***
— Я не виноват. Серьёзно, я не виноват, что моя королева оказалась портовой шлюхой. Серхио сидит отнюдь не на троне, как полагается правящим монархам или просто победителям Класико. Он сидит на полу. Тёплом. Мягком. Удобном. Все-таки в приличных люксах приличных отелей столицы Испании должен быть приличный пол, застеленный приличным ковролином. Но это пол! И Серхио на нём сидит. А пол, как всем известно, не трон. И королям не пристало сидеть на полу. Проблема с том, что Серхио уже достаточно пьян, чтобы послать протокол ко всем чертям. А ещё проблема в том, что причина его состояния отнюдь не первая победа «Мадрида» за пять — или сколько там? шесть? двадцать шесть? — Класико. Ой, не в победе дело, не в ней. И это действительно проблема. — Короче, это нечестно! — после значительно паузы продолжает Серхио. — Он мог трахнуть кого угодно. Любого! Серьёзно, скажешь, я не прав? Не с его возможностями и талантом убеждения на голодном пайке сидеть. Ему достаточно пальцем щелкнуть — очередь выстроится. Выходи — выбирай! Хочешь послаще — пожалуйста, Серджи Роберто: рабочий ротик, щенячий взгляд. Он никому не отказывает, сам знаю по сборной. Не достаточно сладко — Де Йонг. Что, зря купили? Какая мордашка пропадает… и задница, к слову, тоже. Хочешь пожестче — Тер Штеген. Уж его-то в сборной точно обучили. Ну, ты знаешь, как немцы умеют всех иметь. Захотелось экстрима — Видаль. Трахни его, и всю оставшуюся жизнь скрывайся от его дружков где-нибудь в Мексике под чужим именем. Можно даже свой наркокартель открыть. Мало, пожалуйста, для самых отмороженных — Ракитич. До конца своих дней придётся спать с открытыми глазами, опасаясь что получишь нож в спину от… сам знаешь, от кого. В общем, выбирай не хочу. Так почему же, блять, Гризманн?! Если уж так захотелось лягушатину попробовать, почему не Лангле? Он и по духу ближе, и косяки общие. Чем не вариант? Нет, надо обязательно Гризмана! Чтобы мне больнее сделать! Чтобы насолить, так насолить! Ненавижу его! В смысле, картавого лягушатника этого, Гризмана. Да и его… его я тоже ненавижу… Немного… Да. Да, я знаю, что ты мне скажешь. Мол, Серхио, ты же сам трахался с Антуаном. Фу, имя-то такое. Склизкое. Антуан. Как будто жабу стошнило. Антуан Гризманн. Бр-р-р. И что? Да, трахался. Было. Каюсь. Вот веришь, не веришь, из ненависти трахал. Честно! Не смейся. Я серьёзно. Засаживал по самые яйца и думал, что имею всю херову сборную Франции и Атлетико заодно. Мадридское дерби в одни ворота. Точнее очко. Ха. Так, о чём я? А да, Гризманн. Он… Ну, в смысле он ведь знает, как я ненавижу гребаного французского петуха, но все равно с ним замутил. Назло. Гад. Специально. Что-то я разошёлся. Ты извини, если что не так. Окей? Ты же меня понимаешь. Я точно знаю, что понимаешь. Вообще хорошо, что ты приехал. Молодец. — Как я мог не приехать? Сегодня же Эль Класико. — Это да. Ну, мало ли, ты же не обязан, ты же у нас звезда. Звезда, и не скромничай! Так что ты молодец. Я всегда говорил, что ты отличный парень. — Так уж и всегда? — усмешка. — Не веришь? Да я тебе точно говорю. Спроси любого! Знаешь, я теперь всё решил. Я же, блин, король Ла Лиги. Я не шучу. Всё-таки капитан королевского клуба. Так что ж я не могу выбрать, кого захочу? Кто вообще решил, что именно он…. Ну, что он… должен быть со мной. Нет такого правила. Нет! Почему он, а не, например, Бускетс? Два Серхио, романтично? Романтично. Девочки будут плакать кипятком. Или писать. Да пофиг. Или вот — Тер Штеген! А что, я люблю пожёстче. Посмотрим, чему его Нойер научил. М-да, Ману… Жалко, конечно, что Тер Штеген только второй вратарь сборной Германии… Ты не в курсе, Ману не собирается отдохнуть заслуженно? Как-то не по статусу капитану королевского клуба и сборной Испании с номером два. Хм, что же делать? Может, Ракитич? Да-да, я помню про нож. Тогда кто? Может, кто-то из молодёжи? Фати? Что? Шутишь, только семнадцать? Де Йонг? Хотя, слишком он уж… мил. Подостыл я к сладеньким мальчикам, а он весь такой хрупкий, ранимый — ну, какая, к чёрту, с ним коррида, максимум — романтическая комедия. Всё не то! Кто там остался? Может, правда, Видаль и свой маленький наркокартель. А вообще, ты прав! Зачем мне мелочиться?! В конце концов, у Барселоны ведь тоже есть капитан. Хм. Лионель. Вот это будет драма так драма. Серхио Рамос и Лионель Месси, боюсь, многие фанатики этого не переживут. Вот это я понимаю, королевская чета! Ну, ты чего так напрягся? Будто сам об этом не думал?! — Вообще-то нет, не думал. — Да, ладно? Прям ни разу? Не верю. Слушай, а почему мне сразу это в голову не пришло? Ведь лучший вариант! Ха. Я же говорил, молодец, что приехал, без тебя бы не додумался. — Серхио, ты вообще понимаешь, что ты говоришь? И кому? — в спокойном понимающем голосе появляются нотки раздражения. — А почему, собственно, нет? Ты что ли против? Так мне, честно говоря, срать. Мы же созданы для трона, оба. Лео и Серхио. Капитан Мадрида и капитан Барселоны. Сборной Испании и сборной Аргентины. Лучший нападающий и лучший защитник. Вот чего не хватало Примере, после… ну. Ты сам знаешь, после чего. К черту Пике и его французскую шлюху. Кто он? Просто защитник просто Барселоны. Нет, мне такие не по статусу. Только Месси. — Серхио, это смешно! — напряжённые интонации сменяются истеричными. — Я предупреждаю… Впрочем, Рамос уже не слушает своего собеседника. Ему хватает одного быстрого, стремительного движения, чтобы подняться со своего насиженного места на полу. Всего один рывок вперёд — и вот жертва пришпилена к кровати, словно бабочка. Колени сжимают узкие бедра, руки крепко удерживают запястья над головой, возможность сопротивляться безвозвратно упущена. Серхио нависает сверху и смотрит дерзким насмешливым взглядом. В глазах напротив изумление и капелька страха. Совсем немного, но Рамосу этого достаточно. — Серхио? — Лионель. — Это не смешно. — Ты повторяешься. Месси, кажется, и правда напуган, наверно, не такого сценария развития событий он ожидал, когда впускал Рамоса в свой люкс. Ой, не такого. На что он рассчитывал? На душевные разговоры? Дорогой виски? Максимум, на пару скупых мужских слез. А теперь он лежит под капитаном «Мадрида», чьи намерения более чем очевидны. — Серхио. — М? — Мне всё же кажется, что это не очень удачная идея, — с напускным равнодушием говорит Лео, пока Серхио нежно проводит кончиком носа по его щеке, опускается чуть ниже и легким движением мягких губ касается шеи. Лео может сколько угодно лежать пластом и притворяться самым гордым и неприступным из свиты Белоснежки, но — черт возьми — Рамос не слепой и не настолько пьяный, чтобы не заметить, как аргентинец нервно закусывает губы и сжимает пальцами босых ног покрывало под собой. А значит, дело не в Серхио, который по-прежнему прекрасен чуть больше, чем простые смертные, дело не в страстном и горячем противостоянии «Мадрида» и «Барселоны», которое в последнее время перешло с состояние холодной, а точнее еле тёплой войны, и дело даже не в лажовой игре сине-гранатовых, их очередном позорном поражении и седьмом золотом мяче, которого в этом году Месси не видать, как макушки Криштиану. А в чём тогда дело? Может, всё-таки в слишком совестливой совести слишком гордых сынов Аргентины? — Ой, да брось ты! Мне, конечно, льстит, что моя принцесса такая недотрога, но мы-то оба знаем, что… Или… Подожди! — Серхио резко отстраняется, нависая над Лионелем на вытянутых руках. — Я надеюсь, дело не каталонском жирафе? Потому что если ты меня отшиваешь из-за него, знай, это самая дебильная причина. Уверен, он сейчас неплохо утешается в койке одного французского петуха. — Мне нет дела до Пике и ваших высоких взаимоотношений, — презрительно фыркает Месси. — А до кого есть? Португальский павлин? В нем дело? Небось закрутил там, у себя, очередной макаронный романс, а ты тут страдаешь. — Не говори ерунды! — Тогда кто? — Анто. — Кто? — Антонелла. Моя жена. — Жена? Решил хранить верность? Не поздновато? — Рамос иронично выгибает бровь, но Лионель остается абсолютно серьезным. — Надоело врать и предавать. Она такого не заслуживает. — Похвально, — лицо Серхио на секунду становится таким же непроницаемым, как у Лео, но, спустя мгновение, по нему вновь расползается фирменная коварная улыбка капитана «Мадрида». — А давай ты ещё один разочек предашь, а потом уйдешь в монастырь? — Ты просто невыносим, Рамос! — закатывает глаза Месси, но за напускным возмущением Серхио отчетливо слышит покорное разрешение, и он не намерен уточнять, показалось ли ему эфемерное «да» или Лионель действительно дал зелёный свет. Недолго думая, Серхио вновь возвращается к шее гордого, но уже не такого неприступного аргентинца. Но что-то идёт не так, Рамос чувствует это, как чувствует голевой пас на поле. И вроде бы Месси под ним расслабляется, и вроде бы даже откликается на ласку, пока чуть заметно, но всё же прогресс на лицо. Всё складывается вроде бы правильно, как надо, но в чём-то загвоздка, и Рамос ощущает её, как ощущают мельчайшую занозу на кончике пальца. Серхио вновь резко отстраняется, заставляя Лео изумлённо открыть глаза. Месси разочарован, и Рамос ненавидит себя и своё инфернальное предчувствие, гори оно в аду! — Что? — Знаешь, я просто уверен, что стоит мне переступить черту, как в дверь постучатся, и это, конечно, окажется португальский павлин, а мне придётся прятаться в шкафу. — Не придётся, — голос Лионеля не изменяется ни на полтона, но Серхио чувствует в нём горечь, которая оседает на его губах. Серхио это чувствует, но не подаёт ввиду. — Точно? — Проверь, — пожимает плечами Месси. — Проверю, — усмехается Рамос, и его рука ныряет под футболку Лионеля. — Три. Рука медленно ласкает тело под одеждой, легко касается подушечками пальцев пресса, обводит пупок, поднимаемся выше. — Два. Серхио проводит кончиком языка по шее от ключицы к уху, обводит ушную раковину, несильно прикусывает мочку и получает в награду чуть слышный всхлип Лео. — Один. Губы Рамоса накрывают губы Лионеля. Серхио целуется неспеша, ему отвечают, но без энтузиазма. Правильно, приятно, но скучно, поэтому очень скоро поцелуй надоедает. — Не будет стука в дверь? — отстраняется Рамос. — Нет, я же сказал. — Он же здесь. Специально приехал на матч, — Серхио взаправду удивлен, на что Лионель только печально вздыхает, окончательно отравляя вечер своим унынием и обреченностью. — Он приехал не ко мне. Ты же сам знаешь. Пару секунд проходят в полной тишине, а потом Серхио молча заваливается на кровать рядом с Месси. — Еще один повод ненавидеть мерзких лягушатников.***
— Могли бы просто потрахаться, не обязательно было превращать вечер в драму, — Серхио оборачивается у самой двери. — Это не возможно, мы же в Испании, — усмехается Месси, подпирая плечом стену. — Жаль, что ты не хочешь быть моей королевой, наши отношения были бы идеальные. Много секса, немного трагедии. — А мне кажется, всё было бы наоборот. — Может быть. В любом случае, мы бы смогли зажечь так, что согрелся бы даже твой Агуэро в его тухлой АПЛ. — Уверен, ты найдёшь мне достойную замену. — Конечно, найду. Но мне, правда, жаль. Стремительным движение Серхио подтягивает к себе Лео и заключает его крепкие совсем не дружеские объятия. Месси несколько секунд стоит ошарашенный в переплетении мощных рук, а потом расслабляется и аккуратно обнимает в ответ. — А теперь по закону классической трагедии в дверь постучатся, и это, конечно, будет каталонский жираф. Три, два, — с чуть заметной улыбкой шепчет Серхио в темную макушку. — Прости, Рамос, но это вряд ли. Ты сам знаешь, что он с… Деликатный стук в дверь не дает Лионелю закончить фразу. — Да ладно! Криш или Пике? — Серхио, стой! Но Месси не успевает остановить испанца, когда тот широко распахивает дверь. На пороге стоит Модрич. Триумфальная улыбка слетает с лица Рамоса, уступая место удивлению. — Лука? — Мне приятно, что ты помнишь, как зовут твоих одноклубников, Чехо. Или, типа, я тоже должен был удивиться? Если честно, я не особо удивлен, потому что в последнее время от тебя можно ожидать всё, что… Лука намеревается продолжать бесконечно, но Серхио прерывает его тираду жестом, заставив полузащитника закрыть рот. — Так, в связи с изменившимися вводными, я должен уточнить свой вопрос, — оборачивается к Лионелю Рамос. — Ты уверен, что дело не в хорватском… эм… хм… Черт! Лука, я не могу придумать тебе прозвище. — Гном? — услужливо подсказывает Модрич, и сарказм в его словах может не услышать только глухой. — Не-е-е, — задумчиво тянет Серхио, почесывая подбородок, — «Гном» уже занят. — Это кем? — включается в игру Месси. — Ты его не знаешь, — через значительную паузу выдает Рамос. — В общем, Лионель, дело не в хорватском… хоббите? — Серьёзно? Серьёзно, Рамос? — Лука опережает Месси с ответом, и тот послушно закрывает рот, переводя заинтересованный взгляд с одного игрока «Мадрида» на другого. — Твоё воображение, что, травмировалось? Сломало обе ноги? Или его выкупила Бенфика? Неужели рост — единственный повод для насмешек? А как же мой выдающийся нос? А шикарный английский? И любовь к романтическим комедиям и сладкому? Хоббит… Хорошо, хоть не карлик. Как ты с таким воображением придумываешь подписи в инстаграм? — А я их и не придумываю. У меня для этого есть специально обученный человек. — И слава богу. — Слушай, заткнись, Лука! А то будешь Рапунцель, а тебя это бесит, я знаю. Вопреки ожиданиям Серхио, Модрич всё-таки замолкает, но его пристальный взгляд не сулит ничего хорошего, поэтому Рамос быстренько возвращается к вопросу, который его интересует куда больше, чем очевидные и не совсем прозвища Луки Модрича. — Так, как, Месси? Может дело на самом деле не в Анто, а в хорватской Златовласке? Только честно. Я пойму, если у вас… — Такое чувство, что ты про Ивана спрашиваешь, — неожиданно раздается из-за спины Серхио. В полной тишине капитан Мадрида делает два глубоких вдоха, а затем очень медленно оборачивается. Взглядом, которым он смотрит на Модрича, можно охлаждать реакторы атомных станций. — Ну, прости, Чехо. Просто… правда, Златовласка больше Ивану подходит, чем мне. Я же не блондин. Да? Надо было тебе остановиться на хоббите. — Господи, Модрич, просто замолчи! Тебе в принципе везде и всегда Иван мерещится! Если бы я назвал тебя пирогом с потрохами, тебе бы и тут послышалось Ракитич. Какого хрена ты вообще сейчас не с ним? Почему вы еще не плетете друг другу косички и не деретесь подушками в пижамках с единорожками? — Так я, собственно, и пришел спросить у Лео, не знает ли он, где Иван. — У Бускетса, наверно, — пожимает плечами Месси, — он собирался устроить что-то типа утешительной вечеринки. Все парни там, думаю, Иван тоже. Лука собирается спросить ещё что-то, но его снова прерывает Рамос. — Подожди, подожди, все — это кто? — Все — это все. Жорди, Артуро, Марк, кто-нибудь из молодёжи: Де Йонг, может даже Алекс и Ансу. — То есть все мои претенденты сейчас в одном месте, и ты молчишь? Ты всё-таки жуткий эгоист, Месси, — презрительно бросает Серхио и целеустремленно выходит из номера. — Э, ты куда? — кричит ему в спину Лука. — Пора устроить кастинг, трон не должен пустовать, — отвечает Рамос через весь коридор перед тем, как шагнуть в лифт. Лука и Лионель по разные стороны порога смотрят, как закрывается дверь лифта и Серхио исчезает из видимости. — Месси, а ты случайно не забыл упомянуть, что помимо претенденток на трон на званный прием к Бускетсу приглашена и правящая королева? — спрашивает Лука, не отрывая взгляда от дверей лифта. — М-м-м, я, что, не сказал Серхио о Жери? Черт! Видно, забыл. Как жалко, — несмотря на слова, ни грамма сожаления в тоне Лионеля нет. Модрич, наконец, поворачивается к аргентинцу и натыкается на коварную улыбку под бородой. Аналогичная тут же расползается по лицу хорвата. — Не пойдешь спасать своего капитана? — спрашивает Лионель. — О, нет, я не сторонник экстремального отдыха, — отмахивается Лука. — А Иван? — К черту его. Хоть раз вытрахает мозг кому-нибудь другому. — А если не только мозг? — Тогда сочувствую этому кому-то вдвойне. — И всё, так просто? Никакой драмы? — с усмешкой спрашивает Месси и, получив уничижительный взгляд в ответ, добавляет в сторону. — Надо будет предупредить Фрэнки про нож. — Что ты говоришь? — А? Ничего. Так, раз ты сегодня не занят, может, зайдешь? У меня осталась бутылка виски. Рамос какой-то слабенький стал, а если я её один уговорю, завтра буду болеть с похмелья, и парни обидятся, что я с ними отказался посидеть. Я им сказал, что устал… и расстроился поражением. — А ты расстроился? — А что, не видно. Я только что плакал в подушку. — Тогда огурец не забудь на ночь приложить под глаза, а то отечешь, и правда подумают, что бухал в одиночку. — Вот ты мне и приложишь. Так как? Модрич с сомнением заглядывает в люкс Месси через его плечо и нервно закусывает нижнюю губу. — Американский небось? — Что? — не понимает вопроса Лео. — Вискарь. — Обижаешь. Шотландский односолодовый. Прямиком с родины Бейла. О, вот кто Златовласка! Вы забыли. Так и будешь стоять в дверях, пока тебя кто-нибудь не сфоткал? — Ладно, хорошо, — уверенности в голосе Луки не прибавляется, но он уже готов пересечь порог люкса, как в последний момент делает шаг назад. Лео в изумлении поднимает бровь. — Что опять? — Так дело не в Анто? — уже серьезно спрашивает Лука, на что получает в ответ тяжелый язвительный вздох. — Конечно, нет, Лука. Дело в португальском павлине, каталонском жирафе и испанском осле. — Хм, — понимающие усмехнается Модрич. — Тогда если дело не в совести и твоей жене, я, пожалуй, не против избавить тебя от груза ответственности в виде шотландского односолодого. — Рамос прав, ты слишком много трындишь. Заходи уже, хорватский гном. — Но-но, попрошу, я хоббит. Лионель в очередной раз обреченно вздыхает перед тем, как схватить Луку за руку и затащить в свой номер. В это время двумя этажами ниже. Дверь номера Серхио Бускетса с максимальным грохотом врезается в стену, заставляя парней тут же проглотить смех и свернуть непринужденной разговор. — Итак, я готов, можем начинать отбор. Предлагаю пропустить презентации и сразу перейти к следующему туру с поцелуями, — Рамос успевает все это выговорить, преодолевая крошечное пространство коридора от входа до самой комнаты. Эффектное появление капитана «Мадрида» из-за угла встречается многозначительным молчанием участников микро-вечеринки, скептической ухмылкой хозяина номера, виртуозным закатываем глаз Альбы и виновато-растерянными взглядами Иско, Дани и Лукаса, которые вообще какого хрена здесь забыли? В номере только испанцы из обеих команд, почти все действующие члены сборной, которую возглавляет Серхио. Почти, это не считая молодёжь «Барсы», они же недалеко будущее сборной: Хуниор, Кольядо и Фати, все в предобморочном состоянии, с явным желанием испариться или просто выпрыгнуть в окно. А ещё не считая одного каталонца, позорно слинявшего из сборной после последнего чемпионата мира. Но сейчас он не похож на презираемого всеми дезертира и предателя. Посередине номера в глубоком кресле, подозрительно похожие на трон, сидит Пике с бокалом виски в одной руке и пультом от телевизора в другой. — Ну что ж, давай начнём, капитан, — хищно улыбается Жерар.