i know all sorts of things i don't believe

По негласному соглашению, стая МакКолла — и Тео, который безвозвратно становится кем-то прилегающим к стае после серии непреднамеренных, неудобных и слишком эмоциональных разговоров с различными членами стаи, которые достигают высшей точки в момент, когда Лиам нагло выкидывает ключи от пикапа Тео и отказывается искать их, пока тот не обещает не уезжать — проводит целую неделю, теснясь и спотыкаясь друг о друга в доме МакКолла после решающей схватки с Монро. В первую ночь все они добираются до дома и тут же без слов падают на какие бы то ни было предметы мебели и дружно вырубаются на целых пятнадцать часов. На следующее утро миссис МакКолл спускается вниз — Арджент идет позади нее, с интересом, но без удивления отмечает Тео, — смотрит на массу по большей части сверхъестественных существ, разбросанных по гостиной, и исчезает с кредитной картой Арджента и Дерека, которую последний передает ей с озадаченным выражением лица, но без возражений. Она возвращается через несколько часов — огромный внедорожник Арджента до краев набит коробками с продуктами — по-видимому, совершив рейд на «Костко»* и забрав весь запас рогаликов, замороженного мяса, буррито и всего остального, чем можно прокормить стаю, состоящую из мальчиков-подростков. Она также захватила несколько надувных матрасов, которые Тео обнаруживает, когда его заставляют помогать разгружать машину. Они с Лиамом в итоге разделяют один из этих матрасов, так как спальни занимают либо их хозяева — Мелисса и Арджент в большой, Скотт и Малия в комнате Скотта — либо Стайлз, который настаивает, что гостевая комната на втором этаже только для него, Лидии и Дерека, утвержденная тем, что он — почетный МакКолл, несмотря на то, как многострадально закатывала глаза Мелисса. Кори и Мейсон забирают второй надувной матрас в самое неиспользуемое помещение — столовую, Скотт и Дерек отставляют предыдущего оккупанта комнаты — массивный деревянный стол, который почти улетел в стену из-за убежденности Лиама в том, что он может вынести его в одиночку — к одной из стен. Лиам в одностороннем порядке решает устроиться вместе с Тео на надувном матрасе в гостиной между журнальным столиком и телевизором, где едва хватает места. Комната превращается в любительскую полосу препятствий, так как они слишком ленивы, чтобы спустить матрас днём, и члены стаи спотыкаются о него, пока идут через гостиную на кухню, чтобы выпить кофе утром — Арджент заваривает целые кастрюли абсолютно едкой обжарки, и никто не признается, что им не нравится, но все неукоснительно пьют — или когда пытаются найти свободное место в тесной комнате во время кино-марафона Гарри Поттера или турниров Марио. Не раз Тео оказывается грубо разбужен, когда кто-то спотыкается об угол матраса, пытаясь добраться до дивана, и гостиная превращается в место сбора стаи. — Прости, Тео, — морщится Скотт после такого случая, упав и наполовину растянувшись на Тео, каким-то чудом не пролив свой кофе. Тео неопределенно мычит один раз, а затем и второй, когда Скотт поднимается и рукой надавливает где-то сверху его печени. Он молча благодарит всех и вся, что Лиам проснулся гораздо раньше, взял пикап Тео и уехал домой, чтобы переодеться и объяснить родителям, почему он ошивается в гостиной МакКолла; Лиам точно не из самых терпеливых оборотней, и падение Скотта на их матрас имело бы бурные — и когтистые — последствия. К счастью, дальше Скотту удается сесть без приключений. Оказавшись в вертикальном положении, он наклоняется вперед, чтобы поставить кружку на журнальный столик, затем поворачивается обратно, чтобы улыбнуться Тео и теперь уже свободной ладонью сжать его плечо, используя как опору, чтобы подняться. Несколько дней назад прикосновение скорее всего испугало бы Тео, но спустя несколько дней на этой большой вечеринке с ночевкой это стало нормальным, обычным явлением; Скотт всегда похлопывает по плечу, сжимает предплечья и треплет волосы, как будто именно через прикосновения убеждается, что его стая в порядке. Со своей стороны Тео пытается не думать слишком много о том, как все сжимается у него в груди каждый раз, когда Скотт случайно и бездумно касается его. Теперь, неохотно проснувшись, Тео перекатывается на спину и потирает лицо ладонями, оставляя их там; его чувства сами собой обостряются, чтобы проверить обстановку в доме; многолетние привычки изучения местности вступают в силу. Он слышит шорох подушек, когда Скотт падает на диван, который отзывается волной затхлого воздуха; диван старый, часто используемый и без пяти минут почетный член стаи, учитывая то, сколько раз он принимал на себе раненых оборотней или был центральным элементом какой-то сверхъестественной драмы. В паре шагов от того места, где сейчас Скотт делает большие глотки кофе, сидит Лидия, свернувшись клубочком в большом кресле; на ее коленях мягко гудит работающий ноутбук. Судя по всему, она не спит уже давно: нос Тео подмечает сырость ее недавно вымытых волос. Даже учитывая острый запах химикатов, невозможно не заметить то, что личный запах Лидии медленно и неизменно начинает смешиваться с запахами Стайлза и Дерека. Тео задается вопросом, осознает ли она это и говорил ли ей об этом Дерек, но потом понимает, что в этом нет необходимости; даже если оставить интуицию банши в стороне, человеческий выбор Лидии всегда взвешенный и осознанный, сделанный с учетом всех последствий. Чувства Тео на мгновение фокусируются на мысли о Дереке и Стайлзе, поднимаясь вверх по лестнице прямо в гостевую спальню, где Дерек тихим, ласковым и почти невыносимо нежным голосом безуспешно пытается убедить Стайлза встать. Чувствуя себя вуайеристом**, Тео быстро переключает свое внимание на любое другое место, но недостаточно быстро, чтобы полностью избежать физического начала этого разговора: влажного звука от того, как Стайлз прерывает Дерека, затыкая его рот своим, или скрипнувшего матраса, когда Дерек подминает тело Стайлза под себя. Мысленно стряхивая внезапное тепло, которое наполняет его тело, и намеренно игнорируя тот факт, что вокруг него самого все в основном пахнет Лиамом, Тео переключает свое внимание и позволяет ощущениям идти дальше, теперь выискивая остальную часть стаи. Малия все еще крепко спит в комнате Скотта, её полудикий запах койота струится поверх основного волчьего запаха Скотта, утопая в нем. Дальше по коридору миссис МакКолл с Арджентом выходят из своей комнаты и начинают спускаться по лестнице, заставляя деревянные ступеньки поскрипывать под их босыми ногами. Тео отмечает в их дыхании горький запах кофе, слышит тихое позвякивание пустых кружек, которые Арджент, видимо, несет в руке, когда они проходят мимо гостиной на кухню. Он натыкается на Кори и Мейсона, которые все еще нежатся под одеялами на надувном матрасе на кухне; их тихий разговор шепотом время от времени прерывается негромким смехом и небольшими прикосновениями. Местоположение и статус всех членов стаи определены, и Тео прекращает тыкаться своими чувствами в каждый непроверенный уголок дома, а затем, убедившись, что все чисто, позволяет своим усиленным ощущениям растаять, пока не начинает слышать и чувствовать больше как человек, чем как химера. В простой тишине утра его мысли дрейфуют, руки расслабленны, как и атмосфера вокруг него — теплый запах дома, домашнее копошение людей, которые заняты нормальными повседневными заботами — это все излучает непреодолимый комфорт, так что Тео, который рассеянно листает свои воспоминания в голове, не может вспомнить, что он испытывал перед этой странной, сюрреалистической неделей. Звук хлопающих автомобильных дверей прерывает его медленные мысли, но прежде чем его мышцы напрягаются, а инстинкты вспыхивают, он улавливает знакомый ритм сердцебиения Лиама всего в нескольких шагах от шерифа. Лиам сбивчиво рассказывает о предстоящем сезоне лакросса, а шериф поощряет его рассказ, в паузах задавая короткие вопросы или утвердительно мыча. Тео наклоняет голову, заинтересованный в шуршании и последующем звуке открытия какой-то упаковки, а затем ловит запах еды внутри; шериф принес завтрак из закусочной в городе и позвал Лиама на подъездной дорожке, чтобы тот помог отнести его в дом. Видимо, услышав то же самое и сделав те же выводы, Скотт ставит свой кофе и спешит к двери, чтобы открыть её. Шериф благодарно кивает, игнорирует предложение забрать коробку бутербродов с яйцом и картофельными оладьями и предлагает Лиаму провести его в дом. Лиам уверенно идет прямо на кухню, бросая через плечо «привет, ребята», а шериф спокойнее идет следом. Признавая то, что дом официально переходит из спящего состояния в бодрое, Тео скользит к краю матраса и садится, как раз когда появляется Лиам и бросает рогалик с колбасой, яйцом и чеддером ему в голову. Тео без особых усилий ловит его, но в отместку пинает Лиама в лодыжку, когда тот оказывается в зоне досягаемости. Лиам балансирует, что походит на какой-то дикий танец, но в основном ему удается только почти что уронить все, что он держит в руках, после чего он плюхается на матрас рядом с Тео; в его руках два сэндвича, два бумажных пакета с картофельными оладьями и две чашки кофе, который опасно бултыхается по краям. — Давай возьму это, — вздыхает Тео, сумев быстро отложить свой бутерброд и спасти кружки до того, как Лиам дает миссис МакКолл еще одну причину убиваться из-за состояния ее полов. — Спасибо, — бормочет Лиам. Его рот уже набит оладьями, а остальная еда падает в пространство между его скрещенными ногами. Тео с отвращением кривится, но обратно отдает Лиаму кружку с кофе, который стопроцентно имеет кремовый цвет именно из-за ириса в нем; сам же оставляет для себя слегка подслащенный. Он поднимает взгляд, когда делает глоток, и видит шерифа, вернувшегося с кухни, без коробок с едой, но с чашкой. Он почти врезается в Стайлза, остановившись только из-за рефлексов и Дерека, который в последний момент схватил руку Стайлза и утянул его с прохода на углу после лестницы. — Пап! — громко приветствует Стайлз и хлопает ладонями по плечам отца; он расслаблен и удовлетворен, и это верный признак того, что удовлетворил его именно Дерек, перед тем, как они спустились вниз. По безропотному выражению лица шерифа становится ясно, что он, как и остальные люди в комнате, понял это и без особых сверхъестественных чувств. — Сын, — мягко отвечает он, пробегается взглядом по краю кружки, чтобы потом многозначительно посмотреть на Дерека, который краснеет и бормочет что-то о желании выпить кофе. Стайлз наблюдает за ним с полусонной улыбкой, а потом возвращается к отцу, который выглядит чрезмерно довольным собой из-за того, что заставил Дерека сбежать. — Есть новости из других округов? Расслабленная атмосфера в комнате тяжелеет, когда все поднимают взгляд на шерифа, ожидая ответа. Даже Скотт, вернувшийся со второго этажа, куда бегал, чтобы разбудить Малию к завтраку, замедляется на пути в кухню, прислушиваясь. Шериф вздыхает и потирает лоб ладонью. — Не особо. Куда бы не делась Монро и ее последние охотники, они залегли достаточно глубоко. — От моих связей тоже ничего, — добавляет Арджент, появляясь с кухни и приветствуя шерифа этим крепким рукопожатием, которым некоторые взрослые мужчины заменяют объятия. Затем Арджент поворачивается к остальным людям в комнате и продолжает, — я скажу им продолжать поиски. Все немного сдуваются, но поскольку эти новости точно такие же, как и все остальные за последнюю неделю, никто особо не удивлен. Дерек снова появляется из кухни и проходит мимо шерифа к большому креслу, вручая Лидии единственное йогуртовое парфе и полную кружку кофе, прежде чем сесть перед креслом, достаточно близко для того, чтобы бедро Лидии прижималось к его руке, когда она выпрямляет ноги, чтобы начать есть. Стайлз вскидывается и направляется к ним, спотыкаясь о журнальный столик, но отделавшись легким скольжением, пока не садится в кресло к Лидии, которая кидает на него выразительный взгляд, но все равно двигается, чтобы освободить место. Дерек ждет, пока он успокоится, и затем передает ему одну из трех последних кружек, которые он принес из кухни, и один из сэндвичей. Тео рассеянно следит за этой цепочкой событий, но его внимание сосредоточено на шерифе; на том, как шериф наблюдает за своим сыном. Его выражение лица задумчивое, но не противоречивое; возможно, любопытное. Немного облегченное. Кажется, он чувствует взгляд Тео и оборачивается, но Тео дергает головой, возвращаясь к своему кофе на полсекунды позже. Кори и Мейсон заходят в гостиную пошатывающимся шагом, когда миссис МакКолл в спешке выбегает из кухни в форме и с сумкой через плечо. — Я опаздываю, — объявляет она всем в большой комнате, целуя Арджента в щеку и слегка сжимая руку шерифа, пока пробегает мимо. — Постарайтесь не поджечь дом, пока меня не будет. Кори смущенно краснеет; несчастный случай с большой коробкой пицца-бубликов два дня назад еще не забыт. Миссис МакКолл заговорщически усмехается ему, уменьшая эту неловкость, открывает входную дверь, машет остальным в комнате и закрывает её за собой с фразой «увидимся вечером», брошенной Скотту. Скотт, вернувшийся на диван с завтраком и спящей на ходу Малией, свернувшейся на его коленях, кричит «пока, мам!», когда она исчезает. Тео немного подскакивает, когда Лиам пихает его локтем, и вопросительно смотрит на оборотня. Лиам просто кивает на нетронутый сэндвич на коленях Тео; его собственный уже съеден на три четверти. Закатывая глаза, Тео забирает сэндвич и начинает его разворачивать, слушая, как остальные члены стаи тихо разговаривают друг с другом обо всем и ни о чем; спокойствие раннего утра вернулось, как только все оставили мысли о Монро и ее охотниках. В конце концов, члены стаи начинают расходиться. Шериф направляется в участок, Арджент следует за ним, чтобы сравнить записи. Кори, Мейсон и Лиам захватывают кухонный стол, чтобы начать догонять домашнее задание, потому что их железное оправдание пропуска уроков покинуло округ. Стайлз с Лидией, которые собирались в скором времени вернуться на учебу в Бостон и Вашингтон, соответственно, должны были начать собираться, к большому и громкому возмущению Стайлза. Они выходят со звоном ключей и подозрительно долгой интерлюдией в холле, и Дерек с выражением любящей покорности на лице следует за ними, потому что Стайлз цепляется пальцем за шлёвку его штанов. В конечном счете, однако, Дерек остается; он, Скотт и Малия ежедневно с помощью бега патрулируют Бейкон Хиллс и весь округ Бейкон в целом, выискивая признаки Монро или её последователей. Первоначально Лиам протестовал против его исключения из этих пробежек, но Скотт — чья стратегическая проницательность всегда необъяснимо недооценивается, что Тео имеет право утверждать из чрезвычайно болезненного личного опыта — убеждает его остаться в стороне. Тео, который чувствовал лишь капельку стыда за наглое подслушивание, слышал, как Скотт говорил Лиаму: «мне нужно, чтобы ты остался здесь», низким голосом и серьезно, и потом: «не у всех в этой стае есть способности», с многозначительным взглядом на людей, разбросанных среди сверхъестественных существ по гостиной. В качестве тактики это было так же очевидно, как и эффективно; Лиам вышел из этого разговора с таким выражением на лице, будто одновременно знал, что его обыграли, но и с честью принимал эту правду. Тео использует занятость стаи друг другом, чтобы принять долгий, блаженный непрерывный горячий душ; сложно было поделить три ванные комнаты на одиннадцать человек. Двадцать минут спустя он выходит из душа и хватает полотенце, а затем, как только насухо вытирается, тянется к кучке чистой одежды, которую положил рядом с раковиной. На всех вещах брендовые ярлычки, хотя Тео не знает ни один из них, потому что основной выбор за него сделала Лидия — после того, как его первоначальные попытки независимости были проигнорированы еще на входе с превосходной уверенностью — и он просто настроил себя на времяпровождение в виде немного саркастичной антропоморфной куклы для нарядов. Сначала Тео возражал против предложения Лидии — предложения в больших воздушных кавычках — сопроводить его в торговый центр Бейкон Хиллс, чтобы обновить его гардероб, но после того, как Лидия достала гладкую черную кредитную карту и сказала «это деньги Питера», он сразу же сменил свой тон. Несмотря на его моральный рост за последние несколько недель, это была та самая нотка мстительности, от которой Тео никуда не мог деться. Тео выходит из ванной, все еще суша свои волосы полотенцем, и рассеянно пишет мысленный список продуктов, запас которых на кухне МакКоллов явно нужно пополнить — молоко, яйца, тот странный исландский йогурт, к которому ужасно пристрастился Мейсон — когда слышит свое имя. Он оборачивается и видит Скотта, догоняющего его у входа на лестницу. — Как раз вовремя, я хотел поговорить с тобой. Сердцебиение Тео сбивается, и они со Скоттом оба слышат это, но Скотт оказывает ему огромную услугу, притворяясь, что не замечает этого. Вместо этого он останавливается в паре шагов от Тео и начинает перекладывать мотоциклетный шлем из одной руки в другую, пока он выглядит — и пахнет — более нервно, чем три дня назад, когда был в тридцати минутах от ужина наедине с Малией и её отцом. Его нервозность наоборот успокаивает что-то в Тео, который уже понял, что Скотт волнуется так сильно только о человеческих, легко решаемых проблемах; угрозы для жизни он воспринимает сосредоточенно, решительно, спокойно и прочно. — У меня есть к тебе просьба, — наконец говорит Скотт, как будто в чем-то признается. Тео вешает полотенце на шею и, когда Скотт не продолжает, подталкивает его: — Ладно. И? Следующие слова Скотта вываливаются потоком, будто в спешке, словно он пытается сказать их до того, как забудет, перенервничав: — Я не знаю, что ты делал до того, как тебя нашли охотники Монро, и есть ли что-то, к чему тебе обязательно нужно вернуться, — кто-то, к кому нужно вернуться, висит в воздухе, но в любом случае, ему и не нужно это произносить, — но я надеялся убедить тебя остаться здесь, в Бейкон Хиллс. Хотя бы ненадолго. Тео только моргает. Если не учитывать пост-адреналиновое выбрасывание ключей от его пикапа Лиамом, есть большая разница между тем, чтобы не быть выкинутым и быть попрошенным остаться. Тео успешно оставался на первой стадии в течение недели, но он знал, что рано или поздно реальность настигнет его, и комфортный пузырь, который стая МакКолла создала для себя — вне времени, неприкасаемый — лопнет. Стая вернется к своим обычным жизням, они связаны между собой тем, что они одна стая, тем, что и связывает стаи, а Тео... Тео вернется к своему безродному, наемническому и уединенному существованию. Скривившись от собственных мыслей, Тео мысленно встряхивается и сфокусируется на Скотте. — Ты хочешь, чтобы я остался? Зачем? К этой части Скотт, кажется, готов; он выпрямляет плечи, как будто готовился выступать с речью — что определенно обозначает факт его репетиции с кем-то, возможно, Дереком или Стайлзом, но еще вероятнее, что с Лидией — и останавливает свое волнение. — Мейсон, Кори, — здесь он почти незаметно делает паузу, — Лиам. Они заслуживают шанс на нормальный выпускной год. Тео немного озадачен тонкой нитью ревности, которую отмечает в голосе Скотта, но Скотт продолжает говорить, и у него нет времени полностью переварить эту нотку. — Я поговорил с остальными. Стайлз и Лидия возвращаются на учебу на восточное побережье, но Крис, Дерек, мы с Малией... — он колеблется, слабо прикусывая щеку изнутри. — Монро ни за что не сдастся. Она где-то там, и она будет продолжать собирать последователей и выслеживать сверхъестественных существ. Невинных детей, не говорит он, но фраза виснет в тяжелой тишине; не только таких, как Бретт и Лори, но и наивных дураков, как Гейб, которые ведутся на лже-силу Монро и потом из-за глупости идут на дно. — Ты собираешься пойти за ней, — заканчивает Тео за него. Скотт кивает. — Шериф присмотрит здесь за всем, даст нам знать, если случится что-нибудь подозрительное. Но если что-то случится, если Монро вернется сюда, придет за Лиамом и Кори, — или Мейсоном, или Пэрришем, или Питером, или... — я знаю, что Лиам и остальные смогут справиться, но я не хочу, чтобы они это делали, понимаешь? Тео понимает, и это так типично для Скотта; он защищающий, немного наивный, почти реальный мессия, если бы не его чистейшие намерения. Практиковался он или нет, плечи Скотта сгорблены и напряжены, как будто он ждет команды к действию. Защищающий и наивный, но Тео не может винить его. И все еще... — Замечательно, — говорит он Скотту, — но ты все еще не сказал, какое это имеет отношение ко мне. Честно говоря, Тео знает, но он был лазутчиком, был шпионом почти всю свою жизнь, и ему трудно избавиться от этих привычек: ничего не признавать, все отрицать. Но под этим еще есть маленькое, уязвимое место в его сердце, которое не может поверить, что Скотт действительно просит то, о чем он просит; что он признает то, что он признает. Часть его должна услышать, как Скотт говорит это, и говорит без подсказки. Скотт смотрит на него с легким прищуром, будто знает, о чем Тео думает, но все равно потакает ему. — Я надеялся, что ты согласишься остаться здесь и помочь защитить город. Он имеет в виду защитить их — Лиама, Мейсона, Кори, его маму, отца Стайлза, даже этого маленького идиота Нолана, в случае, если Монро решит поквитаться за его предательство лично — но Тео высоко ценит попытку Скотта дать ему — и, возможно, себе самому — больше чести и привилегий, чем он заслуживает. Невысказанный и нелестный для него факт состоит в том, что Тео имеет с Монро гораздо больше общего, чем кто-то вроде Лиама или шерифа; побежденная, но не уничтоженная, Монро неизбежно переключится на саботаж, обман, проникновение, и Тео практически собственноручно написал эту пьесу. Его присутствие увеличивает шансы того, что Монро и ее последователи не смогут проникнуть в Бейкон Хиллс незамеченными. Тео намеренно заставляет себя чрезмерно аналитически и хладнокровно логично думать обо всем этом, потому что слова Скотта снова зажигают медленно горящий и уже угасающий уголёк в его груди, и он отчаянно пытается не выдать это своим выражением лица. Он был прав; он знал, что произойдет, и он так же был прав, что ему нужно было это услышать, но он не понимал — не ожидал — насколько все плохо. Жар в груди, маленький твердый алмаз знания, что кто-то — что Скотт, Истинный Альфа Скотт, чью стаю Тео когда-то уничтожил, кого Тео однажды убил — доверяет ему жизни своих близких людей... Тео не знает, что с этим делать, так что запихивает это ощущение — тёплый огонь — в надежную клетку своих ребер, где будет искать его по ночам, просыпаясь дрожащим, замерзшим, все еще чувствуя холод и безжизненные руки его сестры, Джоша и Трейси, проникающие в его грудь. Внизу раздается громкий скрип, когда один из домочадцев встает из-за стола, и его стул скользит по плитке, и Тео мгновенно понимает, что тишина длится слишком долго. Выражение лица Скотта меняется от выжидающего к любопытному, чтобы смениться на встревоженное, потому что Скотт — который никогда не будет словно Дерек, урожденный волк, которому не приходится ломать голову над тем, что обозначает ритм человеческих сердец и запахи на их коже — понимает что-то из того, что выдает бесполезное тело Тео, и открывает рот. — Хорошо, — выпаливает Тео, прерывая его до того, как он начинает говорить, неожиданно иррационально боясь, что Скотт заберет свои слова обратно и скажет что-то вроде «неважно, забудь». — Просто пока ты не найдешь Монро, так? — Скотт кивает, все еще выглядя взволнованным, но молчит. — Хорошо. Я останусь до тех пор. Тео тихо и агрессивно думает «отпусти», но Скотт все еще с легким прищуром смотрит на него, очевидно пытаясь понять тот беспорядок из сигналов, которые улавливает его сверхъестественное чутье. И если есть что-то, в чем Тео не сомневается, так это то, что он не сможет выдержать разговор, который несомненно последует за этим, так что он взывает к той личности, которую использовал, когда вернулся в Бейкон Хиллс, к фасаду, который позволял ему без труда вписаться в повседневный ритм города. Он надевает ее, как любимую рубашку, изношенную от частого использования, и позволяет себе погрузиться в нее; его сердечный ритм сразу же стабилизируется, а запах возвращается к исходному уровню. И это крайне подозрительно, но Тео знает, как вести себя, чтобы подтвердить состояние действием; он встряхивает плечами, отгоняя последнее напряжение, и руками берет концы полотенца, свисающего с его шеи, зная, что Скотт инстинктивно проследит за движениями взглядом; отвлекая. — По-моему, тебе уже пора, — небрежно указывает он, будто их разговор уже достиг логического завершения, и непонятно, почему Скотт все еще здесь? Он кивает на забытый шлем в руках Скотта. — Дерек с Малией уже заждались. Скотт опускает взгляд на шлем, будто впервые его видит, хмурясь. Он снова смотрит на Тео, и вопрос — беспокойство — все еще есть в его взгляде, но Тео может видеть, как он растворяется, поскольку Тео просто идеален в языке тела, на который задний мозг Скотта просто не может не реагировать. Но Дерек и Малия действительно ждут; и именно поэтому Тео это сказал, потому что инстинкты лазутчика поражают правдой. — Да, отлично, — наконец говорит Скотт, заметно стряхивая последние сомнения, — это отлично, я — мы — действительно ценим это. Обсудим детали, когда я вернусь, ладно? Он говорит это через плечо, уже спускаясь по лестнице, и его сознание уже перестроилось на предстоящий патруль. Тео небрежно салютует в ответ и позволяет своим плечам расслабиться, скидывая свой фасад, когда слышит хлопок входной двери. Он еще долго стоит там, ждет, пока больше не может слышать мотоцикл Скотта своим сверхъестественным слухом, и только тогда вдыхает и кладет руки на свою грудь, напротив этого маленького уголька, спрятанного глубоко под ребрами, просто разочек, просто на секунду. Затем он выдыхает, заставляя себя думать о молоке, яйцах, йогурте, снова шевелиться, отодвигая все остальное на второй план. Молоко. Яйца. Йогурт.