Добрые люди общего дома

      По своим скромным наблюдениям Чонгук делает вывод, что Тэхёну очень нравятся серьги. Ладно, возможно, здесь были и не нужны никакие выводы, потому что всё и так понятно, но Чонгуку хочется ощущать себя кем-то важным в этой истории, кем-то вроде наблюдательного парня, подмечающего незаметные для других детали. И, конечно же, игнорирующего собственную очевидную для всех симпатию, — но это, на взгляд Чонгука, совсем уже другая история.       Так вот, серьги.       Тэхён оказывается самым настоящим ценителем всего, что блестит, необычно выглядит и чисто теоретически может поместиться в проколах. Чонгук иногда конкретно так подвисает, разглядывая сверкающие камушки в очередных длинных серёжках, которые он скромно и по незнанию называет ниточками, разнообразные кнопочки в виде кактусов и русалок. Но самые его любимые — подобие больших жемчужин, очень выгодно и дорого смотрящихся на Тэхёне, приобретающего себе новую пару украшений сразу после прихода стипендии или зарплаты.       Однажды Тэхён зовёт его на выставку в галерею, где показывается какой-то неизвестный Гуку художник (не то, чтобы он вообще разбирается в искусстве и тем более живописи, но в этот раз приходится бить кулаком в грудь и с жаром рассказывать, как ему нравится современное виденье художников (это он ещё пока не знает, что после выставки его глаза будут готовы облиться кровью, а расплавившийся мозг потечь из ушей)). У Чонгука выходной без тяжкого бремени в виде домашки, и, не найдя причин отказывать и как раз-таки отыскав причины пойти (целый день с хёном!), он с готовностью кивает. Тэхён его ответу оказывается чрезмерно рад, даже накидывается на младшего с объятиями, правда, почти сразу же отстраняется, ссылаясь на долгие сборы и правильный подбор серёжек.       А подбирает он украшения действительно долго, задействовав силы не только Чонгука, не разбирающегося в высокой моде, но и Чимина, который в это время оказывается в общаге и очень красноречиво играет бровями, когда ему называют причину сборов.       — И что, только вдвоём идёте? — не унимается Пак, плюхаясь рядом с Чонгуком, пальцем выводящим разные фигуры на пледе.       — Угу, — отзывается Тэхён и высыпает на свободное пространство постели всё своё бижутерное добро, от которого у Чонгука в глазах начинает рябить. — Итак, украшение — залог хорошего образа. Правильно подобранные серьги и кольцо могут спасти любой образ. — Его взгляд приобретает задумчивые оттенки. — Хотя что-то я погорячился. Не все. Есть безнадёжные.       Чонгук нервно усмехается.       — Надеюсь, ты не обо мне, хён.       — Нет, конечно, — фыркает Тэхён и сам забирается на кровать. — Твой стиль отличается от моего, но, если честно, порой он мне нравится больше — он удобен и практичен. Когда мне становится лень прихорашиваться — я становлюсь твоим подобием, — губы трогает едва заметная улыбка. — Тебе особенно хорошо в той твоей чёрной толстовке, та, которая со значком морковки впереди.       — На самом деле он хотел сказать, что тебе лучше вообще без одежды, но случайно оговорился, — подтрунивает Чимин, наклонившись к Чонгуку, чувствующему на своих щеках жаркий румянец.       Тэхён выдыхает возмущённое «эй» и пинает засмеявшегося друга пяткой по голени, от чего тот ойкает и грозится не помогать, а также не одалживать больше ничего из своей коллекции.       У Кима оказывается полно не только разнообразных колец и серёжек, но и всяких браслетов и цепочек, которые Чонгук перебирает и перекладывает с места на место, не особо видя всю эту мишуру на Тэхёне. Если он скажет, что тот выглядит куда прекрасней в растянутой серой футболке, всё время сползающей с одного плеча, чёрных спортивках и без грамма косметики на лице, — это будет сильно бестактно?       И, бросив короткий взгляд на парня, склонившегося над украшениями и с задумчивостью выбирающего между кольцом с красной и кольцом с фиолетовой вставками, Чонгук понимает, что да, бестактно. Глаза Тэхёна сверкают намного ярче всех этих камней, но ему явно нравится сидеть вот так, тихо переговариваясь с таким же сосредоточенным на выборе Паком и касаясь коленкой бедра сидящего рядом Чонгука. Ему нравятся украшения и быть красивым тоже нравится.       А Чонгуку, кажется, нравится Тэхён.       (но это совсем уже другая история, помните?)       — Эти?       — Нет, они тебя дешевят.       — Почему это?       — Потому это.       Тэхён вымученно стонет и откидывает серьги в виде сердечек к уже достаточно большой горке украшений, которых постигла точно такая же участь — непризнание острым взглядом Чимина.       — Меня тут всё будет дешевить, — Тэхён раздражается, — потому что всё купленное мной — дешёвая бижутерия, а единственное драгоценное — подаренные тобой янтарные капли.       Лицо Чимина озаряется.       — Так это то, что нужно! — радостно вскрикивает он. — Где они?       Тэхён, понявший, что всё это время искал не там, где нужно, и зачем вообще было искать, судорожно мельтешит ладонями по покрывалу и взглядом пытаясь отыскать необходимое. До выставки остаётся всего два с половиной часа, а ему ещё нужно привести лицо в порядок.       — Ну где же они?       — Ты про эти? — склонив голову в бок и внимательно рассматривая довольно крупные серьги на своей ладони, спрашивает Чонгук, и Тэхён, посмотревший на его руку, активно кивает. — Красивые. На твои глаза похожи.       Тэхён замирает с протянутой рукой, накрывшей ладонь Гука, чтобы забрать украшения.       — У меня красивые глаза? — тихо интересуется он.       — Красивые, — подтверждает Чонгук.       Он хочет быть в этой истории внимательным парнем, но пока почему-то получается только неловким и не знающим, как ему стоит реагировать на судорожный выдох со стороны старшего и сжавшиеся на его запястье пальцы.       — Я тут посмотрел, — будничным тоном прерывает дорамную сцену Чимин, двигая пальцем по экрану своего телефона, — и могу сказать, что для Дев и Козерогов звёзды сегодня выстроены настолько хорошо, что этим знакам рекомендуется действовать активнее и претворять в жизнь то, что требует их сердце. Это касается увлечений, работы и любви, — последнее слово он проговаривает особенно чётко.       — Здорово, — хрипло отзывается Тэхён, наконец получивший назад свои янтарные серьги, и встаёт, подходя к зеркалу, — значит, сегодняшний день отлично подходит для похода в галерею: живопись ведь моё увлечение.       Чимин раздосадовано вздыхает и переводит умоляющий взгляд на Чонгука, как бы прося хотя бы того прислушаться к его словам и сделать этот чёртов первый шаг. Но Чонгук притворяется дурачком и непонимающе хлопает глазами, от чего Чимин с размаху припечатывает ладонь к своему лицу.       — Без комментариев, — шепчет он. — Вы такие тугодумы.       — Ты же сказал, что без комментариев, — смеётся Тэхён, защёлкивая застёжку на второй серёжке.       Чонгук подмечает много деталей и знает, что тоже не безразличен Тэхёну, но, в конце концов, если они так быстро сойдутся, чем тогда доводить хёнов до белого каления? Жизнь станет скучной, а ещё, возможно, Чонгук немного боится ошибиться со своими выводами, ведь сегодня он это делает: пойти на выставку — ужасное решение. Мало того, что картины художника, имя которого Чонгук так и не запоминает, оказываются просто отвратительными даже для современного искусства, так ещё и Тэхён безостановочно бурчит и ругается себе под нос после того, как они вдвоём попадают под сильный ливень. В составлении гороскопов Чимина не участвуют метеорологи, а жаль.       — Увлечение и работа отпадают, — перечисляет Тэхён, грея окоченевшие руки о чашку с горячим клубничным чаем в ближайшем от галереи кафе, в которое пришлось забежать от безысходности и желания не захлебнуться дождевой водой. — Что там остаётся?       Чонгук жмёт плечами, зачёсывая мокрые волосы назад и открывая лоб.       — Любовь.       Тэхён делает осторожный глоток, чтобы не обжечь язык.       — Не везёт в работе, повезёт в любви?       — Вроде того.       — Да что-то и с ней как-то не вяжется, — в голосе звучит тоска.       — Может, не там ищешь?       Тэхён поднимает внимательный взгляд с чашки на Чонгука, и внутри второго взрывается фейерверк. Старший теребит длинными пальцами серьги, которые, как его глаза, и с полуулыбкой отвечает:       — Да вроде там, Чонгук-а. Ты сам нашёлся.