуждением: — Очень неразумно, Мордред. — Ты не оставила мне выбора, Фрея. — Это я не оставила? — усмехнувшись, она скрестила руки на груди. — Очень любопытно. Ты ведь знаешь, что в следующее мгновение я позову на помощь? — Эмрис далеко, — быстро сказал Мордред и тут же пожалел — не так он хотел начинать этот разговор. Словно он угрожал ей. Как же низко он опустился. — Я друидка, — напомнила Фрея. — В этом замке друидов больше, чем людей. — Фрея! — воскликнул Мордред отчаянным голосом и приблизился к ней. — Я ведь просто хочу поговорить с тобой. Спокойно, наедине и чтобы ты никуда не сбегала! Её взгляд бродил по его лицу, а выражение говорило — его помыслы для неё ясны. Чтобы он не сказал, она всё решила про него. И эта бесповоротность очень злила Мордреда. С Артуром случилось чудо, о котором он не смел мечтать. Так почему же Фрея, в которой он всегда видел родственную душу, отвернулась от него? — Ты ведь знаешь, я дал кровную клятву. Больше никаких доносов на север. Я был не прав. Я обманывал тебя, всех, — Мордред смиренно склонил голову. — Мне правда жаль. Знаю, как всё это ранило тебя. Но заклинаю — дай мне шанс. Прости меня, Фрея. Больше всего мне бы хотелось, чтобы наши прежние отношения со временем восстановились. Прошу! Умоляю тебя! Он поднял голову и столкнулся с непроницаемым лицом Фреи. На неё его мольбы не произвели ни малейшего впечатления. — Честное слово, я не сообщал о тебе ничего особенного правителю! Фрея как будто решила про себя, что хочет закончить со всем поскорее, и прервала молчание: — Послушай, во мне нет того понимания, что в короле. И доверия. Думаешь, я ходила на допросы от нечего делать? Для себя я всё увидела и решила. Дай хоть десять клятв, боюсь, моё доброе мнение о тебе утеряно. Я не собираюсь хоть как-то мешать тебе, Мордред, так что будь добр, перестань преследовать меня. Она кивнула на дверь и двинулась вперёд, но Мордред преградил ей путь. — Значит, не простишь? — Ты как ребёнок, — фыркнула Фрея. — Выпусти меня! — её глаза бесстрашно сверкнули. — Дай мне хоть один шанс! Это жестоко. Фрея шикнула и позволила себе высказаться начистоту: — Запер меня тут и ещё что-то требуешь! Ты ведёшь себя отвратительно. Столько лет жить в Камелоте, втираться в доверие, доносить! Ты ни разу не поговорил с королём. Ты не считал, что делаешь что-то дурное. Тебя поймали с поличным, а ты упёрся и всё отрицал. Ты пытался бросить тень на Эмриса! — Ах вот оно что! — вспыхнул Мордред. — Я случайно задел Эмриса! — Что ты! Чтобы задеть его, придётся постараться получше, — тут же осадила его Фрея. — Но я замечаю такие вещи. Мордред сообразил, что нападки на Эмриса ухудшат и без того сложное положение, и сдержался от нового замечания в его сторону. — Я просто запутался, — вновь умоляющим голосом произнёс друид. — Я хотел, много раз хотел пойти к королю, но страх, предубеждения каждый раз останавливали меня. Мне казалось, что обрести себя можно лишь на севере. А потом я испугался, что все неприятности в Камелоте повесят на меня, как только узнают правду. Я был глупым, и мне казалось, что у меня нет выбора, кроме как продолжать порученную слежку. — В том и дело, — прошептала Фрея и продолжила громче: — Пары фраз правителя хватило, чтобы ты сдался и решил, что у тебя нет выбора. Ты держался своей лживой роли так долго. Готов был насовершать ещё подлостей, только бы удержать маску. А на что бы ты пошёл, если бы, не приведи Небеса, тебя бросили в темницу и пытали? — Взгляд Мордреда невольно опустился на руки Фреи. — Так что перестань говорить, что я жестока, и клянчить у меня прощение. Это выглядит жалко. Отопри дверь, меня ждут обязанности. Чувствуя себя так, словно его разбили об стену и знатно отпинали, Мордред поднял руку, и дверь в башню легонько скрипнула. Без лишних слов Фрея выскользнула наружу, а друид опустился на пол, закрыв уши ладонями. Однако это не помогло: её слова ещё долго раздавались в его голове.