Saving Mom / Спасти маму

      Эмма не могла с полной уверенностью сказать, что именно её разбудило. Из-под двери пробивалась тонкая полоска света. Может быть, дело в ней? Или в пуховом одеяле, которое охватывало её стройное тело плотным коконом, будто придавленное сверху чем-то тяжёлым. А может и вовсе в шестом чувстве, когда просыпаешься от ощущения, что за тобой кто-то наблюдает. Недаром она годами развивала его.       Как бы там ни было, Эмма подскочила, словно от громкого выстрела, и, вжавшись в спинку кровати, стала вглядываться в темноту спальни. Кто-то сидел в изножье и смотрел прямо перед собой. Сердце Эммы бешено заколотилось в груди. Она силилась вспомнить, где находится и что могло случиться. Когда глаза привыкли к темноте, она начала различать что-то знакомое в тёмной фигуре. Ещё через мгновение поняла, что перед ней Реджина Миллс в точно такой же пижаме, как и на ней, только тёмно-синего цвета.       — Реджина! — воскликнула она. — Какого чёрта ты творишь? Напугала меня до смерти!       Реджина оставалась неподвижна. И единственными звуками, нарушавшими тишину, были её собственные рваные вздохи в попытке успокоиться.       — Т-ты в порядке? — спросила наконец Эмма.       — Прости, что напугала тебя, — прошептала Реджина.       Голос бывшей королевы звучал напряжённо, будто слова давались с трудом, и у Эммы закралось подозрение, что, возможно, та плакала. Она потянулась, включила лампу, стоявшую на прикроватной тумбочке, но Реджина взмахнула запястьем, и спальня снова погрузилась в темноту.       — Мне больше нравится так, — пояснила Реджина.       Эмма кивнула. На душе было неспокойно. Может быть, она должна протянуть руку, утешить её?       — Мне было восемнадцать, — одними губами прошептала Реджина. Сглотнула и уже громче добавила: — Когда меня выдали замуж за Леопольда.       Эмма открыла рот, но так и не решилась ничего сказать, не желая мешать Реджине исповедоваться.       — Так вышло, что я не сразу обнаружила, что моя мать всё подстроила. Достаточно будет сказать, что она привела меня в положение власти и богатства, которые всегда жаждала для себя. Я была молода, очень наивна, росла совсем одна. У меня не было возможности поболтать с другими девочками о мальчиках или сексе. Духовно и психологически я была намного моложе своих восемнадцати. А моя мать не посчитала нужным подготовить меня. Она никогда не заморачивалась вопросами полового воспитания. Она, — Реджина выдохнула, — она годами создавала идеальную леди, готовила будущую королеву.       Эмма хотела остановить её, сказать, что она не обязана рассказывать вещи, которые причиняют ей неудобства. С другой стороны, маловероятно, чтобы Реджина разговаривала с кем-то о своём прошлом. Кто знает, может быть, откровение пойдёт ей на пользу?       — Мать спровоцировала испуг у лошади Белоснежки, знала, что я спасу жалкое создание. Можешь себе представить? Моё становление Злой Королевой началось с убеждённости моей родной матери, что я не оставлю ребёнка в беде… — невесело рассмеялась Реджина, и у Эммы перехватило дыхание от осознания, что она всегда была причастна к этой трагедии, просто раньше как-то не задумывалась об этом. — Белоснежке пришлась по душе новая материнская фигура, она осталась довольна, а моя мать… Она знала, что Леопольд сделает мне предложение, чтобы порадовать дочурку. А ещё она знала, что Король, хотя и был старше моего отца, всегда мечтал о сыне. Он хотел, чтобы принц присматривал за ненаглядной Снежкой, когда его самого не станет. То было другое время, — Реджина взмахнула рукой, как если бы отмахивалась от любого возможного замечания относительно сексистов. — После свадьбы он… он начал наведываться в мои покои. Первое время мы спали в разных комнатах, чтобы, по его словам, притереться друг к другу… — казалось, Реджина окончательно потерялась в воспоминаниях, и Эмма снова поборола порыв утешить её. — Я не знала, что происходит, и он… Он взял инициативу в свои руки. Было больно. Я сильно кричала. Иногда его прикосновения становились очень грубыми, и я… — она помолчала. — Я научилась уходить в себя. Это никогда не длилось долго, но этого хватило, чтобы вселить в меня ужас.       Эмма почувствовала, как её рука невольно сжимается в кулак, и она попробовала делать дыхательные упражнения. Наброситься сейчас на какой-нибудь неодушевлённый объект — не самая лучшая идея.       — Шли месяцы, а, — Реджина понимающе посмотрела на неё, — беременность всё не наступала. По королевству поползли сплетни, сосредоточенные в основном на Короле и почтенном возрасте, которые, разумеется, не радовали его. Король удвоил усилия. Начал заходить ко мне несколько раз в день, иногда пьяный, иногда расстроенный, — Реджина снова отвернулась. — Но я всё равно не беременела, и тогда он переселил меня в свою спальню, — из её груди вырвался вздох. — Именно в этот момент ко мне пришло понимание, что я — пленница. Я перечитала огромное количество книг о детях. Почему-то вбила себе в голову, что, если узнаю всё-всё о книгах, смогу родить. Король обрадуется и оставит меня в покое, — она снова засмеялась. — Но, как ты, наверное, догадалась, ребёнка не получилось.       — Реджина… — заговорила Эмма, но бывшая королева вскинула руку, вынуждая её замолчать.       — Пересуды не утихали. Я прочувствовала всю мощь силы сплетен. Короля, которого считали импотентом, воспринимали немощным. К счастью, Леопольд слыл добрым и миролюбивым правителем, но если бы наше королевство вело агрессивную политику, если бы у нас были враги, случилась бы беда. Когда я… — она запнулась. — Когда я убила Леопольда, когда превратилась в Злую Королеву, я совершала по-настоящему страшные поступки, но ещё я играла роль, — Реджина умоляюще посмотрела на Эмму, как если бы искала у неё понимания или прощения. — Я приложила много усилий, чтобы Злая Королева в глазах окружающих выглядела очень сексуальной личностью. Нацепила маску и старательно исполняла свою роль. Я видела, что сексуальность внушает страх и уважение, вот и сделала её неотъемлемой частью образа. Однажды до меня дошли слухи, что подданные удивляются отсутствию любовников, и тогда я обзавелась ими спектакля ради. Я целовала мужчин на глазах своей стражи и уводила в покои, где усыпляла до того, как что-то успевало произойти. Это пугало меня. Это, пожалуй, было одним из немногого, что внушало мне страх. Стоило мне оказаться рядом с мужчиной, как я сразу мысленно переносилась в прошлое, когда Леопольд… — она осеклась и снова отвернулась. — Так было и с Грэмом, с охотником, — прошептала она, прекрасно понимая, что эта тема болезненная не только для неё, но и для Эммы, несмотря на то, что та сама упоминала его вслух. — Я сделала его своим любовником. Мне было легче притвориться, что он — моя игрушка, тем более, у меня было его сердце. Мы разработали что-то вроде шаблона, за рамки которого никогда не выходили. Магия заставила Грэма поверить, будто мы с ним занимались сексом, но на самом деле он просто спал, а я в это время намывала ванну или занималась чем-нибудь другим.       Эмма нервно рассмеялась, и когда Реджина повернулась, чтобы взглянуть на неё, зажала рот ладонью. Реджина ответила ей улыбкой.       — Это было запрограммировано в проклятии, — продолжила она. — Мне, как мэру, нужно было, чтобы окружающие думали, будто я состою в отношениях. Это предотвратило бы нежелательные слухи и попытки сблизиться со мной.       На этот раз молчание затянулось, на основе чего Эмма предположила, что Реджина закончила свой рассказ.       — Спасибо, что поделилась со мной, — проговорила она. — Я понимаю, что это было очень нелегко для тебя.       Реджина кивнула, глядя прямо перед собой.       — Нелегко, но я хотела, чтобы ты знала, что я очень высоко ценю твою откровенность. И я подумала, что ты должна знать… во что ввязываешься, — повернувшись, она посмотрела на Эмму. — Если ты, конечно, ещё хочешь отношений со мной?..       Эмма кивнула.       — Твоя история не изменит моих чувств, но поможет понять тебя…       — Что ж, — Реджина встала. — Тебе надо спать. — Она нерешительно осмотрелась: — Спокойной ночи, мисс Свон, — и быстро вышла из комнаты. Наверное, слишком много откровений для одного вечера, с неё было достаточно.       — Спокойной ночи, Реджина, — бросила Эмма ей вслед.