***
Лето после четвертого курса для Гарри Поттера начиналось из рук вон плохо. Его опять отправили к горячо любимым родственничкам. Мнение самого Гарри о том, где ему лучше провести лето, как всегда, никого не интересовало. Хотя он согласился бы даже на Визжащую хижину, лишь бы без Дурслей. Но если общество Дурслей было просто неприятным, то отсутствие новостей из магического мира – просто невыносимым. В свое время Гарри сгоряча не стал продлевать подписку на «Ежедневный Пророк»; у него не было желания платить кровные деньги за бредни Риты Скитер. А теперь из-за скоропалительного решения он потерял возможность узнать, что происходит в волшебном мире. Но разве я мог предугадать, что Рон и Гермиона вздумают играть в молчанку, и отправлять мне письма, больше похожие на отписки? Может быть, Гарри это померещилось, но в нескольких письмах Рона он уловил нотку злорадства. «Я что-то знаю, а ты — нет». Тон писем Гермионы был скорее извиняющимся, но Гарри от этого легче не становилось. И не похоже было, что его снова пригласят погостить в Норе. Гарри заподозрил, что он и в прошлый-то раз оказался там исключительно из-за кубка по квиддичу. И что мистер Уизли слегка слукавил, когда рассказывал, как заполучил билеты в министерскую ложу.***
Четыре страницы, исписанных убористым почерком матери, отправились в шкатулку, где уже лежало отцовское письмо. Вопреки опасениям Флёр, мать практически не говорила об Узах. Аполлин больше занимала политическая ситуация в стране. Ее не на шутку встревожила новость, что главы нескольких чистокровных семейств, которых подозревали в сочувствии идеям Волдеморта, почти одновременно покинули Францию. У каждого было наготове объяснение столь поспешного отъезда, но Аполлин, естественно, не верила ни единому слову. Те, кто видели в Жан-Клоде Делакуре восходящую звезду политического небосклона Магической Франции, считали Аполлин всего лишь изящным украшением на руке молодого политика. Мало кто подозревал, что в политической кухне Аполлин разбирается куда лучше мужа. И она не спешила развеивать заблуждения публики; ее это даже забавляло. Именно брак с вейлой стал главной причиной, по которой загонщик «Лионских Леопардов» избрал политическую карьеру вместо спортивной. Жан-Клод рассчитывал использовать свое влияние, чтобы узаконенная дискриминация, которой были печально знамениты островитяне, не перебралась через Ла-Манш и не пустила корни во Франции. До сих пор у отца и его сторонников неплохо получалось сталкивать лбами враждующие группировки. А пока «правые» и «левые» были заняты грызней, проводить через палату представителей нужные поправки к законам. Но возвращение Волдеморта могло свести их многолетние усилия к нулю. Слишком уж длинную тень отбрасывал британский Темный Лорд, и, если его не остановить вовремя, эта уродливая тень накроет всю Европу.***
- Крысеныш малолетний! Я жалею только об одном – что ты не сдох вместе со своей чокнутой мамашей…! - СКАЖИ… ЭТО… ЕЩЕ… РАЗ… Тирада Вернона прервалась на полуслове. Он подавился словами, когда поднял глаза на Гарри. Таким Вернон его не видел даже во время последнего визита Мардж. Казалось, племянник стал выше ростом. По его черным взлохмаченным волосам пробегали электрические искорки, одежду колыхал незримый ветер. Но страшнее всего были глаза Гарри. Вернону, никогда не отличавшемуся живым воображением, померещилось, что кто-то другой смотрит через широко распахнутые зеленые окна, скрытые стеклами очков. Куда старше, и во сто крат злее и опаснее, чем их ненормальный племянник. - НУ…? И Вернон Дурсль, когда-то не побоявшийся орать в лицо великану Хагриду, в страхе отшатнулся. После этого Дурсли более-менее оставили Гарри в покое. Это не значило, что они заключили мир. Скорее, обстановку под крышей дома номер четыре можно было сравнить с предвоенной ситуацией, когда войска по обе стороны границы приведены в полную боевую готовность, сабли начищены и ружья заряжены, но никто не торопится отдать приказ о наступлении.***
В комнате Флёр погас свет; видимо, она решила лечь спать без ужина. Билл достал палочку, чтобы набросить на нетронутую еду чары консервации. Такое, казалось бы, простое заклинание. А попробуй-ка обойтись без него в экспедиции, когда не знаешь, удастся ли сегодня поужинать по-человечески, или придется срочно сворачивать стоянку и спасаться бегством. Учеба в Хогвартсе совсем не готовила юных волшебников и ведьм к суровым реалиям жизни. Покидая школу, ты знал, как заставить ананасы танцевать, умел правильно пересаживать мандрагоры и превращать черепах в табакерки. Бесполезное знание, если ты окажешься посреди аравийской пустыни или в джунглях Амазонки. Шармбатон в этом смысле был куда практичнее. О Дурмстранге и говорить нечего – там регулярно проводились вылазки на природу и марш-броски с полной выкладкой, так что бытовые чары каждый знал назубок. Наставник Билла винил в сложившейся ситуации британское министерство магии, которое после войны с Гриндевальдом поспешно кастрировало школьную программу по принципу «как бы чего не вышло». У престарелого Армандо Диппета напрочь отсутствовала политическая воля, и он не смог отбиться от чиновничьего беспредела. Другой вопрос, почему Дамблдор, заняв пост директора, не стал ничего менять. И если бы дело было только в кризисе системы образования! На политической арене дела обстояли не лучше. Когда Дамблдор выступал в Визенгамоте, он говорил в общем-то правильные и нужные вещи. Но когда требовалось приложить политическое давление, или просто побряцать регалиями, чтобы провести необходимые реформы, Дамблдор оказывался, по меткому выражению одного из азиатских коллег Билла, «бумажным тигром». Немудрено, что Люциус Малфой и другие «жертвы Империуса» посмеивались над старым магом.***
Чем больше Билл сравнивал ситуацию на континенте с тем, что происходило в Англии, тем сильнее становилось разочарование в победителе Гриндевальда. Первые сомнения в образе «великого человека Дамблдора», как сказал бы Хагрид, появились у молодого взломщика проклятий в Алжире, три года назад. «Иметь дело с этими туземными корольками сродни лотерее», предупредил их Дэвид Джонс еще перед высадкой на берег. «Предложи им слишком мало — вожди оскорбятся и нападут. Предложи слишком много — вожди могут соблазниться богатой добычей, и все равно нападут. А о том, чтобы двигаться по здешним краям без их одобрения, не может быть и речи. Поэтому разговаривать с ними будешь ты, Тим. Туземцы уважают силу, а из всех нас у тебя наиболее воинственный вид». Вот и получилось так, что Билл целыми днями отсиживался в палатке и маялся от скуки, ожидая, когда закончатся переговоры Бэбкока с местными вождями. Интересно, что в тот раз Бэбкоку удалось изрядно скостить мзду за проход. Помогла случайность. Старший сын одного из вождей был тяжело ранен во время охоты на льва, и местные знахари не справлялись с заражением крови. Шэрон чуть не свалилась с магическим истощением, но смогла его вылечить. Но запомнились Биллу не затянувшаяся стоянка и не то, как сын вождя заново учился ходить, а книга из библиотеки Джонса, которую он взял почитать от скуки. Ему попались мемуары участника французского Сопротивлении во время Второй Мировой. Книга неожиданно оказалась увлекательной, и Билл прочел ее от корки до корки. Впечатленный подвигами макизаров, Билл полагал, что увидит нечто подобное, когда его пригласили в Орден Феникса. Трудно описать словами, насколько его ожидания расходились с реальностью. Попробуй маггловские подпольщики действовать методами Ордена Феникса, и гестапо переловило бы их за неделю. Единственной причиной, по которой Билл до сих пор не покинул Орден, было отсутствие альтернативы. Министерство во главе с Фаджем старательно делало вид, что ничего не происходит. И непохоже, что ситуация изменится, если только Тот-кого-нельзя-называть не сделает откровенную глупость вроде попытки открытого штурма Гринготтса. А такого не будет. Волдеморт может быть кровожадным безумцем, но он, увы, не дурак. Ах, если бы только во главе Ордена Феникса стоял кто-то другой! Хотя бы Аластор Грюм, параноик в отставке! К сожалению, годовое заточение в сундуке сказалось на старом мракоборце не лучшим образом; из него словно вынули стержень. Аластор глухо роптал, что Орден занимается чем угодно, только не борьбой с пожирателями, но этим все и ограничивалось.***
Флёр не спалось. Может быть, для гоблина ситуация с Узами и казалась невероятно забавной. Но Флёр было не до смеха. Слишком уж все это походило на страшные истории, которыми вейлы постарше любили пичкать сестер и кузин на ночь глядя. Не миновала эта участь и малышку Флёр. Из-за этого вейлочка с головой накрывалась одеялом или на всю ночь оставляла включенным светильник, лишь бы не думать о бедняжках, попавших в ловушку Уз Долга. Особенно популярной была история о Мари-Кристин, которая в день свадьбы обнаружила, что обряд Соединения Рук провести невозможно. А когда родители юной вейлы попытались выяснить, в чем дело, им открылось, что Узы уже связали их дочь с другим. Причем с путешественником-англичанином, имени которого она даже не знала. Это была на редкость печальная история, в которой и Мари-Кристин, и ее несостоявшийся супруг, и даже иностранец, не подозревавший, что стал на пути у чужого счастья, трагически погибали. Разумеется, все это было чистой воды вымыслом. Но в одном неведомый сочинитель не ошибался – чтобы сформировались полноценные Узы Долга, опасность должна быть настоящей, а не просто померещиться кому-то. Вот почему спасение Габриэль во время Второго Испытания не привело к созданию Уз – на самом деле заложникам были в полной безопасности. Кроме того, у спасителя не должно возникнуть даже мысли о награде. Вейловские общины в начале прошлого века потратили уйму времени и сил, чтобы просветить магические общины по поводу особенностей возникновения Уз. Это отлично сработало; принцип «не думай о белой обезьяне» никто не отменял. В результате своеобразного ликбеза Уз Долга между человеком и вейлой не возникало уже несколько десятилетий. И тут воспитание Гарри Поттера вдали от магического мира не могло не сыграть с ним дурную шутку. Он спас вейлу, не ожидая награды и не задумываясь о последствиях. Как не задумывался о баллах, когда вытаскивал Габриэль со дна озера. Но если ее сестренку устроители Турнира защитили чарами, и ей ничего не угрожало, то Флёр рисковала из-за Круциатуса лишиться рассудка. Оглушив заимперенного Крама и вытащив Флёр из объятий хищного растения, Гарри невольно сам угодил в западню. И я тоже…***
А Билл в это время думал, что делать, если сбудутся его худшие опасения, и бывшая команда Джонса распадется. Тогда придется выбирать между Чепменом или Бэбкоком. Оба варианта не без недостатков. Был, конечно, еще один вариант - попробовать собрать свою собственную команду. Но это уже из области ненаучной фантастики. Если бы дело было только в деньгах! Хотя и в них, конечно, тоже, - Билл покупал коттедж в рассрочку и только-только выплатил последний взнос. Так что в галлеонах он отнюдь не купался. Загвоздка была в первую очередь в нехватке кандидатов. Все приличные взломщики проклятий давно разобраны. Те, что остались, или слишком зелены, или по разным причинам успели обзавестись дурной репутацией. Кто-то слишком болтлив, кого-то поймали на крысятничестве при разделе трофеев, а кто-то пристрастился к огневиски. С такими в экспедицию — проще приставить палочку к виску и застрелиться «Авадой».***
На следующее утро Флёр все же набралась смелости рассказать все Биллу. Он наконец-то услышал о собеседовании в Гринготтсе. А еще - о том, что произошло во время Третьего Испытании. С подробностями, которые она до этого опускала. - Узы Долга... - два слова упали в тишине комнаты, как чугунные гири. Подчиняясь инстинкту, Билл обнял ее. Он не встретил сопротивления, только легкая дрожь пробежала по всему ее телу. Видимо, Флёр стоило немалых усилий выдавить из себя эти слова. Великий Мерлин! Это же надо было так влипнуть! Биллу совершенно некстати вспомнилась история, рассказанная подвыпившим Чепменом. Американский взломщик проклятий, будучи в экспедиции, нарушил какое-то местное табу, был схвачен туземцами и вынужден выбирать между ямой со скорпионами и женитьбой на младшей дочери вождя. Один взгляд на эту красотку со спутанными сальными волосами, носом-клювом и черными зубами – и он был готов попытать счастья со скорпионами. Впрочем, Флёр сейчас не до шуток, и вряд ли она способна оценить мои байки по достоинству. Усадив девушку за стол и снабдив ее чашкой горячего кофе, Билл стал лихорадочно вспоминать все, что знал о магических узах вообще и о вейловских Узах Долга в частности. И тут у него в голове промелькнула дерзкая, даже сумасшедшая идея. Будучи гриффиндорцем до мозга костей, Билл тут же за нее ухватился. А что если изучить механизм, создающий Узы? Вдруг найдется способ их разорвать или распутать без фатальных последствий? Мерлин и Моргана, да кланы вейл обеими руками ухватятся за возможность освободиться от тягостной и унизительной зависимости. Прецедент был; пресловутые «нерушимые» брачные контракты на поверку оказалось возможно обойти при отсутствии согласия на брак одной из сторон. Все это он изложил Флёр, не умолчав о возможном риске при магическом тестировании Уз. Как и о том, сколько можно заработать на таком открытии. Она умная девушка, а недомолвки в таком деле только навредят. - Если это возможно, почему никто до сих пор не нашел решения? – недоверчиво спросила француженка. - А почему исследование ликантропии стояло на месте, пока Дамокл Белби не создал Аконитовое зелье? Потому что те, кого укусили, обычно не могут себе позволить оплатить услуги зельевара-исследователя. А тем, у кого деньги есть, на жалкую участь оборотней наплевать. В случае с брачными контрактами все было куда проще. Множество наследников и наследниц изнывали под тяжестью навязанных контрактов. Они были готовы озолотить избавителя. А спрос рождает предложение. Помогло и то, что время, которое магглы называли викторианской эпохой, для магического мира ознаменовалось очередным скачком в развитии чар. В 1958 году Джордж Мур опубликовал сенсационные результаты своего исследования «Магия контрактов; арифмантические исчисления против мистики и заблуждений». После этого молодые волшебники и ведьмы смогли вздохнуть с облегчением. Их больше не могли принудить к браку с помощью куска пергамента. Магглорожденные обожают упрекать нас в отсталости. И уже не помнят, что с брачными контрактами мы покончили намного раньше, чем они. Флёр смерила его внимательным взглядом, что-то решила для себя и вполголоса спросила: - И что ты собираешься делать, если я соглашусь? - Первым делом нужно поговорить с Гарри, - не замедлил с ответом Билл.