Враг Хюррем номер один

Я немного прошлась по залу, погладила малый трон Сулеймана, присела на мраморный пол и глубоко задумалась. Жизнь моя сильно поменялась, с ног на голову перевернулись цели и планы на будущее. Недавно я просто хотела спокойно жить среди своих любимых и заботиться о них. А сейчас я потеряла ориентир. Если бы не дочь и приёмный шехзаде, я бы себя убила… Я так привыкла к относительной безопасности и вседозволенности, привыкла к милости государя, к его уважительному отношению ко мне, к его любви… Обстоятельства изменились, хотя Сулеймана больше нет, но я не могу сдаться. Мои дети ещё слишком малы, чтобы потерять мать, у шехзаде Валиде вообще в Старом Дворце, а Атике девочка и много от неё не ждут, поэтому и относиться будут соответственно её положению: выдадут замуж и забудут о существовании султанши. Только матери важна судьба своего ребёнка, и я не могу подвести своих крошек. Не могу оставить их на растерзание этой реальности. Новый султан неизвестно как поведёт себя дальше. Это не его дети и заботиться о них, вселенцу нет нужды. Но пока я жива, мои дети будут в относительной безопасности. Возможно, в будущем мне придётся совершать ужасные поступки. И больше всего я боюсь предать память покойного Султана Сулеймана, боюсь подвести его семью, его начинания, его государство. Я буду стараться изо всех сил, чтобы его дети и женщины жили достойно. Вселенец не должен уничтожить Османскую Династию, я не должна этого допустить… Мысли стали расплывчатыми, и я не заметила, как уснула прямо на полу, облокотившись на малый трон. Я очнулась от лучей солнца, пробивающихся из-за небольшого окна в стене малого зала. Я отряхнула платье и поспешила в свои покои проведать детей. Золотой путь был ярко освещен настенными факелами, но местами освещение вообще отсутствовало, что показалось мне необычным. Я шла и совсем не заметила, как наступила на что-то мягкое, опустив голову, я увидела едва различимый женский силуэт. В этом месте было темно, факелы были потушены, а охрана отсутствовала. Я наклонилась и на ощупь пыталась определить, кто это, и в каком состоянии. — Кто это? Что произошло? Девушка захрипела от моих прикосновений и в ужасе отшатнулась. — Прошу, не убивайте! Не убивайте меня, госпожа! Я больше не посмею попадаться повелителю на глаза! Пощадите! — незнакомый голос громко разнёсся эхом по дворцу. Я попыталась поднять девицу, но та кинулась в ноги и продолжала кричать: — Не убивайте! Смилуйтесь! Я больше никогда не посмею себя так вести! — Вставай, хатун, — я попыталась поднять нервную рабыню, но только испачкалась в чём-то липком. — Пощадите, госпожа!!! — завыла хатун громче прежнего, отчего издали послышались шаги. — Что за шум? Кто кричит в столь ранний час? — голос Дайе-хатун приближался. С другой стороны тоже послышались шаги, но более грубые. — Что здесь происходит? — голос повелителя прозвучал у меня за спиной. — О, Аллах, помилуй нас! — Сюмбюль-ага выполз из-за стены султана с факелом в руках и уставился на меня. Картина маслом: я стою над сильно избитой Сафие-хатун, мои руки в крови, лицо девушки в крови, хатун воздаёт мне поклоны и просит о прощении, тогда как я смотрю на всё это с непониманием и пытаюсь отцепить от ног несчастную. — Я задал вопрос! Что здесь происходит?! — озверел государь и подошёл к нам. Дайе и Сюмбюль опасались вмешиваться. Все слуги вжали головы и опустили глаза, только я стояла с высоко поднятой головой и смотрела в глаза мужчине. Девушка на полу активизировалась и бросилась в ноги теперь уже султана. — Господин мой, простите меня! Я не хотела расстроить Михримах-хатун своим непочтительным поведением! Я не знала, что не должна была идти на хальвет. Но ведь вы приказали, и я не посмела ослушаться… — тихо блеяла рабыня. — Продолжай… — мёртвым голосом процедил султан, не отрывая от меня убийственного взгляда. — Я шла в хамам гарема сразу после нашего с вами хальвета, когда госпожа набросилась на меня и стала бить по лицу. Она говорила, что я поступила неправильно, пойдя на хальвет к падишаху, что только с её разрешения я могу получить вашу милость, государь. Я не посмела сопротивляться… — плаксивым голосом говорила рабыня. Султан не отрывал от меня взгляда очень долго, он посмотрел на мои руки, что были по локоть в крови, на лицо своей фаворитки и задал мне вопрос: — Что ты делаешь здесь в столь ранний час, хатун? Разве не с детьми ты должна быть сейчас? — Я шла из малого зала к детям и обнаружила здесь избитую хатун. Я к этому не причастна, повелитель. — Сюмбюль-ага?! Где всё это время была Михримах-хатун?! — зверел султан. — Всю ночь провела в малом зале, повелитель, и только под утро направилась в гарем, стражники видели её, — неуверенно сказал евнух. — Значит, ты поджидала в этом углу Сафие-хатун, чтобы преподать ей урок?! Ты как посмела вредить моим женщинам?! — султан схватил меня за запястье и с силой сжал. — Ты всего лишь одна из тысяч в моём гареме, кто дал тебе право решать, с кем я могу спать?! Кто дал тебе право бить мою наложницу?! Ты жила и ни в чём нужды не знала, я относился к тебе терпимо, неверная! Но видимо, я слишком избаловал тебя, женщина! — мужчина резко толкнул меня в сторону, я чуть не ударилась о стену, но Дайе-хатун вовремя успела подхватить меня и всё обошлось. Всё это происходило будто не со мной. Я на долю секунды забыла, что Сулейман мёртв и испугалась, когда такой знакомый мне человек втаптывал меня в грязь не разобравшись в том, что правда, а что злой наговор. Со мной такое уже было. Тогда Сулейман не поверил мне и принял сторону Садыки, и я не могла защититься. Хоть в теле государя не мой любимый, но мне от этого не легче! Всё спланировано слишком идеально и прикопаться не к чему. Я «ревнивая отвергнутая женщина после того как повелитель не выбрал меня на хальвет, всю ночь поджидала его фаворитку, чтобы отомстить». Поймали на месте преступления… Чтобы я сейчас не сказала, мне не поверят. Зачем я осталась на всю ночь в малом зале? Как объяснить им то, что я потеряла любовь и предавалась всю ночь воспоминаниям? Никак. А значит, я ревнивая дура, которая посмела навредить гарему самого Султана Сулеймана. У меня нет свидетелей, которые бы подтвердили мою непричастность. Я могу только надеяться, что новый султан подумает своей головой и примет правильное решение. — Что за шум? Сын мой? Что здесь происходит? — Валиде Султан появилась в минуту тягостного молчания. Сулейман взял на руки избитую хатун и понёс в сторону своих покоев. — Я больше не хочу видеть Михримах-хатун в своём дворце, Валиде! Немедленно сошлите неверную во Дворец Слёз! — Ты не посмеешь! — я не сдержалась и выкрикнула. — Я не трогала твою наложницу! Меня подставили! — Я видел всё своими глазами! И ещё… — он гневно сжал кулаки. — Дети останутся со мной. Оба. Включая Атике Султан. — Нет! Это несправедливо, повелитель! — кричала я в бешенстве, когда Дайе с Сюмбюлем сдерживали меня. — Я не виновата! — и уже на русском. — А как же презумпция невиновности?! Требую адвоката!!! Ты должен всё расследовать! Государь, не оборачиваясь, ушёл в направлении своих покоев, за ним пошла Валиде Султан. Женщина странно посмотрела на мои руки и ничего не сказав, продолжила свой путь. Когда династия удалилась, я высвободила руки и, сжав их в кулаки от злости, спокойно сказала Хазнадар и Главному Евнуху: — Знаю, как всё это выглядит со стороны. Но, я правда не вредила хатун, я пыталась ей помочь подняться, только и всего! — Но тогда почему Сафие-хатун говорит, что ты её избила? — недоверчиво спросила Дайе. — В этом углу темно… Было… — я посмотрела вокруг, солнце уже полностью осветило коридор. — Факелы были потушены. Меня подставили, Дайе-хатун. Вы меня знаете, разве я настолько тупая, чтобы вот так вот, в открытую вредить, да и вообще вредить, кому бы то ни было… — Мы расследуем это дело, Михримах-хатун, будь уверена! — сказал евнух. — Но до тех пор лучше не перечь повелителю. Он с Родоса вернулся очень нервным, думаю, предательство и смерть его родных так повлияла на государя. — Тебе придётся уехать в Старый Дворец прямо сейчас, Михримах… — тихо сказала Дайе. — Сейчас? Но мои дети? Я ведь даже не попрощалась с ними… — Приказы государя с некоторых пор лучше выполнять незамедлительно… — прошептал евнух. — Очень нервным стал наш повелитель. Может быть, Валиде Султан его немного успокоит, но лучше не рисковать. Ты уже пошла против его воли, и он не разрешил тебе даже маленькую султаншу взять с собой. Если снова будешь его беспокоить, боюсь, государь ужесточит твоё наказание… — Просто немыслимо! — шипела я. — Дважды на одни и те же грабли! — Правда выйдет наружу, — Дайе подошла и погладила меня по плечу. — Поезжай спокойно, о детях не волнуйся. Валиде Султан о них позаботится… Мимо пробежали несколько служанок и лекарей, они направлялись в сторону покоев повелителя. — Поторопись, Михримах, — евнух указал в сторону гарема. — Пока государь наш не обозлился пуще прежнего. Я кивнула и пошла. Я шла обратно по золотому пути к выходу из дворца. Девушки в гареме уже встали и заправляли свои спальные места, когда увидели меня в сопровождении Хазнадар и Главного Евнуха. Несколько стражников и евнухов шли позади. Я была не в самом лучшем виде, глаза красные от слёз, руки красные от крови, как и подол платья, волосы растрёпаны. Но я шла с высоко поднятой головой, сейчас меня не смущали нелепые разговоры рабынь. Мысли были только о детях. — Всевышний! Посмотрите на её руки! — Это кровь?! — Не может быть!!! — Михримах-хатун убила кого-то?! — Куда её ведут? — Столько стражников! — Они идут к выходу из дворца! — Неужели Михримах выгоняют из Топкапы?! — А вдруг её казнят?! — Бедная Атике Султан, останется без мамы. И шехзаде Мурада жаль… — Всем молчать! — прикрикнула Дайе-хатун. — Делом займитесь! Хватит сплетничать! Карета уже поджидала меня. Я повернулась к Дайе и Сюмбюлю и сказала на прощание: — Позаботьтесь о моих детях, я вас очень прошу! Я найду способ к ним вернуться, передайте им, что я люблю их и не бросаю! — дождавшись сочувствующих кивков своих сопровождающих, я залезла в карету и отправилась в путь во Дворец Слёз. Как только я отъехала подальше от дворцового комплекса, не выдержала и зарыдала в голос. Как я могла попасться в эту ловушку?! Как допустила разлуку со своими детьми? Как допустила то, что меня с позором выставили из дворца и обвинили в преступлении, которого я не совершала?! Сафие-хатун подставила меня! Почему солгала?! Кто её избил на самом деле?! Вопросы разрывали мою голову на части и не давали сосредоточиться. Кто-то плетёт интриги в новом дворце, кто же решил избавиться от меня таким изощрённым способом? Кому я перешла дорогу? Ведь последнее время я и так была не в фаворе у государя, так почему неизвестные начали действовать? У меня нет родного шехзаде и повелитель про меня позабыл, так какого хуя, простите за мой французский, кто-то подставил меня в такое время?! Я не заметила, как карета остановилась, и в дверь застучали, прося покинуть транспорт. Я поправила платье и вышла на воздух. Садыка Султан стояла передо мной и непонимающе глядела. — Ты что здесь забыла, Михримах-хатун? Решила меня навестить? Неужели, привезла навестить шехзаде Мурада? Где же он? — женщина отодвинула меня в сторону и заглянула в карету. — Никого нет… — Меня сослали в Старый Дворец, Султанша. — Что?! Повтори! — прошипела Садыка, смотря на меня безумными глазами. — Султан Сулейман отправил меня в этот дворец подальше от своих глаз. Меня обвинили в избиении его наложницы и первом рейсом отвезли к тебе. Глаз женщины дёрнулся, и она истерично рассмеялась.