Враг Хюррем номер один

Мы немного помолчали. Затем бей поднялся и сказал: — Вас повсюду ищет государь, Михримах-хатун! Я должен немедленно сообщить во дворец о том, что вы в безопасности! — Повелитель ищет меня? — Уже давно! Весь Стамбул перерыл! Лично ездил по городу и опрашивал жителей! — Вот даже как… — И Нигяр-хатун с сыном так и не нашли… — тихо сказал Батур-бей. — Что?! — я подскочила с места. — Не нашли?! Её же не… — Тел мы тоже не нашли, госпожа. Должно быть, они, как и вы, Михримах-хатун, прячутся в безопасном месте, о котором никто и не подумает. Если хотите, я могу отвезти вас во дворец прямо сейчас? — Нет! Я еду в город! Столько дней прошло, а от Нигяр ни слуху! — Это опасно, госпожа! Город сейчас восстанавливают, всюду на улицах патрулируют люди повелителя. Да и ночь на дворе, куда вы пойдёте? Дождитесь утра. — Я не могу ждать, Батур-бей. Извини, Разие, я ухожу. Спасибо, что приютила. Я не забуду твоей доброты! — сказала я на русском и обняла свою соотечественницу. — Постойте! — Батур-бей нагнал меня в дверях. — Я не могу отпустить вас одну на ночь глядя! — Вы меня не остановите! — Я бы не посмел. Но я поеду с вами, государь мне не простит, если с вами что-то случится, да и жена меня на порог дома не пустит, если я не поеду вас сопровождать! — Тогда готовьте карету. Мы выезжаем. Я ехала по улицам города и совсем не узнавала Стамбул. Ночь скрывала разруху, сгоревшие здания и отсутствия янычар. Но запах гари и пролитой крови так и не ушёл. Я решила направиться в тот дом, в котором мы с Нигяр-хатун виделись в последний раз. Было нелегко найти его после всего, что случилось, но я справилась. Здание полностью сгорело… — Не стоит выходить на улицу, Михримах-хатун… — Батур-бей пытался остановить меня, но я настойчиво открыла дверь кареты и выбралась наружу. Дом уничтожен полностью, даже если там и осталась подсказка, то найти её не представлялось никакой возможности. — Должно быть, сбежавшие бунтовщики из мести спалили этот дом, — подметил мой сопровождающий. Я постучала в дом напротив. Мне открыла старая женщина в полностью закрытой одежде, только глаза были видны и они мне совершенно не понравились. Должно быть та самая соседка, что сдала меня янычарам. — Добрый вечер, хатун! — я пересилила себя, сейчас главное отыскать Нигяр. — Вы узнаёте меня? Женщина попятилась и закричала, хотела было закрыть дверь, но охрана Батур-бея ей помешала. Хатун вывели на улицу и поставили на колени. Старуха начала кланяться и причитать: — Простите! Простите, госпожа! Аллахом прошу! Пощадите мою жизнь! Я не хотела сдавать вас бунтовщикам! Шайтан меня попутал! Простите! — Что случилось, когда меня увели в тот день? — строго спросила я. — Скажешь правду, и я забуду всё зло, что ты мне причинила. Говори! Женщина мелко затряслась, всхлипнула и сказала: — Я почти ничего не видела, госпожа. Вас увели, потом я смотрела в окно и ждала, что же дальше случится с Мелек-хатун. Думала, янычары придут и убьют её. Но из дома так никто и не вышел. Потом вы вернулись, осмотрели дом, и ушли, а после вас пришли недобитые бунтовщики и спалили дом. Больше я ничего не видела. Клянусь Аллахом! — Куда же тогда делась хозяйка дома? — Должно быть, ушла через чёрный ход! — взволнованно ответила хатун. — Куда Мелек-хатун могла пойти? Есть у неё родственники? Адрес! Говори! — Я не знаю, госпожа. Ходили сплетни, что хатун год как развелась со своим мужем и купила этот дом. Про мужа я мало что знаю. Говорили, что сейчас он живёт недалеко от главной торговой площади, и что дела его в последние месяцы пошли хорошо, золото так и течёт в руки. Мелек-хатун тогда очень злая ходила, видно жалела, что бросила муженька. Она когда-то была первой женой успешного купца, но бросила того, когда эфенди разорился, а вторая жена осталась с ним. Больше ничего не знаю! Я дала знак и женщину отпустили. Я села в карету и приказала ехать в дом моего управляющего. Возможно, что это просто совпадение, а возможно, что и нет… Я выскочила из транспорта и настойчиво постучалась в дом Явуза Эфенди. Мне открыл слуга. — Михримах-хатун, — он поклонился. — Прошу, проходите в дом. Я сейчас же доложу о вашем прибытии своих господ. Мы вместе с Батур-беем вошли в особняк. Нервная дрожь пробирала до костей. — Госпожа, рады приветствовать вас! — Явуз с женой низко поклонились и пригласили меня за стол. — Чем я обязан вашему визиту, в столь поздний час? Его вторая жена разлила чай и принесла лукум и другие угощения. — У тебя была жена. Мелек-хатун её имя? Муж с женой переглянулись. — Откуда? Откуда вы знаете? Эта женщина что-то натворила? — эфенди схватился за сердце. — Ты уже слышал, что Нигяр-хатун пропала? — Да. Вас тоже долго искали. Насух Эфенди с Айше-хатун несколько раз приезжали к нам, всё о вас спрашивали. Но видно нашли они вас, слава Аллаху! — Пока не нашли, Явуз Эфенди. Так что насчёт твоей жены? Как давно вы её видели? Где я могу отыскать эту женщину? Мужчина замялся и кивнул своей второй жене, та быстро вышла из гостиной и спустя минуту вернулась с Мелек-хатун. Как только женщина увидела меня, выпучила глаза и бросилась на колени. Я подскочила к ней. — Где та хатун, что осталась в твоём доме? Где её сын? Живы ли? Здоровы? Отвечай мне! — Скажу-скажу! Только пощадите! Я не знала, что вы и есть Михримах-хатун! Если бы только знала, что вы из семьи Султана Сулеймана, а хатун, что с вами была жена Великого Визиря… Я бы не… — ГДЕ МОЯ НИГЯР?! — я вышла из себя, и чуть было не набросилась на несчастную, но вовремя сдержалась и более спокойно продолжила. — Где она? — В моей комнате, госпожа! Я их сюда привела! Не знала куда бежать, вот к бывшему мужу и вернулась. Сказала Явузу, что та хатун — моя дальняя родственница, эфенди позволил нам всем троим остаться в его доме! — закончила женщина и всхлипнула. Я подняла её с места и протянула платок. — Не плачь, Мелек-хатун. Ты молодец. Всё правильно сделала. Молодец, что не стала раскрывать личность Нигяр-хатун и её сына. Ты им жизнь спасла. Этого никто не забудет. Ни я. Ни повелитель. Ни Великий Визирь Ибрагим Паша! Ты получишь свою награду! А теперь приведи мне сюда их поскорее! Нигяр, как только увидела меня, крепко обняла и поцеловала в щёку, даже немного заплакала. — Слава Аллаху, что ты цела! — девушка не скрывала своей радости. — Когда те предатели увели тебя, я думала… Что мы больше не увидимся… — Поехали домой, Нигяр. Нас все ищут. Город теперь свободен от янычар, мы можем не скрываться. — Домой? Мой дворец сожгли… — Топкапы тоже твой дом. Не думаю, что кто-то будет против твоего возвращения, — я погладила ребёнка на её руках. — Во дворце тебя и твоего сына все очень любят и ждут. Поэтому скорее поехали… Нигяр попрощалась с хозяевами дома, и мы вместе направились в Топкапы. Поблагодарив Батур-бея, мы вошли через главные ворота. Дворец всё ещё не спал. Нас встретили Дайе и Сюмбюль. — Живы! Живы! Радость-то какая! Слава Аллаху! — Главный Евнух пританцовывал на месте. Хазнадар вела себя более сдержанно. — Скорее, Валиде Султан и все остальные ждут вас… — Дайе добродушно указала направление. Валиде, Хатидже, Махидевран, Мустафа, Хюррем, Гюльфем, Садыка… Я улыбнулась и поклонилась. Сафие, Хандан… Не испортят мне сегодня настроение. Айше с Атике на руках… Я подошла и взяла дочь на руки, вдохнула её запах и крепко прижала. Хатидже усадила Нигяр и Ахмеда рядом с собой. Валиде пригласила меня присесть подле неё. После того, как мы поведали о своих приключениях, выслушав ахи и охи окружающих, плотно поужинали и продолжили беседовать. — Невероятно! — Валиде Султан покачала головой. — Аллах милостив, он сохранил всех нас. Я бы хотела отчитать тебя и наказать, Михримах. Но если бы тебя не оказалось в тот ужасный день в городе, мы бы сегодня так не радовались. Молодец, что не растерялась и провела наглых бунтовщиков! Смогла уберечь и свою жизнь, и жизнь жены Ибрагима, и его первенца Ахмеда. Паша кстати скоро приедет из Каира. Я молча кивнула. — Больше никто не посмеет так обойтись с нашей семьёй! — Мустафа воинственно вынул саблю. — Я думал, что янычары славные воины, готовые на всё ради нашей семьи и империи! Но оказалось, что это прогнившие насквозь шакалы, позабывшие своё место! Клянусь, что больше не допущу, чтобы рабы угрожали гарему моего отца! — Ты наш защитник! — умилялась его бабушка. — Непременно так и поступай! Семья — это самое главное! — Ты такая храбрая, Михримах! — Хюррем подлила мне айрана. — Как только сил у тебя хватило всё это выдержать?! — Михримах всегда была очень умной и храброй! — поддержала её Махидевран и посмотрела на Садыку, припоминая прошлое. — Да, — Садыка кивнула. — Нашу луноликую сестру защищает сам Всевышний. Аллаху угодны её добрые дела. — Мы очень за тебя переживали, Михримах, — Гюльфем обратилась ко мне. — Днями напролёт молили Бога о милости. — Спасибо, султанша. Ваши молитвы были услышаны, — я вежливо кивнула. — Эти неверные ничего с тобой не сделали? — «обеспокоенно» спросила Сафие, примостившаяся на самых нижних подушках. — Слышала я, что одну из служанок из дворца Ибрагима несколько янычар… — Замолчи! Замолчи немедленно! — Хатидже Султан вмиг превратилась в злобную фурию. — Как ты смеешь произносить в этом дворце такие ужасные вещи?! — Моя дочь права! — Валиде поднялась со своего места, все встали. — Ты совсем за языком не следишь, Сафие! Михримах живая и здоровая вернулась к нам, это сейчас главное! Мало того, она ещё и спасла жизни Нигяр-хатун и её детям! У тебя нет ни капли совести, раз ты произносишь подобные гадости! — женщина тяжело дышала, видно это больная тема. — Дайе! — Да, госпожа! — Немедленно вышлите Сафие-хатун из дворца! Я больше не хочу видеть её в своём доме! — Как прикажете! — Нет-нет! — Сафие бросилась в ноги матери султана. — Вы всё не так поняли, Валиде Султан! Я не это имела в виду! Я просто переживала за Михримах! — Так переживала, что подобного рода слухи уже по всему Стамбулу гуляют?! — Хатидже вторила своей матери, защищая мою честь. — Это не я! Не я! — Сафие билась головой об мягкий пол, рыдая крокодильими слезами. Хандан вскрикнула и схватилась за живот. — Лекаря! Скорее, Дайе! — спохватилось Валиде Султан. Спустя пятнадцать минут, осмотрев наложницу, лекарка выдала вердикт: — Мне жаль, Валиде Султан. Хандан-хатун потеряла ребёнка… Несколько минут все молчали. Махидевран Султан очень старалась скрыть свою радость. Остальные были в замешательстве. — Жаль. Жаль, что так вышло… — Валиде присела на свой трон и потёрла виски. — Должно быть, это наши крики так напугали бедняжку. Я виновата… — Нет, госпожа, — лекарка отрицательно покачала головой. — Вашей вины здесь нет. Это была замёрзшая беременность. Ребёнка внутри хатун не было уже давно. Поэтому не вините себя. Судьба так распорядилась… — Как это не было ребёнка?! — Сафие активизировалась. — Хандан не врала о своей беременности! — Так случается, хатун, — поясняла лекарка. — Это синдром пустого плодного яйца. Эта патология протекает бессимптомно, поэтому лекари ничего не заметили. Организм Хандан-хатун среагировал самопроизвольным абортом. Ничего нельзя было поделать… — Очень жаль, — тихо сказала Хюррем, нервно поглаживая свой живот. — А со мной такого не случится? — На всё воля Аллаха, — сказала лекарка и вышла из покоев Валиде Султан. В тоже мгновение в комнаты влетел повелитель. Все встали и поклонились. — Что случилось? Где Михримах? Сказали, что она вернулась, Валиде, это правда? — глаза повелителя бегали среди женщин гарема, я стояла за спиной Хюррем, и он меня не заметил. — Да. Слава Аллаху, сын мой. Михримах и Нигяр с сыном, все во дворце. Жену Ибрагима и Мустафу я отправила спать, когда это несчастье приключилось… — Какое ещё несчастье?! — зверел Сулейман, всё ещё выискивая меня глазами. — У Хандан была замёрзшая беременность, случился выкидыш. Мне жаль, сынок. — Почему выкидыш случился именно сегодня? Что произошло? — Видишь ли, в чём дело… — мать султана замялась. — Сафие-хатун была не сдержана в своих словах… — Что она сказала? — Брат! — Хатидже вышла вперёд. — Эта рабыня порочила честь Михримах! Что её янычары… Будто бы они её… Я даже произнести это вслух не могу! Валиде приказала отослать Сафие из Топкапы… А Хандан в тот момент плохо стало… Султан приблизился к вжавшей голову Сафие и взял ту за подбородок. — Давно пора избавиться от тебя! Как смеешь после того, что ты творила, действовать против Михримах-хатун?! Я давал тебе шанс. Простил за то, что ты её оклеветала и обвинила в своём избиении, хотя подстроила всё с помощью Хандан! Ты валялась в моих ногах и просила тебя простить, я сжалился. И что я вижу теперь?! Ты ни капли не изменилась, женщина! За попытку убийства и клеветы Михримах, за сговор с Алаэддином и мятежным Ахмедом Пашой против меня и моей семьи ты проговариваешься к смерти вместе со своей поддельницей Хандан! Сюмбюль-ага! — Да! — евнух появился из ниоткуда. — Немедленно приведи приговор в исполнение! — Слушаюсь! — евнух вместе со своими помощниками стали выпихивать Сафие из покоев Валиде Султан. — Повелитель! — хатун вырвалась и зло бросила. — Не я одна вас предала! Я не умру в одиночестве! Хатидже! Она… Валиде Султан схватилась за сердце, предчувствуя грандиозный скандал. Хатидже чуть не упала в обморок, Гюльфем подхватила султаншу. Маха и Хюррем прижались друг к другу, заслоняя меня собой и закрывая мне весь обзор на шоу. — Что она?! — взревел государь и схватил Сафие-хатун за глотку. — Ваша сестра в тайных отношениях с братом Великого Визиря! Я лично слышала их разговор! Так казните же и этих двоих! — Ты падшая женщина! — процедил султан. — Я лично дал разрешение Нико видеться с моей сестрой! Брат Ибрагима сменил веру и имя его теперь Саид Эфенди с позволения милостивого и милосердного Аллаха! — Аминь! — хором произнесли все присутствующие. — И я вскоре собираюсь объявить о помолвке моей сестры Хатидже и Саида Эфенди! — добил нас Сулейман. Хатидже заметно расслабилась, Валиде выдохнула, а вот Сафие крупно задрожала, лишившись последнего козыря. — Казните эту женщину! — отдал приказ Султан Сулейман, оттолкнув от себя рабыню. — И где, в конце концов, Михримах?! * Анэмбриония – это так называемая замершая или неразвивающаяся беременность, во время которой эмбрион в плодном яйце, прикреплённом к шейке матки, отсутствует. Она также была прозвана синдромом пустого плодного яйца.