Враг Хюррем номер один

6 ноября 1526 года. Вечер. Хюррем-хатун. Сегодня Хюррем решила переночевать во дворце Топкапы. У её мужа появились срочные государственные дела, да и дети не возражали сменить обстановку. Молодая женщина как раз возвращалась из покоев Валиде Султан, когда встретила на своём пути несостоявшуюся зазнобу супруга. — Изабелла! — выкрикнула хатун, узрев знакомый силуэт в коридоре гарема. — Хюррем-хатун?! Что вы здесь делаете в столь поздний час?! — чуть ли не кричала ей Изабелла. — Решила сегодня переночевать в Топкапы, Хюмашах Султан и Дениз Султан решили остаться с братьями и сёстрами, — пояснила бывшая фаворитка султана, нисколько не обидевшись на фамильярность европейской принцессы. — Как проходит ваша беременность, госпожа?! — Какая беременность, принцесса? — Хюррем-хатун нервно рассмеялась, не понимая, что натолкнуло Изабеллу на такую мысль. — Ты здорова ли? Я не ношу ребёнка, а жаль… — печально вздохнула Шура и поспешила поскорее добраться до покоев и детей. Но Александра остановилась на полпути, что-то в поведение фрейлины показалось ей странным. «Надо бы проследить за хатун…» — пронеслось в голове Хюррем, и та поспешила следом за Кастильской принцессой. — …Михримах-хатун… Она… Пошла к Кимрану Паше вместо меня! — раздался голос Изабеллы из покоев Малкочоглу. — Кимран Паша за молчание о том, что на Михримах-хатун было совершенно нападение Фридрихом, потребовал меня… Чтобы я… Он захотел провести со мной ночь… Обманул, что Хюррем-хатун беременна, чтобы госпожа не нажаловалась жене Кимрана Паши! Михримах-хатун сказала мне не волноваться, обещала, что разберётся. Но, сегодня последний день ответа, а Михримах-хатун нигде нет! Я всё обыскала и всех расспросила! Остановите её! Уж лучше пусть Султан Тамерлан убьёт принца Фридриха! Не позволяйте жене султана унизиться перед вторым визирем! Сердце Хюррем-хатун сжалось от невыносимой боли. «Кимран… Мой Сулейман… Неужели это правда?! Нет-нет-нет! Изабелла просто всё не так поняла! Я сейчас же отправлюсь домой и всё узнаю!» — Александра, никого не предупредив, отправилась домой, даже не накинув плащ. Но, Шура опоздала… Вернувшись в свой дворец через чёрный вход, и поднявшись наверх, молодая женщина услышала громкий треск и металлический звон. А разговор, раздававшийся между шумом, заставил Хюррем осесть на пол. Последнее, что девушка запомнила — это длинный шарф Михримах-хатун, волочившийся по полу. Как Александра добралась до Гюльнихаль, она не запомнила. — Хюррем? — подруга Александры спустилась со второго этажа своего особняка и не поверила своим глазам. — Что с тобой? На улице такая ужасная погода! Ты же вся намокла! — Мария… — глаза Шуры наполнились слезами. — Как они могли?! Как могли за моей спиной… В нашем доме?! — девушка тяжело задышала, ей едва хватало воздуха. — Ненавижу их! — Что случилось, Хюррем? — Гюльнихаль аккуратно усадила гостью на диван. — Ты сама не своя… — Кимран мне изменил, Мария! — истерично закричала жена второго визиря. — Что?! — глаза девушки округлились. — Быть такого не может! Ты должно быть не так поняла, Хюррем! Кимран Паша бы никогда не позволил себе такую дерзость! — Я своими глазами видела, Гюльнихаль! — Хюррем крепко сжала ладонь своей подруги. — Но, самое ужасное не в этом… — девушка еле сдерживала в себе ярость. — Он изменил мне с Михримах! С моей подругой! Которая, все эти годы была моей опорой и поддержкой! Я доверяла ей больше, чем себе! И что получила взамен?! Что я получила, Мария?! — Александра закусила губу и отвернулась. — У неё есть всё, о чём только может мечтать женщина! Дети! Законный брак с султаном Османской Империи, который её любит и ценит! Титул Хасеки! — Шура зарыдала. — Почему мой муж?! Почему именно Михримах стала разлучницей?! Почему она всегда всё у меня забирает?! Сначала Султан Тамерлан, потом Кимран! Почему ей всегда мало, Мария?! Громкий детский плач прервал яростный монолог жены второго визиря. — Это ребёнок? — Хюррем громко высморкалась в предложенный платок и уставилась на свою давнюю подругу. — Откуда в твоём доме ребёнок, Мария?! Гюльнихаль отвела взгляд, но ответила: — Сюмбюль привёл её сегодня вечером, Хюррем. Сказал, что Кимран Паша приказал позаботиться о малышке, завтра её уже должны забрать. Сердце Александры громко застучало: — Как её имя?! Сколько лет ребёнку?! — Думаю, ей чуть больше двух лет, а имя её Фериде. А зачем ты спрашиваешь, Хюррем? — Гюльнихаль уже тридцать раз пожалела, что поделилась этой информацией со своей землячкой. Шура подскочила с места и стремительно понеслась на звук детского плача, открыв дверь в комнату, девушка не поверила своим глазам. — Похожа… — тихо прошептала Хюррем-хатун, разглядывая ребёнка. — И со сроком сходится. — Госпожа? — неприметная молодая женщина держала на руках маленькую девочку и со страхом уставилась на Шуру. — Ты?! — глаза Александры чуть не вылезли из орбит, когда хатун подняла лицо вверх. — Что… Как… — Хюррем, что с тобой? — обеспокоенно спросила Гюльнихаль. — Это же ты! — Шура пальцем указывала на няню Фериде. — Ты осматривала Михримах после того, как она вернулась от Алаэддина! Ты соврала нам! — Госпожа, пожалуйста, выслушайте меня! — хатун упала на колени, когда Гюльнихаль в страхе выхватила ребёнка из рук няни. — Немедленно объяснись! — кричала Хюррем-хатун на женщину, которую уже давно в гареме считали без вести пропавшей. — Меня зовут Латифа, госпожа, — уверенно начала хатун. — И вы правы, я та самая лекарка, что осматривала Михримах-хатун в тысяча пятьсот двадцать третьем году. Да, я знала, что фаворитка султана носит ребёнка, и я знала срок, знала имя отца Фериде. И намеренно скрыла всё, чтобы это дитя родилось. Фериде… — хатун участливо посмотрела на дочь Михримах. — Это всё, что у меня осталось от любимого… — женщина утёрла слёзы и продолжила. — Я любила Алаэддина с самого детства, мы выросли в одном доме. Я была рабыней, как и моя мать, в доме покойного Пири Мехмеда Паши. Я любила старшего сына паши и до сих пор люблю… — Латифа улыбнулась. — В пятнадцать лет меня отдали в Топкапы на обучение лекарскому делу, бывший визирь возлагал на меня большие надежды. Но я мечтала только об одном — что когда-нибудь войду в его дом невесткой! Когда мне было двадцать три года, в гареме появились две девушки — Сафие и Хандан. Они были шпионами моего любимого и делали всё, что он им прикажет… Я, также выполняла поручения Алаэддина, но, когда пришла весть о том, что его не стало… — девушка закрыла глаза и, собравшись с мыслями, продолжила. — Моя жизнь в тот момент закончилась, я потеряла всех, кого любила: Дильрубу-хатун, Мехмеда Пашу, Мехмеда Челеби и Алаэддина. Род людей, заботившихся обо мне, как о родной дочери — прервался окончательно! Когда уже думала о самоубийстве, осмотр Михримах показал, что хатун беременна! Я быстро сопоставила факты и сроки, так я поняла, что это ребёнок Алаэддина. Это был знак от Аллаха! Его дар мне! Моя миссия! Я должна была сохранить жизнь этой девочке! Она последняя из рода! Михримах-хатун, узнав о нежелательной беременности, непременно избавилась бы от плода! Я пыталась сохранить ей жизнь! Я не жалею о своём поступке! — Как ты здесь оказалась, Латифа?! Как нашла Фериде спустя такое количество времени?! — ошарашено спрашивала Александра. — Я покинула дворец, когда Михримах-хатун потеряла сознание в саду. В тот момент я поняла, что скоро Михримах-хатун узнает о том, что я скрыла от неё новость о беременности. Но, покидая Топкапы, я не боялась, так как срок был уже довольно большой. Несколько лет я ничего не знала о местонахождении и состоянии дочери Алаэддина. Но, у меня всё ещё оставались кое-какие связи во дворце, и через них я узнала, что Валиде Султан отдала приказ найти и перевезти девочку в другой конец империи. Я успела в последний момент… — хатун вздрогнула, вспоминая. — На сопровождение Фериде напали и убили всех, малышка спала и тем самым смогла сохранить себе жизнь. Когда бандиты забрали ценности и покинули место преступления, я забрала девочку к себе в Анатолию, но Кимран Паша нашёл нас и привёз сюда. Мне было позволено остаться при Фериде, пока мать ребёнка не прикажет обратного. Но, думаю, что Михримах-хатун и Султан Тамерлан казнят меня, как только узнают о моём существовании… Хюррем ничего не ответила на признания лекарки, хатун молча вышла из временной детской и присела на диван. Злость и ярость никуда не исчезли, а слова Латифы помогли Шуре с планом мести. «Михримах! Кимран-Сулейман! Вы заплатите за измену! Пусть правду буду знать только я, но вы всё равно понесёте наказание!» Хюррем решительно поднялась и, в спешке попрощавшись с хозяйкой дома, направилась к кадию и Муфтию Эфенди. 7 ноября 1526 года. Михримах. Громкие крики наложниц и стук в дверь разбудили меня ранним утром. Я только-только уснула после насыщенной событиями ночи, когда пришлось снова встать. Накинув халат, я решительно крикнула: — Войдите! Гюль-ага вместе с Сюмбюлем буквально ввалились в мои покои. Дёрганные, испуганные, наспех одетые. Я боялась представить, какие новости евнухи принесли мне в такой час и в таком состоянии. — Госпожа! — Гюль-ага сделал шаг в мою сторону. — Беда! Беда! — Михримах-хатун! — Сюмбюль вышел вперёд. — Народ собирается на главной площади у дворца, требуют вашей выдачи… — евнух сглотнул. — Муфтий Эфенди ночью фетву издал… — Не тяни, Сюмбюль! — сорвалась я. — Говори, скорее! — Вам за супружескую измену с Алаэддином назначили наказание пятьюдесятью ударами палками прилюдно, а Кимрану Паше пятьдесят ударов плетью за лжесвидетельство… — Кто донёс?! — я с ненавистью посмотрела на Гюль-агу. — Тебе известно, кто меня сдал?! — Нет, госпожа… — евнух виновато склонил голову. — Я могу предположить… — Сюмбюль нахмурился. — Сегодня ночью ко мне домой Хюррем-хатун приезжала, вся на нервах, плакала очень. Она… Она увидела в моём доме девочку… Заранее, прошу прощения, Михримах-хатун, я не знал, что это ваша дочь Фериде! Иначе бы сразу же вас известил! — Где она?! — я подскочила к евнуху и схватила того за плечи. — Говори, где моя дочь?! — На площади, перед дворцом, рядом с Муфтием Эфенди… — прошептал Сюмбюль-ага. — В качестве свидетеля, а точнее доказательства вашего и Кимрана Паши преступления… — Мама? — в дверях во внутренние комнаты стояла сонная Атике. — Кто такая Фериде? Изабелла под моим дёрганым взглядом поспешила увести девочку в её кровать. В это же время, я с помощью Гюль-аги сменила платье и поспешила на главную площадь. — Михримах! — голос матери султана застал меня прямо на выходе из дворца. — Валиде… — я едва поклонилась. — Я должна выйти к народу… — Они же растерзают тебя! — женщина решительно подошла ко мне. — Этому суждено было случиться, госпожа. Изначально не нужно было скрывать действий Алаэддина, беременность и рождение Фериде. Я поступила очень глупо, плохо всё продумала, из-за чего моя дочь в опасности до сих пор. Если я не переживу сегодняшнее утро, прошу вас, мама, позаботьтесь о моих детях! Атике и Фериде — моё самое дорогое и самое ценное творение. Привести их в этот мир — было самым лучшим моим решением… Я люблю вас всех… — Аллах тебя защитит, Михримах! Я верю, что всевышний видит, как ты раз за разом жертвуешь собой ради детей, ради своих дорогих и любимых! Он убережёт тебя… — Валиде Султан крепко меня обняла и приказала страже открыть ворота. — Ничего не бойся, Михримах. Ты сильнее, чем можешь себе представить! Я молча кивнула и вышла из здания, створки дверей закрылись, и я увидела тысячи людей собравшихся на площади с намерением проследить за тем, чтобы я понесла своё наказание. Муфтий Эфенди вместе со своими улемами и другими знатными и учёными мужами стояли перед затихшей толпой и что-то объясняли людям. Паши и министры стояли почти рядом со мной и также переговаривались и обсуждали между собой данную ситуацию. В этот момент глашатай громко объявил: — Внимание! Хасеки Михримах-хатун Хан Хазретлери! Все разом посмотрели в мою сторону, Муфтий Эфенди развернулся, и из-за его огромного халата показалась голова ребёнка. Девочка не выглядела расстроенной или напуганной. Нет! Фериде крепко держала руку пожилого мужчины и с любопытством на всех поглядывала, уплетая за обе щёки сладости, которыми делились с ней мужчины, пришедшие проследить за исполнением наказания. Я степенно прошла на середину площади и громко объявила: — Я, Михримах-хатун! Жена Султана Тамерлана! И я готова рассказать то, что случилось шестнадцатого октября тысяча пятьсот двадцать третьего года, — собравшийся народ немного пошумел, но Муфтий поднял руку, и все затихли, ожидая продолжения. — В ту ночь, когда я отправилась к предателю Алаэддину, дабы провести обмен и спасти свою дочь Атике Султан из рук мятежников, мужчина взял меня силой! — мой голос был твёрд и совсем не дрожал. — Из доказательств у меня только письмо предателя Алаэддина! — я достала из рукава скомканный пергамент и зачитала его. — «Отдай мне в жёны Михримах-хатун, взамен верну твою дочь. Рабыня или султанша? Кто дороже тебе, Султан Сулейман? Решай до вечера. Если к восьми не приведёшь хатун по указанному адресу, твоей милой дочурке не жить. Дай Михримах свободу и объяви о нашей свадьбе во всеуслышание, а мои люди проведут Никях. Поторопись, если дочь дорога. И ещё, кинжал, которым ранили твою наложницу, был отравлен редким ядом. Но ты это вряд ли заметил. Отдай мне женщину, или она умрёт к завтрашнему утру и никакие лекари ей не помогут! Алаэддин». Дождавшись, когда присутствующие переварят информацию, я продолжила: — Я поехала к Алаэддину спасти свою похищенную дочь, и на тот момент я не знала, что Султан Тамерлан заключил со мной никях. Но, случилось так, как случилось. Я забеременела и родила эту девочку! — я указала в сторону Фериде. — Я виновата лишь в том, что скрыла и позволила скрыть другим эту ситуацию. Поэтому, изданную фетву считаю справедливой! Я готова здесь и сейчас понести своё наказание, дабы раз и навсегда закрыть эту тему! Но! — я обвела толпу цепким взглядом. — Кимран Паша не должен быть наказан за то, что защищал мою честь перед разъярённой толпой! Второй визирь видел всё своими глазами, он видел меня рядом с Алаэддином, видел то, как сын бывшего визиря со мной обращался, он был свидетелем того, как я убила этого человека, перерезав тому горло! — в толпе раздался возмущённый гул. — Я была в своём праве! И никто из вас не смеет меня осуждать! Мне на годы пришлось покинуть мужа и дочь Атике, а Фериде я вообще вижу второй раз в жизни! И запомните все! Больше с этим ребёнком я расставаться, не намерена! Она моя дочь и будет жить со мной, какого бы вы не были на этот счёт мнения! — я подала знак, и из дворца выплыл Гюль-ага, мужчина взял на руки ребёнка и под гробовое молчание унёс Фериде в Топкапы. — Несите уже свою палку! — нарушила я гробовую тишину.