Revival

      Округ Кларк, штат Невада, США.       Автобус — душная железная коробка — ленивым муравьём ползёт по пыльному шоссейному полотну, бесконечной лентой скользящему в сторону возвышающегося на горизонте горного хребта. Погода стоит настолько отвратительно жаркая, что воздух словно колышется, отчего очертания автобуса кажутся расплывчатыми.       Природа за окном разнообразием радовать не желает: второй час подряд мимо мелькают лишь накалённая добела корка пустынного песка, испещрённая сетью тонких трещин, да беспорядочно разбросанные там и тут креозотовые кусты.       Форточки и люки в автобусе распахнуты до предела, однако даже это не приносит облегчения: воздух обдаёт горячим сухим жаром, и складывается впечатление, что железная машина катит не по открытому пространству, а внутри разогретой духовки.       Измождённо выдохнув, Шон Коннор ослабляет сдавливающий узел галстука и, расстегнув верхнюю пуговицу, оттягивает ворот светлой рубашки. Дышать становится несколько легче, однако Коннор не упускает возможности в который раз за время поездки мысленно чертыхнуться на нелепую для подобной погоды офисную одежду. И, что самое главное, на способ передвижения в этой нелепой одежде по подобной погоде.       Все эти пресловутые выражения о том, что «если хочешь передвигаться незаметно — перемещайся как обычные людишки» Шону совершенно непонятны. Какая к чёрту разница, как именно ты перемещаешься, если всё равно находишься под прицелом? С другой стороны, если тебя окружают люди, так же, как и ты, одетые в строгие костюмы и прихватившие с собой кожаные портфели или кейсы, подозрений должно возникать как можно меньше. Но опять же, смотря с какой стороны посмотреть.       Коннор бросает короткий скучающий взгляд на наручные часы и принимается нервно барабанить пальцами по крышке кейса, который так некстати согревает колени и заставляет сердце пропускать удар. Металлический чемоданчик тяготит Шона, заставляет его чувствовать себя мерзким предателем, превратившимся из самостоятельного волка в гонимую пастухом овцу. Но самое отвратительное в сложившейся ситуации то, что ничего нельзя поделать, не навлекая большой беды на всех дорогих и близких людей. Чёртовы точки давления! Жизненно необходимые слабости, ради которых человек может пойти на всё...       Очередной крутой поворот открывает вид на первые домишки Хендерсона, и Коннор облегчённо выдыхает, чувствуя, как по лицу начинает расползаться глуповатая улыбка. Все угнетающие мысли о кейсе отходят на второй план, уступая место более радостным: Шон уже представляет себя развалившимся прямо под кондиционером на удобном диване. На мгновение ему кажется, что откуда-то веет приятной прохладой, а яркий свет солнца несколько меркнет. Дремотное наваждение, не более.       Колёса мягко шуршат по гравию, вырывая Коннора из приятных мыслей об отдыхе, и автобус плавно останавливается около одной из остановок общественного транспорта. Мягкий электронный голос сообщает о завершении маршрута, и пассажиры, с наслаждением потягиваясь после утомительной поездки, покидают свои места.       Выйдя из автобуса за мужчиной плотного телосложения, Шон первым делом, как и многие, осматривается по сторонам и, не отметив ничего подозрительного, шагает прочь от остановки по одной из улочек небольшого городка, пропитанного солнцем. Привычной уличной суеты не слышно, но гулкое биение сердца настойчиво твердит, что слух не потерян. Ровно как и белеющий в конце улицы просвет между серыми пятиэтажками, указывающий, что зрительный аппарат по-прежнему функционирует.       Небольшая пешая прогулка кажется неимоверно длинной. Коннор едва преодолевает навязчивое желание развернуться и бежать как можно дальше, и от этого каждый шаг даётся с трудом. Перед последним поворотом Шон, не выдержав, всё же останавливается и оглядывается назад. Узкий переулок практически пуст, не считая пары человек, только что в него свернувших. С виду обычные бизнесмены или крупные начальники, вот только они не обсуждают ни своих нерадивых подчинённых, ни минувших сделок, ни грядущих планов... Они попросту молчат. И это настораживает. Сморгнув, Шон покрепче сжимает ручку кейса и заворачивает за угол.       Взору предстаёт здание, ничем не отличающееся от домов зажиточных людей, помешанных на собственной безопасности: большой особняк песочного цвета, обнесённый высоким забором. Будка контрольно-пропускного пункта, находящаяся около кованых ворот главного входа, представляется до нелепости огромным мусорным контейнером. Взволнованное сознание явно даёт о себе знать.       Взгляд автоматически охватывает видимую часть особняка и заборного ограждения, оценивая серьёзность охранных мер. Участившееся сердцебиение подсказывает, что всё не так просто, как кажется на первый взгляд. Стоит войти — и путей к отступлению уже не будет. Шон прекрасно понимает это и, распрямив плечи, уверенно шагает прямо к пропускному пункту.       — Личная встреча с Грегом Оуэном, — кратко поясняет он цель своего визита и поправляет галстук, при этом словно невзначай касаясь его серебристого зажима. Достаточно удачное решение для идентификатора, Коннор не может этого не признать.       Мужчина в форме, коротко кивнув, лениво нажимает на кнопку, и створки ворот распахиваются, позволяя Шону пройти на территорию особняка.       Шон много раз слышал об этом месте и от своего начальника, и от его ближайших подчинённых, однако сам оказался здесь впервые. Это явно свидетельствовало о неком повышении, и даже несколько месяцев назад Коннор, возможно, в глубине души и порадовался бы такому событию, но не сегодня. Не сейчас.       Как давно всё пошло наперекосяк, Шон уже не помнит. Не помнит, с чего всё началось и по каким причинам зашло так далеко. Не может уложить в голове, как оказался на стороне двойных стандартов. Как стал заложником собственной неопределённости, собственных опасений. Собственных мечущихся среди двух огней мыслей.       — Агент Коннор! — в спину врезается звучный мужской голос.       Шон оборачивается: уверенным, слегка пружинистым шагом к нему идёт статный мужчина. Смуглое лицо в ярком солнечном свете кажется красноватым, короткие седеющие волосы аккуратно зачёсаны набок.Взгляд тёмных, почти чёрных глаз излучает решительность.       Грег Оуэн.       Выдающийся руководитель. Человек, который благодаря своему умению добиваться поставленных целей, с лёгкостью расширяет свои полномочия, получает всё более высокие и высокие должности.       Коннор всегда уважал Оуэна, стремился многому от него научиться. Этот человек изначально вызывал доверие, был великолепным примером относительно многих вещей. И когда представилась возможность перейти под начальство Грега и его своеобразную опеку, Шон не раздумывал и секунды. Не сомневался в правильности выбора. Не жалел о своём решении. Жалеть попросту было не о чем: всё в высшей степени соответствовало ожиданиям.       Подозрения подкрались незаметно, безжалостно разорвали разум пополам. Взбаламутили сознание подобно тому, как рука мутит спокойную воду, поднимая со дна всю грязь и ил. Неопределённость пришла на смену прежней уверенности, прежней непоколебимости. Но так и не принесла сожалений о выборе. Всё стало слишком неоднозначно. Слишком…       Шон делает глубокий вдох в надежде избавиться от непрошенных — неуместных — мыслей. Какая-то минута отделяет его от долгожданного момента передачи кейса. Он наконец выполнит свою работу. Сделает то, что должен был сделать.Избавит ли это от гнетущих мыслей и от ноющего чувства где-то глубоко внутри, Шон не может предугадать, но пальцы непроизвольно сильнее сжимают ручку металлического чемоданчика.       — Fortes fortuna adjuvat*, верно? — по лицу подошедшего Грега расползается фальшивая улыбка. — Рад, что всё прошло без приключений. Вы привезли его?       — Как видите, мистер Оуэн, — обменявшись коротким рукопожатием, Шон протягивает кейс Грегу, и тот жадно его выхватывает.       Вот и всё. Его часть работы выполнена. Завершена слишком быстро после месяцев мучительных ожиданий, так и не принеся желанного облегчения.       — Замечательно. Такими темпами Вы в скором времени сможете получить новую должность, — красноречивый взгляд выражает мысли точнее и раньше слов. — Только представьте, какие перспективы перед Вами откроются! Каких целей можно будет достигнуть! И я обязательно расскажу обо всём этом подробнее, но позже: собрание вот-вот начнётся.       Коннору требуется изрядная часть силы воли на то, чтобы сухо кивнуть в ответ. Без лишних слов, без лишних эмоций. Просто кивнуть. И этого вполне достаточно, чтобы не вызвать докучливых расспросов о самочувствии или же, в худшем случае, подозрений у Оуэна.       Идя рядом с Грегом по тропинке, ведущей к особняку, Шон всё же решает нарушить царившую между ними тишину. Он давно вынашивал в себе один вопрос, много раз пытался задать его.И каждый раз что-то неведомое удерживало его от оглашения. Но не сейчас. Сейчас барьер, прочно удерживающий слова в сознании, рухнул. Рассыпался прахом от чёткого, мучительного осознания, что времени откладывать больше нет.       — Сэр, а… Бартон уже знает?       Вопрос повисает в воздухе, и Коннору не требуется много времени, чтобы понять значение напряжённого молчания со стороны Грега. Он до сих пор ничего не рассказал. Никому.       — Сэр?..       — Нет, — отрезает Оуэн, после чего продолжает, взвешивая каждое слово: — Мы решили ещё некоторое время держать это в секрете. По крайней мере до тех пор, пока последняя стадия не подтвердит наших ожиданий.       — А как же Фиск? — брови Шона стягиваются к переносице. — Насколько мне известно, он ещё не отдавал приказа о реализации проекта. Что будет, если…       — Он не узнает, — жёстко бросает Оуэн, спешно барабаня пальцами по сенсорному дисплею датчика входа в одно из помещений. — Вы же не станете доносить на нас, верно, мистер Коннор?       Вместо должного ответа Шон мотает головой.       — Вот и славно, — очередная фальшивая улыбка озаряет лицо Грега. — В противном случае, Вы знаете, чем это может обернуться. Memento mori**, агент Коннор, memento mori…       Дверь бесшумно скользит в сторону, открывая взору длинный коридор, купающийся в холодном свете потолочных ламп. Всё выдержано в удручающе скучной серо-белой гамме, из-за чего создаётся впечатление больничного помещения, настолько сильное, что в ноздри бьёт фантомный запах медикаментов и кварцевых ламп.       Шон подаётся вслед за Оуэном, но тот, резко разворачиваясь, поднимает руку и водит пальцем из стороны в сторону, лукаво улыбаясь:       — Прости, сынок. Хоть я тебе и доверяю, но кое-что тебе всё-таки знать не следует. Пока не следует. Мои люди свяжутся с тобой, когда всё будет готово.       — Хорошо, сэр. Буду ждать.       — Вот и славно, — Грег нажимает на какую-то кнопку. — А пока можешь прогуляться по территории: дом большой, посмотреть есть на что. И да, — Оуэн бросает короткий взгляд на часы, — не забывай, обед через два часа. Ты должен на нём присутствовать.       — Благодарю, — Шон коротко кивает. — До встречи.       Дверь закрывается прежде, чем Оуэн успевает что-либо ответить, чему Коннор несказанно рад.       Завернув за угол, Шон прислоняется к стене и принимается закатывать рукава рубашки, бросая сомнительные взгляды на приглашённых Оуэном людей, один за другим энергично шествующих в сторону особняка. Шон едва сдерживается от того, чтобы не фыркнуть. Очередная порция влиятельных напыщенных индюков. Коннор не сомневается в том, что многих из них тактично заставили принимать участие в намечающемся деле: в конце концов Грег умел вызывать доверие, не прибегая ко крайностям. Судя по всему, он всерьёз решил обойти Фиска и полностью перехватить инициативу в свои руки. Вот только для чего, Шон не знает: по части некоторых вопросов Оуэн предпочитает не распространяться.       Да и к чёрту. * — Смелым помогает судьба! (лат.) ** — Помни о смерти (лат.)