***
Я проболела и пролежала в постели около месяца. Прогулка под дождём не прошла даром. Мне выделили небольшую комнату и одну служанку. Жалование моё урезали в несколько раз, слуги относились с пренебрежением и не спешили выполнять мои приказы. Я брошена всеми, ведь никому нет дела до хатун, которая больше не имеет ценности в глазах государя. Один раз неподобающее поведение служанки увидела Садыка Султан и закатила грандиозный скандал по этому поводу, рабыню сильно наказали и продали на невольничий рынок. Больше никто не смел от меня отмахиваться. Я была в шоке от подобного отношения султанши. Я не ожидала, что вступится за меня именно она, ведь ей ли не знать, что сейчас у меня шансов меньше вернуться в Топкапы, чем у самой Садыки. Но, нет. Султанша сильно изменилась. Больше нет надменности и пренебрежения в её взгляде, когда она на меня смотрит. От неё не исходит унижений и обвинений. Она вообще молчит. Приходит навестить меня каждый день, спрашивает служанку о моём самочувствии, следит, чтобы лекарства, еду и всё необходимое приносили вовремя и молча уходит. Я не знаю, как к этому относиться. На её месте я бы так не поступила. Думая об этом, мне становится стыдно. Никто из Топкапы так и не навестил меня и не прислал весточку. Ни Махидевран, ни Хюррем, ни Валиде Султан, ни Хатидже Султан, ни Ибрагим Паша, и уж тем более ни повелитель. Словно и не было меня там никогда. Лишь шрам от кесарево напоминает мне о том, что Атике мне не привиделась, и я нужна ей, как никогда прежде. Это даёт мне силы жить дальше. Детей я бросить не могу, как бы тяжело не было, я должна выжить и встать на ноги, с высоко поднятой головой войти в новый дворец и показать всем, на что я способна! Месяцы шли, но вести из нового дворца приходили очень редко. Там всё очень сложно, Султан продолжает «топтать» свой гарем, словно петух куриц. Как я и предполагала, Сафие-хатун и Хандан-хатун стали его фаворитками и часто посещают повелителя по ночам. Маха и Хюррем ведут привычный образ жизни, но стали более тихими после моего отъезда. Султан всем чётко дал понять во дворце, чтобы никто не смел при нём говорить о Михримах-хатун. Все подчинились. Дураков, готовых встать на мою защиту, не нашлось. Меня запрещено вспоминать, запрещено навещать, запрещено передавать деньги и подарки, запрещено передавать вести о детях. Кто-то однажды вспомнил обо мне и захотел привести повидаться со мной дочь, но этот кто-то не успел. Дочь я так и не увидела, а моё наказание ужесточили ещё сильнее. Уже месяц я заперта в своих покоях и не имею право видеться даже с Садыкой. Одиночество медленно меня убивает, скука просто невыносимая! Я не знаю, как мои дети. Да, именно мои дети. Я привязалась к Мураду, как к собственному сыну, и сейчас переживаю за малыша не меньше, чем переживаю за дочь! Сыты ли они, здоровы ли? Не могу больше находиться в неведении!***
Лето наступило, и в один из погожих деньков мне позволили выйти в сад и погулять. Я была рада и такому после месяцев одиночного заключения! Только бы выйти на волю и вдохнуть немного свежего воздуха, увидеть людей, растения, хоть что-то узнать о детях… — Михримах-хатун! — женский голос окликнул меня и я обернулась. Нигяр-хатун стояла возле небольшой беседки и подзывала меня к себе, я обернулась, чтобы проверить, нет ли слежки, и подошла к девушке. Хатун была в красивых одеждах и украшениях, здоровый внешний вид и улыбка на лице, красили эту молодую особу, делали Нигяр ещё моложе. — Нигяр? Что ты тут делаешь? Если тебя увидят и доложат государю, ты и твоя семья можете пострадать… Девушка лишь покачала головой и усадила меня на лавку. — Не переживай, Михримах! Твоё наказание закончилось! Государь лично приказал тебе возвращаться в Топкапы, все обвинения сняты! — Что? — я не верила, что это правда, даже ущипнула себя, но боль лишь подтвердила, что всё происходит наяву. — Скорее собирай вещи, и поехали домой. Повелитель ждёт тебя! — Вещи? Нет вещей. Всё что на мне сейчас, больше нет ничего… — сказала я на русском, так как от волнения даже позабыла турецкий язык. — Тогда идём. Карета нас уже ждёт! — Нигяр потянула меня на выход из Старого Дворца. Что странно, через задний ход. — Постой, — я оторвала свою ладонь и остановилась. — Садыка Султан… Я должна увидеть её перед отъездом! Хотя бы спасибо ей сказать… — Садыка Султан уже давно во дворце! — сказала Нигяр. — Пару месяцев назад повелитель приказал привести Султаншу в Топкапы для серьёзного разговора, после него государь отдал приказ, чтобы Садыка осталась жить в новом дворце. Ты не знала? — хатун была удивлена моей неосведомлённостью. — Повелитель простил её? — тихо спросила я. — Должно быть простил. Я в дела дворца не лезу, Михримах. — Тогда что ты здесь делаешь? Кто послал за мной тебя? Разве тебе не нужно быть в своём дворце с мужем и ребёнком? — Паша попросил меня лично тебя доставить в Топкапы, сказал, что это очень важно. И ты моя подруга, как же я могла упустить такой редкий шанс и не повидаться с тобой, Михримах? — Нигяр была искренне рада нашей встрече и не скрывала этого. Мы сели в карету и продолжили разговор. — Рада, что ты за мной приехала, Нигяр… Как мои дети? Как Мурад? Атике Султан? Они здоровы? — я схватила её за руки и крепко сжала. — Всё хорошо, не переживай. Шехзаде передали обратно матери, а Атике Султан в порядке. — Слава небу! Как я рада это слышать! — с облегчением выдохнула. — Как твои дела, Нигяр? Как семья? — Всё прекрасно, не без твоей помощи, Михримах-хатун, — девушка улыбнулась. — Сын растёт, паша работает много, а я… — бывшая калфа погладила свой живот. — Скоро снова стану матерью… Я не смогла сдержать улыбки. — Я рада, рада за тебя, Нигяр… — И я рада, что тебя оправдали, хатун. Сафие-хатун обозналась, в темноте на неё напали, а когда ты стала ей помогать, и появился государь, застав вас двоих в таком виде, все всё не так поняли. — И как это смогли установить? Столько месяцев прошло… — Одна из рабынь всё видела, но так как повелитель был зол очень долгое время и не разрешал поднимать эту тему, хатун молчала долгое время. А как повелитель успокоился, пришла к нему лично и всё рассказала. Мол, слышала странные крики в месте нападения на Сафие-хатун, а уже после ты прошла по коридору в ту сторону. — И что же Сафие-хатун? Как объяснила то, что обвинила меня? — Сказала, что сильно головой ударилась и темно была, она, мол, была уставшая и тебя видела второй раз в жизни, испугалась говорит. — И повелитель поверил? — Да. Даже наказывать не стал. Она вместе с оправдавшей тебя хатун пришла к государю и покаялась. Вот и простил её повелитель. — Очень интересно… — задумчиво произнесла я. — А почему Ибрагим Паша тебя отправил? Почему было так важно, чтобы ты меня сопровождала? — Паша не сказал, но думаю, что кто-то точит на тебя зуб, Михримах. — И что я им всем сделала?.. — Зависть это. Султан Сулейман тебя очень любил… То есть любит! — быстро оправилась хатун. — Не стоит, Нигяр. Я уже смирилась, — я вымучено улыбнулась. — Не теряй надежду, Михримах! Когда-нибудь у вас с повелителем всё наладится… Я ничего не ответила. Мы уже подъехали и вышли из кареты. Ибрагим Паша лично нас встречал. Я поклонилась ему, он ответил кивком. — Паша. — Михримах-хатун. Нигяр-хатун. Доехали без происшествий? — Да, спасибо, но к чему столько мороки? — задала я вопрос. — Были опасения, что вам по дороге попытаются навредить, — степенно ответил Великий Визирь. — Это просто предосторожность. Мою карету все знают и не осмелятся остановить, и даже если остановят, Нигяр и Вам не посмеют навредить. — Зачем было рисковать из-за меня женой и нерождённым ребёнком?! — взбесилась я. — Что?! — паша выпучил глаза и уставился на жену. — Ребёнка?! Хатун виновато потупила взгляд. — Повелитель ожидает вас, Михримах-хатун, — сердито сказал Ибрагим, помогая своей жене забраться обратно в карету. — Да, — я поклонилась, ободряющее улыбнулась Нигяр, мол, «держись, я с тобой», и вошла на территорию Топкапы. В этом месте пахло совсем по-другому, дышалось легче, словно вернулась в свой дом… Я шла через сад и издали увидела Махидевран и Хюррем, женщины вывели своих детей на прогулку. Маленькие султанши ползали по зелёной травке рядом с бегающим Мустафой. Все веселились, я решила не нарушать идиллию и вошла во дворец через чёрный ход. Я не знала, что сказать им. Да и времени нет, государь ждёт, а ещё дочь… Покои государя встретили меня его отсутствием. — Государя нет в покоях, Михримах-хатун, — сообщил один из евнухов. Я молча кивнула и встала у дверей. Зачем звал тогда? Прошёл час, два, восемь, но повелитель так и не появился. Я была очень раздражена. Его издевательства уже порядком мне надоели, но ничего поделать с этим я не могу. Вся власть в его руках, не в моих. — Михримах-хатун! — Главный Евнух подплыл ко мне и радостно защебетал. — О, Всевышний! Как ты велик! Солнце и луна снова вернулись в эту обетованную землю! — Опустим это, Сюмбюль-ага, — я устало улыбнулась и серьёзно продолжила. — Где государь? Я жду его целый день, когда он будет? — Сегодня повелитель не приедет во дворец, — виновато сказала евнух. — Скорее пойдём, Валиде Султан хочет тебя видеть и Атике Султан соскучилась по маме. — Скорее, идём-идём, — я радостно взяла его под руку и повела в сторону гарема. Вся усталость вмиг прошла, обиды ушли на второй план. Моя дочь ждёт меня… Покои Валиде Султан были не пусты. Гюльфем Султан и Садыка Султан сидели вместе со своими шехзаде рядом с матерью повелителя. Сафие-хатун и Хандан-хатун сидели у ног султанш и играли с маленькой девочкой. В одно мгновение мой разум помутнел, а потом пришла ярость и злость. Я, не поприветствовав султанш, выдернула дочь из рук фавориток повелителя и зло выкрикнула: — Не смейте трогать моего ребёнка! Никогда! — Михримах-хатун!!! — одёрнула меня хозяйка покоев. — Что за дерзость?! — Простите, Валиде Султан, — я с почтением поклонилась. — Я долго не видела дочь и не сдержалась… Атике Султан совсем меня не признавала и не переставала плакать, находясь в моих руках. — Верни ребёнка Сафие-хатун! — приказала Валиде. — Пока тебя не было, Сафие заменяла мать твоей дочери, она подтвердила твою невиновность, а ты с ней так обращаешься! Атике кричала, но я была словно в тумане, Дайе-хатун забрала из моих рук маленькую султаншу и отдала малышку Сафие, Атике сразу же успокоилась и затихла. — Сейчас же уйди, Михримах. Приведи себя в порядок, после поговорим… — мягче сказала Валиде и выпроводила меня. Я поклонилась и молча вышла. Я направлялась в свои комнаты потерянная, когда меня догнал Сюмбюль-ага и преградил дорогу. — Михримах-хатун, постой! — Да? — По приказу повелителя, твои покои отданы Сафие-хатун, она там вместе с Атике Султан проживает, — тихо сказал евнух. — Вот как, — безэмоционально сказала я. — Где же мне тогда спать, Сюмбюль-ага? — Все комнаты фавориток заняты, только койки в главном зале наложниц свободны… Но я сейчас же, прикажу освободить одну комнату для тебя, Михримах-хатун! — Нет! — я схватила евнуха за рукав. — Не стоит, Сюмбюль-ага. Скоро ночь, не беспокой девушек. Сегодня посплю со всеми вместе. Скажи, пусть баню готовят. И одежду принесут для сна. — Да, — евнух удалился исполнять приказы. Я прислонилась плечом к холодной мраморной стене и закрыла глаза. Когда всё так изменилось? Когда я стала такой жалкой и беспомощной? Когда родная дочь перестала меня узнавать? Нет! Так нельзя! Пора взять себя в руки, иначе все начнут вытирать об меня ноги! Не позволю! Никогда!