Follow me

Дэнни Рэнд знает всего двух человек, не уважающих время медитации от слова «совсем». Это Джессика Джонс и, конечно, Люк Кейдж. Джесс звонит ему редко — обычно в тех случаях, когда Люка подозрительно долго нет дома. Но сейчас Люк точно там: он взял выходные от геройской деятельности и сидит с дочкой. Значит, это он беспокоит Дэнни рано утром. Приходится открыть глаза и потянуться за мобильником. — Доброе утро, бро. — Конечно, это Люк, можно было даже на дисплей не смотреть. — Мне кажется, у моей жены проблемы. — Почему я рассчитывал, что ты сейчас просто позовёшь меня в гости? — Потому что тебя в Кунь-Луне часто били по голове? — И не только в Кунь-Луне. Что случилось? — Джесс оставила мне записку на холодильнике. «Улетела с Бишоп в Бокетте по делу, буду дня через три». Сейчас пошёл пятый. Дэнни встаёт и тянется. Подходит к окну. Поднимает роликовую штору и щурится на золотое солнце над Манхэттеном. — Бокетте — это где? — В Панаме. Я думаю взять билет и полететь. Посидишь с Дэнни? — Конечно… — Дэнни зависает. — «Конечно, да»? Ты там чё, опять замедитировал? — Конечно, нет. Я полечу с тобой. — Ты же боишься летать. — Вдруг вам с Джесс и Хоукаем потребуется помощь? Джесс всё-таки как бы жена моего лучшего друга, ты забыл? — Она мне не как бы жена. Она мне жена. — Воооооот. И у меня есть личный самолёт. Звони няне, у вас же была хорошая. Я заеду. — Дэ… — начинает Люк, но «отбой» уже нажат. Конечно, он не хочет лететь с Дэнни и его аэрофобией втроём ни в какую Панаму. Наверняка хватило прошлого перелёта из Китая. На всю жизнь. Дэнни тоже хватило. Но пропустить момент, когда лучшего друга втянул в задницу не ты, а его реально умная родная жена, просто невозможно. *** В этот самолёт вбухано столько денег, что страшно подумать. Пожалуй, это единственная офигенно крупная трата Дэнни на себя. Можно было бы осчастливить десяток голодающих малых народов в Африке. Но страшнее мыслей о безумных тратах на самолёт — только мысль о том, что это, чёрт возьми, самолёт. Он летит по воздуху, он может упасть, а Люк слушает себе музычку в наушниках, листая сохранённые статьи о Бокетте и гадая, зачем Джесс и Кейт туда унесло. Дэнни весь перелёт думает, что это воздухоплавающее чудище, конечно, изнутри максимально похоже на обычную комнату с полом и фундаментом, но дзена тут никогда не достичь. И всё ещё пытается врать себе, что он летит в Панаму для того, чтобы хоть раз сказать Джесс, что теперь он её выручает, а не они с Люком — его, и вообще потому, что никогда не был в Панаме, и не потому, что Мисти бросила его пару месяцев назад и срочно нужно хорошо набить морды кому-нибудь, потому что в Нью-Йорке ненабитых не осталось. Ладно, Мисти бросила его два месяца, шесть дней и часов так восемнадцать назад, и сказала, что с Бартоном его путают не потому, что Хоукгай и Железный Кулак — внешне похожие блондины, а потому, что они распространяют вокруг свою одинаковую ауру невезения. Нет у него никакой ауры невезения, думает Дэнни в такси до Бокетте, надувшись на заднем сиденье. — Опять думаешь о Мисти? — Люк вынимает один наушник. — Нет. — Перестань. — Перестань не думать о Мисти? — Перестань думать о том, что ты неудачник. Ты не неудачник. Вот Хоукаи — неудачники. — Оба? — Конечно. И одна из них сейчас с моей женой в какой-то пизде, которая засасывает людей как пылесос и обратно не отдаёт, — Люк протягивает Дэнни телефон, и он изучает подборку статей. — Думаешь, они за этим уехали? Кого-то искать? — Нет, блядь, медитировать на вершине горы Бару. Думаю, они поехали кого-то искать. Они же обе детективы. — Хорошо. — Дэнни искренне пытается внимательно читать, но сосредоточиться на всей этой грустной гадости о пропавших людях трудно. — А как мы будем их искать? — Да ладно, это несложно. Мы просто поспрашиваем местных, не видел ли кто двух белокожих знойных брюнеток. Это же Центральная Америка, они тут должны хорошо запомниться, а город маленький. — Люк хмыкает и снова вставляет наушник. Дэнни начинает укоризненно коситься на Люка ещё по дороге к гостинице, вглядываясь в лица местного населения. Тот не замечает. Дэнни косится на него активнее, но результата нет. Люк замечает что-то неладное, когда они выходят у гостиницы, на очень людной улице, и Дэнни облокачивается на открытую дверь такси с выражением «яжеговорил» на лице, наблюдая, как такой уверенный в себе пять минут назад Люк медленно сматывает наушники. — И сколько тут латиноамериканцев и индейцев? — интересуется Дэнни. — Ни одного, — отвечает наблюдательный Люк, осматриваясь. — Класс. Джесс тут точно все запомнили. Надо было звать Мисти и Коллин. — Перестань, — бурчит Люк. — Как-нибудь справимся. *** «Как-нибудь» означает «будем с унылыми лицами обедать в кафе в центре города, пытаясь выспросить что-то у официантов, которые плохо понимают по-английски и вообще не знают китайский». — Я знаю, как ты победил дракона, — Люк отрывается от телефона и осуждающе смотрит в тарелку Дэнни. — Ты просто отжал всю еду, которую он жрёт, чтобы дышать огнём, сожрал сам и дыхнул на бедного голодного Шу-Лао. — Это совсем не острая штука, — Дэнни жуёт уже третью лепёшку. Совсем нет, конечно, просто по вкусу как острый перец с острым перцем в тонком тесте, и иногда на зубы попадается мясо. Очень круто же. — Нарыл что-нибудь по делу? — Нет. — И я нет. Люк вздыхает и идёт показывать бармену фотографию Джесс. Потом пристаёт к официантке. Потом к другой. Фотографии Кейт ни у кого в телефоне нет, конечно, и Люк уже раз пятьдесят подколол Дэнни, что стоило подписаться на её инстаграм ещё во время Гражданской войны. Инстаграм. Дэнни не подписан на Кейт, а у Джесс вообще нет инстаграма, но поиск по тэгам придумали великие люди. Остаётся надеяться, что Хоукай — достаточно современная девушка и ставит на одну фотку сто пятьдесят тэгов, среди которых точно есть один нужный. Острая пища бодрит разум, определённо, и Дэнни лезет в инстаграм. Вводит в поиске «Бокетте». Листает ленту — к возвращению Люка уже без особой надежды. Ведь если современная активная девушка несколько дней ничего не постит в инстаграм, с ней точно случилась беда. Ну или Джесс раздолбала её телефон, устав от всего этого. — Они тут были дней пять назад, — Люк садится и ставит перед Дэнни ещё порцию латиноамериканского огня. — Или четыре. Точнее мне не сказали. Дэнни молчит, листая ленту. — Вроде как взяли такси и поехали на окраину. Я не понял. Дэнни всё ещё молчит. Для того, чтобы перебрать все фотографии по тэгу «Бокетте», нужно терпение монаха, это точно. Он даже не верит, когда на него наконец выпрыгивает довольное лицо Кейт Бишоп и типично-кирпичное — Джесс. У неё всегда случайно выходит такое, когда её просят улыбнуться. И Дэнни, срочно подписавшись на инстаграм Кейт, заходит в профиль, оживившись. — У тебя такой вид, как будто в одном месте перчик засвербил. — Не в одном, — он отмахивается от Люка и предъявляет телефон. Это последнее фото, на следующий день после прилёта Кейт и Джесс в Панаму. На смотровой площадке, на горе Бару — она тщательно подписывает все фото и проставляет геолокацию. Дальше, как в обратной перемотке, пара фото с горной тропы, селфи лохматой Кейт на разобранной кровати с ноутбуком, ещё одно селфи — у старой пожелтевшей карты. — «Гид Фернандо Хуарес водит людей по одному и тому же маршруту больше тридцати лет, с ума сойти», — читает Люк вслух. — Ну и что, Моисей свой народ по пустыне сорок лет водил. «Идём на маршрут, очень жаль, что надо отрываться от офигительных историй и оставлять ноутбук», — он пролистывает ещё одну фотку, нищебродского вида пристройки с цветастыми шторами. — «Наш номер-люкс на окраине Бокетте, очень удобно, что совсем рядом с горой». Она ставит столько смайликов, что у меня ща глаз в колу вывалится. — Зато мы знаем, что искать, — Дэнни вскакивает, не дожевав. — И где. И кого. Это знаки. Люк залпом допивает колу со слегка недоверчивым видом и встаёт. — Ну пойдём, просветлённый ты наш. Веди меня туда, куда тебя, блядь, зовёт инстаграм Хоукая и твоя интуиция. — Только не напоминай, куда это завело нас в прошлый разы? — Хотел бы я это забыть нахуй, — честно признаётся Люк. — А ведь там даже Хоукаев не было. И молчит, пока Дэнни ловит такси. *** Зато в домике с пристройкой с жуткими шторами Люк неуместно веселеет до неприличия, пока хозяйка неловко кукожится, не зная, что отвечать, и несёт невнятную фигню, разыскивая запасные ключи. — Значит, Джессика Джонс ваша жена, — приговаривает она беспокойно. — А Кейт Бишоп, — она почему-то смотрит прямо на Дэнни, — ваша невеста. — Она не… — Люк наступает ему на ногу, — ...звонила мне несколько дней, я беспокоюсь. Приходится дальше стоять и молчать с очень тревожным видом и думать до короткого пояснения Люка, что это вообще сейчас означало. Хозяйка впускает их в комнату, и вот тогда Люк с нервным смешком говорит: — Это очередная легенда. Джесс часто чё-то плетёт, когда работает. Но это, конечно, смешно. — Почему? — Не знаю. Просто смешно. Дэнни смутно догадывается, что надо открыть ноутбук Кейт, лежащий поверх одеяла на кровати, но почему-то тупит. Может, потому, что разбросанные вещи — босоножки, шорты, лифчики, сумка Джесс, засунутая под кровать, отсыревшие чипсы в открытом забытом пакете — выглядят не просто тревожно, а супертревожно. Люк плюхается на смятую постель первым и открывает ноутбук. — Какой у Бишоп может быть паро… — начинает он и осекается. Дэнни тут же засовывает свой нос в чужой ноутбук, ткнувшись в здоровенное плечо Люка подбородком. На фиолетовом фоне светится незапароленная учётка «Джесс», и Люк решительно по ней клацает. Там на пустом рабочем столе лежат файл блокнота, текстовый документ и карта, пронумерованные по порядку. Больше ничего нет. Дэнни суётся к тачпаду раньше Люка — тот шикает на нервную хозяйку. — «Если вы это читаете, возможно, что-то пошло не так», — начинает он бубнить вслух. — «Я решила оставить эту запись на случай, если Джесс кто-то будет искать, потому что мне некому написать дома записку на холодильнике, привет, Люк». Чёрт, как это грустно! — Я думал, Хоукаи оптимисты. — То есть тебя смущает это, а не безграничное одиночество в паре строк? — Ещё меня смущает то, что Кейт верит в меня больше, чем Джесс, — Люк дёргает уголком рта, пытаясь улыбнуться, но у обоих что-то уже не выходит. Как не выходит ни до кого дозвониться уже давно. Как не обновляются соцсети Кейт. Они оба влипают в карту, в описание случаев пропажи людей, в версии — в файле Кейт решительно отметает только чупакабру и ещё на этот раз Доктора Дума, — перекачивают всё это богатство на свои телефоны и смотрят на часы, не сговариваясь. — Надо идти к Хуаресу, — начинает Дэнни. — Но он должен быть на маршруте, — заканчивает Люк. — Догоним и расспросим? По-гарлемски? — Говно вопрос. *** — Почему ты сказал, что Кейт верит в тебя больше, чем Джесс? — Джесс думает, что я не читаю её записки. — Почему? — Потому что я редко делаю то, что там написано. — Почему? — Ой, завали почемукалку. Женишься — поймёшь. Они идут по тропе, отмеченной Кейт, очень быстро. Так, что в отдалении уже слышится голос, вещающий о каких-то редких птицах, имеющих культовое значение у индейцев. Даже жаль прерывать гида, но Дэнни внутренне собирается и даже сжимает кулаки. — Шнурок завяжи, — снисходительно советует Люк, обгоняя. Как всегда, видит цель и не видит препятствий. Дэнни наклоняется, чтобы завязать шнурок на кроссовке — и не успевает даже пискнуть, когда валится с тропы кубарем в кусты, куда его затаскивают чьи-то руки. — Лю… — Тс-с-с, блядь, Рэнд. На нём верхом сидит худющая, замызганная, всклокоченная Кейт Бишоп в неприличной длины шортах. В них угадываются брюки, но эти брюки на что-то изодрали. Дэнни отупело оглядывается из неудобного положения: Джесс не видно, зато прямо над его лицом прыгает, клокоча на лету, лягушка. — Где Джесс? — В жопе, а я несколько часов как оттуда. Позови Люка, не надо трогать гида, он сам жертва. Мне показываться нельзя. Я забрала телефон Джесс, но батарея сдохла, пока я добралась до связи. — Ты на мне сидишь. Как я его позову? — Я пять дней сидела на камнях, а ты мягкий, — парирует Кейт и вытаскивает из кармана его спортивных штанов телефон. Звонит Люку сама: тот наверняка уже всё равно ищет. Ничего не остаётся, кроме как поднять руку и вытащить из спутанных волос Кейт какой-то пожухлый лист. Она и так похожа на чучело, куда же больше. — Это Кейт, — быстро говорит она. — Мы в кустах справа от тропы. Телефон возвращается, слава всем богам, не в штаны, а в руки. Дэнни смотрит на Кейт снизу вверх: она нервничает, но сияет. И всё ещё продолжает на нём сидеть. Кусты расступаются через тридцать секунд содержательного молчания. — После такого ты точно должна на нём жениться, — выдаёт Люк. — Это я должен на ней жениться. Она должна выйти замуж. — Знаешь, если бы не масштабы трагедии, я бы сейчас шутканула про предложение от миллиардера в кустах, — Кейт наконец встаёт, и Люк, спускаясь, срочно вручает ей шоколадный батончик и бутылку воды. Глядя, как жадно она ест, Дэнни отдаёт и своё яблоко. — И телефон, — просит она и, получив его от Дэнни, срочно лезет в браузер. Они ждут ещё полминуты — а что, Кейт всё равно жуёт. — У самцов есть присоски на лапках, и они позволяют держаться на самках, — Кейт выдыхает и возвращает его хозяину снова. — Блядь, я думал, это что-то важное! — возмущается Люк, не наблюдая рядом своей жены. — Это самое важное. Мы с Джесс все мозги себе вынесли этим за пять дней. Просто идите за мной, и делайте это тихо. *** Пока они взбираются через чёрт знает что параллельно цивилизованной тропе и перебегают смотровую площадку к «карибскому спуску», Кейт рассказывает леденящую душу историю: про живучего энтомолога, плантацию коки, кучу охраны, возможных невольников, сломанную ногу Джесс и выживание в яме с трупами. Только когда речь заходит об этом, Дэнни смотрит на её руки внимательно: изодраны в мясо. — План такой, — говорит она, непонятно как держась на ногах, направляя Люка и вышагивая за ним. — Мы вытаскиваем Джесс, отправляем её в больницу, а потом идём и вламываем мудакам. — Я Джесс местной больнице не доверю, — Люк хмурится. — Если тут копы куплены, они до неё доберутся. — Блядь, и то верно. — Когда мы виделись в прошлый раз, — осторожно встревает Дэнни, — ты так не материлась. — Посиди пять дней в яме с моей женой, — вступается Люк. До места, где Кейт оставила Джесс, остаётся уже совсем немного, когда Дэнни хлопает Люка по плечу, призывая остановиться. — Я всё придумал, — заявляет он. Потому что Дэнни сейчас серьёзно кажется, что он всё придумал, и при встрече взглядами с Люком эта уверенность только крепнет. Когда Люк так на него смотрит, потом всё гарантированно получается. — Хочу ли я знать, — вздыхает тот. — Хочешь. — Выбора нет, похоже, — Кейт пожимает плечами. — Тогда слушайте. Люк, мы сейчас вытаскиваем Джесс, звоним моему пилоту, и ты летишь с ней в Нью-Йорк на моём самолёте. — Дэнни, брат, это прям дважды хуёвый план. Во-первых, как ты планируешь справляться один? Во-вторых, ты без своего чудо-самолёта из Панамы поплывёшь, или мне за тобой вернуться? — У меня ещё и лук забрали. И вот, — Кейт показывает свои ужасные руки. — Как добираться, вопрос десятый, — Дэнни качает головой. — Джесс реально нужна помощь. Надёжная. А твой лук, Кейт, я тебе верну, и мы справимся. Она чуть ли не в лицо ему суёт разодранные дрожащие ладони. Дэнни спокойно берётся за них, несмотря на негодующий взгляд, и сжимает в своих. Люк открывает рот. — Это не то, что ты думаешь, — упреждающе выпаливает Дэнни. Ци струится по его венам, проходит через пальцы. Перетекает на бледную изодранную кожу, и Кейт, широко распахнув глаза, наблюдает. Не жалко. Для дела. Хоть и страшно колет пальцы, будто их потом не разогнёшь никогда. — Вот и всё, — говорит он, улыбаясь, и отпускает руки Кейт. Делает шаг к Люку. Она так и стоит на месте, приоткрыв рот и порозовев. — Я просто хотел напомнить, что экстремальные ситуации сближают, — Люк закатывает глаза и больше не спорит, продолжая продираться сквозь джунгли. *** Идти тихо смысла больше нет: хриплый мат, выстрелы и звуки драки слышно издали. — Джесс точно жива, — заключает Дэнни вполголоса. — Ну я, в отличие от неё, никогда не сомневался в своей супруге. Ага, не сомневался, но волновался жутко. Что, впрочем, естественно. Дэнни в его ситуации волновался бы так же, но Люку уже незачем. — Эй вы, педрилы! — разносится по джунглям с красивым эхом. — Чё стоите? Давайте, мучачос, кому вправить позвонки и геморрой? Лезьте, я бесплатно! Через несколько секунд тишины раздаётся мужской вскрик. — Следующий! — орёт Джесс. Дэнни, Люк и Кейт застывают за поворотом. Переводят дыхание. Пытаются оценить ситуацию трезво. — Надо подумать… — начинает Кейт. — Обрыв крутой, да? — уточняет Люк. — Да. Как ты. — Тогда чё тут думать. Он срывается с места, сразу бегом, выворачивает к расщелине с первобытным воплем под радостный возглас Джесс. Дэнни от этого чуточку медлит. — Брачный период, — Кейт всё ещё неверяще щупает залеченные руки. — Все орут. Лягушки. Птички. Люки. Дэнни чувствует себя идиотом, но нервно посмеивается. Собирается предложить Кейт не лезть в драку, но вместо этого приходится ловить какого-то знойного мачо, чудом убежавшего от Люка, и выворачивать ему руку из сустава, попутно прикладывая лбом по носу. Кейт, не растерявшись, подбирает оброненный пистолет. — Спасибо, — бросает она Дэнни, выбегая из-за угла раньше него. — Не за что, — запоздало отвечает он. Стрелять, правда, особо не в кого, да и бить тоже: кого Люк не снёс к Джесс в пропасть, тех он дотаптывает у обрыва. Азартно и со вкусом, перебивая каждому ноги своими тяжёлыми ударами, ломает кому-то руку об колено. — Я тебе твою ебучую ногу суну… — начинает он, когда из-за обрыва слышится недовольный оклик Джесс. Дэнни подскакивает к краю первым. Джесс сидит на немножко мёртвом на вид мужике, лежащем мордой на камне, с растрёпанной шиной на ноге. Придерживает её, задрав голову. Ещё бледнее, чем была Кейт до шоколадки, яблока и Ци. — Вы меня, блядь, вытащите, может, а потом всем совать будете что хотите и куда хотите? — просит она. — Где Кейт? Та подходит к краю, помахивает Джесс пистолетом. Опирается на Дэнни, пока Люк раскрывает свой рюкзак и, как бывалый муж и бывалый друг, собравшийся в горную местность, вытаскивает оттуда прочный трос. — Ты, блядь, круче Бэтмена! — хрипит Джесс восторженно, совсем сорвав голос, и глаза у неё блестят. — Если ты почитаешь комиксы, — Кейт нервно смеётся, — то узнаешь, что Бэтмен — блядь покруче меня. *** Сначала Джесс возмущается, что она жена и мать, а они целую вечность тащат её из вонючей ямы с трупами, и наверху сразу же сообщает Кейт приятную новость, что у мистера Уэллса облезла рука до кости и непонятно, как теперь их доставать. Через пару минут, услышав план действий, Джесс напрочь забывает, что она жена и мать, и, пока Люк несёт её через джунгли на руках, кроет всех троих так, что уши отваливаются. Потом у неё наконец совсем садится голос, но глаза сверкают. Особенно в сторону Кейт, которая съела всю еду. — У Дэнни на борту можно пожрать, — обещает Люк. — И до травмпункта я тебе тоже что-нибудь куплю, что захочешь. Это правда хороший план. Она тыкает его пальцем в твёрдую грудь и почти беззвучно выдавливает: — И вызвони копов. Эти двое там сдохнут, у них нет мозгов. Дэнни не успевает возмутиться — Кейт встревает первой: — Ты сама призналась, что у тебя их тоже нет. — Когда думала, что нам пиздец, — сипит наоравшаяся вдоволь Джесс и затихает, отказываясь от комментариев. Передышка у шоссе — совсем короткая. Люк ловит машину; Дэнни доходит до остановки, покупает ужасного вида хотдоги для дам, и те радостно набрасываются на них. Джесс даже не прощается и не желает удачи — уезжает, жуя. Проводив их взглядом, Кейт сразу ныряет назад в джунгли. Дэнни поймал бы её за штанину, но штанины нет, а хватать девушку сразу за бедро как-то неловко. Даже если она несколько часов назад на тебе сидела. — Ты хоть оденься. — М? — Переоденься, — поправляется он. — Давай доедем до вашего дома, у меня и ключ есть. Кейт мотает головой. — Темнеет, — она вертит головой, уходит чуть левее — наверное, на ими же протоптанную тропу. — Задержимся ещё — придётся отложить всё до утра. Чёрт знает, что там будет твориться после устроенного Джесс. Правда, хорошо, что там девять поломанных ублюдков, и ещё сколько-то вынесли мы. Но плантация в первый раз хорошо охранялась. Наверняка после нашего неудачного налёта прислали подкрепление. Главное — чтобы не перебили пленников, если они ещё остались. — Угу. Если из опыта семейной жизни Люка Дэнни что и вынес, кроме четырёх сотен совершенно новых слов, которые он никогда не сможет выговорить даже в самом неприличном обществе, так это только то, что с детективами спорить бесполезно. Лучше сразу пойти за ними и переломаться пополам, но сделать всё быстро и безопасно. Для них же самих. — Ты хорошо ориентируешься на местности, — заговаривает Дэнни через двадцать минут довольно быстрого хода. То ли он поделился энергией с Кейт, то ли она движется на лягушачьем мясе и чистой ярости. — Это отличный комплимент. — Мне говорили, что я не умею их делать. Кейт разворачивается — и даже почти не вымученно улыбается, когда Дэнни чуть не врезается в неё. — Для меня это отличный комплимент, серьёзно. Жаль, что мы раньше так мало работали вместе. Надо будет повторить. — Ну да, — Дэнни выдыхает, когда Кейт продолжает движение вперёд. — Только лучше не так, как сегодня. — Давай, скажи, что приглашаешь меня зачистить китайский ресторан в какой-нибудь из ближайших вечеров. — А ты хочешь? Кейт не отвечает и уверенно шагает по своей тропинке впереди. Но Дэнни почему-то уверен, что она посмеивается. Или улыбается. Может, Хоукаи и неудачники, но выдержка и самообладание у них отличные. *** — Оставайся тут, а я принесу лук. — Нет уж, хренушки. Это была моя позиция в прошлый раз, очень неудачная, если что-то случится… — Ничего страшного с нами не случится. У Кейт аж лицо перекашивает. — Я ровно то же самое сказала Джесс перед всей этой хернёй. Я пойду с тобой, разговор окончен. В общем, над Панамой сгущаются весенние сумерки, кругом поют птички и квакают брачующиеся лягушки, а Дэнни целых пятнадцать минут думает, что прятки от охранников панамского наркокартеля в кустах цветущей коки, в компании красивой девушки с пистолетом — это было бы романтично, если бы не выглядело, как вырезанная из фильма Гая Ричи за излишнюю укуренность и длину сцена. Кейт ведёт его не путём Джесс — тот фланг точно укрепили. Приходится прошмыгнуть под носом у какого-то смуглого усатого верзилы, определённо вышедшего из списка худших штампов о латиноамериканцах — и за углом барака хочется просто отдышаться. — Ты круто придумала с инстаграмом, — это ужасно хочется сказать, и Дэнни говорит, пусть и шёпотом, и офигеть как своевременно. — Опять комплимент, — Кейт прислоняется затылком к стене рядом с ним и улыбается. — Аккуратнее с этим. На самом деле я надеялась, что кто-то из моих друзей что-то заподозрит по тупым смайликам, но не знала, кто сможет прийти на помощь. — Я гожусь? — Щща узнаем. — Тогда жди. Дэнни кивает, делает глубокий вдох — и абсолютно бесшумно пробирается в барак сразу после того, как Кейт чуть ли не обычной монеткой раскручивает ручку на раме. Да, решётки, конечно, никто не поставил, но внутрь напихали слишком много человек. Так, что Дэнни становится в первые же мгновения трудно думать, что надо быть как вода: если и быть сейчас как вода, то как та горная речка, нервно подскакивающая на каждом камушке. Он привык к ударам, не чувствует боль, а они стараются бить его кулаками и тупыми прикладами. Зря: Железный Кулак от этого становится только крепче. И Джесс вполне понятно проматерилась в джунглях о своих стратегических ошибках. Главное — не терять концентрацию. И помнить, что снаружи прячется не слишком опытный ниндзя. Девушка, у которой в инстаграме не еда и голые ноги, а слепой на один глаз пёс, друзья и тайные детективные шифры. Выпад налево. Направо. Чьё-то ребро хрустит, встретившись с его ладонью. Кто-то открывается, подставляет под удар болевую точку на шее, и Дэнни пережимает её пальцами, как только попадает в захват. Его не взять в узкой комнате, он изворотлив. Он как вода. Бурлящий горный ручеёк, именно. В этом бараке нет ни пленников, ни лука Кейт. Только охрана. Дэнни начинает подозревать, что пленников тут вообще нет: или убиты, или находятся подальше от «господ». Зато смысл выходить через окно по-тихому всё ещё есть: Дэнни так никому и не дал заорать в голос и докричаться до соседнего. Так что он выбирается, подаёт знак маячащей у границы джунглей Кейт — и переходит к следующему бараку. Там всё уже идёт не так гладко, и когда он получает прикладом по скуле, то сразу думает: жаль, что нельзя было стрелять взрывающимися стрелами или сразу всё это сжигать. Рабов тут не держат — если он до сих пор не увидел ни одного, и Джесс тоже, а они проверили все три барака. Вваливаться в следующую узкую комнату, сталкиваясь лицом к лицу с очередным разбуженным или, что хуже, находящимся начеку бандитом, всё сложнее. Страх разрушает боль, боль разрушает страх, напоминает себе Дэнни, и звук ломающейся чужой кости почти успокаивает. Лучше — только различить во тьме прислонённый к стене лук, а не карабин, и колчан с неснаряжёнными ещё стрелами. Настолько радостно, что Дэнни утирает кровь с разбитой скулы, заезжает встречному в нос как-то неизящно и по-гарлемски, а потом хватает лук и колчан и пытается выйти в окно. Тут-то он и понимает, что всех достал: над плантацией гремит первый выстрел, и Дэнни успевает сунуться назад чудом. В барак прутся ещё какие-то типы, и деревянный пол подрагивает. Дэнни не придумывает ничего лучше, чем ударить по хлипкой стене и выпрыгнуть, пока она разлетается на щепки в золотых отсветах, и крыша — довольно лёгкая, а почти жаль — накрывает преследователей. Он перекатывается ближе к зарослям, стараясь не сломать лук, и ловкости на это хватает. В самом деле, справляются же как-то Хоукаи. Кейт его ждёт. И от этого в крови играет почти такой же азарт, как при встрече с Люком на поле боя плечом к плечу. — Ты будешь как Ву Ао-Ши, — сбито выдыхает Дэнни, заваливаясь на сырую землю, и протягивает Кейт её оружие. — Знаешь, была такая женщина, Желез… Она не даёт договорить. Радостно целует Дэнни — коротко, но горячо и глубоко, на жарком выдохе, и он забывает вдохнуть. — Годишься, — бросает она и выхватывает из колчана стрелу, заткнув пистолет за ремень. — Готовься ко второму раунду. *** Зря Дэнни так боялся сломать лук: у Кейт он прочный. Это он видит, когда они, разнеся третий барак, гоняют по плантации тех, кто ещё может бегать, ломают ухоженные кустики в цвету, и Кейт, которой некогда снарядить ещё стрел на ходу, выколачивает этим самым луком из бандита и зубы, и признание, где держат пленников. По ним уже стреляют напропалую, когда Кейт хватает его за руку и тащит куда-то через заросли, так, что ветки стегают по лицу и ноги путаются в местных… папоротниках? Это даже весело. Особенно если не думать, не успеют ли наркоторговцы отыграться на оставшихся в живых пленниках и ближайших местных. И если не думать о том, что девушки, случается, целуют Дэнни Рэнда просто так, и потом больше ничего не происходит. — Можно вопрос? — Слушаю, о Бессмертное Орудие Шу-Лао. — Ты умеешь материться по-испански? Ты же материлась? — Научить? — Нет, просто интересно. — Можно встречный вопрос? — Давай. — Кто такая Ву Ао-Ши? А то я не дослушала. Дэнни со вздохом перепрыгивает торчащий из земли корень. — Была в шестнадцатом веке женщина-Железный Кулак. Удивительная лучница. Кейт останавливается и дёргает его за руку. Переводит дыхание, и Дэнни даже в почти наступившей темноте видит, что у неё по виску катится пот. — Ты делаешь мне столько комплиментов, — выговаривает она, — как будто это не я сидела в грёбаной расщелине и жалела, что не ухватила у жизни напоследок что-нибудь крутое, а ты. Реально, осторожнее. Я могу не так понять. Он молчит, тяжело дыша. Чувствует себя почти виноватым. И Кейт только что пережила непонятно что, и они всё ещё в бою, на адреналине, и Мисти бросила его два с чем-то месяца назад. Но, может, Люк опять прав, даже если из этого потом не получается ничего хорошего. Люк, вообще-то, давно намекал. А может, и Джесс. — Но ты и была как Ву Ао-Ши, — очень тихо говорит Дэнни. Наверное, получается так тихо, потому что он пытается прислушаться, есть ли за ними погоня, а сам всё ещё чувствует себя звонким и нервным горным потоком. А ещё Кейт никак не может отдышаться, и её пошатывает, и она делает шаг к нему, наверное, чтобы опереться. Нет? Нет?! Два раза девушки Дэнни Рэнда просто так ещё никогда не целовали. Да ещё подряд. Да ещё во время погони, и так, чтобы за ушами застучала кровь. — Я тебя предупреждала, — усмехается Кейт, оторвавшись от его губ. — Ты был в опасности и не послушал. — Я люблю опасность. — Ты такой идиот. — Спасибо за комплимент. — Дэнни больше не теряется. Но у Кейт это обидное обычно слово и звучит как-то восхищённо, будто ей нравятся идиоты. Даже жаль, что нельзя задержаться. Они и так потеряли пару лишних минут. Кейт больше не тащит Дэнни за руку — он идёт за ней сам, почти чувствуя, как у той кончаются силы. Но на выходе к бараку, где бандиты держали девятерых пленников, их ждёт — наконец-то — приятный сюрприз. — Блядь, — удивлённо-радостно выдаёт Кейт, хватаясь за плечо Дэнни. — Это тот венесуэлец, который фоткал цветочки. Такой худой. Живой. И копы. Господи, я давно так не радовалась копам! Дэнни машет рукой полицейскому, заметившему их. Кейт на плече мгновенно тяжелеет, поняв, что гонка окончена: тут целый десант полиции, толпа, вот бы их не к трём охранникам рабов, а на чёртову плантацию. — Вас вызвала Джонс? — спрашивает Дэнни ещё издалека, пока полицейский переступает через скрученного латиноамериканца с руками, скованными за головой. — Джонсон, — поправляет полицейский. — Мистер Альберт Джонсон. Кейт смеётся, повисая на его плече почти мгновенно, с облегчением, наконец перестав держаться на чудовищной силе воли, и Дэнни торопливо обнимает её. Чтобы не осела в грязь исцарапанными коленками.