Свидетель 32624453524

Шагая один по коридору минус шестого уровня — охранять джета, едва способного ходить и запертого в дальнем помещении бомбоубежища, не имело никакого смысла, и спускались сюда в лучшем случае раз в несколько циклов, — Саундвейв наконец позволил себе раздраженно провентилировать. Жар, исходящий от стен, перегружал системы охлаждения; а Саундвейв еще и злился. Он повелся на примитивную ложь, хотя знал, что Скайварп просто не мог вспомнить ничего по-настоящему важного, ничего, что следовало сообщать лично. «Вопрос жизни и смерти»? Саундвейв сжал кулаки. Этот джет хотел, чтобы он пришел сам — и вот он здесь. Если Скайварп заставил его тащиться сюда из-за пустяка… Саундвейв оттолкнул створку двери, пересек комнату и навис над сидящим джетом, склонив к нему темный дисплей маски. Этот цикл уже вымотал нейросеть и искру до предела, и Саундвейв тяжело оперся на стену, не чувствуя сил даже сформулировать замечание или вопрос. Пока он молчал, Скайварп, сперва испуганно вжавшийся в угол, расслабил напряженные серво. Фиолетовые крылья звякнули по металлу, расчерчивая стенную краску новыми царапинами, прошуршал по полу шланг, когда Скайварп попытался сесть удобнее. Молчание, чужое нервное излучение и душная жара минус шестого уровня постепенно напоминали Саундвейву, что он может не поддаваться злости. Он устал, но еще способен соображать, и подстегивающая системы ярость отступала, сменялась привычным и будто въевшимся в самую искру беспокойством. Он помнил слова Мегатрона: «эта мразь убивала наших граждан!». Мегатрон сам не знал, как точно угадал с этой метафорой — наркотики Скайварп распространял только в Восе, а в Каоне и других городах ликвидировал тех, на кого указывали поставщики отравы. Но Саундвейв, в отличие от Мегатрона, никогда не хотел брать на себя еще и функции судьи. Меха погибали и до начала войны, и после, а Саундвейв не мог помочь никому. Правое плечо, которым он опирался на стену, заныло от его собственного веса, и он заставил себя встряхнуться, разминая серво. Шел всего лишь третий цикл без гибернации, Саундвейв даже не провел все это время за консолью корабельной рубки, как тысячи раз случалось прежде, до войны… Когда он снова посмотрел на Скайварпа, желая вытряхнуть из него обещанную информацию и пойти наконец к себе, то отметил непонятное выражение оптики. — Ты ведь считаешь, что я солгал, чтобы заманить тебя сюда, — произнес тот с горечью. Саундвейв пожал плечами. «У меня много обязанностей. И я не представляю, что настолько важно, чтобы не доверять эту информацию датападу». — Много обязанностей… — будто прочитал вслух Скайварп, подался вперед, выгибаясь в спине и сцепляя когти перед честплейтом. — Саундвейв, ты позволишь мне стать твоим личным телепортером? «У нас достаточно стационарных земных мостов. Личный телепортер мне не нужен». — Ваши земные мосты позволяют тебе попасть в любое место мгновенно? Без согласований, без риска влететь в аномалию, не наматывая хайки по нижним уровням? — упрямо спросил Скайварп. Несмотря на усталость, жару и ждущую лестницу наверх, туда, где заканчивалось антителепортационное поле, Саундвейву понравилось это нахальство. За декациклы, что Скайварп просидел здесь, он много написал о Восе и восских джетах, и в каждом тексте читалось между строк «я лучше тебя знаю, какая информация тебе нужна и зачем» — и Саундвейв привык к такой манере общения. Она принесла бы проблемы, если бы ему приходилось контактировать со Скайварпом постоянно, но изучение очередного его опуса в конце рутинного цикла… освежало. И Саундвейв чувствовал, что вбивать в Скайварпа субординацию уже поздно. Оставалось решить, до какого предела позволить ему зайти. Глядя на маску так, как если бы под ней скрывалась оптика, Скайварп страстно продолжал: — Я поспрашивал меха, чем ты занимаешься, и я знаю, что тебе нужна помощь! Пойми же, я принесу любую клятву, я согласен на любой ограничитель, хоть бомбу или вирус в голову! Я не могу здесь больше сидеть, Саундвейв, я написал для тебя все, что ты хотел… Что еще я могу для тебя сделать? Не меньше клика Саундвейв смотрел на него. За прошедшие декациклы Скайварп стал нервным и дерганым. Жара и отсутствие нормальной мойки иссушили краску, добавили мелкие трещины и потертости к голому металлу обшивки в местах травм. Оптика светилась нездорово ярко, измятый подбородок вздрагивал при каждом слове. Но это все еще был джет, способный убить одним движением, и Саундвейва не обманывали потрепанный вид и дурацкий шланг между ног. Внешность Скайварпа вызывала ассоциации скорее с фемкой, чем с воином: тонкий, суженный в поясе, обтекаемый корпус, изящный белый фейсплейт, кажущийся еще более узким из-за выпуклых деталей шлема по бокам, хрупкие на вид руки с длинными когтями. Сейчас только они блестели и выглядели ухоженными. Но Саундвейв видел, как умеют драться восские джеты, и не хотел проверять на себе, насколько Скайварп опасен. «Что вы можете сказать об этом меха (свидетеле 32624453524)?.. — Если бы он не впаривал наш товар, то сумел бы продать что угодно еще, хоть звездный свет на астероиде! Мы очень долго с ним работали, очень долго… и честно скажу, я за всю жизнь мало встречал меха, которые бы так легко сходились с кем угодно!» — Или разреши мне лечь в стазис, — снова заговорил Скайварп, на этот раз — опустив голову и разглядывая пол перед собой. — Прикажи, чтобы меня не трогали, когда я отключусь. Потому что… я не могу так больше! «И в чем выражается „не могу”? Кстати, контакты доктора нам пригодились. Мне он не помог, но квалифицированные медики нам нужны. Всегда остается вероятность, что ты вспомнишь еще что-то полезное». — Жаль, что не помог, — вроде бы искренне заявил Скайварп. — Ты считаешь, лучше держать меня здесь. По соображениям безопасности, все такое. Но ремонтировать меня до боеспособного состояния долго и дорого. У меня сгорело столько нейроконтроллеров, что без донорских деталей я буду хромать, — он откинулся назад, показывая темную дыру сожженного порта, что переходила на бедро. — Так чем же я опасен? Саундвейв понимал, что убежище на минус шестом уровне — не лучшее место, чтобы остаться на неопределенный срок. Пол, исчерченный полосами и разводами грязи, не мыли все двадцать квартексов. Холодный свет не гас никогда — и это единственное, что можно было назвать здесь холодным. В нагретом воздухе дрейфовали пылинки, под потолком мерно гудели трубы, серость обшарпанных стен прерывалась темно-серой и не менее обшарпанной дверью — и еще изогнутым краном в углу, с одним вентилем. Под ним в пол была вмонтирована решетка, из щелей которой торчали серые и черные комки. Разве можно осуждать желание Скайварпа отсюда выбраться? «Ты лжешь и манипулируешь меха, и тебе это нравится, так?» — Не совсем. Но, Саундвейв, я умею молчать, умею выполнять приказы, я всю жизнь был в армии, почти всю… Ну надо же, он всерьез полагал, что проблема только в этом? То, что Скайварп непрерывно пытался найти подход к собеседнику — и Саундвейв еще выяснит, о чем он трепался с охраной склада, — было мелочью на фоне всего остального. — Ты ведь тоже обманул меня, разве нет? — спросил Скайварп. — Я уже потом пересмотрел воспоминания и понял, что ты не мог ничего знать о моем conjunx endura — кроме того, что он вообще есть. Стоило догадаться еще тогда, но я был слишком не в форме. «Ты и сейчас не в форме. По-твоему, как будут реагировать наши воины, если ты будешь ходить за мной в таком виде?» Скайварп неожиданно фыркнул. — Они точно будут на меня смотреть. А глава разведки не должен привлекать внимания, я понимаю. Но самые заметные травмы легко замаскировать одной пластиной металла, и краска еще понадобится, и это все. Спроси любого медика, он подтвердит, что здесь работы на десять кликов. Что еще тебя напрягает?.. Он так резко поднялся на ноги, что Саундвейв непроизвольно дернулся. Казалось, Скайварп встал, опираясь только на когти, впившиеся в исцарапанную стену. Алая оптика ярко засветилась. — Как еще мне доказать, что я могу быть полезен? — излучая гнев, он шатнулся вперед и в сторону, сделал несколько неуверенных шагов. А потом вздрогнул, будто в глубине корпуса сгорел еще кусок нейросети, и замер в неустойчивой позе. — Ржа, — пробормотал он. — Тебе, наверное, очень смешно. Когда Скайварп дошел обратно и оперся на стену, Саундвейв молча развернулся и направился к двери. Склад на территории космодрома по-прежнему был тихим и спокойным местом. Здесь ничего не ремонтировали с довоенных времен, но ближе к поверхности, где уже не чувствовался жар из глубин Кибертрона, покрытие стен оставалось однотонным и гладким. Корабли больше не уходили в дальний космос, но запасные их детали и странные трофеи никто не собирался уничтожать: неизвестные кибертронцам минералы, законсервированные корпуса ксеносов, оружие чуждых цивилизаций, усыпленные штаммы потенциально опасных микроорганизмов. Предметы, привезенные для неторопливого, не рассчитанного на результат изучения. Мегатрон обдумывал способы снова использовать Скайварпа как приманку. Глупо было бы ждать, что тот свяжется с Восом, едва получит доступ к спутниковой связи. Попытки достучаться до подельников, которая двадцать квартексов назад привела к раскрытию и зачистке крупнейшей сети наркоторговли в Каоне, наверняка хватило даже такому самоуверенному меха. Нет, Скайварп вряд ли рискнет… но кто мешает десептиконам сообщить о нем лидерам восской автономии? Пригласить в Каон делегацию, договориться о выдаче? Саундвейв с Мегатроном не могли сойтись в планах дальнейших действий — попробовать наладить отношения с заносчивыми джетами или нагло и грубо захватить в плен делегата, чтобы получить информацию посвежее? Мегатрон был убийцей и мыслил как убийца, и Саундвейву стоило большого труда притормаживать порывы его искры. Держать Скайварпа рядом с ним просто опасно. Дистанционный взрыватель в голову — вещь хорошая, но какой разумный меха станет колебаться, если окажется перед выбором: сдохнуть сейчас или дать специалистам Воса шанс разминировать закладку Саундвейва? Саундвейв кивнул Блицвингу, дежурящему на первом уровне склада, и вышел на бетонную площадку, под мертвенный свет спутника. Просмотрел сообщения — на минусовые уровни сигналы каонских ретрансляторов не добирались. Брейкдаун писал о свежих дезактивах в медцентре — судя по всему, убийства, но без отчета квалифицированного медика гадать о причинах бессмысленно. Высоко над Центральными низинами вспыхнул и прогорел метеорит. Саундвейв стоял, наслаждаясь прохладой. Температура обшивки медленно возвращалась к норме. Возможно, погрузить Скайварпа в стазис — действительно лучший вариант? Переключившись на дронов, что висели в небе над стратегически важными местами и по приказам из командного центра перемещались к участкам вялых сражений, Саундвейв убедился, что ничего критичного на линиях фронта не происходит. «Если к тебе можно заглянуть, открой мост», — сбросил он координаты Шоквейву и запустил отсчет пяти кликов. Зеленая воронка вспыхнула через два клика с небольшим. Лаборатория на нижних уровнях выглядела прибранной — пожалуй, чище, чем девять грунов назад, когда Саундвейв так же шагнул сквозь портал. Сейчас Шоквейв ничем не дал понять, что заметил его появление. Только зелень за спиной схлопнулась. Здесь было просторно, но после пустого бомбоубежища и гулких складских коридоров Саундвейв чувствовал себя странно, зная, что хватит двух шагов в любую сторону — а то и одного, — чтобы наткнуться на какой-нибудь верстак или шкаф. Размеренно гудели сервера, контролирующие все это великолепие — все электронные системы в огромном туннеле, выделенном под изыскания Шоквейва, управлялись дистанционно, и кабели питания дублировались не один раз. А еще здесь было ослепляюще светло — даже оптосенсоры Лазербик не сразу могли приспособиться к ярким лампам. Ближайший к Саундвейву стол оказался тщательно, почти без складок, обернут куском грубого, шероховатого изолетика. Судя по очертаниям, под ним скрывались ровные ряды коробок или контейнеров, и оставалось загадкой, почему Шоквейв спрятал их от посторонних линз. Или от своей собственной? Саундвейв быстро, не раздумывая, направился по лабиринту мебели туда, где испускала ровное эм-излучение чужая искра. Он уже знал, что увидит, и это подстегивало нейросеть нервным возбуждением, хотя краем сознания он понимал — ему давно пора отдохнуть, и раз уж разговора не избежать, стоит хотя бы сесть и успокоиться. Но прямо сейчас Саундвейв не чувствовал усталости. Только сердитую решимость. Интересно, когда к Шоквейву раньше, во времена его мирной и никем не замечаемой работы в одном из иаконских научно-исследовательских институтов, заглядывали под конец цикла друзья, приятели, знакомые — он тоже продолжал рассортировывать генетические образцы, не обращая никакого внимания на посетителей? Были у него друзья и приятели в принципе? Возможно, это Саундвейв проявлял поразительную для такого старого меха глупость, продолжая общаться с очевидно травмированным Шоквейвом — как с другом? С тех пор как десептиконский спецназ вернул его в Каон, прервав процесс эмпураты, именно Саундвейв отвечал за все, что уже случилось и еще случится в этой лаборатории. А он не имел ни времени, ни знаний, чтобы понять, стоят ли Шоквейв и его потенциальная польза таких затрат! Дело было не в энергии и не в случайных жертвах, количество которых уже второй квартекс не увеличивалось — не потому, что Шоквейву стало лучше, просто Саундвейв тщательно отбирал охранников лаборатории. По сути, больше всего злила постоянная необходимость быть начеку, нарастающее ощущение тщетности любых усилий… и потому Саундвейв раздумывал одни и те же мысли по кругу, упрекая себя и не зная, как здесь оставаться объективным. Никто не осудил бы его за гибель Шоквейва, к которому неоднозначно относились даже свои. Сам Саундвейв полагал в клики злости, что нашел бы десятки способов потратить время с большей пользой для дела десептиконов. И — раз за разом бросал любое занятие, спешно организовывал земной мост сюда, чтобы помешать Шоквейву уничтожить все, на что падал взгляд его линзы, слепой от ярости. Сейчас эта линза мерцала прерывисто, оптограни в глубине алого шара перемещались так быстро, что казались белыми линиями, пропадающими и возникающими снова. Несуразный, с ненормально выпяченным честплейтом и пушкой вместо руки, Шоквейв уверенно перекладывал крохотные пластиковые контейнеры со стола в распахнутый шкаф, с полок на другой край стола. Движения выглядели экономными и расчетливыми, и Саундвейв надеялся, что все эти действия имеют хоть какой-то смысл. «Я хочу отвлечь тебя. Выйдешь со мной на крышу?» Шоквейв издал невнятный звук, предположительно обозначающий согласие, и скрылся в своем лабиринте. Клика через три он вернулся, удерживая в ладони четыре колбы, заполненные искрящейся синевой. На сгибе руки висело свернутое в несколько раз, сильно потертое термопокрывало белого цвета. Над плоской, чуть пологой крышей — не лаборатории, другого здания неподалеку — светился в темном небе неровный бело-золотистый шар луны. Ветер уносил дым предприятий Каона в другую сторону, и оптосенсоры легко различали рытвины и полосы каньонов на безжизненном камне, проплывающем над городом. Здесь было слишком мрачно, так что Саундвейв с усталой благодарностью позволил Шоквейву подсоединить первую из колб со сверхзарядкой к тонкой трубочке с иглой на конце. Присел на расстеленное покрывало, запрокинул голову, опираясь на левую руку, и с помощью Лазербик сделал себе укол в горловой шлюз, протолкнув иглу в щель над честплейтом. Сверхзарядка взбодрила моментально. Еще до того, как емкость опустела хотя бы наполовину. А дальше… дальше плавно подступило долгожданное расслабление — только что Саундвейв не чувствовал ничего особенного, но в следующее мгновение заметил, как легко и спокойно думать о долге и ответственности. Он погладил Лазербик, следя через нее за Шоквейвом. — Спасибо, что пришел, — тем временем говорил тот. — И… я сожалею о сегодняшнем инциденте. Не знаю, сколько еще своего труда я бы уничтожил, если бы не ты. Спасибо, Саундвейв. Наверное, мне стоит поблагодарить и тех меха, которые пытались остановить меня? «Это был их долг», — написал Саундвейв, поняв, что вопрос не был риторическим. — Мне жаль, — Шоквейв пробормотал невпопад; не факт, что он вообще читал сообщение. — Мне все время кажется, я мог бы сделать что-то… как-то предотвратить приступ… Если бы я знал, от чего это зависит! Но мне тяжело даже думать, когда это начинается, вот что самое страшное. Все как в тумане. Как будто они уничтожили нечто важное во мне — а я не могу понять, что это было, не могу толком огорчиться по этому поводу… по-настоящему что-то почувствовать, как прежде. Весь этот перфекционизм, вся эта зацикленность на мелочах, которая тебя тревожит — я же вижу!.. Это всего лишь страх. Я имею в виду, это успокаивает. Хотя, не спорю, выглядит жутковато. Двадцать кликов беспамятства — и девять грунов уборки после. Но я не могу позволить этому, — он заговорил с яростью, заставившей Саундвейва насторожиться, — взять надо мной верх. Я осознаю, что я не справляюсь. Но я продержусь столько, сколько сумею. Не обещаю, что закончу все проекты — но хотя бы прирученные предаконы у вас будут. Массивный Шоквейв казался маленьким, словно придавленным собственным безумием. Линза лихорадочно вспыхивала в темноте, и ей хотелось любоваться. Он потянулся за отставленными колбами — ввести энергон в магистрали, пока топливо не разрядилось. — Выпьем? — уточнил формально, сам не замечая неуместности глагола для двух меха без ртов. «Я нашел способ минимизировать ущерб. Если моя информация верна, понадобится только незначительная медицинская помощь с твоей стороны. Ты не обязан соглашаться, но мне кажется, попробовать стоит». Шоквейв напрягся. Он подался вперед, нависая над лежащим Саундвейвом, и траки резко звякнули о металл. — О чем ты? — смутившись собственных эмоций, он добавил: — Я, конечно, попробую, если ты считаешь нужным… Саундвейву лень было формулировать сообщение, и он сбросил сегодняшнюю видеозапись — вместе с материалами о свидетеле 32624453524. Поерзал на покрывале, активируя нагрев, и расслабил серво. Если бы здесь не сидел Шоквейв, впору было бы урчать движками от блаженства. Впрочем, видеть спокойного Шоквейва и чувствовать его нервное, но все же нормальное эм-поле — тоже хорошо. «Как тебе этот джет?» — уточнил кликов через пять, тихо радуясь, что ровные глифы не выдадут заинтересованности в ответе. — Забавный, — проговорил Шоквейв будто бы принужденно — это было нетипичное для него слово… или у Саундвейва разыгралась паранойя? — Мне понравилось, что он не сдается.