Откуда твои шрамы?

      Микки допивал уже седьмую по счету банку пива, а Йен не мог понять, как можно столько пить, как не в себя, когда он сам был навеселе после третьей. Хотя может быть он сбился со счету банок Микки из-за выпитого алкоголя, и тот на самом деле выпил около трех, так же как и Галлагер. Да и вообще, почему это он считает...       - Эй, мужик, Земля вызывает рыжика. Ты че, бля, уснул что ли?       - Ээ, нет, просто в башку ударило, - ответил Йен и потёр виски.       - Да, пацан, легко ты сдался. Ну оно и видно, тебе ж всего четырнадцать, - сказал Микки с явной издевкой.       - Хей, про мой возраст нечего говорить, ты не намного старше меня, так что!       - Лан, не хватало, чтобы ты ещё раз Менди пожаловался.       Йен притворно надул губы и сложил руки на груди. На самом деле Йен долго не хотел приходить на эту якобы «вечеринку», но и Мендс ему тоже не хотелось обижать. Галлагер не дурачок, он понял, что раздражает Микки, хотя тот этого и не особо то скрывал. Йен не знал, что произойдёт на этой тусе, но знал, что много пить ему нельзя. Во-первых, как бы ему не хотелось себе в этом признаваться, он действительно ещё мал для большого количества алкоголя, Фиона по-любому запалила бы его и отдубасила чем-то, что под руку попадётся. А во-вторых, последний раз, когда он пил закончился приставанием к какому-то другу семьи, проблевке всех своих кишков наружу и долгого сна, хотя в тот раз он залил в себя всего две стопки отвёртки. Ему не хотелось позориться перед остальными, а ещё больше ему не хотелось давать Микки лишний повод посмеяться над собой.       Рыжик долго думал об этом перед выходом из дома. Он даже хотел было позвонить Менди и сказать, что ему нужно посидеть с младшими, но он быстро отмел эту мысль, так как на дворе была ночь, младшая Милкович бы не поверила ему. Ещё один вариант был о его болезни, но и эту идею он отбросил, ведь так или иначе он хотел присутствовать на вечеринке. Хотя, если честно, сам не знал – зачем?       Он надел темно-зелёную рубашку и обычные темно-синие джинсы, чуть-чуть пригладил волосы гелем, обулся в повседневные кроссовки и побрызгался одеколоном Липа, хотя тот явно был против, поэтому Йен не потратил много.       Но потом он решил, что запах одеколона ему не нравится, а смыть его нечем. Галлагер посмотрел на время и понял, что до вечеринки ему оставалось добрых полчаса. Он быстро скинул одежду и побежал в душ.       Он решил, что было херовой идеей выйти из дома, не взглянув на часы, по тому виду уже в хлам некоторых подростков, но они могли напиться до того, как пришли. Этим успокаивал себя Йен перед тем, как войти в дом.       Первым, кого он увидел, по воле случая, оказался Микки, гребаный, Милкович. И будь вся проблема только в том, что рыжик увидел его первым из всех остальных людей, так у него ещё чуть челюсть не отвисла : Микки стоял к нему спиной в чёрных спортивках, которые обтягивали в непременно нужных местах и чёрной футболке с наспинной надписью «отъебитесь», видимо Милкович любил это выражение, так как на дверях его комнаты было написано то же самое. Волосы брюнета были немного взъерошены, хотя так они придавали ему даже больше привлекат…. ЧТО? О чем это думает Йен? Он начал давать себе 50 мысленных пинков, как на его шею что-то (правильнее сказать кто-то) повисло.       - Йенни! Ты пришёл! – завизжала Менди в ухо Йену. – А где Лип?       Рыжего поставил в тупик этот вопрос, ведь его брат не отличался умом и свалил к шлюхе-Карен, и рыжий бы рад этого не говорить, но врать своей лучшей подруге он не может:       - Он, эээ, ну, он встретил Карен, скоро придёт.       Дальше Йен помнит, как спорил о чем-то с братом Медс, как он обнимал и успокаивал её, как смеялся над выражением лица Милковича, когда Менди хлопнула того по груди из-за Йена. Это все было в тумане, но не фраза Микки:       - Ну че, рыжик, раз между нами ничего нет, никаких недопониманий и тд, - Йену показалось или брюнет и вправду сказал это с ноткой флирта в голосе?! – пойдём бухнем хорошенько.       А теперь он сидит и пьёт с объектом его тайного обожания, который по совместительству является так же причиной страдания.       Ведь кому Йен может открыть эту страшную тайну о симпатии к Милковичу ? Кому-то из своих родных? Нет, его по-любому засмеют или скажут о том, чтобы прекращал валять дурака, если не хочет получить пулю в лоб от данного человека. Сестре Микки? Нет, конечно, вариант поделиться секретом с его лучшей подругой был бы не таким уж и плохим, если бы он не вёл к тому, что рано или поздно Менди случайно разболтает об этом Микки, а это приведёт к дальнейшей смерти. Самому Микки? Даааа, этот вариант безупречно подходит. Осталось только вырыть себе могилку да и лечь в неё сразу, чтобы не доставлять Микки дальнейших неудобств с телом. Да, этот вариант был самым скорым к убийству Галлагера. Вот в общем-то, почему Йен не хотел ни с кем делиться секретом. Всё приведёт к его смерти. А он ещё молод, он ещё хочет жить…       - Да бля, чувак, ты заебал отключаться. Ты либо тут, со мной, либо, блять, вали домой, отоспись.       - Нет, Микки, я не могу домой, там все спят, да и я не в состоянии дойти.       - Так, мужик, ты же выпил всего три бутылки светлого, тебя че, конкретно так разнесло?       - По ходу дела да. Я вообще не умею пить, мой организм – бомба замедленного действия..       - Рыжик, очнись. Ты бля не на каком-то фестивале цитатников, так что завали и пойдёшь нормально отсыпаться, ясно?       - Ясно, – Йен ликовал внутри. Микки Милкович ведёт его к себе в комнату, как он успел догадаться по маршруту, от него приятно пахнет вишней, немного пивом и запахом Мальборо. Охуенно.       - Че ты тут охуенного нашёл? – спросил Микки, и Йен был готов провалиться сквозь землю от осознания того, что сказал это вслух. Ну раз Микки спросил только про охуенно, значит рыжий только про это и заикнулся, ну и это хорошо.       - Да так, мысли вслух о завтрашнем дне, я ведь достаточно много выпил для своего организма, а мой организм…       - Да, да, бомба замедленного действия, я знаю, блять, рыжик, выключи свою балалайку. – Галлагеру стало приятно, что Микки его слушал, но он не хотел ему этого говорить, чтобы не подписать самому себе смертный приговор.       - А мы что, пришли в твою комнату?       - Молодец, Шерлок, а теперь раздевайся и баиньки, - сказал Микки, но мозг рыжего отключился после слова раздевайся. Алкоголь окончательно прилил к мозгу, осознание того, что он с Милковичем стоят одни в его комнате, так тот ещё просит рыжика раздеться, стукнуло куда-то туда же, поэтому Йен не мог контролировать себя. Он подался вперёд, чтобы поцеловать брюнета, но тот отскочил от него, как ошпаренный.       - Эй, эй, рыжий, - вскрикнул Микки от неожиданности. – Ты че, блять, удумал?! Пиздуй на кровать и не вздумай приближаться ко мне! Вот блять, ты и правда гомосек, пиздец, – сказал Микки и провел рукой по волосам.       Йен стоял, будто в оцепенении, весь алкоголь выветрился за секунды и осознание того, что могло сейчас произойти врезалось в мозг. Только что он хотел поцеловать Микки Милковича. Вот же ж блять.       - Микки, подожди, это не то, о чем ты подумал!       - Да не, ты че, о чем тут можно таком подумать, когда рыжее недоразумение приближает свою пасть с вытянутыми в уточку губами к твоему лицу? Нет, все в порядке. – Йен очень сильно переживал, ведь понимал, что натворил достаточно хуйни, - ты что думал, что я так блять, скажу? А вот и нет. Ложись отсыпаться, пока я тебе по челюсти не проехался. И никогда, слышишь, никогда, блять, даже не думай о таком! – прокричал Микки и быстро вышел из комнаты.       Самое мудрое решение, по мнению Йена, было послушать Микки и лечь спать, что он, собственно, и сделал.       Рыжик думал, что всю ночь не сможет уснуть, думая о произошедшем инциденте, но ушёл в царство Морфея сразу, как только его голова коснулась подушки Микки с приятным запахом самого Милковича, отдающим нотками вишни.

***

      Микки сидел на кухне и стеклянным взглядом смотрел на присутствовавших, которые разлеглись кто где упал, да ещё и обблевали всю кухню и гостиную. Завтра парень скажет своей сестре, чтобы она все это оттирала, ведь ему похуй на её больную голову (сначала, конечно, он принесёт ей таблетки и воды), но сейчас его голова была забита другими мыслями.       Только что пацан по имени Йен, ебать его в рот, Галлагер хотел поцеловать его. Но Микки не ударил его сразу, а только предупредил, что если тот не будет держать себя в руках, может остаться без зубов. Может быть это было из-за того, что брюнет понимал невменяемое состояние лучшего друга его сестры, а может быть по какой-то другой блядской причине, Милкович не понимал. А ещё, перед этим, этот рыжий втирал что-то про вишнёвый запах, которым пахнет Микки, и что-то заикнулся про мальборо, но брюнет не захотел поднимать эту тему, так как сам покрылся красной краской.       Сейчас, сидя на кухне в половину пятого утра, он размышлял над его неосуществленным планом. Что ему делать, он не знал. Хотя, может и знал, поэтому и направился прямиком в свою комнату. Микки подумал, что вряд ли его догадки верны, ведь у Галлагера только 4 шрама, в то время, когда Микки побил его большее количество раз (ну или брюнет вклинил это себе в мозг, чтобы даже перед самим собой не опозориться от осадка прошедшей драки).       Для того, чтобы быть уверенным в своём плане, брюнет всю ночь наблюдал за рыжим. Конечно, Йен не всю ночь провел в компании Милковича старшего, но Микки уследил за каждым разом, когда к рыжику кто-то касался: Менди – 8 раз, Лип – 5 раз (видимо напился в хламину, нужно было «тепло» брата, поддержка или ещё какая хуйня), этот мерзкий русый мальчик, вроде бы его зовут Бол – 3 раза (по мнению Микки, Бол был геем, ведь то, как он смотрел на рыжика не могло оставить без подозрений), даже сучка Карен притащила свой тощий зад и погладила разок рыжего по щеке, перед тем, как получила пиздюлей от Менди за то, что припёрлась без приглашения. А Микки ещё ни разу не касался Йена.       Брюнет подошёл к своей кровати, на которой распластался рыжик, уткнувшись лицом в подушку, и проявил слабость. Он лёг рядом с Галлагером младшим и легонько погладил того по щеке. Потом он вспомнил, что один раз к нему прикасалась Карен, поэтому он незаметно прошёлся кончиками пальцев по бицепсу Йена. Все, два раза достаточно. Микки только хотел встать, как Галлагер закинул свою ногу ему на живот.       - Блять, рыжий, отцепись. – простонал Микки, но тот даже и не думал просыпаться, - святое дерьмо, ебать. Ну Йен, – неожиданно для себя он понял, как круто произносить это имя. Оно такое милое и, будто до жути родное. Нет, нужно убираться из своей же комнаты, чтобы не стать пленником этого монстра, раскинувшего свои конечности по всей площади кровати Милковича. Но он не уходит, он думает о запахе апельсинового геля для душа на теле Галлагера, который выражен так ярко, что заставляет Микки задуматься: "Он что, блять, прямо перед уходом из дома помылся?"       Завтра Микки постарается незаметно спросить о том, появились ли какие-то цифры на теле Йена, ведь перед тем, как погладить его, он убедился, что на Галлагере нет цифр (разве что, они могли быть в трусах, ведь там Микки не смотрел), а сейчас ему невъебенно хочется спать, поэтому он ложится на полу у своей кровати. В другой день он мог был просто столкнуть рыжего и завалиться на свою кровать, но не сегодня. Да и ковёр под его кроватью оказывается до жути мягким и удобным.