Сборник драбблов по Цветочкам

Непонятные вещи И Чжон не любит. Вот глину, например, любит. Она понятна. Невероятно, конечно, что из вязкого раствора получаются такие изысканные вещи, но И Чжон это умеет, понимает. А Га Ыль он не понимает. Совсем. Она шумная, приставучая, всё пространство собой заполняет, стоит только в аудиторию зайти. У неё такая же компания друзей, и почему Га Ыль на занятиях всё время к нему подсаживается он не понимает. Эй, может ты сделаешь вид, что меня не знаешь и наконец отстанешь? Но Га Ыль и не думает. Скидывает с плеч сумку на парту, рядом присаживается и смотрит хитро. И Чжону от этого взгляда неуютно становится. Не знает чего от неё ожидать. — Эй, Скромник. И Чжон морщится от прозвища, данного Га Ыль, спасибо, хоть не «девственник». — Ты сегодня какой-то слишком угрюмый. Случилось чего? «Вообще-то это не твоё дело» - хочется И Чжону ответить. Но он нет. Он же вежливый, не может так с девушкой. — Все нормально, – бурчит вместо грубости и дальше продолжает узоры для будущей вазы выводить на листочке. Га Ыль смотрит испытующе, но не спорит. Взгляд ее падает на сувенир в виде объемного кусочка пазла. — О, что это? – разглядывает вещицу, перекатывая в пальцах. — Отдай! – И Чжон тянется вернуть свой талисман. Она вздрагивает от возгласа, но успевает руку за спину завести. Чтобы дотянуться, придётся ее «приобнять». Вот уж вряд ли... Он смотрит насуплено и ждёт с раскрытой ладонью. — Я верну его тебе, если сходишь со мной на свидание, – заявляет Га Ыль, и нахмуренные брови парня вверх взлетают. Для чего ей это свидание, а главное почему он поддался на шантаж, И Чжон не понимает. А Га Ыль, как ни в чем не бывало, сидит напротив за столиком в кафе, щебечет что-то весело. И Чжон вдруг ловит себя на мысли, что ему данная ситуация даже... нравится? — Ты всегда так много разговариваешь? – пытается он отогнать наваждение. — А ты всегда так угрюмо молчалив? – парирует Га Ыль. — Мне не интересно болтать о пустом. — О чем же интересно? О глине? И Чжон против воли любуется смешинками в ее глазах. Однако очарованию не поддаётся. — Да хотя бы и о глине. — Тогда на свидания ты ходил бы с такой же помешанной на гончарстве Ын Дже. — А с тобой на свидание пошёл, чтобы вернуть свою вещь. И Чжон собой доволен, ему так и хочется осадить эту девчонку. Но стоит ему заметить потускневший взгляд Га Ыль, ликование внутри тут же сменяется ненавистью к себе. Он не понимает почему, правду же сказал... Ведь правду? — Ммм... и то верно, – как-то глухо отзывается Га Ыль и кладёт на стол перед ним тот кусочек пазла. После этого дня И Чжон теряет душевное равновесие. Теперь он не понимает не только Га Ыль, но и самого себя. Она все такая же шумная, активная, с друзьями смеётся даже слишком громко. Только что-то не так. Рядом с ним она больше не садится, Скромником не зовёт, и вообще будто его не замечает. Казалось бы, этого И Чжон и добивался, живи и радуйся! Никто не достаёт, не мешает. Но. Но ощущение такое, будто его лишили чего-то важного. Непонятно чего именно, но очень-очень важного, почти жизненно необходимого. Терпения ему хватает на две недели. После чего сам подходит к Га Ыль, подзывает в сторонку и в лоб спрашивает: — Почему ты меня позвала на свидание тогда? Она тушуется немного, и все же отвечает: — Потому что ты меня не звал. — А вот сейчас зову, – голос его звучит как-то удивленно-вопросительно, будто сам не ожидал, что выпалит такое. Однако от слов своих не отказывается и смотрит выжидательно. Га Ыль кивает в ответ медленно, а внутреннее равновесие И Чжона стабилизируется от вида возвращающихся искр в её глазах.

***

И Чжон Га Ыль все ещё не понимает. Зато понимает, что жизнь без неё ему уже не нравится, без её смеха тишина не нравится, без её ладони свои не нравятся, а вот ловить смешинки в черноте зрачков нравится, целовать мягкие губы нравится, вся она так нравится-нравится.