Враг Хюррем номер один

Утром Сулейман ушёл на свой Совет Дивана (опять планирует «играть в войнушки», на этот раз, его цель крупнейший греческий остров Родос, который является важнейшей стратегической точкой, а ещё там в плену находятся дети или внуки родственника Сулеймана, потому султан планирует отвоевать остров для личного пользования, обо всём этом знают только несколько человек: Сулейман, Ибрагим и я, — и не потому, что Сулейман мне доверяет тайны государственных дел, а потому, что я знаю канон). Я, счастливая от того, что стала с повелителем ещё чуточку ближе после нашего разговора, отправилась в гарем. — Михримах! Как ты могла?! — голос Хюррем оглушил меня, как только я вошла в нашу комнату. — Что с тобой? Зачем так кричишь, хатун? Я не глухая и прекрасно тебя слышу, — прочистив ухо, я попыталась сесть на свою кровать, но не тут-то было. — Ты провела эту ночь с повелителем?! — девушка прижала меня к стенке и потребовала ответ. — Да. Я ночевала в главных покоях. А что собственно не так? — Ты обещала, что я первая останусь с Сулейманом, после того, как он вернётся из похода! Разве я вру? — чуть ли не плакала моя подруга из-за такой «чудовищной» несправедливости. В последнее время, гормоны у Хюррем шалят, то плачет, то смеётся — а страдаю от этого я! — Ты ушла спать, повелителю что прикажешь: будить беременную наложницу или позвать, кто ближе и поворотливее? — я указала на её большой живот неопределённым жестом. Александра в считанные секунды прекратила реветь, ненадолго задумалась. — Всё равно, это нечестно, — ослабила хватку девушка и отпустила меня из своих крепких «объятий». — Не дуйся, ваша светлость. Пора дарить подарки новорождённой султанше и её матери. Ты уже всё приготовила? — Да. Ещё вчера всё собрала в одну кучу, долго не могла уснуть, потом пришла Нигяр и сообщила приятную новость. Слава Аллаху, что у Махидевран родилась девочка! — Хюррем подошла к шкафу и достала шкатулку с украшениями ручной работы, хотя в этом времени всё ручной работы. — Вот, самые лучшие наши с тобой драгоценности. Я не знала, что выбрать, поэтому взяла всё, сама посмотри, что достойно покоиться на шее нашей Махидевран. В честь такого радостного события я готова подарить ей всю эту кучу! — проворчала последнюю фразу Шура. Я осмотрела кольца, ожерелья и прочие женские радости, и выбрала самые лучшие на мой взгляд. — Прекрасно, я только сменю платье, и пойдём поздравлять, — сказала я, убирая всё в подарочную шкатулку. Но мы были не первые, кто пришёл навестить дважды молодую маму. Виктория величественно восседала на подушке возле постели нашей Махидевран и о чём-то с ней «мило» беседовала. Мы с Хюррем подошли и поклонились, султанша кивнула нам и разрешила присесть. Маха была чем-то раздражена, но причиной была точно не Хюррем, султанша даже не обратила на неё внимания. Я передала шкатулку с подарками Гюльшах и отошла с ней в сторонку, чтобы расспросить служанку об обстановке. — Махидевран Султан не в настроении? В чём причина? — Всё было нормально, пока венгерская наложница не заявилась. Вы бы выпроводили её, Михримах-хатун, пока чего худого не случилось. Гюльшах была нервная и уставшая после тяжёлых родов своей госпожи, но всё равно переживала за султаншу и не смела уйти поспать или поесть, преданность и верность для этой девушки на первом месте, любой каприз и любая прихоть Махидевран исполнялась ею в кротчайшие сроки. Мне тоже надо найти себе такую верную служанку, те кто прислуживают мне сейчас, совсем не годятся на роль преданных фрейлин. — Всё настолько плохо? — продолжила я разговор, отгоняя посторонние мысли. Я разглядывала беседующих женщин и не разделяла беспокойства Гюльшах-хатун. Всё казалось милым и вполне цивильным на первый взгляд. — Что с того, что ты была герцогиней?! Ты больше не в Венгрии, хатун! Ты вошла в этот дворец, как наложница-гёзде, таких полно во дворце Топкапы! — повысила голос Махидевран Султан, разбив мои предположения в пух и в прах. — Твоё прошлое не имеет значения, запомни это хорошенько, Виктория! Ты рабыня повелителя, как и почти все в этом дворце! Не смей больше упоминать своё прошлое в моём присутствии! — Я не хотела вас расстраивать, султанша, — склонила голову новоприбывшая венгерская наложница. — Я лишь хотела рассказать, откуда я родом. — Думаешь, мне есть до этого дело? Знай своё место! Будь ты хоть Английской королевой, во дворце свои правила, не стоит думать, что раз сам повелитель тебя привёл во дворец Топкапы, тебе позволено больше! — люто злилась Махидевран. — Я, пожалуй, пойду в свои покои, — хмурая Виктория выскочила за дверь и даже не попрощалась. Я села на место венгерки, чтобы выяснить причину ссоры. — Стоило поднимать такой шум, госпожа? Маха в своём репертуаре — в этой женщине ревности больше, чем здравого смысла, даже сейчас, когда она произвела на свет дочь, все её мысли только о том, что кто-то пытается увести у султанши из-под носа любимого мужа. — Высокомерная дрянь! Строит из себя королеву, смотрит на меня, как на грязь под своими ногтями! — не успокаивалась молодая женщина. — Не переживайте и не злись, молоко пропадёт, — вмешалась в разговор Хюррем. А Шура со всей «заботой» подливает масла в огонь, надеясь убить одним выстрелом двух зайцев — стравить Викторию и Махидевран между собой, чтобы первая сделала за Хюррем всю грязную работу. Канноная вражда? Хм… — Тебя ещё не спросили, Хюррем-хатун! — огрызалась госпожа. — Кто вчера в покоях Сулеймана ночевал?! Родить спокойно не дадут! Упс… — Не злись, Махидевран, я вчера была с султаном, — призналась я, набравшись храбрости. Махидевран Султан замолчала и удивлённо уставилась на меня, затем перевела взгляд на Хюррем и обратно. — Что? Ты, Михримах? Гюльшах-хатун мне другое сказала… — султанша посмотрела в сторону своей служанки таким взглядом, что казалось, девушка сгорит и провалится на месте. — Закроем эту тему, хорошо? Вчера был трудный день для нас всех. Ваши роды прошли тяжело, не тратьте нервы напрасно, берегите здоровье, — поспешила я замять этот разговор, который ни к чему хорошему нас троих бы не привёл. — Ладно, не будем об этом, — сдалась молодая мать, когда служанка принесла Салиху на кормление. — Какая милая у вас дочь, госпожа, — с улыбкой разглядывала девочку Хюррем-хатун. — Раз она тебе так нравится, я помолюсь, чтобы Аллах и тебе послал такую… — беззлобно прошептала Махидевран, укачивая султаншу в своих объятиях. — Не стоит тратить силы из-за ничтожной рабыни Хюррем, султанша, — не осталась в долгу девушка. — Вам теперь нужно думать о своей дочери… — Кстати, — вспомнила я одну вещь. — Когда Виктория уходила, она сказала, что пойдёт в свои покои? Я не ослышалась? Ей выделили целую комнату? — Гюльшах-хатун? Тебе что-нибудь об этом известно? — хмурилась Махидевран. — Да, госпожа. Свободная комната была отдана Виктории, но она двуспальная, так что, как только появится ещё одна гёзде, хатун придётся подвинуться, — успокаивала Гюльшах-хатун свою госпожу. — А до того времени, эта выскочка будет жить, как королева?! Так не пойдёт! Ей только волю дай, и она в покои султанши переедет. Надо что-то придумать! — задумалась Махидевран. — У меня идея! — я вскочила с подушки и прошлась по комнате. — Хюррем ведь скоро рожать, давно было нужно выделить ей отдельную комнату. Пришло время. Вам не кажется, Махидевран Султан? — Ты это к чему? — подняла бровь её светлость, не дав ответить жене падишаха. — Я от тебя никуда не уеду! С тобой буду жить! — Ты переезжаешь в новые покои, Хюррем-хатун, в комнате рядом со мной освобождается место, Виктории придётся переехать, так как в той, что живёт она сейчас, «завелись насекомые», — рассказывала я свой «коварный» план. — Неплохо. Я поговорю с Валиде Султан, чтобы Хюррем подготовили новые покои, — в предвкушении улыбнулась Махидевран. — Гюльшах! Проследи, чтобы у Виктории в комнате «завелись насекомые» или тараканы, на твоё усмотрение… Крысы и клопы тоже подойдут… — Да, госпожа. Сделал гадость — в сердце радость. В то же утро Махидевран поговорила с Валиде и выбила комнату своей конкурентке, чем весьма озадачила мать султана. Айше Хафса Султан не понимала, в чём подвох, но жилплощадь для Шуры выделила и неплохую, точнее очень даже хорошую. Мы вместе с Хюррем-хатун отправились осматривать её новые покои. — Неплохо, — вынесла вердикт Хюррем, осматривая свою комнату. — Неплохо? По сравнению с тем местом, где мы спали до этого, просто шикарно! — Может, переедешь со мной, Михримах? — В качестве кого? Твоей няньки? Нет, ваша светлость, вы уже большая девочка, пришло время съехать от родителей и жить отдельно. У тебя есть две служанки, они в случае чего помогут тебе, но если что-нибудь случится, всегда можешь обратиться ко мне, Хюррем-хатун. — Я хочу, чтобы ты присутствовала на моих родах. — Я не оканчивала курсы повитухи, чем я смогу тебе помочь, хурмушечка моя? От меня больше вреда, чем пользы в таких делах… Девушка подошла, села рядом со мной на кровать и взяла мою руку в свою ладонь. — В качестве моральной поддержки. Я боюсь рожать, а ты помогла Махидевран Султан, мне тоже нужна твоя помощь, — глядя мне в глаза, серьёзно сказала икбал султана. — Или ты не хочешь? Бросишь меня одну умирать? — чуть не плача, спросила Шура. Только не очередная истерика! — Ну что за разговоры? Конечно, я помогу тебе, Хюррем! — я похлопала её по плечу, боясь, что мне снова придётся успокаивать её два часа (эта девушка доверяла представление с показом своих слёз только мне). — Не драматизируй, хорошо? — Ладно. Мария совсем от меня отдалилась, вечно пропадает в танцевальном классе на пару с Сюмбюлем-агой, совсем её не вижу, — жаловалась на жизнь Шура, прислонившись ко мне и сморкаясь в свой шёлковый платок от всей души (такое шоу тоже дозволялось наблюдать только мне). — Так будет лучше для всех, ты же это понимаешь? — Да. Теперь ты моя единственная подруга, не хочу и тебя потерять, Михримах. Мама, сестра, отец — все покинули меня. Даже Мария отдалилась, я слышала, что она сменила веру и зовётся теперь Гюльнихаль! — выплюнула последнее слово Александра. — Ты поэтому с ней поссорилась? — Да! Она предала меня! — Никого она не предавала, Хюррем. Девушка подстраивается под этот мир, вот и всё. Теперь она работник этого дворца, её жизнь будет посвящена танцам и обучению новых наложниц, её вера тебя никак не касается. Зря ты с ней поссорилась… — У меня же есть ты, — обняла меня Хюррем-хатун за плечи. — Зачем мне какая-то Мария-Гюльнихаль? Я покачала головой и снисходительно улыбнулась. Такая беззаботная и наивная Александра меня умиляла. Что ни говори, но девушка с характером, и харизмой не обделена, не удивительно, что Сулейман любит её. А я люблю Сулеймана и Хюррем люблю, как вторую младшую сестру. Порой, я сама себя боюсь, от того, что не испытываю ревности к Хюррем и Махе. Я вообще здорова? — Жаль только, что ты водишься с Махидевран Султан, эта змея тебе никогда не станет подругой лучше, чем я, — как бы «между делом» поведала Шура. — Не говори так, Хюррем. Махидевран не такая уж и плохая, как ты думаешь. — Я же лучше этой заносчивой султанши! Добрее и дружелюбнее, ты мне как сестра, Михримах. Отчего ты не можешь дружить только со мной? — «Медвежонок: Ты с кем дружишь? Со мной или с Зайцем? Ежик: С тобой! И с Зайцем! Медвежонок: А я дружу с тобой, понял? Ежик: А со мной без Зайца дружить нельзя, понял?» — процитировала я любимый диалог про дружбу. — Махидевран не стоит тебя! — прослушала мои слова Шура. — «Люди которых трудно полюбить, как раз больше всего нуждаются в любви». У тебя есть я и Гюльнихаль, а у Махидевран никого, кто бы смог понять её горести и переживания. — Она завистливая и ревнивая! Как можно быть искренней с ней? — У каждого свои недостатки, Хюррем-хатун. К тому же, мы во многом зависим от султанши, тебе стоит наладить с ней отношения. У нас есть более опасные враги в этом дворце… — Была бы твоя воля, ты бы всех на свете помирила, — проворчала Шурочка и прижалась ко мне теснее, наверное, чтобы я не убежала от неё к Махе. — Мне пора, ваша светлость. — Куда? Я думала, ты поможешь мне разложить вещи, — расстроилась в один миг хатун. — В отличие от некоторых беременных икбал, гёзде без уважительной причины не может пропускать уроки. — Ты и так всё знаешь! Ты лучшая среди девушек в этом дворце! Тот танец, что ты исполняла на прошлой неделе в танцевальном классе — я запомню на всю жизнь! Никогда не видела ничего подобного! — Нет предела совершенству, друг мой. К тому же, Виктория тоже должна посещать уроки, ведь она только пришла во дворец, хочу посмотреть, чего такого в ней нашёл Сулейман, раз привёз из завоёванного города. — Я бы тоже не отказалась увидеть это. — Пока не окатишься, то есть, разродишься, сиди на попе ровно. Береги ребёнка, Хюррем. Не лезь в драки и не ссорься. Хорошо? — Я постараюсь…