Дети Богов

— Адамай, погоди, — Нора цапнула белого дракона за локоть. Тот недоуменно оглянулся, но остановился. Остальные пошли вперёд к таверне, где за столиком их ждали неожиданные гости. — Послушай, Юго сейчас в некотором раздрае после приключений в Зените, так что говорить ему бесполезно. Поэтому говорю тебе. Эта парочка здесь неспроста. Я засекла их прямое приближение к нам ещё пару дней назад… — Что? — ошеломленно перебил её дракон, но, тут же взяв себя в руки, уже тише продолжил, — Почему не сказала?! Он вернул силу?! — Можешь не беспокоиться, — отмахнулась Нора, — Печать не даст осечек, но благодаря этому я всегда в курсе о его местоположении. Меня беспокоит другое. Он приближался целенаправленно к нам, не сворачивая. А ведь всего две недели прошло, как они ушли. — Думаешь, он снова что-то замыслил? — Теперь уже Адамай подозрительно оглядывался на Оропо и подошедших к нему Юго с Амалией. — Этого я не исключаю… — девушка снова схватила дракона за локоть, — Погоди, не бушуй раньше времени, ещё кое-что…       Постояв пару секунд над выжидательным взглядом брата Юго, Нора, почесав нос, выдала: — Надо их завербовать. — Что?! — дракон сделал глубокий вздох, снова успокаиваясь, — Зачем? — Сам подумай, Адамай. Сила полубогов, да и просто свободные руки нам не помешают. И Оропо под надзором. А будет хорошо себя вести — сниму печать. Так даже лучше будет.       Дракон с сомнение посмотрел на девушку, потом оглянулся на таверну, снова на девушку и, подняв глаза к небу, выдохнул: — Что же, рациональное зерно тут есть. Всё же он часть нас… — Отлично, — улыбнулась Нора. — Тогда оставляю это на тебя! — Эй! — белый дракон не успел возразить, а розовые волосы в красной шапке уже исчезли в портале. Адамаю ничего не оставалось, кроме как поспешить к брату. Подходя, он лишь кивнул гостям и сел на свободный стул. Нора улыбнулась ему из окошка и тут же скрылась. Но его несколько обеспокоили слова и, задумавшись, дракон даже не обращал внимания на то, что обсуждали сидящие за столом.       Если действительно убедить Оропо помогать им в возрождении расы элиатропов, то из этого может выйти толк. Пока весь совет Двенадцати не возродится, а потом и вырастет, на целый батальон детей их будет всего пятеро. Он с Эфримом, Юго, Нора и Амалия. Ну, еще и Альберт, который якобы с трудом, но был уговорен всеми. Не густо. Сестрица права — им нужны будут люди. Мысленно Адамай ухмыльнулся. Он всё ещё не мог представить Оропо в роли няньки. Но ведь собрал же тот однажды братство Забытых. С не очень благородной целью, но все же. Белый дракон помнил, как учил его Оропо правилам этого братства — не угнетай и не угнетенным будешь.       Немного приведя хаотичные мысли в порядок, Адамай прислушался к разговору. — Чтобы корабль оторвался от земли и вылетел в кросмос, необходимо гигантское количество энергии, но этого не требуется. Всё, что нам нужно — это выкопать корабль и поставить его на поверхность. Достаточно просто поддерживать энергию на определённом уровне. Я думаю, потребляемое им количество будет успешно восполняться. — Легче сказать, чем сделать, Юго, — Оропо скептически поднял левую бровь. — Неужто думаешь, что ваших сил достаточно, чтобы переместить Зенит из-под земли?       Юго прикрыл глаза, прислушиваясь к внутренним ощущениям. За прошедшие две недели он почти восстановился, но рисковать не стоило: — Есть один, кто может нам в этом помочь. Однажды это ему удалось. — Ты говоришь про Гроуви? — Амалия удивленно посмотрела на друга. — Ведь он потерял свою силу и отказался принимать обратно. — Да, я помню. Но имел в виду все же не его. — Оу… Голтард, — закатил глаза белый дракон. — Скажи, Юго, — сидящий напротив парень, как две капли воды похожий на элиатропа, разве что более лохматый и без синей шапки с ушками, подался вперед, — Зачем тебе это? Неужто ты и впрямь надумал заполонить мир Двенадцати армией элиатропов?       Ухмылка на лице Оропо была красноречивей его слов. Даже будучи смертным, он так и не избавился от черты, граничащей его с безумцем. Потеряв силу, способную свергать богов, он стал спокойней, но не менее самонадеянным.       На стол бухнули тарелки с едой. Появившаяся из портала Нора выразительно посмотрела на Адамая, а потом обратила лучезарную улыбку Эхо, при взгляде на Оропо улыбка стала несколько зловещей. Но тот, не обращая внимания на девушку с розовыми волосами, довольный потянулся за ложкой. — Армию? С чего ты взял? — лицо Юго, напротив, излучало спокойствие и позитивный настрой. — Как еще можно назвать то, что вы задумали? — спокойно подтвердила Эхо слова Оропо. — Адамай, ты же сам рассказывал, как правители к этой идее отнеслись в прошлый раз. Что мешает им вновь отказать вам? — Мы не будем спрашивать. Этот мир изначально принадлежал нам. Даже ваши боги не жили здесь изначально, а так же, как и мы, пришли из других миров, — сказал за брата, сидящий в человеческом виде, Эфрим.  — Это глупо. Вы можете нарваться на сильный протест и объявление войны. Вы не выдержите напора всех двенадцати армий. — О войне не идет речи. Мы займем земли, не принадлежащие ни одному из государств. — Надейся, — Оропо усмехнулся. — А если война разразится, на чьей стороне окажешься ты, Оропо? — вкрадчиво спросил белый дракон.       Все, включая элиотропа, удивленно посмотрели на Адамая, но тот, скрестив руки на груди, в упор смотрел только на бывшего союзника. При этом ухмыляясь, смотрел, как Оропо задумчиво прожевал, а потом проглотил кусок мяса. Даже Юго, весело отнекивающийся от нападок про войну, заинтересовался. — Смотря какая сторона предложит больше, — подперев голову рукой с ложкой, Оропо достойно встретил взгляд белого дракона. — У тебя есть что предложить? Что-то стоящее. — У меня? — дракон, не меняя позы, закрыл глаза. — Нет.       Но элиотроп всё так же не сводил глаз с Адамая. Через пару секунд вздохнул и воткнул ложку в тарелку, собираясь восстановить прерванную трапезу. — У неё есть, — так же невозмутимо продолжил дракон. Чего стоило ему не заржать, знала только сестра, вставшая позади Юго. Оропо, не донеся ложку до рта, скосил взгляд на хитро ухмыляющуюся Нору.       Амалия недоуменно поворачивала голову. Юго, до этого сидевший тихо, хлопнул ладонью по столу, но на лице по прежнему сияла улыбка: — Кто-нибудь расскажет мне, что тут происходит? — Да ничего особенного! — тут же нашлась Нора. — Просто хотели узнать, что здесь забыли члены братства Забытых.       Эхо, до этого невозмутимо уплетающая жаркое, поперхнулась. — Я ничего не ощущаю и не вижу с тех пор, как потерял силу, — протянул Оропо и, оглянувшись на свою спутницу, продолжил, — но Эхо утверждает, что беспокоиться есть о чём.       Та, отложив ложку, вздохнула: — В храме Энирипсы, который мы навещали недавно, меня кое-что побеспокоило… Обычно умиротворенная атмосфера храма, в которой всегда чувствовалось тепло и радость, исчезла, — женщина прикрыла глаза и, выдержав небольшую паузу, подобрала нужные слова. — Я приняла это за глупое наваждение, но когда мы решили посетить другие храмы, то и там чувствовалась напряженность. Словно затишье перед бурей… — Во всех храмах? — Эфрим напрягся. — Во всех… Юго, — энирипса с долей беспокойства смотрела прямо элиатропу в глаза — боюсь, вы что-то натворили там, в Инглориуме.       Вся беззаботность давно испарилась из глаз элиатропа. Юго перевел взгляд с Эхо и оглянулся на Нору с Эфримом. Он знал, что там всё было в полном порядке. Именно это его новообретённые родственники объяснили в первый же день. Но, глядя на обеспокоенную энирипсу, старые страхи вновь дали о себе знать. — Если это боги разгневались, — спокойный голос изумрудного дракона нарушил вынужденную тишину, — то не на нас. Именно поэтому вы здесь.       Молчание Оропо и закушенная губа Эхо были красноречивым ответом на повисший вопрос. ***       Иопы влюбляются один раз, но на всю жизнь.       Рыжеволосый парень сел и оглянулся. На широкой кровати, разметав светлые волосы по подушке, спала его единственная любовь. Та, которая подарила ему нечто большее, чем обычные патетические чувства. Она дарила тепло и понимание. Заставляла его сердце трепетать, а душу — петь от счастья. Сколько же усилий он приложил, чтобы завоевать её расположение и любовь.       Склонившись над кроватью, Гроуви нежно поцеловал жену в лоб. Та, чуть поморщившись, что-то пробурчала. Но не проснулась. Подтянув одеяло и заботливо подоткнув его, иоп вышел. Тихо скрипнула половица. Ну вот, про неё опять забыл. И там полочку бы тоже. Тихо и бесшумно отворилась дверь в детскую. А это другое дело — петли смазаны на совесть.       Серебряный свет луны скользил по ковру, скрывающий прохладу пола. Сквозь неплотно закрытые шторы он освещал просторную комнату. Беспорядочно разбросанные игрушки, вперемешку валялись мечи из дерева и, из того же дерева, поделки для малыша. Босые ноги отца, ловко и бесшумно обойдя препятствия, переместились к трём кроваткам. В одной спала его очаровашка дочь, в двух других — самые лучшие сыновья на свете. Поправив одеяло самому младшему — тот спал беспокойно и вечно отбрасывал скомканное покрывало на пол — Гроуви с умилённой улыбкой посмотрел на своих детей.       Накануне был самый лучший его день. Наконец-то закончился ремонт, дом стал даже лучше прежнего. Увеличилась детская. Сбылась Евина мечта о дополнительных шкафчиках на кухне. Со второго этажа появился шест для быстрого спуска — дети были в восторге. Он весь день играл с ними, особое внимания уделяя младшему, ведь он с ними недавно. Вчетвером они устроили весёлую перепалку на тех самых деревянных мечах, а победу праздновали ничью. И даже любимый суп кра не мог испортить столь чудесного вечера. Обняв жену, отец читал на ночь сказки, пока младшие Персидали не отправились в объятия Морфея. Он держал руку Евы до тех пор, пока та с улыбкой не уснула, и после ещё несколько часов, собирая остатки воли в кулак.       Ему придётся.       Обмануть друга, спасавшего его жизнь неоднократно, и обречь себя на страдания до конца жизни, глядя в его единственный полный презрения глаз.       Или покинуть до боли любимую семью…       Сердце до сих пор не нашло нужного решения. Но разумом он решился уже давно. Щёлкнул замок закрытой снаружи двери, и морозный воздух окутал слегка дрожащее тело иопа. Он даже не стал надевать плащ, так как знал, что это не поможет. Скрип свежевыпавшего снега вперемешку с тяжёлым дыханием нарушали звенящую тишину ночи. От невысокого двухэтажного дома протянулась цепочка свежих следов, освещаемая лишь холодным светом луны. Он не стал уходить слишком далеко. Он не знал, что будет дальше.       Упав на колени, Гроуви обессилено поник головой. Но глаза с четкой ясностью смотрели на правую руку, черную, словно сама ночь и закрытый красный глаз на внешней стороне ладони. За всё время, после возвращения, Рубилакс не проронил ни слова. Рука, созданная демоном, хоть и продолжала слушаться иопа, но была абсолютно бесчувственная; он не ощущал ею ничего.       Все предыдущие дни Гроуви с замиранием сердца ждал, когда Рубилакс наконец-то напомнит ему о долге, но тот продолжал молчать. Он отказывался идти с ним на контакт. Он словно умер для него. Словно молчаливым укором напоминая их договор.       На смуглом лице блеснула дорожка от одинокой слезы. — Я отпускаю тебя…       Эти тихие слова, выжатые с невероятным усилием воли, открыли ту дверь, которую он боялся.       С порывом ветра, они промчались сквозь деревья и, подлетев к одинокому двухэтажному дому, со звоном столкнулись с закрытым окном.       Спящая на большой кровати девушка вздрогнула и проснулась.