В одном его шаге два её

Посылку привезли в понедельник вечером. По этому случаю вся семья Томацу собралась на кухне, ожидая вскрытия ничем не примечательной коробки. - Мама, мамочка, она дошла! Наконец-то! – Хоши бегала вокруг обеденного стола, на котором стояла посылка, и хлопая в ладоши, чуть ли не верещала от восторга. Дед скептически осмотрел коробку и ковырнул желтоватым ногтем упаковку из плотного картона. - Наверняка он порченный или ещё чего-нибудь. Ничего хорошего из этой вашей Америки всё равно прийти не может, - забрюзжал он. А Хоши, не обращая внимания на ругань дедушки, уже распотрошила долгожданный подарок. Фотоаппаратом явно много пользовались. На его корпусе виднелись потёртости и отпечатки пальцев предыдущего владельца. Белая надпись «Nikon» потемнела и поцарапалась. В коробке так же лежало письмо, адресованное Хоши. « Возможно, я очень старомоден, но я решил написать тебе письмо от руки, а не послать его по электронной почте. Я был безмерно рад, когда ты позвонила мне и сказала, что хочешь заняться фотографией. Можешь не верить, но это значит потрясающе много для меня, особенно после всего того, что произошло. Этот фотоаппарат я почти отрываю от сердца и дарю тебе. Да, я совсем не пользовался им последнее время, но он очень дорог мне (хотя бы потому, что он стоил бешеных денег, понимаешь?), поэтому прошу обращаться с моим старичком поосторожнее. Могу тебя заверить, он в прекрасном состоянии. Понимаю, новичку следовало бы отправить нечто менее серьёзное, но я уверен, ты без проблем разберёшься и с этим фотоаппаратом. Он прослужит тебе ещё очень долго, как когда-то служил мне. Хочу лишь предупредить, что он довольно… тяжёлый. Так что обязательно вешай его себе на шею, иначе точно уронишь. В посылке найдёшь три объектива. Один из них – «рыбий глаз». Это так, побаловаться и поэкспериментировать . И запомни: теперь тебе придётся отчитываться мне по интернету чуть ли не каждую неделю, чтобы я видел, что не просто так отдал тебе это сокровище. Желаю больших успехов. Целую и обнимаю, Папа. » Мама заглянула читающей Хоши за плечо: - Про меня что-нибудь написал? – незамедлительно спросила она и прищурилась. Хоши поспешно свернула письмо и положила обратно в коробку. - Только привет вам с дедушкой передавал, - соврала она. Весь оставшийся вечер Хоши носилась по дому и фотографировала всё подряд. Листала справочники, одолженные в клубе, пыталась выбрать правильный ракурс, перенастраивала кнопки на самом фотоаппарате, случайно напугала дедушку вспышкой, получила за это подзатыльник от мамы. Ночью ей было совсем не до сна. Да и как тут уснёшь, когда тебе привезли такой потрясающий подарок? Почти до самого рассвета, пока на небе не забрезжила неуверенная изумрудная полоска зари, она пыталась привыкнуть держать в руках фотоаппарат. Он, как и писал папа, и правда оказался очень увесистым. Её слабая ручонка уставала через десять-пятнадцать минут, а шея немела под его тяжестью. Но, в какой-то мере, все эти неудобства делали чуточку счастливее и заставляли чувствовать её уже настоящим профессионалом. Хоши удалось сомкнуть веки только перед самым утром, когда до школы оставалось от силы часа три. Совсем разбитая и ужасно уставшая, Хоши сидела на скамейке спортивного зала старшей школы Йосен. Компанию ей составляли сваленные в кучу мальчишеские сумки. Несмотря на страшную сонливость, у Хоши просто руки чесались вытащить фотоаппарат и поснимать юных спортсменов. Такуми-сан из клуба сказала, что её рвение учиться, зубрить теорию, внимать каждому дельному совету - это всё, конечно, очень хорошо. Но без практики и хорошей техники в их нелёгком ремесле не преуспеть. Хоши вытащила свой ненаглядный «Nikon», к которому за эту ночь она успела чуть ли не прирасти, из чехла, прикрутила объектив и приготовилась снимать. Щёлк – неудачный кадр. Ну, ничего, как известно, первый блин всегда комом. Щёлк – ещё один неудачный. Кенске строит рожи снова на что-то обидевшемуся Окамуре. Щёлк – Тацуя на полном ходу врезался во внезапно остановившегося и замечтавшегося прямо посреди зала Ацуши. - Как, получается? – тренер Араки Масако оказалась рядом с Хоши очень неожиданно, отчего она вся встрепенулась. - Эм… ну… как Вам сказать... - стала мямлить Хоши. Ей было до того стыдно за свою работу, что она была готова под землю провалиться. А ведь поначалу фотография казалась таким простым делом… - Можно мне взглянуть? – полюбопытствовала женщина, убирая за ухо прядь чёрных длинных волос. - Да, конечно, - колеблясь, Хоши протянула ей фотоаппарат. После беглого взгляда по нескольким первым снимкам, брови женщины сами собой поползли вверх. Хоши беспомощно поглядела на неё. - Знаешь, кадр у тебя поставлен неплохо, - начала Масако-сенсей. Чуть призадумавшись, она продолжила. - Во всяком случае, мне так кажется. Я же не специалист в этом. - Вы хотите сказать, что Вам нравится? – глаза Хоши засияли слабой надеждой. - Понимаешь, вроде бы и нравится, но моменты ты подбираешь… э-э-эм… они немного необычны, - тренер не без труда подыскивала слова, чтобы не обидеть горе-фотографа. - Значит, совсем всё плохо? – безнадёжно спросила опечаленная Хоши. - Заметь, я этого не говорила, - возразила Масако-сенсей. - Ты только этим бездельникам-охломонам пока не показывай – ещё обидятся, чего доброго. - Зря Вы так их бездельниками называете. Ребята все очень стараются! – встала на защиту команды Хоши, но тут её взгляд скользнул по Ацуши, который, воспользовавшись тем, что тренер отвлеклась, по-тихому вытащил из своей сумки шоколадный батончик и моментально запихнул его целиком себе в рот. - Ну, почти все стараются, - уточнила Хоши. Женщина только хмыкнула и испепеляющим взглядом уставилась на своего знаменитого центрового. Тот притворился, что ничего не делал и с видом оскорблённой невинности вернулся к остальным парням. - Ладно, ты фотографируй, тренируйся, а я пойду, напомню моим особо старательным спортсменам, чем мы тут занимаемся. - Удалось нас поснимать? Я же в кадр не попал, да? – сразу стал расспрашивать её Ацуши после тренировки. Хоши нервно усмехнулась. - Да так… почти не смогла. Я ещё с фотоаппаратом плохо освоилась, - соврала она. Если бы сказала правду, то Ацуши бы обязательно захотел посмотреть, а тут уж обид не миновать. - Поня-я-я-тно, - привычно растягивая слова, сказал он. И вдруг, совсем неожиданно спросил: - Тома-чин, а почему ты не сказала, что у тебя есть телескоп? На Хоши как ушат ледяной воды вылили. - Э-это ты откуда знаешь? – заикаясь, спросила она. - Чехол от него из коробки торчал, пока я помогал твоей маме убираться. Там логотип был написан, ну… я потом в интернете посмотрел… Ты ничего такого не подумай, мне просто интересно стало... - неловко объяснил он. Его рука уже сама потянулась к мочке уха. - Фу-ух, это звучало и правда жутковато. Как если бы ты следил за мной, - выдохнула Хоши. - Вообще, я сама уже про него давно забыла. Мне его папа на десять лет подарил, но я уже года три им не пользовалась. Но такие мелкие подробности, похоже, совсем не интересовали Ацуши. Он нетерпеливо барабанил пальцами по широкому ремню своей сумки и многозначительно поглядывал на Хоши, ожидая, когда же она наконец предоставит ему слово. - Тома-чин, а это.., - он немного замялся, как будто вопрос, который хотел задать, был каким-то неприличным, - а это же правда, что через него все-все звёзды видно? - Не скажу, что много чего видно, конечно, но парочку созвездий разглядеть можно, - Хоши начала догадываться, к чему так ненавязчиво клонит друг. – Знаешь, экзамены мы пережили, зубрить больше ничего не надо, так что вечером я буду свободна… хочешь заглянуть ко мне? - Конечно-конечно! – почти ликуя, воскликнул Ацуши. Он был безмерно рад, что Хоши удаётся понимать его с полуслова. А её приглашение осчастливило его, как ребёнка, узнавшего, что ему вот-вот подарят долгожданную дорогую радиоуправляемую машинку. Хоши никогда не приходилось видеть Ацуши таким оживлённым и взволнованным. Обычно он был медлителен, как упитанный сытый слизень. Движения его никогда не отличались стремительностью, были какими-то заторможенными и ленивыми. Он частенько зевал и мог почти уснуть прямо на ходу. А тут его как завели: и глаза из стороны в сторону бегают, и походка какой-то пружинистой стала. Неужели ему и впрямь так неймется поглядеть на ночное небо сквозь око телескопа? Распрощались они на железнодорожной станции, как обычно. Ацуши сказал, что ему ещё надо будет съездить в другой конец города и отвезти что-то своему старшему брату. Часов в шесть вечера Хоши забралась на чердак. Это было довольно просторное помещение, захламлённое абсолютно всем, чем только угодно. Хоши знала, как неравнодушен был её дед ко всякому старью. Да и саму её часто влекло ко всем этим коробкам, забитым древними вещицами давно ушедших поколений, о таинственном предназначении многих из них ей оставалось лишь догадываться. Хоши становилась одержимой, если ей удавалось среди всего этого найти какие-нибудь старомодные наряды. Но на дедушкином чердаке она не решалась притрагиваться к коробкам с одеждой её бабушки. Ей было стыдно копаться в вещах совсем незнакомой ей женщины. Хоши помнила, что когда бабушка умерла, она совсем не грустила – они с ней даже не успели подружиться, настолько редко она с ней встречалась. Коробки после переезда переставили сюда лишь каких-то три-четыря дня назад, а они уже успели покрыться солидным слоем пыли. Так что, пока Хоши искала свой телескоп, она успела раз пять настолько громко чихнуть, что даже дедушка ей прокричал с первого этажа: «Будь здорова!». Отдуваясь и пыхтя, она не без труда спустила по шаткой лестнице свою драгоценную тяжёлую ношу. Разочаровавшись в собственных силах, она поставила коробку на пол и протащила её по полу до самой своей комнаты. Но собрать телескоп оказалось ещё более непростой задачей. Хоши поняла, что смотрит на все детали как будто в первый раз, до того неузнаваемыми они ей казались. Да и от помятой инструкции, лежавшей в упаковке, было не так уж и много проку. Некоторые страницы были чем-то запачканы, а другие вообще выпали. А времени до прихода Ацуши оставалось совсем ничего (он пообещал прийти в семь), но Хоши успокоила себя тем, что он непременно опоздает. Закатав рукава своей светло-зелёной кофты, она с усердием принялась за работу. Телескоп пришлось пересобирать несколько раз – постоянно оставались какие-то «лишние» детали. Но как раз к семи часам ей удалось управиться. И очень кстати – раздался звонок во входную дверь. Хоши мигом бросилась встречать гостя. - А ты совсем не опоздал, - с нескрываемым удивлением заметила она, пока Ацуши снимал обувь. - Тома-чин, телескоп же, - напомнил он, стягивая с себя заношенную серую толстовку, по одному только виду которой можно было догадаться, что Ацуши был явно её не первым владельцем. – Я до этого никогда в телескоп не смотрел. - Поняла, поняла. Тебе уже просто невтерпёж, так что давай, поднимайся наверх, в мою комнату, - сказала Хоши. Поздоровавшись с мамой Хоши и стараясь не попадаться на глаза её деду, Ацуши, страшно горбясь, протопал за подругой в комнату, бормоча себе под нос что-то про «ужасно низкие потолки» и «проклятые внезапные дверные косяки». Комнату Хоши нельзя было назвать очень уж просторной. Небольшое помещение со светло-лиловыми обоями и широким окном, где уже дожидался своего часа собранный телескоп, было настоящим автопортретом самой его владелицы. Пусть в комнате и было не слишком прибрано, но лёгкий беспорядок, царивший здесь, был каким-то правильным. Казалось, что все вещи находились на тех местах, где им и положено быть. Чёрная электрогитара висела на стене по соседству с плакатом бессмертной Бетти Пейдж. Толстые справочники по фотографии стопкой устроились на полу и на компьютерном столе, рядышком с монитором впечатляющих размеров. Там же примостилась коллекция музыкальных дисков и множество разнообразных фильмов. В углу, рядом с окном, стояла большая кровать на высоких ножках. Над ней нависла книжная полка со скудной библиотекой Хоши – она никогда не была знатным книголюбом, но правильнее было бы сказать, что ей сложно было найти книгу себе по душе. На полке уживались друг с другом очень разномастные соседи: Фицждеральд с Роулинг, Киз с Толкиеном, Стокер с «Алыми парусами» Грина. Последнюю Хоши сильно недолюбливала – книга казалась ей страшно наивной, слащавой и пустой. Где это видано, что для исполнения мечты достаточно лишь её страстного желания? Хоши была бы и рада её кому-нибудь отдать, да только некому. Ацуши чувствовал себя ужасно неуютно – он ощущал себя слоном в посудной лавке в этой небольшой комнате. Он осторожно, боясь нечаянно уронить что-нибудь неаккуратным движением, пробрался к плакату с американской моделью прошлого столетия. - А вы с ней похожи, - кивнул он в сторону кокетливо улыбающейся чёрно-белой девушки. - Ага, если бы, - грустно вздохнула Хоши. - Мне до её красоты очень и очень далеко. - Причёски у вас один в один. Только у тебя короче. Да и вообще, зря ты так на себя гонишь – ты и так очень симпатичная, Тома-чин, – улыбнулся Ацуши. Зубы у него были крупные и чуть-чуть неровные, как у почти всех японцев. - С-спасибо, - от этого комплимента и такой тёплой улыбки у Хоши во рту пересохло. Ещё никто и никогда не говорил ей подобного. Щёки расцвели ярким смущённым румянцем, ладони вспотели, и она поспешила опустить голову, чтобы Ацуши не заметил этой перемены в ней. Пока тот задумчиво и с интересом рассматривал гитару на стене, Хоши подошла к телескопу, делая вид, что настраивает его. На самом-то деле она просто пыталась привести мысли в порядок. Глупая, и чего это она так покраснела? Ну сказал он ей приятное, что с того? Они же, считай, уже лучшие друзья. Всё абсолютно нормально. А сердце, как обезумевшее, всё билось у неё в груди. Хоши даже стало страшно, что Ацуши услышит, как громко оно у неё стучит. - Ну как, уже всё готово? – тёплое дыхание обдало ей ухо и щёку. Хоши вся затрепетала, не понимая, отчего же её всю так сильно колотит. Она совсем потерялась в собственных чувствах, что даже не заметила, как сзади подошёл тот самый нарушитель её душевного спокойствия и перегнулся ей через плечо. - Нет, пока не получится. Ещё недостаточно темно – почти у всего города свет в окнах горит, - Хоши взяла себя в руки, чтобы голос не дрожал. - Просто замечательно! – раздосадовано Ацуши облокотился на подоконник и уставился в окно, на город, простиравшийся далеко-далеко, что не хватало глаз весь его объять. И повсюду горели янтарные огоньки в окошках. – Может, мне им всем крикнуть, чтобы они все свет повыключали, а? - Ацуши, если ты крикнешь, то просто перебудишь ту часть, которая свет как раз погасила, - ответила Хоши. - Хорошо. Тогда я просто останусь у тебя подольше, - заключил он. – Тома-чин, ты и твои родители не против? - Я-то нет. Да и мама уже пару раз говорила, что ей иногда кажется, что у неё появился ещё и сын – так часто ты у нас бываешь. Она не против, конечно же, - отшутилась Хоши. - Но что твои-то скажут? - Ничего не скажут, - буркнул Ацуши. - Ты им всё равно хоть позвони, предупреди, - настаивала она. - Я же сказал, что они ничего не скажут – всё нормально. – Его голос зазвучал угрожающе раздражённо. - Как скажешь, - развела руками Хоши. - Я просто не хочу, чтобы у тебя были проблемы. - Кстати, так что там с Летним Кубком, я так и не поняла, - Хоши решила поскорее сменить тему. Не то чтобы ей было всё это очень интересно, но злить Ацуши ей точно не хотелось. - Что-то мне совсем не хочется говорить о баскетболе, - недовольно протянул он и громко зевнул. - Этим летом я не хочу слышать о трёх вещах: баскетбол, экзамены и учёба. Но Тацуя, похоже, просто помешался на всём этом, - Хоши села на кровать и похлопала по покрывалу рядом с собой, приглашая Ацуши. - Его так беспокоят эти соревнования. А ещё он постоянно говорит про твою старую команду из средней школы. И всё непонятно так, таинственно, - Хоши сделала несколько неопределённых пассов руками. - Расскажи, что ли. Ацуши устало вздохнул, покачал своей мощной головой и плюхнулся возле Хоши на кровать, отчего та вся заходила ходуном. - Вот любишь ты всё выспрашивать... - сказал он. - Всё тебе надо знать, Тома-чин. - Ой, да перестань ты! – Теперь в Хоши проснулся неподдельный интерес. - Давай, выкладывай, что у тебя там за команда такая была. Ацуши ещё раз протяжно зевнул и почесал в затылке. - Раз тебе так сильно хочется, то я расскажу. Надо же как-то время убить, пока окончательно не стемнело, - Он бросил очень недовольный взгляд на свет в окне дома напротив. - В общем, жил я раньше в Токио. И учился в средней школе Тейко. Там ещё рядом такой магазин шикарный был, почти у школы, куча всякой вкуснятины и очень дёшево. Я там каждый день все свои карманные расходы просаживал… - Кхм-кхм, - учтиво кашлянула Хоши. - Ацуши, не отходи от темы, пожалуйста. - Да, точно. Был у нас в школе баскетбольный клуб. И была команда, сама понимаешь. Я был в стартовом составе с ещё четырьмя моими ровесниками. Нас называли «Поколением Чудес» - вот честно, не знаю, кому пришло в голову такое дурацкое прозвище придумать. Вот, собственно, и всё. - Как это «всё»? – разочаровалась Хоши. Она уже подтянула к себе подушку и устроилась поудобнее, чтобы слушать долгий рассказ. - А дальше? Почему вас так называли? Ацуши нахмурил лоб. Он стал похож на старика, пытающегося припомнить что-то из своей молодости, которого замучила ужасно надоедливая внучка. - Это всё потому, что мы были самыми талантливыми. Сильнее всех игроков клуба, даже тех, кто был нас старше. Ака-чин, Мидо-чин, Кисэ-чин... - Ацуши загибал пальцы.- ...Мине-чин, Куро-чин и я. Наша команда всегда побеждала. Ну, или просто я не помню проигрышей. А сейчас, после окончания средней школы, команда распалась и все поступили в разные школы, вроде бы кто-то в другой город уехал, как я. Но, в любом случае, в этом году школа Йосен получила самого лучшего игрока Поколения Чудес, – на этой самодовольной ноте Ацуши закончил. Хоши не сводила с него пытливого и немного неприязненного взгляда. Она терпеть не могла, когда друг начинал так хвастаться. Да и как ей казалось, на пустом месте просто. Хоши ходила на тренировки, видела как Ацуши играет – чуть ли не из-под палки. Она, конечно, ни за что не скажет ему это в лицо, но в голове у неё не укладывалось, как такого лодыря и хвастуна вообще держат в основном составе и считают самым сильным игроком команды. Ацуши ощутил на себе этот колючий взгляд и уже собрался как-то оправдаться, но тут он резко повернул голову в сторону окна и почти блаженно выдохнул: - Тома-чин, свет выключили. Хоши спрыгнула с кровати и сама подошла к окну, чтобы проверить. И правда, весь квартал как будто потух. Ни в одном оконце больше не было видно золотистого электрического огонька. Улицу еле-еле освещали тусклым светом высокие фонари. Город погрузился в волшебную тишину, живую тишину. В ней можно было услышать столько всего, что терялось в гуле и суматохе рабочего дня. Перестукивание колёс запоздалой электрички, где-то в отдалении тянувшейся светящейся нитью; шёпот волн, накатывающих на песок – оказывается, море ведь совсем близко… Негромкий плач морских птиц на побережье. Хоши пошире распахнула оконную раму – в комнату тут же пробрался мягкий ночной ветер. Он нежно подхватил своими невидимыми руками прозрачную занавеску и закружил её в плавном танце. - Тома-чин, а можно… можно я первым посмотрю в телескоп? – взволновано спросил Ацуши. Хоши оглянулась на него – Ацуши уже стоял у телескопа и просто впивался в него глазами. С трудом он сдерживал руки, так и тянущиеся к холодному гладкому металлу. - Можно, конечно же, - кивнула она. Хоши уже совсем не злилась на друга за хвастовство. Великану пришлось опуститься на колени. Он жадно припал к окуляру. С нескрываемым восторгом он вертел телескопом из стороны в сторону, стараясь охватить как можно большие участки неба. - Вау... - наконец вымолвил он, отстранившись от устройства. - Тома-чин, а там ведь и правда звёзды видно. Хоши невольно хихикнула и умилилась. Ей ещё никогда не доводилось видеть на лице человека такой наивный восторг. Казалось бы, просто серебряные мерцающие гвоздики, вбитые в тёмную стену. Светлячки, осевшие на ночное полотно. А ведь это достаточно, чтобы заставить меланхоличного колосса превратиться в маленького любознательного мальчишку. Как заворожённая, она разглядывала профиль Ацуши, чётко вырисовывающийся в холодном лунном свете. Тонкий длинный нос с едва заметной горбинкой, фиолетовые глаза с тёмным ободком вокруг радужки, задумчивый и чуть растерянный взгляд которых устремлён в небо, куда-то в самую его глубину, за звёзды. Он что-то хотел отыскать в ночной бездне, но всё никак не мог, как бы не силился. - Хоши, - тихо позвал Ацуши. Его голос, всё такой же гнусавый, спустил её с небес на землю. Хоши смущённо отвернулась, притворившись, что полностью поглощена изучением корешка учебника по математике, лежавшего на столе. - Хоши, - ещё тише повторил он. Ацуши почти перешёл на шёпот. Не отрывая вдохновлённого взгляда от бездонной небесной пучины, он сказал: - Знаешь, я всегда хотел побывать в космосе. Не то, чтобы там космонавтом становиться и что-то изучать, а просто поглядеть на все эти звёзды вблизи. На цветные облака других галактик, солнечные системы… По-моему, это было бы ну очень классно. Космос он такой… живой. Хоши села на пол рядом с ним, скрестив ноги. - А я бы не хотела туда попасть. Как по мне, так космос ужасно пугающая и опасная вещь. Огромный, безграничный. Холодный и безмолвный. Таращится на тебя множеством своих слепых глаз и молчит. – она зажмурилась и поёжилась. - И никакой красоты, о которой ты говоришь, без аппаратуры специальной не увидишь. Только… - Как это «не увидишь»? – не дослушал её Ацуши. Он недоверчиво перевёл взгляд с неба, на которое неспешно наползали кучерявые тучи, на Хоши. - Человеческий глаз слишком слаб, чтобы увидеть то же самое что видит, например, телескоп «Хаббл». И если ты окажешься в открытом космосе, то не увидишь ничего, кроме густой черноты вокруг тебя и парочки светящихся точек, - объяснила она. Ацуши уставился на неё широко распахнутыми глазами. Он был сильно шокирован. На его лице отразилось глубочайшее разочарование. - Ты разве не знал? – спросила Хоши. Ацуши только медленно и как-то нехотя покачал головой. Он лёг на пол, вытянулся во весь свой немалый рост и совершенно пустым, остекленевшим и невыразительным взглядом уставился в потолок. С минуту он молчал. Казалось, что он даже как-то обиделся на Хоши за её слова. - Значит, говоришь, ничего не увижу? – раздражённо спросил он. Ацуши то и дело недовольно косился на телескоп, как на страшного предателя. - В общем-то, да, - подтвердила Хоши. - Знаешь, в мире вообще есть множество вещей, которые мы не видим. Но они всё равно есть. Ацуши сдвинул брови и неопределённо хмыкнул. Какое-то время он просто лежал на полу, не говоря ни слова. Хоши стало как-то не по себе. Уж больно странным было его молчание. Она робко посмотрела на Ацуши, пытаясь догадаться, что же за мысли сейчас копошатся в его голове – он немного оттопырил нижнюю губу с видом серьёзнейшего профессора, решающего невообразимо сложную задачу. Тут его лицо просияло. - Это даже лучше, Тома-чин, - сказал он. - Нечестно и несправедливо, но всё равно круто. - Эм… что? Я не понимаю, о чём ты, - удивилась Хоши, чуть придвинувшись к нему. - Да что здесь сложного? – Ацуши резко сел, от чего она даже отшатнулась. - Это значит, что в мире может существовать абсолютно всё, что угодно! Вот всё, что только можно вообразить. Просто мы ничего этого не видим. Хоши с сомнением слушала его воодушевлённый монолог. - Невидимые монстры, невообразимые цвета, да хоть магия какая-нибудь! Всё то может быть, но мы ещё не знаем об этом, – на одном дыхании закончил он и, довольно потянувшись, снова лёг на пол, раскинув руки в разные стороны. - Ацуши, но тебе не кажется... - в Хоши проснулся дотошный скептик, но не успела она договорить, как друг на неё шикнул. - Не порть мою гениальную теорию своими научными фактами. Пусть хотя бы сегодня ночью всё будет так, как хочу я. Она чуть насмешливо улыбнулась и растянулась на паласе рядом с ним. Отсюда было прекрасно видно небо, редкие звёзды и одинокий полукруг лунного сыра, погрызанного космической мышью. По чёрному лугу лениво ползли лохматые овцы, подгоняемые пастухом-ветром. Своими боками они почти задевали антенны на крах домов. Хоши охватило необъяснимое беспокойство. Что-то не так с ней с того самого момента, как Ацуши переступил порог её дома этим вечером. Может, когда он открыл дверь в дом, залетел сквозняк и Хоши подцепила лёгкую простуду? Ни с того, ни с сего становится труднее дышать, ладони потеют и кровь стучит в висках. В голове всякая дребедень крутится, язык заплетается… А она никогда не замечала, какие у Ацуши красивые руки. С бледной кожей, под которой просвечивают голубоватые вены. Широкие ладони с длинными и ровными пальцами. Почти музыкальными. Как бы ей хотелось потрогать эти руки, сжать их в своих маленьких и полных ладошках… Сердце вновь захотело вырваться из тесной грудной клетки. Нужно было срочно что-то сказать. Не важно, что именно, но просто сказать. - Ацуши, - язык Хоши как будто распух и не помещался во рту. Она указала пальцем на небо. - А вот там летит шестикрылый волосатый тюлень! - Где?! – приподнялся на локтях он и прищурился, пытаясь разглядеть неведомое чудище в темноте. - Ты просто его не видишь, но он есть. - А ведь верно, - Ацуши с улыбкой покачал головой и подмигнул Хоши. - Пусть не вижу, но он там определённо есть. Сомнений больше не оставалось. Она влюбилась в Ацуши Мурасакибару.