Добрые люди общего дома

      Чонгук, сидя на кровати, спокойно засасывает длинную лапшу быстрого приготовления, купленную по грандиозной скидке (почти за даром!) в ближайшем супермаркете через дорогу, и давится, когда в комнату неожиданно врывается сосед.       Сокджин выглядит взъерошенным и чем-то очень обеспокоенным.       — Что ты делаешь? — откашлявшись и утерев выступившие слёзы рукавом старой толстовки, сипит Чонгук после того, как Джин довольно агрессивно откидывает назад баночку с краской, найденную в глубине одной из тумбочек и чуть не прилетевшей младшему по лицу.       — Ищу градусник, — Сокджин недовольно хмурится и отставляет какую-то коробку подальше, видимо, так и не найдя в ней необходимое. — Я же точно помню, что он лежал где-то здесь...       Кровать слегка скрипит, и Чонгук присаживается на корточки рядом, сверля взглядом темную глубину тумбочки. Почти что проход в Нарнию или, если быть честными, в место, где они практически никогда не убирались.       — Зачем тебе градусник?       Сокджин убирает прилипшие ко лбу пряди и снова тянет руку к тумбочке.       — Тэхён заболел, надо температуру померить, — отвечает он, а Чонгук округляет глаза.       — Как это — заболел?       — Обыкновенно: с соплями, красным горлом и, надеюсь, без температуры.       Чонгук от слов хёна ведёт плечами и, двинувшись немного влево, замечает отблеск среди прочего хлама на нижней полке. Немного покопавшись, он выуживает на свет упорно разыскиваемый ртутный градусник, показывающий отметку в тридцать шесть и шесть градусов.       — Отлично, — хвалит Сокджин и поднимается, хватая с вешалки красное пальто под вопросительный взгляд друга. — Сбегаю в аптеку за жаропонижающим — на всякий случай. — Хлопает по карманам в поисках ключей и кошелька. — Иди в 225, там Юнги тоже сидит, и скажи ему, чтобы у Хосока переночевал, а то заразится ещё. Его задницу лечить я точно не собираюсь.       Хмыкнув и слегка сжав градусник в ладони, Чонгук выходит из комнаты следом за уже скрывшимся хёном, который сколько угодно может говорить, что плевать он хотел на Мин Юнги и его худощавую пятую точку, но который в действительности будет первым, кто ворвётся в юнгиевы (и тэхёновы, да) покои с драматичным лицом и кучей лекарств под мышкой.       Постучав и получив в ответ «наши не стучатся — так что проваливай, кто бы ты не был», Чонгук тяжело вздыхает и толкает дверь, оказываясь в комнате, пропитанной теплом и запахом лимона. Возможно, ещё немного акварели.       — А, это ты, интеллигент, — усмехается сидящий за столом Юнги, полуобернувшись к вошедшему, толкающему свои тапочки к остальной обуви. — Сколько раз тебе надо повторить, что к нам ты можешь заходить без стука?       Чонгук надувается и подтягивает немного сползшие штаны.       — В два раза больше слов мамы, научившей меня стучаться в чужие комнаты, — отвечает он и попутно сгребает свободный стул рядом с Мином, фыркнувшим и признавшим своё поражение перед воспитанностью младшего.       На самом деле, где-то через два месяца после своего заселения в общежитие, Чонгук, скрипя душой, всё-таки последовал наставлениям старшего и одним из вечеров зашёл в их комнату без стука. И если видеть запутавшегося в занавеске Тэхёна, к тому же всего перепачканного гуашью и с прилипшими к лицу лепестками роз, прежде явно служивших для композиции натюрморта, — недостаточная причина больше так не делать, то Чонгук не знает, что ещё должна пережить его психика, чтобы он точно всегда заносил кулак чуть ниже золотистых цифр «225».       От воспоминаний его отвлекает громкое сопение и грудное хрипение, заставляющее моментально вспомнить цель визита.       Поставив стул возле изголовья тэхёновой кровати, Чонгук аккуратно отодвигает край одеяла и заглядывает в мягкое и тёмное царство, блестящее двумя огромными кружочками, в которых невозможно не признать расцветающую весну, живущую в душе Тэхёна даже в декабре.       — Чонгук-и...       Чонгук улыбается и запускает пальцы в слегка влажные волосы, ласково поглаживая.       — Не говори ничего, — просит он и ещё раз на всякий случай смотрит на градусник, чтобы ртутный столбец оставался на оптимальной позиции. — Надо померить температуру, хён.       Тэхён с читаемым по его лицу нежеланием высовывает из-под одеяла сначала свою растрёпанную макушку, потом острый подбородок с красными щеками, а затем опускает пухового монстра до груди.       — Меня немножко морозит, — кривясь от боли в горле, поясняет Тэхён Гуку, удивлённому его вязаным свитером.       Юнги позади хмыкает и сдаёт с поличным:       — У него ещё тёплые штаны и две пары носков под одеялом.       На это Тэхён ничего не отвечает, потому что в глазах, блестящих от болезни, и без того можно с лёгкостью прочесть укор и обещание отомстить.       Чонгук помогает парню с просовыванием градусника под мышку, так как руки Кима отказались с ним сотрудничать, и подбадривающе улыбается, слегка дрыгая ногами в нетерпении.       — Джин-хён побежал в аптеку за лекарствами, — вспоминает он, разглядывая рисунки напротив. Он, руки, набережная. Тэхён так больше ничего другого и не повесил. — На всякий случай, если температура всё же есть.       — Ты серьёзно? — отзывается Юнги, становясь рядом и скептично глядя на Тэхёна, прикрывшего глаза и, кажется, дремлющего. — Да он же похож на закипающий чайник. Если у него не окажется жара, то я, не знаю, неделю не буду бесить Джина, вот.       — Ты не сможешь.       Юнги неожиданно тепло улыбается.       — Не смогу.       — Ну что там? — хрипит Тэхён спустя десять минут, вновь по глаза накрываясь одеялом и внимательно разглядывая складочку между густых чонгуковых бровей. — Тридцать шесть и шесть?       Чонгук мотает головой и вздыхает, передавая градусник Юнги, который, прищурившись и наконец рассмотрев конец ртутного столба, довольно усмехается.       — Там продолжение подколов в сторону нашего красавчика.       — Тридцать восемь и девять, — объявляет Чонгук и убирает пряди, прилипшие к потному лбу. Тэхён закрывает глаза. — Потерпи ещё немного, хён должен сейчас прийти.       — Мне и без лекарств нормально, — врёт совсем неубедительно, потому что при каждом слове жмурится от сильной боли в воспалённом горле. — Ты рядом, Чонгук, — и мне лучше.       Чонгук, положивший руку на кровать где-то в районе руки Тэхёна, скрытой тканью одеяла, заливается краской за долю секунды. Он слышал, что люди, когда болеют и страдают от жара, могут говорить всякое, не осознавая свои слова до конца, но не думал, что сам столкнётся с подобным.       Тэхён почему-то улыбается и крепко сжимает чужую руку в своей, так и не освобождённой из плена одеяла.       — Может, мне выйти? — интересуется Юнги, и Чонгук вздрагивает, краснея, кажется, ещё сильнее.       — Да, желательно, — пыхтит ввалившийся в комнату Сокджин, заполняя помещение шелестением пакетов и ароматом мороза. — Не хочу видеть твою рожу.       Юнги приваливается бедром к столу и оценивающим взглядом пробегается по всей фигуре Кима, стягивающего ботинки и бурчащего что-то о том, что в их ближайшей аптеке вечно нет сдачи и пришлось брать аскорбинку.       — К сожалению, ничего подобного не могу высказать в отношении твоего личика.       Джин стреляет в него злым взглядом и подлетает к постели Тэхёна, прикладываясь к его лбу губами.       — Сколько? — спрашивает он у опешившего Чонгука, не ожидавшего, что его сосед полезет с поцелуйчиками в лоб к парню, который ему, Чонгуку, вообще-то, нравится.       — Почти тридцать девять.       Сокджин стягивает пальто и кидает его на кровать Юнги, после чего принимается рыться в пакетах.       — Ты, — холодно смотрит на Мина, — иди к Хосоку, а ты, — задерживает взгляд на руке, всё ещё находящейся в захвате у Тэхёна, с любопытством наблюдающего за всем происходящим, — сиди. Но только не долго, а то сам ещё заболеешь.       Чонгук коротко кивает и, убедившись, что Сокджин занят выпиныванием в шутку сопротивляющегося Юнги, наклоняется к Тэхёну, припечатывая губы к горячему лбу. Тэхён на эту выходку сдавленно хихикает и горячо выдыхает Чонгуку в район шеи, уже догадавшемуся, что через пару дней он всё-таки сляжет таким же больным.       Остаётся только надеяться, что Тэхён будет проверять его температуру не градусником, а таким же приятным методом.