***
Этот город полный отстой. Во-первых, здесь всегда так светло, что очень легко ошибиться и решить, что ещё раннее утро. Во-вторых, здесь часто случаются перебои с электричеством — как вот этот, сегодняшний, из-за которого Питер проспал, потому что его будильник не сработал. Чёрт, тут же приходит ему в голову, Уэйд меня прикончит. Он носится по квартире, натягивая первые попавшиеся шмотки, и выбегает из дома, надеясь (больше похоже на молитву), что в его кофейне не будет очередей. К сожалению, везение изменяет ему, и, влетев в кофейню, Питер натыкается на последнего в длиннющей очереди человека. Чёрт, думает он в отчаянии, я покойник. — Питер! — кричит бариста (ЭмДжей?), улыбаясь ему; в её руках два стаканчика кофе — один для Питера, один для мистера Уилсона. Он бросается вперёд, бормоча извинения клиентам в очереди, и выхватывает кофе из рук ЭмДжей. — Спасибо, — он облегчённо вздыхает. — Ты мне жизнь спасла, правда. ЭмДжей сияет. — Всегда пожалуйста! Дверь закрывается раньше, чем Питер успевает осознать, что ЭмДжей хотела что-то добавить. Ну, ничего страшного — это не последний его визит сюда, и у них будет шанс поговорить в другой раз. Солнечный свет слепит ему глаза, но исчезает, стоит Питеру устремиться к зданию издательства. Всё ещё сжимая в руках стаканчики с кофе, он несётся к лифту, проскальзывая между створок. Кто-то спрашивает, в порядке ли он, и он отрывисто кивает, лишь ненадолго успокаиваясь, а после сразу возвращаясь к своему привычному утреннему состоянию — нервозности.***
Уэйд прокладывает себе путь через толпу, когда ему звонят. Он кидает короткий взгляд на экран и с улыбкой на лице отвечает на вызов. — Логан, мой любимый главный сценарист! Как жизнь, любовь моя? Тебе одиноко? Знаешь, я мог бы… — Закрой, пожалуйста, рот, — раздражённо говорит человек на том конце провода. — Я обдумал твоё предложение. — М-м-м, мне нравится, как это звучит. Дай-ка угадаю. Ты понял, что я прав. Естественно, я прав! Людям нравится читать твоё дерьмо, Логан, кто-то же должен сказать им, что на самом деле происходит. — Я знаю. — Вот и ладненько. Хочешь встретиться чуть позже? Поговорить. Может быть, не только поговорить?***
Питер выпрыгивает из лифта прямиком в офисное помещение. Ванда, секретарша, ухмыляется и кричит ему: — Однажды ты попадёшься! — Не этим утром, — отвечает он, усмехаясь. — Как жизнь, Максимофф? Она пожимает плечами, и уголки её губ приподнимаются. — Превосходно. Лучше уходи отсюда, пока Уилсон не сожрал тебя живьём. — Ты права, — Питер вздрагивает. — Пока! Однако, обернувшись, он натыкается на почтальона и проливает кофе из одного из стаканов на свои безукоризненно чистые рубашку и пиджак. — Извините! — выдыхает он, но почтальон, смерив его не впечатлённым взглядом, уходит, оставляя Питера наедине с чувством стыда.***
— Твоя работа нравится людям, Логан, но тебе пора бы запустить пиар-компанию. Ты в топе, дружище, а значит… — Да, да, да, — Уэйд не видит Логана, но почти уверен, что тот отмахивается и закатывает глаза. — Я знаю.***
— Гарри, мне нужно, чтобы ты снял свою рубашку. Буквально, — выдыхает Питер, подбегая к другу. Гарри смотрит на него с недоверием. — Ты серьёзно, Паркер? — Послушай, — Питер вздрагивает и оглядывается, чтобы убедиться, что Уилсон ещё не замаячил на горизонте, — у меня есть билеты на игру Янки, места в первом ряду. Я обменяю их на твою рубашку. И я серьёзен на сто процентов. Гарри начинает снимать рубашку лишь после короткой молчаливой паузы.***
Уэйд всегда удивлялся тому, что его сотрудники действительно работали, а не отвлекались на телефоны и книжки — каждый раз, когда он проходил через офис, его подчинённые занимались рабочими проектами и делами. Отлично, думает он про себя, занятый отдел — продуктивный отдел. Кто-то же должен быть продуктивным, а то сам Уэйд — ходячее пособие по тому, как сделать всё в последнюю минуту. Он заходит в свой офис, и Питер, его горячий-как-чёртова-преисподняя помощник, приветствует его. Питер протягивает ему чашку кофе из Старбакса, и Уэйд почти стонет. О, как он скучал по этой нереально сладкой божественной штуковине. — Доброе утро, мистер Уилсон, — вежливо говорит Питер. — У вас пресс-конференция через полчаса, о… — О маркетинге и прочем дерьме? Я в курсе, Пити-Пай, — он подмигивает, и Питер снова заливается краской. — Также в девять у вас назначена встреча с персоналом. — Да плевать. Ты позвонил той горячей цыпочке с огромными глазами и аккуратными зубками? Питеру требуется секунда, чтобы ответить — он пытается понять, что босс имеет в виду, и лишь спустя мгновение до него доходит. — А, вы про Ванессу? Да, позвонил. Сказал, что если она не сдаст вовремя рукопись, вы не сможете назначить дату выхода книги. Кроме того, звонил ваш иммиграционный адвокат, он сказал, что… — Хорошо, хорошо, хорошо. Давай-ка подумаем, малыш, что с этим можно сделать… отмени конференцию, перенеси собрание на завтра и будь на связи с адвокатом. О, и ещё, драгоценный мой, собери пиарщиков, пусть займутся пресс-релизом, или как это называется. Логан работает над Опрой. — Вау, — говорит Питер, слегка впечатлённый, — ловко вы, мистер Уилсон. Уэйд недовольно смотрит на него. — Как я велел тебе ко мне обращаться? — Эм, никак не велели. — О, — он хмурится и кидает взгляд на Питера. — Тогда забудь. Но, когда тебе нужно обратиться ко мне, зови меня по имени, ладно? Питер уже собирается покинуть его кабинет, как вдруг Уэйд спрашивает: — Малыш, кто такая ЭмДжей и почему она хочет, чтобы я позвонил ей? блядьблядьблядьблядь — Ну… — говорит Питер, сражаясь с мини-инфарктом и пытаясь выдумать правдоподобную ложь. Уэйд услужливо поворачивает стакан к нему, так, чтобы Питер лучше видел надпись на нём. Его сердце делает кульбит. — Потому что это мой кофе. — Супер. И почему я пью твой кофе? Через несколько мгновений Питер неохотно признаётся: — Потому что ваш кофе пролился. Мне очень жаль, мис… Уэйд, я… Уэйд издаёт неразборчивый звук и отпивает глоток, игнорируя застывшего у двери Питера. — Итак, ты предпочитаешь сладкий моккачино? Сердце Питера понемногу умирает, и он слабо отвечает: — Да. Он напоминает мне о доме. — Разве это не странный знак судьбы, малыш, — то, что мы предпочитаем одинаковый кофе? — Да, наверное, я тоже так думаю, и дело не в сегодняшнем случае, вовсе нет, просто… — звонит телефон, и Питер спешит ответить на звонок. — Добрый день, офис Уэйда Уилсона. Привет, Брюс. Уэйд поднимает руку, что означает, что они уходят прямо сейчас, и Питер сообщает Брюсу об этом. — Почему мы идём к Брюсу? — спрашивает он у Уэйда, но тот лишь загадочно улыбается, и Питеру ничего не остаётся, кроме как последовать за ним.***
Дело вовсе не в том, что Уэйд — паршивый босс, как раз наоборот. Просто все его боятся после одного случая: он накричал на стажёра, и тот так впечатлился, что уволился и лёг в психушку. О, и ещё в тот раз он пошутил (лично Питер считает, что это было не шуткой, но какая разница) о заднице одной девчонки, и она разозлилась, так что Уэйд заорал на неё ещё пуще. В общем, она уволилась тоже. Вот почему Питер, едва покинув кабинет босса, мчится к компьютеру и рассылает всем сообщение о том, что Уэйд скоро придёт. Сообщение доходит до получателей очень быстро, так что, когда в офисе появляется Уэйд, все заняты делами. В руке тот всё ещё держит стаканчик кофе, и Питер спешит за ним. — Вы читали текст, который я дал вам? — Пару страниц. Да ладно, Пити-Пай, если честно, очень пресно. Хэй, смотри-ка, в рифму! — Мистер Уилсон, я прочитал тысячи текстов, и этот — единственный, у которого есть потенциал. Из него мог бы выйти потрясающий роман. — Я подумаю об этом. Кроме того, я нахожу очень милым то, что ты заказываешь себе такой же кофе, как и мне, на случай, если мой разольётся. Если бы тебе было не восемнадцать и ты не одевался, как третьеклассник, я позвал бы тебя на свидание. Питер на некоторое время выпадает в осадок. — Мне двадцать четыре! И моя одежда меня устраивает, спасибо большое. — Конечно, малыш, как скажешь. Помни, здесь помалкивай, — говорит ему Уэйд перед офисом Брюса. Питер кивает, и они входят в офис. — О! — восклицает улыбающийся Брюс, когда они появляются на пороге. — Чем обязан, Уилсон? — Заскочил поздороваться. Миленький, э-э, шкаф. Новый? — Времён английского регентства, сооружён в 1800, а может, и раньше, но да, можно сказать, что новенький, — он снова улыбается, и Питера передёргивает, потому что если и есть что-то, что он искренне ненавидит, то это всезнайство. — Остроумно, — бормочет Уэйд себе под нос, и Питер вздрагивает. — Брюс, я тебя отпускаю. Брюс шокированно отрывает взгляд от компьютера. — Что? — Я, чёрт возьми, столько раз просил тебя уговорить Логана заняться Опрой. По какой-то причине ты так и не выполнил требования. Какого хрена? Я пришёл к единственно верному выводу: с тобой нужно разобраться. Так что ты уволен. Питер закрывает дверь. — Я же говорил тебе, — Брюс сжимает зубы. — Это невозможно. Логан в последние двадцать лет даже интервью не давал. — Как странно, я разговаривал с ним только что, мишка-Брюс, и он вылез из своей норки, что бы это ни значило. Вот так вот. — Но… — Я знаю, — Уэйд фальшиво вздрагивает и подаётся вперёд. — Иногда с Логаном страшновато связываться. У него же есть ко-огти. Я даже называю его Росомахой, чтобы перепихнуться с ним. Но в любом случае даю тебе два месяца на то, чтобы отыскать другую работу, а потом ты всем скажешь, что ты уволился. Ясненько? Отлично. Сваливаем отсюда, Пити. Как только они выходят, Уэйд спрашивает: — Что там у него? Питер оглядывается. — Он выглядит чертовски злым. Глаза сумасшедшие. О боже… Брюс вылетает из офиса. — Ты, кусок дерьма, ты не можешь уволить меня вот так! Уэйд раздражённо смотрит на Питера и прислоняется к дверям лифта. — Думаешь, я ничего не понимаю? Ты нашёл повод уволить меня из-за этой Опры, чтобы я не мешал тебе управлять издательством! Уэйд фыркает, а Питеру становится всё некомфортнее — он ничего не может с собой поделать, он ненавидит такие вот стычки… — Брюс, прекрати, — тихо говорит Уэйд. — Ты просто чудовище! Думаешь, раз у тебя самого нет жизни за стенами офиса, ты имеешь право обращаться с нами, как с дерьмом? Ты доводишь людей до увольнения! Когда ты сдохнешь, никто не придёт проститься с тобой! Как это странно: Брюс всегда был дружелюбным парнем. По пятницам он приносил в офис кексы. Иногда, конечно, он выходил из себя, но подобного никогда не случалось. Уэйд вздыхает и делает шаг вперёд. Все в непосредственной близости от них задерживают дыхание, наблюдая за происходящим, как за плохим фильмом. — Послушай, Беннер. Я уволил тебя не потому, что чувствую угрозу, или что ты там, блядь, выдумал, а потому, что ты нихрена не делаешь и ненавидишь это место! Ты мог бы заняться строительством домов из дерьма, как тот старпёр Старк из сороковых. Питер сглатывает. — И я в курсе, что ты любишь науку и прочую хрень, окей? Эта работа для тебя ничего не значила, но для меня она значит всё. Клянусь Богом, если ты скажешь ещё хоть слово, охрана вышвырнет тебя отсюда к чертям. Понял? Отлично. Теперь, если вы, Мистер Истерика, не против, мне нужно вернуться к работе. Идём, Пити. Питер торопливо следует за ним. Все пялятся на них, и Уэйд ухмыляется, будто это у него такое развлечение — устраивать подчинённым подобные шоу. — Вели охранникам принести мне его телефон. И, кроме того, я хочу, чтобы ты в эти выходные разобрался с документацией, текстами и прочим дерьмом. — В… в эти выходные? — Какие-то проблемы, малыш? — от взгляда Уэйда у Питера внутри всё переворачивается. — Нет, просто у моего папы день рождения, и я хотел… Уэйд закатывает глаза и уходит. Питер нагоняет его, всё ещё лепеча: — Всё в порядке, я всё отменю. В любом случае, вы спасаете меня от полного страданий уик-энда. Тогда я сейчас вернусь и… — Лучше бы тебе появиться! — кричит Уэйд, и Питер тяжело вздыхает.***
— Знаю, знаю. Я не могу… скажи папе, что мне очень жаль, ладно? Чт… — Питер делает глубокий вдох. — Пап, что ты хочешь от меня услышать? Он заставляет меня работать в выходные, и… нет! Я так долго шёл к повышению, и я не могу просто всё бросить… Он замечает приближение Уэйда и торопливо говорит в трубку: — Но мы очень серьёзно относимся ко всем нашим вакансиям и ещё свяжемся с вами. Уэйд пристально смотрит на него. — Это была твоя семья? Питер опускает голову и кивает. — Советуют тебе уволиться? — Каждый день. Уэйд открывает рот, но его прерывает зазвонивший телефон, и Питер хватается за трубку, радуясь передышке. — Офис Уэйда Уилсона. Я… ладно. Ладно. Хорошо. Он поднимает взгляд на Уэйда. — Фьюри и Хилл ждут тебя наверху. Сейчас же. Я понятия не имею зачем. Уэйд стонет. — Восхитительно. Зайди за мной через десять минут, Пити Пай, у нас куча работы. Телефон звонит снова, стоит Уэйду уйти. Питер смотрит ему вслед и лишь после отвечает на звонок.***
Уэйд врывается в конференц-зал, игнорируя приветствие секретаря. Он занял эту должность не благодаря тому, что был милым; по правде, он вообще ничего не добился, используя вежливость, зато он всегда на высоте: и на работе, и в постели. — Ник, Мария, — говорит он, оказавшись в помещении. — Выглядишь просто восхитительно. Каким гелем для душа ты пользуешься? — Уэйд, — отзывается Мария, и в глазах у неё лукавые искорки, — поздравляю с Опрой. — Спасибочки! Кстати, песня «Поздравляю» крутецкая, я её постоянно слушаю. Так в чём дело, душа моя? Это не из-за моего повышения, так? Я имею в виду, не то чтобы я бы расстроился, но… — Уэйд, помнишь, мы договаривались, что ты не поедешь в Мехико, потому что тебя не выпускали из страны без визы? — Ага. — Но ты поехал в Мехико, — говорит Мария. Она не спрашивает — утверждает. — Ну, да. Лэнга мог перехватить Ксавьер, так что у меня не было выбора. — Да, кретин, ты туда попёрся. Правительству США плевать, кто будет публиковать Лэнга. Мы только что разговаривали с твоим иммиграционным адвокатом. Тебе отказали в визе. Тебя депортируют, Уэйд, — раздражённо говорит Ник. — Что. Какого хрена? Депортируют? — Также ты не заполнил вовремя необходимые бумаги, — говорит Мария, будто извиняясь. — Это чушь собачья. Я даже не иммигрант в полном смысле этого слова, я же из Канады! Должен быть выход, так ведь, Мария? — Мы можем подать заявку повторно, но тебе придётся покинуть страну по меньшей мере на год, — отвечает Ник. — На год? На грёбаный год? Ладно, хорошо. Отлично! Я могу управлять всем из Ванкувера с помощью видеоконференций и прочего технического дерьма. — Уэйд, ты не можешь работать на американскую организацию, будучи депортированным. Мы будем вынуждены передать все полномочия Брюсу Беннеру. — Брюсу Беннеру? Тому парню, которого я только что уволил? — Уэйду хочется закричать, но, увы, он не может. По крайней мере, не в этом чёртовом офисе. — Нам нужен главный редактор, а он единственный, у кого достаточно опыта для этого, — говорит Ник так равнодушно, что Уэйду хочется съездить ему по морде. — Уэйд, нам совсем не хочется, чтобы ты уходил. Поверь, если бы был другой выход, мы бы сделали всё возможное. По крайней мере, Мария на моей стороне, думает Уэйд. Она всегда была хорошим другом. — Итак… Дверь открывается, и в проёме показывается взъерошенный Питер. — Уэйд… — У нас совещание, — холодно говорит Ник. — Прошу прощения, но Джессика из офиса мисс Джонс на линии, и ей нужно поговорить с вами прямо сейчас, я сказал ей, что вы заняты, но… — Да, знаю, знаю, — нетерпеливо говорит Уэйд. Питер продолжает, и вдруг Уэйду приходит на ум гениальная идея. Он же может жениться на Питере. — Эй, — говорит Уэйд, подзывая Питера ближе к себе. Когда Питер становится рядом с ним, Уэйд вновь поворачивается к Нику и Марии. — Я понимаю, в какое затруднительное положение мы попали, так что, думаю, вам нужно кое-что узнать… Он вздыхает и выдавливает из себя улыбку. — Мы… мы собираемся пожениться. Верно, малыш? — Мы… эм… пожениться. Мы. Собираемся. Пожениться, — голос у Питера шокированный, и Уэйд надеется только, что он не испортит всё к чёрту. Повисает молчание (вообще-то гей-браки легализованы, и это не должно быть проблемой. Был целый…) — Подождите-ка, — Ник тыкает в них пальцем. Питер неловко мнётся, стоя совсем рядом с Уэйдом, и Уэйд молится, чтобы всё прошло гладко. — Он же твой секретарь. — Помощник, — слабо поправляет Питер. — Исполнительный помощник, — усмехается Уэйд. — Помощник, секретарь, звания… Это не первый раз, когда кто-то из нас влюбляется в секретаря, а, Ник? Ник смотрит на него, сузив глаза. — Ну, Кэрол. Помнишь? Так что — да. Мы с Питом были в таких условиях, что полюбить друг друга было невозможно, но, знаешь, все эти поздние вечера в офисе, книжные ярмарки по выходным… так и вышло. — Так и вышло, — эхом вторит Питер. — Не можешь совладать с этой огромной любовью, да, малыш? — Уэйд целует его в щёку, и Питер, бедный невинный мальчик, старается даже не дышать. — Итак, друзья, с этим всё в порядке? Ты рада, Мария? Надеюсь, что да, потому что мы ужасно счастливы. — Уэйд, — Мария улыбается, — это прекрасная новость. Только сделай всё как следует, ладно? — и она демонстрирует кольцо на своём пальце. — О. Да-да. Я в процессе, босс. Думаю, выберу чистое золото. Или, может, серебро? Что-то драгоценное — и речь не о деньгах, разумеется. Нам придётся наведаться в иммиграционную службу, чтобы разрешить эту проблемку, так? Мария смотрит на него, совершенно не впечатлённая. — Звучит круто, спасибо, Мария! Я бы сказал «спасибо» и тебе, Ник, но ты выглядишь так, будто вот-вот выбросишься из окна, так что не буду тебе мешать. Пока-пока! Как только они выходят из офиса, Уэйд облегчённо выдыхает. Питер смотрит на него, и осознание того, что он натворил, обрушивается на него в одну секунду. Он должен жениться на Питере.***
Им приходится пройтись по офисной аллее стыда; отовсюду слышится шёпот о «браке», Гарри хохочет, а Питеру больше всего на свете хочется спрятаться в кровати и никогда, никогда не покидать её. Когда они заходят в кабинет, Питер закрывает дверь, осматривается, убеждаясь в отсутствии ненужных свидетелей. Но, едва проверив, что всё чисто, он поворачивается к Уэйду. — Какого чёрта, Уэйд? Мы женимся? Что происходит? — Расслабься, Пити Пай. Эта маленькая ложь поможет и тебе. — Потрудись объяснить. — Они собирались назначить Брюса чёртовым боссом, Пит. Питер выглядит измотанным. — И что? Я должен выйти за тебя? — В чём проблема? Берёг себя для кого-то особенного? Брось. Всем плевать. — Мне не плевать! Кроме того, это незаконно! Уэйд смотрит на него добрую минуту. — Ну, эм, вообще-то уже законно. Гей-браки легализовали года три назад. — Незаконно заключать фиктивный брак, чтобы остаться в стране! Господи, блядь, мне просто нужно прилечь… — У тебя куча времени. Нам стоит начать подготовку к свадьбе. — Уэйд, — говорит Питер, и взгляд у него пустой, — я не выйду за тебя замуж. — Ах, Пит, это просто прелестно. Но тебе придётся, или твои мечты о повышении, о чём угодно, что сидит в этой сумасшедшей маленькой голове, никогда не станут реальностью. Питер ничего не отвечает. Уэйд хмурится и подаётся вперёд, к нему. — Слушай, если Брюса назначат боссом, он уволит тебя сразу же. И всё, над чем ты работал, к чему ты шёл, окажется напрасным. Знаешь ли, я и о твоих интересах пекусь. Не волнуйся, малыш, после того, как всё это будет кончено, мы сможем по-быстренькому развестись, и ты забудешь обо всём, как о страшном сне. Но до тех пор, сладенький, у нас нет выбора. Единственное, что приходит в голову Питеру, — это сочетание слов «что», «за» и «херня». Брак? Он должен жениться… выйти замуж за своего босса, очевидно, страдающего биполярным расстройством, чтобы «сохранить» свою работу? Почему это его жизнь? Что он натворил, что он сделал с миром, со Вселенной, чтобы заслужить подобное? Какого, собственно, хрена?***
По какой-то причине в Нью-Йорке всегда с лёгкостью можно поймать такси — вот почему Уэйду и Питеру требуется буквально несколько минут, чтобы добраться до иммиграционной службы. Всю дорогу туда Питер, мозг которого, кажется, вот-вот взорвётся от перегрузки, вонзает ногти в ладони. Он лишь смутно понимает, что они наконец-то добрались до пункта назначения, и, хотя к тому времени на его ладонях остаются крошечные следы от ногтей, он едва ли ощущает боль. Здесь огромная очередь, но Уэйд всё равно идёт вперёд; он пролезает перед красивой азиаткой и протягивает мужчине за стойкой регистрации папку. — Мне нужна анкета жениха. Спасибо. Уэйд улыбается, а Питер съёживается. Мужчина ведёт их в какую-то комнату, и Питер усаживается на один из удобных коричневых стульев. Уэйд по какой-то — хрен его знает, какой, — причине остаётся на ногах, но Питер не спрашивает и не предлагает ему сесть. Он слишком занят, пытаясь понять, что, чёрт побери, вообще здесь творится. Слышен тихий звук шагов, и затем Уэйд отступает от прохода, позволяя войти в комнату другому мужчине. Ладно, ладно, не просто мужчине, этот парень похож на грёбаного бога. Он охренительно мускулистый, везде мускулистый, если вы понимаете, у него длинные светлые волосы и голубые глаза. Кто, чёрт возьми, он такой? — Меня зовут мистер Одинсон, — говорит Скандинавский Бог, и Питер самую чуточку умирает внутри. — Ах! Разумеется! Великолепно. Спасибо за возможность, милорд, — шутит Уэйд, и Питер бросает на него пренебрежительный взгляд. — Всегда пожалуйста. Вы, должно быть, Уэйд, а вы — Питер. Приятно познакомиться, — говорит мистер Одинсон, усаживаясь за стол. — Есть один вопрос, который я обязан задать вам: вы заключаете фиктивный брак для того, чтобы мистер Уилсон сохранил должность руководителя издательства Shield? Молчание. И потом… — Э-э… конечно, нет, с чего вы вообще взяли? — Уэйд смеётся, а Питеру хочется съёжиться и стать маленьким и незаметным. Да что он творит? — Некий мужчина позвонил нам и предупредил насчёт этого. — Позвольте угадать, — говорит Уэйд, опускаясь на стул рядом с Питером, — этого мужчину звали Брюс Беннер. Ах, малыш, ни секунды покоя. Дело в том, что Брюс — бывший сотрудник издательства, который, очевидно, просто пытается выразить своё недовольство сложившейся ситуацией. — Ах, — говорит мистер Одинсон, что-то записывая. — Вижу. Боюсь, вам придётся провести здесь какое-то время. Мы разместим вас двоих в разных комнатах, а затем посмотрим, совпадут ли ваши истории. Если нет, вы, мистер Уилсон, будете депортированы на неопределённый срок, а вам, мистер Паркер, будет грозить пять лет федеральной тюрьмы. Чёрт возьми, в какой же они жопе.***
Питер чуть в штаны не наложил, но каким-то чудом держал себя в руках. Он легко лгал, и, хотя мистер Одинсон и смотрел на него пугающим взглядом, ему удалось собраться. Спасибо, Господи, теперь он хотя бы точно имел право шантажировать Уэйда, чтобы тот дал ему чёртово повышение. Самым странным было поведение Уэйда — он притворялся так, словно для него изображать парочку было привычным делом, хотя Питер и не сомневался, что притворство — единственная вещь, в которой Уэйд хорош. В общем, в конечном итоге единственным плюсом всего этого стало то, что он всё-таки смог вырваться домой на день рождения отца. Что за странный поворот событий, а? Ничего подобного. Уэйд собирался поехать с ним. Ублюдок. Не говоря уже о том, что дом родителей Питера находился на холмах Малибу, поместье было размером с маленький городок, и они ни-че-го не знали об Уэйде. Ну, вернее, не совсем так: они знали, что Уэйд — начальник Питера и по совместительству мудак, обращающийся с подчинёнными как с дерьмом. Но ничего, помимо этого. Они выходят на улицу, и Питер спотыкается в оцепенении. Уэйд играет в какую-то дурацкую игру, Angry Birds вроде. — Отличненько. Итак, полетим туда… далековато, конечно… сыграем в любовь-морковь, убедим всех вокруг в том, что мы… — Уэйд, — шипит Питер, оттаскивая его в сторону, — ты вообще слышал, что сказал мистер Одинсон? Мы крупно облажались. Мне грозит пять лет тюрьмы и двести пятьдесят тысяч долларов штрафа. — Ну что? Да не парься. Кстати, эта история о повышении была просто гениальна. Очевидно, в действительности этого никогда не случится, но… — Я хочу, чтобы ты повысил меня до должности редактора, — Ну вот. Он сказал это. В конце концов, Питер мечтал об этом всю жизнь, несмотря на разочарование отца, ждущего, что его сын займётся строительством. Если… нет, когда Питер получит повышение, он будет самым счастливым человеком на земле. А потом Уэйд всё рушит. — Ха-ха, очень смешно, Пити. Нет. Послушайте, Питер хороший парень. Обычно он не делает… ну, вот этого вот не делает. — Отлично. Весёлой депортации, Уэйд. Увидимся позже, — он уходит, и, как он и ожидал, Уэйд следует за ним. — Пити! Питер! — Неплохо для начала. Уэйд никогда не называет его Питером, а значит… — Отлично! Блядь. Супер. Я назначу тебя редактором, если ты поможешь мне покинуть Нью-Йорк и решить проблему с иммиграцией. Обещаю. — Не через два года, — говорит Питер, делая шаг навстречу ему, — а сейчас же. И ты прочтёшь мою рукопись. — По рукам, сладкий, — Уэйд усмехается. — Встретимся завтра в аэропорту? Питер целое мгновение уважает его за это, а потом говорит: — Сделай мне предложение. Уэйд колеблется. — Что ты… замечательно, твою мать. Ты выйдешь за меня? — Нет. Сделай всё по правилам. Какой-то спешащий незнакомец натыкается на Уэйда, когда тот, скрипя зубами, опускается на одно колено. — Питер Паркер, окажешь ли ты мне честь, став моим мужем? Самое странное во всём этом то, что внутри Питера рождается дрожь, и, когда он смотрит на Уэйда сверху вниз, ему кажется, что он по-настоящему видит его. Впервые. Непонятное, чужеродное чувство, которое, тем не менее, согревает изнутри. — Ты переборщил со сарказмом, но — конечно, да. Увидимся завтра, Уэйд. Сказав это, он отворачивается и уходит, не обращая больше внимания на Уэйда (всё ещё стоящего на одном колене), следящего за ним до тех пор, пока он не растворяется в толпе.***
В самолёте Питер вручает Уэйду список вопросов. — Вот то, что ребята из иммиграционной службы у нас спросят. Хорошая новость: я знаю о тебе всё. Плохая новость: ты должен узнать всё обо мне за четыре дня. Уэйд странно на него смотрит. — Ты знаешь обо мне всё? — Да. Это моя работа. — Глупости. На что у меня аллергия? — На кошек. Дальше? — Моя любимая еда? — Чимичанга. Хотя любой, кто проводит с тобой хотя бы пять минут, моментально узнаёт о твоей любви к мексиканской еде. Уэйд смеётся, и то странное тёплое чувство, которое Питер испытал днём раньше, возвращается. Он запихивает его поглубже, надеясь, что чувство это никогда не вырвется наружу. — Где мы проводим время, у тебя или у меня? Уэйд фыркает. — Конечно, у меня. Уверен, малыш, у тебя очень симпатичная квартирка, но я живу совсем рядом с Центральным западным парком. Громкоговоритель потрескивает, и Уэйд поднимает голову, в то время как Питер медленно закипает. Его квартира огромна и стоит больше, чем Уэйд зарабатывает за год, но сейчас это не имеет значения. Деньги, по большому счёту, не играют никакой роли. — Подожди, я думал, мы летим в Малибу. Теперь очередь Питера фыркнуть. — Мы и летим. — Тогда почему пилот сказал, что мы направляемся в Ван Найс? Питер только смотрит на него, пока Уэйд не смеётся и не скрещивает руки на груди.***
Они мягко идут на посадку, и Питер уже успевает понадеяться, что хоть поездка пройдёт как нужно… пока не видит свою сестру, размахивающую надписью «Добро пожаловать домой, Питер». Он совершил большую, большую ошибку. — Ладно, — он нервно хихикает, — мы на месте. Они покидают самолёт минут пять спустя. Питер делает шаг вниз по лестнице, и его встречают восторженные крики. Вот его папа — улыбается так ярко, что эта улыбка могла бы осветить весь Нью-Йорк, и все проблемы Питера становятся мелкими и неважными. Большая часть из них. Самая большая из этих проблем кричит ему поторапливаться, чтобы они могли поскорее разобраться с «этой тупой поездкой», и даже улыбка папы не может решить её. — Питер! — папа обнимает его, и Питер сразу же расслабляется. — Привет, папа! С днём рождения! — они оба улыбаются. — Спасибо, сынок. — Ах да, точно, сегодня же твой день рождения, — говорит сестра Питера, и все они смеются. Пока к ним не присоединяется Уэйд. — Эм… так вот. Папа, Нат, это Уэйд. Уэйд, это Стив, мой папа, и Нат, моя «сестра», — он изображает пальцами кавычки, и Нат беззлобно толкает его. — Осторожнее, маленький «братик», — она имитирует его действия, широко улыбаясь. — За эти четыре дня ты побываешь в аду, гарантирую. Уэйд пожимает Стиву руку. — Выглядите знакомо, — говорит он, и Стив смеётся. — Все так говорят. Пойдёмте, время вернуться в крепость. Нат закатывает глаза, но помогает Питеру и Уэйду с багажом. Совсем скоро они вчетвером шагают к городу. Уэйд, конечно же, не представляет, что его ждёт.***
Когда они проезжают через город, Уэйд обращает внимание на обилие вывесок с надписью «Старк». Надпись «Питер Старк» обнаруживается и на сумке Питера. — Пити, — шипит он, — об этом ты мне не рассказывал. Я думал, твоя фамилия Паркер, а не Старк. Питер издаёт смешок. — Возможно, он просто поскромничал, сынок. Паркер и Старк — части его фамилии. — Части? Есть ещё? — Роджерс, — отвечает Стив, и в его глазах вспыхивают искорки. — Моё полное имя — Питер Бенджамин Паркер-Старк-Роджерс, — говорит Питер, стараясь не пропустить раздражение в свой тон. — Старк, Старк, Старк… — говорит Уэйд спустя секунду. — Звучит знакомо. Напоминает мне те времена, когда… — Нет. Мы не будем этого делать. Наташа просто смеётся.***
Примерно через десять минут они прибывают в док. Всё это время Уэйд ноет. — Ты же знаешь, я не умею плавать, малыш, — шипит он, и Питер ухмыляется. — Для этого здесь есть лодка, тупица. Поторапливайся, у нас мало времени. На лодке добираются быстро. Это почти невыносимо, по крайней мере, пока они не достигают особняка. — Вот мы и на месте, — щебечет Стив. — Дом, милый дом… Питер видит, как шевелятся губы Уэйда, беззвучно произносящего «дом», и усмехается. Может, эта поездка будет не такой уж и плохой.***
— Ты никогда не упоминал, что богат, как чёрт, Пити Пай, — шипит Уэйд ему на ухо, пока они несут багаж в дом. — Не возникало необходимости, — отвечает Питер. — Эй, Питер! — откуда-то издалека доносится голос, зовущий их, и Питер в замешательстве оглядывается. — Папа? Что это? — Просто собрали близких друзей и соседей. Всех соседей, — говорит Наташа, и ухмылка у неё о-очень выразительная. — Вечеринка? — практически кричит Уэйд. — Переживёшь. — Мне уже не очень-то хочется. Питер закатывает глаза.***
Все говорят о шраме на его руке. Он видит, слышит, чувствует это, и это полный отстой. Действительно отстой. Но рядом с Питером никто не смотрит на него дважды — будто им достаточно первого впечатления о шраме. Уэйд не знает, успокоиться ему или обидеться. — Добро пожаловать, Уэйд! — восклицает какая-то женщина. Питер кивает ей, а затем начинает разглагольствовать про то, что им нужно вести себя как парочка. В то же время к нему подходит другая женщина. — Питер! Как поживаешь? Питер оборачивается и обнимает её. — Мисс Дэнверс! Я в порядке, а вы? — Великолепно! Слушай, Питер, меня всегда интересовало, а чем именно занимается книгоиздатель? — Это я и хочу узнать, — произносит мужской голос. Затем Тони чёртов Старк (Старк? Какого хера?) выходит из тени и неожиданно перехватывает Питера. Выражение лица у него нечитаемое. У Питера — настороженное. — Отец? — спрашивает Питер, голос у него встревоженный, и Уэйд моментально вскидывается. — Питер, — Тони расплывается в улыбке и обнимает его; Питер заметно расслабляется, обнимая его в ответ. — Подождите-ка, подождите, — говорит Уэйд, поднимая руку драматического эффекта ради. — Вы — Тони Старк? Тони улыбается так кисло, будто у него под носом что-то протухшее. — Единственный и неповторимый. А ты, должно быть, Уэйн. — Уэйд. А правда, что вы открыли зелёную энергию, или как называется та хрень? Питер гримасничает. — Уэйд… — Нет, Пити, всё хорошо. И да, это так. Зелёная энергия и куча прочих изобретений — вот причина того, что я живу так, как живу, — Тони хихикает. — Было приятно познакомиться, Уэйн. Он уходит, и Питер хмурится. — Я скоро вернусь, — Уэйд наблюдает за тем, как уходит и он, со странным чувством в животе.***
— Отец, — шипит Питер, нагоняя его, и Тони равнодушно оборачивается. — Да, Питер? — Что это было? Почему ты намеренно ему грубишь? — А почему это так важно? Разве ты его не ненавидишь? Я даже не знаю, зачем ты приехал, Питер. Ты сказал, у тебя дела, и, не пойми неправильно, я, конечно, в восторге, но я ничего не понимаю. Ох. Вот оно. Вот сейчас Питер всё ему и расскажет. Он сможет. Ну, хотя бы попытается. — Мы собираемся пожениться. Мы… мы помолвлены. Тони выглядит так, будто ему врезали по лицу, и стремительно уходит (это больше похоже на бегство), пробормотав что-то похожее на «мне срочно нужно выпить».***
— Дамы и господа, я хочу сделать объявление, — говорит Питер, повышая голос, чтобы его услышали все собравшиеся. Уэйд ныкается где-то в углу, атакуемый официантом. — Мы с Уэйдом собираемся пожениться. Он не без удовольствия наблюдает за тем, как Уэйд давится едой и бормочет извинения. — Уэйд, детка, иди сюда, — Питер хорошо знает, что Уэйд отлично его слышит, но ему всё равно: слишком забавно наблюдать за гримасой, исказившей чужое лицо. Уэйд медленно подходит к Питеру и притягивает его к себе так обыденно, будто делал это уже тысячу раз. Собравшиеся аплодируют, и он натянуто улыбается. Во что Питер ввязался?***
— Отличный план, малыш. Просто десять из десяти. Какие ещё великие планы ты засунул себе в задницу? — Много разных. Хочешь взглянуть? Как насчёт… — Питер? — их болтовню прерывает женский голос, и, обернувшись, Питер встречается взглядом со своей школьной возлюбленной. — Гвен? — выдыхает он, немного волнуясь, потому что, господи, она стала такой красавицей… — Боже мой! — он налетает на неё и крепко обнимает, зная наверняка, что Уэйд наблюдает за этим. — Извини. Уэйд, это моя бывшая, Гвен Стейси. — Привет, Гвен, — говорит Уэйд с вымученной улыбкой, — приятно познакомиться. Она великолепна; красивая молодая блондинка, на которую Питер смотрит с таким обожанием, что что-то горькое, что-то уродливое подступает к горлу Уэйда, и ему приходится затолкать это что-то поглубже, пока оно не вырвалось и не испортило всё. — Итак, я пропустила историю? — спрашивает Гвен, широко улыбаясь. — Какую историю? — хором переспрашивают они. — Историю предложения, конечно! — восклицает она. Питер смеётся, а Уэйд не знает, кого хочет придушить сильнее: себя или её. Это глупо. Это так смешно. Уэйд не должен быть одержим Питером, своим чёртовым помощником, как прыщавая девчонка. Господи, блядь, Иисусе. — То, как мужчина делает предложение, многое говорит о его характере, — вставляет какая-то старуха, и Уэйд мысленно стонет, потому что именно ему придётся делать (фальшивое!) предложение Питеру. Теперь на них сосредоточены все взгляды, и хорошо, что Уэйду всегда легко давалась импровизация. По правде, он способен сочинить на месте такую чушь, в которую поверят все. — Ладно, это не то чтобы увлекательно, — говорит Уэйд, и все смеются. Чёрт. — Мы только-только вернулись домой со свидания, и я отправился в спальню, чтобы переодеться. Мы оба были в довольно необычной одежде, потому что выбрали по-настоящему оригинальное место ужина. Ну, знаете, люстры, свечи, цветы, полный набор. Питер бросает на него полный веселья взгляд, а значит, он понял, что Уэйд задумал. Отлично. — В общем, я переоделся и присоединился к Питеру на диване. Кажется, он смотрел «Семейство Кардашьян». Он развязал галстук и выглядел просто восхитительно, — теперь Питер сверлит его взглядом, но Уэйд продолжает. — И поэтому я сказал ему прямо там, что мы должны пожениться. Немедленно. Вся комната вздрагивает, и Уэйд ухмыляется своему поддельному жениху, который просто кипит от гнева. — Нет! Нет, всё было не так! Твоё первое предложение даже не было предложением. Это случилось где-то месяцев семь назад. Я думал, ты собираешься рассказать им правдивую историю, — бормочет Питер, и Уэйд смеётся. — Хорошо-хорошо. Расскажи зрителям правдивую историю, малыш, а я помолчу ради тебя, — Уэйд уверен, что сейчас все думают, что они точно парочка. Чёрт, Уэйд поддразнивал Питера годами, а Питер всегда шутил в ответ, но это не было флиртом, так ведь? Так ведь? Питер снимает воображаемую шляпу и кланяется. Прежде, чем Уэйду удаётся сдержаться, тихий мягкий смешок всё же слетает с его губ. Он оглядывается и обнаруживает Тони (Святое дерьмо! Грёбаный Тони Старк!), наблюдающего за Питером с ленивым интересом. — Что ж, представьте себе, — говорит Питер, ухмыляясь Уэйду. — Рабочий день закончен, и я жду Уэйда, чтобы пойти вместе с ним домой. Наша квартира не очень далеко от издательства. Итак, я жду его уже минут десять и собираюсь позвонить, как вдруг какой-то парень вручает мне конверт и говорит открыть его немедленно. А в нём — записка, в которой сказано, чтобы я шёл в кабинет Уэйда. Я иду в кабинет, а там — ещё один конверт. Он направляет меня в другое место; вроде бы по следам тележки с едой, да? В общем, Уэйд просто устроил мне квест. В конце концов я добираюсь до квартиры, — Питер берёт секундную паузу и смотрит на Уэйда, разглядывающего его с мягкой улыбкой на губах. Целую секунду они смотрят друг другу в глаза, не решаясь прервать зрительный контакт. — Итак, Уэйд ждёт меня в квартире с букетом роз. Одна из них искусственная. Когда я отыскиваю её, в бутоне обнаруживается кольцо. Самое красивое кольцо, которое я когда-либо видел. И Уэйд становится на одно колено, забирает у меня из рук шкатулку, — все смеются, а Уэйд смотрит на Питера так, будто видит его впервые. — И просит меня выйти за него замуж. А через мгновение я отвечаю: «Конечно, да». Вот и всё. Вся комната умилённо вздыхает, но Питер не замечает этого — он потерялся в голубых глазах Уэйда. — Давайте посмотрим на поцелуй! — кричит кто-то, и, обернувшись, Питер видит Флэша Томпсона. Он с трудом сопротивляется порыву закатить глаза и оглядывается на Уэйда, удивлённый. — Разумеется, — говорит Уэйд и целует его в тыльную сторону ладони. Наташа, сидящая возле Стива, вопит: — Настоящий поцелуй, Питер! Не будь… — Стив пихает её локтём в бок, и она замолкает. Уэйд виновато смотрит на него, прежде чем склониться и поцеловать — этот поцелуй очень мимолётен, но у Питера всё равно слабеют ноги. — Давай, Пити, — говорит Стив, подмигивая ему. Питер пожимает плечами, но, прежде чем он успевает сделать хоть что-то, Уэйд уже накрывает его губы своими. Поцелуи должны быть жаркими и яростными, разве нет? Так почему Питер не чувствует ничего подобного? Только спокойствие. Его поцелуй с Уэйдом похож на возвращение домой. На релаксацию, на… тепло. На объятия у камина, пока на улице идёт снег. На полную безопасность и комфорт. Они прерывают поцелуй слишком быстро, но для собравшихся, выкрикивающих «Ура», этого достаточно. Питер только об одном может думать: почему они не сделали этого раньше?***
— А вот это ваша комната! — объявляет Стив, за спиной которого стоят Наташа, Питер и Уэйд. — Она чудесна, спасибо, пап, — отвечает Питер, улыбаясь, а Уэйд лишь кивает, вновь погружаясь в яростный спор с Наташей. Питер слышит только обрывки фраз, но он почти уверен, что спорят они насчёт концовки седьмого сезона «Сверхъестественного». Этого грёбаного сериала. И почему сценаристы просто не могут заставить Дженсена Эклза трахнуть того ангела? Питер культурно образован, спасибо большое, и о дестиэле он знает всё, потому что прочёсывает интернет и смотрит… э-э, неважно. — Без проблем! Если вам что-то понадобится, просто позовите. Наша комната дальше по коридору. — Не будьте слишком громкими, — говорит Наташа со своей фирменной ухмылкой. Питер тяжело вздыхает. — Я даже не буду спрашивать, что это значит, Нат, но спасибо. Я ценю это. И я правда очень устал, так что… — Ох! — восклицает Стив. — Конечно-конечно! Спокойной ночи, сынок, Уэйд. — Сладких снов, — подмигивает Наташа, и Питер сопротивляется желанию пнуть её, как он сделал, когда ему было пятнадцать. Опять же, очнулся он тогда в больнице, не помня ровным счётом ничего из произошедшего, так что… — Отлично. Как тебе спится на полу, пирожочек? Потому что мне отвратительно, — говорит Уэйд, как только Нат и Стив покидают комнату. — Мы оба могли бы поспать в кровати, — отвечает Питер, и Уэйд хмыкает. — Ладно, но чур без сонных обнимашек! Питер пожимает плечами. — Уэйд, мне плевать. Я надену пижаму и лягу в кровать, неважно, будешь ты в ней или нет. — Уверен, что не хочешь переодеться передо мной, малыш? Я бы не отказался! — кричит Уэйд, но Питер уже захлопывает дверь в ванную. Во что он ввязался? И почему он продолжает задавать себе этот вопрос?***
Когда Питер просыпается на следующее утро, вторая половина кровати пуста. Да. Это странно. Он мог бы поклясться, что, когда он засыпал ночью, Уэйд лежал рядом. И куда он делся? Что ж, он спускается вниз и обнаруживает хихикающих Наташу и Стива. Ну, вернее, хихикает Стив, а у Наташи на губах усмешка из серии «да-это-смешно-но-я-не-буду-улыбаться-по-настоящему». По крайней мере, лицо у неё спокойное, но при этом и собранное, и… а, опять он в какие-то дебри углубляется. Когда он присоединяется к ним, они всё ещё смеются. — Что смешного? — спрашивает он, и Стив указывает на окно. Выглянув в него, Питер находит Уэйда, грёбаного идиота, размахивающего руками и что-то кричащего. Какого хера? На кой-хер? — Взгляни, в чём дело, — говорит Стив, отчаянно пытаясь перестать смеяться. — Мы запланировали для него развлечения на целый день. Кстати, Клинт здесь. Просто чтоб ты знал. Питер бросает обеспокоенный взгляд на Наташу. — Клинт? Я думал, он терпеть нас не может. Наташа фыркает. — Наш дорогой братишка никогда не сможет нас возненавидеть — он слишком любит нас для этого. — Это… а, ладно, — бормочет Питер себе под нос и выходит наружу, чтобы взглянуть, что Уэйд творит. — Эй, Уэйд! Уэйд поворачивается к нему с отчаянием во взгляде. — Орёл! Лысый ублюдок! Он спёр мой телефон, Пити! Какого хера? Орлы вообще жрут телефоны?! Ненавижу природу! — Расслабь свои несуществующие сиськи, мы купим новый. Сегодня приезжает мой брат, так что веди себя прилично. Уверен, вы двое отлично поладите, он такой же саркастичный засранец, как и ты. Давай-ка обнимемся, чтобы никто не решил, что мы ссоримся. — У меня просто нет слов, Пити, — говорит Уэйд, прижимая его к своей груди. — Так ты считаешь меня засранцем? Питер смеётся, приникая щекой к его плечу. — Я этого не говорил. Уэйд отступает и насмешливо смотрит на него. — Говорил! Слишком поздно оправдываться, Пити! Я официально в обиде. — О, нет, — говорит Питер с улыбкой, — какой ужас. Думаю, это к лучшему. И мне плевать. Повисает тишина, а потом Уэйд говорит вдруг: — Они поверили, что мы пара? То есть… сработало? Он нервно прикусывает нижнюю губу, и что-то внутри Питера разбивается от этого жеста. — Да. Обними меня ещё раз, Стив и Нат смотрят, а ты выглядишь, как… неважно, — Уэйд подозрительно щурится. — Нет, подожди-ка. Что ты собирался сказать? Я выгляжу как человек, который только что лишился телефона по вине грёбаного белоголового орлана! Наверное, со стороны выглядит просто ужасно, словно они рассорились, поэтому нужно действовать быстро. Питер начинает смеяться. Это фальшиво и выглядит наверняка так же, но Стиву издалека не понять, что смех натянут, а к тому моменту, как Питер перестаёт смеяться, Уэйд уже улыбается. — Что это было? — спрашивает он, а Питер лишь качает головой. — Понятия не имею, — отвечает он, возвращаясь в дом. — Завтрак скоро будет готов. Увидимся позже, милый. Уэйд закатывает глаза.***
Чуть позже Питер решает спуститься к воде. Однако вместо одиночества и спокойствия он находит отца, играющего в гольф на берегу озера. — Привет, — осторожно говорит он. Конечно, Питер знает, что отец любит его. Это очевидно; Тони постоянно говорит о нём и хвастается его достижениями. Но иногда Тони бывает чересчур властным. — Питер! — Тони улыбается ему. — Я разработал мячи для гольфа, растворяющиеся в воде. Идеально подходят для экосистемы. Хочешь опробовать? — Может быть, позже, — отвечает Питер, и Тони кивает. — Разумеется, — он бьёт по одному из шаров, и тот взлетает в воздух. Мяч с тихим бульком падает в озеро, а Тони вздыхает. — Я должен извиниться. Кое-кто заставил меня понять, что моё вчерашнее поведение, возможно, было не очень-то… — Это папа сказал тебе извиниться? — спрашивает Питер, смеясь, потому что его папа бывает очень внушительным, когда это требуется. Тони смеётся. — Ага, он. Ты же его знаешь, всегда старается всё исправить. Прости, Питер. Я просто был удивлён и, если честно, немного зол из-за того, что ты выходишь замуж, не сказав нам. Мы так близки… и, думаю, я просто расстроен, что ты держал это в тайне. Питер отвечает лишь спустя долгую минуту тишины. — Мне было стыдно, отец. Он мой босс, что само по себе хреново, да ещё и мужчина… Я знаю, что быть геем нормально, но я не хотел, чтобы пресса перемывала мне косточки и выпускала статейки в духе «яблочко от яблоньки», понимаешь? — Я знаю, — вздыхает Тони, забыв про мячи для гольфа. — Но помни, что я всегда могу разобраться с прессой. Больше никаких секретов, ладно? Да, точно. Чёрт, когда-нибудь Питеру придётся рассказать Тони об их маленьком плане, но пока сойдёт и утвердительный ответ: чтобы отец мог спокойно спать по ночам. — Конечно, — говорит Питер, — обещаю. Тони нагибается за очередным мячом, когда Питер поворачивается к нему и зовёт: — Отец. — Да, Пит? — Я люблю его. Тони выдавливает улыбку. — Знаю. Это сразу понятно. С этим он отворачивается, оставляя сына тащиться к особняку наедине со своими мыслями.***
По-видимому, в том, что Уэйда заносит в стрип-клуб, виноваты Стив, Наташа, Клинт (он оказывается по-настоящему саркастичным мудаком, и Уэйд тут же в него влюбляется) и предложение Гвен «повеселиться». Ну, это не то чтобы стрип-клуб, просто местный бар с экзотической танцовщицей. Танцовщица обещает ему «рай на земле» и «седьмое небо», но Уэйд, который обычно вообще-то за, на этот раз почему-то отказывается. Может, потому, что хренов орёл спёр его телефон. Или, если уж ступать на тёмную дорожку, потому, что он предпочёл бы смотреть, как у шеста в одном белье танцует Питер. Чёрт, теперь у него встал. — Готовься, — шепчет Наташа, глядя на него озорными блестящими глазами. Именно тогда изо всех динамиков начинает реветь музыка, а официант, на которого Уэйд едва не выплюнул свой напиток, срывает одежду и поднимается на сцену. — О Боже, — шепчет он про себя. Заканчивается всё тем, что его выпихивают на сцену, и в качестве последнего аккорда для своего типа девичника Уэйд звучно шлёпает парня по заднице (естественно, лишь потому, что так ему велел сделать Клинт). Через пару минут Уэйд оказывается на улице, глядя на море и задаваясь вопросом, во что превратилась его жизнь. Он любит стриптизёрш. Ладно, может, этот парень и не вполне вписывается в это определение, но он носит жутко стриптизёрские шмотки, а ещё он из Норвегии, и технически, если он считается у местных за «экзотического танцора», он, блядь, точно стриптизёр. Что с ним не так? Почему норвежский стриптизёр оставил его равнодушным, а Питер так зацепил? Его грёбанный помощник, который делает ему кофе и неловко улыбается в ответ на его шутки. Блядь. В жопу. Дверь распахивается, и на улицу выходит Гвен. — Привет, — говорит она, и у Уэйда всё внутри обмирает, потому что она идеальна. — Привет, — отвечает он. Гвен становится рядом и пристраивает руки на перилах, повторяя его позу. — Знаешь, — она прочищает горло, — вы с Питером правда подходите друг другу. Я помню, как… — Ты… — перебивает Уэйд. — Извини. Как долго вы были вместе? — Только пять лет. — И что произошло? Гвен вздыхает и поворачивается к Уэйду. — Он сделал мне предложение. Сказал, что хочет сбежать в Нью-Йорк, где мы могли бы жить без забот, и… Тишина. — Ты отказала, — говорит Уэйд, скорее утверждая, чем спрашивая. Гвен кивает. — Он заслуживает счастья. Все видели, насколько сильно вы друг в друга влюблены, и он по-настоящему хороший парень, хотя ты, наверное, знаешь это и так, — она усмехается, и Уэйд чувствует себя невероятно виноватым. Дверь снова открывается, и музыка набирает обороты. Гвен хохочет. — Думаю, шоу почти окончено. Увидимся позже, Уэйд, — кричит она и исчезает в проёме, оставив Уэйда в одиночестве.***
Она возвращаются домой, и Уэйд сразу замечает Питера, сидящего в одиночестве снаружи и бесцельно фотографирующего всё, что попадается под руку. Глаза у него сужены, а губы поджаты так сильно, что рот превратился в тонкую твёрдую линию, и, честное слово, это не должно так его возбуждать. Чёрт, Пити, почему ты такой охрененно сексуальный? — О, нет, — бормочет Стив, и даже Наташа тихо вздыхает. — Что такое? — спрашивает Уэйд, немного опасаясь услышать ответ. — Он в одном из своих особых настроений, — говорит Наташа, покосившись на Уэйда. — Просто не трогай его. Он разберётся с этим сам. Стив выглядит ещё злее, чем Питер, и, когда он врывается в дом, Уэйд начинает беспокоиться. Конечно, если верить таблоидам и новостным статьям, Стив — тот самый безупречно спокойный монолит, что уравновешивает взрывной характер Тони, но на деле всё может оказаться иначе. И он горько думает о том, что, скорее всего, всё так и окажется. Наташа и Клинт исчезли бог знает куда, а Питер всё ещё разозлён, так что Уэйд просто идёт за Стивом. Он собирается подняться наверх, но замечает Тони на диване с пивом; Стив подходит к нему и выключает телевизор. — Тони! — шипит он, и Тони кажется по-настоящему смущённым. — Стив? Что такое? — Почему наш сын сидит во дворе со своей камерой? Что ты натворил? Тони кладёт руку ему на грудь. — Стив, я ничего не делал! Ладно, возможно, полчаса назад я сказал ему, что ему придётся возглавить семейный бизнес, но он в норме! Он не отнёсся к этому серьёзно, что огорчает, и… и он правда сильно обижен? Стив молча смотрит на него, и Тони смягчается. — Ладно. Прости. Ты же знаешь, что… — Нет, Тони! Хватит! Хватит навязывать ему бизнес! Просто отдай его Наташе или кому-то ещё. Вот почему он почти не приезжает домой! Вот почему мы до последнего дня не знали ни о предложении, ни о помолвке, ни о самих отношениях. Ради всего святого, так мы даже не узнаем, если у нас появится внук! Просто оставь его в покое! Просто… просто позволь ему быть… — Стив осекается, и в его глазах стоят слёзы. — Стив, — хрипло шепчет Тони, — я не… чёрт, иди сюда. Он протягивает руки, и Стив, сопя, прижимается к нему. Последнее, что видит Уэйд, — то, как Тони обнимает его, давясь слезами и извинениями. Уэйд давит смешок. Как трогательно, думает он, улыбаясь.***
Питер ненавидит своего отца. Ладно, это преувеличение, вообще-то отца он любит. Обоих. Ему просто не нравится то, как ему навязывают семейный бизнес. Они Старк-Роджерс, а не грёбанные Винчестеры, чёрт побери. А в остальном всё в норме. Он шатается по двору с камерой уже около часа, и он не принимал душ, э-э… дня два. Попахивает. Так что он поднимается в свою комнату и раздевается догола, не подозревая, что прямо сейчас в ванной принимает душ Уэйд. Напевая, Питер идёт к ванной. Он даже не замечает, что дверь сама собой распахнулась, пока на него не наваливается тяжёлое горячее тело. Они оба падают, причём Питер умудряется рухнуть на Уэйда, и лишь через секунду до него доходит, в чём дело. — Какого хрена?! — вскрикивает он, вскакивая, и Уэйд вскрикивает тоже. — Что за херня, Пити? Почему ты голый?! В самом деле, что за… — Почему ТЫ голый? — кричит он в ответ, не заботясь о произведённом ими шуме: Питер уверен, что стены здесь звуконепроницаемые. — Я принимал душ, и в ванной кончились полотенца! Вот я и пошёл за одним из них! Это всё ещё не объясняет… — Я собирался пойти в душ! — Питер торопливо оборачивает полотенце вокруг бёдер и поглядывает на Уэйда, торопливо прикрывшегося одеялом. Повисает тишина, пока Уэйд не ухмыляется и не говорит: — Что ж, в этом есть свои плюсы. — Да? Хочешь поделиться с классом? — немного истерично спрашивает Питер. — Я увидел тебя голым, — заканчивает Уэйд и несётся к нему. — Блядь! Просто… просто надень что-нибудь, ради Бога! — с этим Питер запирается в ванной, отказываясь признавать тот факт, что Уэйд безумно его привлекает.***
Ночью, когда они наконец ложатся в постель (левая сторона кровати — Питера, правая — Уэйда), Уэйд спрашивает: — Так что там произошло между тобой и Тони? — Ничего, — вздыхает Питер, пытаясь отодвинуться. — Это… мелочь. Спокойной ночи, Уэйд. Повисает блаженное молчание, и лишь спустя долгое время Уэйд вдруг прерывает его. — Я, эм, скупил все известные человечеству выпуски Стар Трека. Даже неизданные. — Что? — И я ужасно боюсь коров. Мне кажется, они просто выжидают перед тем, как напасть на меня, и это невыносимо. Жуткие, жуткие создания. Питер смеётся. — Мой отец был алкоголиком. Он избивал меня и маму, пока один мой друг не прикончил его. Знаю, звучит хреново, поэтому я и уехал из Канады. Не мог жить там, где повсюду — воспоминания об их смерти. И ещё я брал уроки диско в пятом классе. Танцевал под песни EDM. Было клёво. — Мне жаль, — говорит Питер спустя секунду, — ты не заслужил подобного. С тобой весело тусоваться, Уэйд, и мне правда жаль, что почти все тебя ненавидят. Зато я не ненавижу — мне с тобой нравится. — Спасибо, Пити, — мягко говорит Уэйд, — мне тоже нравится тусоваться с тобой. Этой ночью Питер засыпает с улыбкой на губах и светом в душе. Уэйд всегда шутит, так что эта его сторона для Питера совершенно новая. И ему вроде как нравится.***
Питер просыпается из-за стука в дверь. «Обслуживание номеров!» — говорит Стив, и Питер стонет. Первые несколько секунд, дезориентированный, он испуганно ищет Уэйда, пока до него не доходит, что он лежит, прижавшись щекой к его груди. — Уэйд! — шипит он, толкая его, пока тот не просыпается. — Мой папа за дверью. Уэйд! Уэйд стонет. — О, нет. Я проснулся, проснулся. Господи, такая рань. — Входи! — кричит Питер, и дверь открывается. Они впервые видят Стива после того инцидента. — Доброе утро, — щебечет он, умилённо улыбаясь, когда замечает, что Питер прижимается к груди Уэйда, а Уэйд обнимает его за пояс. — Я принёс завтрак! — О, папа, не стоило, правда, — говорит Питер. — Нет, это круто. Я как раз проголодался, — усмехается Уэйд, тянет руку к подносу. Стив смеётся над ним и велит ему сперва встать с кровати. — Найдётся место для меня? — спрашивает Тони, входя в комнату. Питер стонет и прячет лицо на груди Уэйда; его смех отдаётся в Питере странной волнительной вибрацией. Ладно. Вау. Питеру это нравится. Чёрт, ему очень, очень нравится прижиматься к груди Уэйда. Что вообще с ним стало? Это же его начальник. Охренеть… — Доброе утро, отец, — говорит он. Тони приветствует его кивком головы и с улыбкой обнимает Стива. — Итак, сынок, мы тут подумали… — Мы хотим, чтобы вы поженились здесь. Завтра, — взволнованно говорит Стив, и Питеру снова становится дурно от острого приступа вины. — О, нет, мы не можем… — Это твой день рождения, и мы не хотим… — Заткнитесь нахрен, — говорит впорхнувшая в комнату Наташа. — Думаю, наш старенький отец уже отпраздновал чересчур много дней рождения. А кроме того, это будет мило. Вы могли бы обменяться кольцами в амбаре, ты же любишь всю эту старомодную чепуху, Питер. Стив кивает, а Питер смотрит на Уэйда, глупо ухмыляющегося. — Хорошо! — восклицает он, и Стив победно вскидывает кулак в воздух. — Отлично! Тогда я начну подготовку… — тараторит Стив, торопливо целуя Тони в щёку, и вылетает из комнаты. — Ну и прекрасно, — Тони уводит из комнаты и Наташу. Дверь закрывается, и у Питера сбивается сердцебиение. Он рывком садится в постели (руки Уэйда всё ещё обнимают его). — О, Боже, — стонет он, — когда мои родители узнают о том, что всё это — фикция, они будут так разочарованы… все они, отцы и Нат… — Питер, — мягко произносит Уэйд, поглаживая его по спине, — успокойся, ладно? Всё будет хорошо. Эй, посмотри на меня. Посмотри на меня, Пити, — и Питер подчиняется. — Мы быстро разведёмся и покончим со всем этим, окей? Не волнуйся, — Уэйд не перестаёт гладить его по спине, и, по правде, Питеру это нравится: очень успокаивает. Питер кивает и смотрит, как Уэйд, поднявшийся с кровати, несёт к ним поднос с завтраком. — Подслащенный моккачино? — смеётся Уэйд, и Питер закатывает глаза. — Ха-ха, как смешно. — Иди сюда, малыш. Я должен заботиться о счастье и довольстве своего мужчины, — Уэйд ухмыляется, и, кажется, Питеру хочется поцеловать его. Он быстро заталкивает эту мысль поглубже. Это неуместно, думает он, делая глубокий вдох, и тянется к булочкам с корицей. Зависший Уэйд крепко вцепился в тарелку, так что Питеру приходится слегка дёрнуть её на себя. — Уэйд? — осторожно спрашивает он, и Уэйд смотрит на него, не моргая. О, Боже, что случилось? — Уэйд? — повторяет он, осторожно забирая тарелку. Уэйд позволяет сделать это, но всё ещё странно на него смотрит. — Всё в порядке? Уэйд кивает. — Да, я просто… мне нужно прогуляться. Увидимся позже, — и он стремительно вылетает за дверь, оставляя Питера с грёбаными булочками с корицей.***
Когда Уэйд выходит из дома, первым делом он обнаруживает стоящий у дерева велосипед — хозяина, если он и есть, поблизости не видно, так что Уэйд без колебаний забирает его и совсем скоро добирается до леса, окружающего особняк. Ладно, пора уже признаться: похоже, он самую малость влюблён в Питера. Ну, может, он и торопит события, но он определённо что-то к нему испытывает. Сильные чувства. Блядь. Питер классный парень, весёлый, умный, обаятельный, невероятно очаровательный, и Уэйд не имеет права, Уэйд просто не может всё испортить. Да почему вообще ему нравится его помощник, ради всего святого? Блядь. Блядьблядьблядь! Он как раз устраивает привал на какой-то поляне, когда вдруг слышит звуки игры на гитаре. — Какого хрена? — бормочет он, шагая туда, откуда доносится игра. И что же он обнаруживает? Наташу, боксирующую посреди поляны под ревущих из колонки Fall Out Boy. — Привет, — говорит Уэйд, осторожно приближаясь к ней. — Привет, — отвечает она. — Мне нужен спарринг-партнёр. Не против? Уэйд смеётся — наконец-то хоть какая-то движуха. — Я служил, так что только за. Наташа смеётся, а потом кивает в сторону колонки. — Если хочешь, можем сменить песню. Как насчёт… — Как насчёт Expensive Mistakes? — спрашивает он, улыбаясь ей в ответ, и Наташа одобрительно кивает, занимая позицию напротив него. — Готов? — Готов. Нужно отдать ей должное, скорость у Наташи что надо, да и с её стилем борьбы он никак не может справиться — сейчас она использует ноги, а в следующую секунду руки. Это обескураживает, и в какой-то момент он пропускает удар по голове, но это самый весёлый спарринг, который у него был за последние полгода. Когда они заканчивают, Уэйд лежит на земле, а Наташа сидит у него на ногах. — Я выиграла, — ворчливо замечает она, и Уэйд смеётся. — Ага. Чёрт, кажется, у меня кровь. — В этом всё и дело, придурок, это бокс, а не танцульки. Я беспокоюсь за тебя. — Оу, как мило. Я польщён. Наташа пожимает плечами: — Остынь. Под чьей-то ногой громко хрустит ветка, а затем раздаётся голос Питера. — Уэйд? Нат? Что здесь происходит? Наташа поднимается на ноги и улыбается брату. — У нас был спарринг. Если честно, Питер, он хорош. Сможет тебя защитить. Только не говори отцу, что я это сказала, или я отрежу тебе яйца. — Не-не-не, мне нравятся его яйца! — у Питера вытягивается лицо, а Уэйд хохочет. — Ладно, я просто сделаю вид, что ничего не слышал. Но — что, правда, Нат? Поверить не могу, что ты хочешь увидеть мои… — Ты просто отвратителен, — говорит она, поднимая с земли телефон. — Давай я лучше язык тебе отрежу. Идёт? Питер делает вид, что глубоко задумался. — Это явно лучше, но… — Отвали, Пити, — она щёлкает его по носу, проходя мимо. — Увидимся за ужином. Возможно. — Итак, Пити, — говорит Уэйд, всё ещё лёжа на земле, — что привело такую красавицу, как ты, в подобное место? Тако? Чимичанга? Чёрт, я бы сгонял за чимичангой прямо сейч… — Твой телефон готов, — перебивает его улыбающийся Питер. — Хочешь забрать его? — Чёрт возьми, да! Логан так разозлится из-за того, что я его бросил, я даже не подумал об этом… Питер закатывает глаза и протягивает ему руку, помогая встать. — Пойдём, — говорит он, и у Уэйда не остаётся другого выбора, кроме как последовать за ним.***
Они направляются прямиком в Stark General Store, и угадайте, кто сидит за кассой? Естественно, норвежский стриптизёр. — О, Питер! Как жизнь? — спрашивает он с улыбкой. Питер обходит магазин, подбирая случайные предметы. — Отлично, а ты как, Локи? — Великолепно! Сейчас отдам телефон, секунду… о-о-о! Это ты! Ты меня помнишь? Я вот тебя прекрасно помню, — мурлычет Локи, хитро загоняя Уэйда в угол. Уэйд просто кивает в сторону Питера. — Мой жених, — поясняет он, и Локи, похоже, понимает и отступает. Они возвращаются к Питеру, который так старается запихнуть в пакет упаковку Pringles, словно это его последняя в жизни еда. — Вот твой телефон, Питер, — говорит Локи. — Спасибо, Локи! Хорошего тебе дня! Локи подмигивает Уэйду на прощание. — И тебе тоже. — Слушай, это было крипово, — шепчет Уэйд, когда они выходят из магазина. Он включает телефон и вздрагивает. — Чёрт! Сколько сообщений! Мне нужна грёбаная розетка! Поблизости есть интернет-кафе или что-то типа? Питер фыркает. — Да. Пойдём. Интернет-кафе пустует, но этого следовало ожидать. Уэйд и Питер усаживаются за компьютер, в унисон вздыхая от по-настоящему безвкусно оформленной надписи «десять центов в минуту». Питеру приходится подойти к продавцу, и, вернувшись, он оставляет на столе хренову гору центов. — Удачи! — улыбается он, и Уэйд показывает ему язык. — Спасибо, Паркер. То есть Паркер-Старк-Роджерс. Вечно я забываю. Может, пойдёшь поможешь братцу? Мне нужно… — Я подожду снаружи, — резко перебивает его Питер и, не сказав больше ни слова, уходит. — Как грубо, — бурчит Уэйд себе под нос, приступая к работе. Краем глаза он замечает, что Питер разговаривает с Гвен. Гвен заправляет прядку за ухо и хихикает, а Питер ковыряет землю носком ботинка, и на губах у него играет улыбка. Что-то внутри Уэйда с треском ломается. Он заслуживает не тебя, а её, говорит голос в его голове, и Уэйд не может не согласиться с ним. Он чувствует, как жжёт и печёт глаза, но предпочитает сосредоточиться на работе, пряча странное болезненное ощущение как можно глубже.***
— Ну, — говорит Уэйд, — здорово было снова встретить Гвен, да? Питер рассеянно кивает. — Ага. — Она выглядела очень мило. Знаешь, мне бы тоже пошло такое платье, — он пытается пошутить, но выходит сухо. Уэйд вылетел из игры. И только грёбаный Питер Паркер мог сделать это с ним. — Уэйд! — раздаётся голос Стива позади них. — Мы тебя обыскались. Пойдём-ка, у нас есть для тебя сюрприз, — Клинт, стоящий рядом с ним, кивает. — Эй… — Тише, Питер. В любом случае, тебе это не понравится, знаешь, все эти мачо-штучки. — Да? — вызывающе спрашивает Питер. — Тогда почему с тобой Клинт, а не Нат? Клинт ухмыляется. — Я покажу тебе мачо-штучки, сопляк. Стив трёт виски. — Хватит, пожалуйста. Давайте просто уйдём. Клинт, перестань бороться с братом! Сколько тебе лет, пять? О, Боже мой. Отпусти его. Нет. Нет! Клинт, прекрати! Богом клянусь…***
— У тебя там всё в порядке? — кричит Клинт. Уэйд показывает ему средний палец, поправляет галстук и выходит из примерочной. Клинт улюлюкает. — Чёрт, если бы ты не трахался с моим братом, я бы точно тебя завалил! — Пожалуйста, прекрати, — стонет Стив. Честно говоря, Уэйд и впрямь отлично выглядит — костюм немного великоват ему в плечах, но Стив уверяет, что Клинт решит эту проблему. Хотя Уэйд не особенно-то в это верит. В любом случае, он охрененно горяч. — Я надел его на свою свадьбу, — говорит Стив, странно глядя на Уэйда, и с улыбкой качает головой. — Я тут подумал, может, мы будем приезжать к вам в Нью-Йорк на праздники? Уэйд задумчиво кивает и добавляет: — Или мы можем навещать вас здесь. — Мне бы этого хотелось, — говорит Стив. Они долго молчат, прежде чем он добавляет: — Мне бы этого очень хотелось, Уэйд. Это что, слёзы? Питер будет в ярости из-за того, что Уэйд заставил его папу плакать. — Иди выпей кофе, старик, — советует Клинт, успешно разряжая обстановку, и Стив уходит, оставляя их вдвоём. — Последний штрих, — говорит Клинт, прикрепляя брошь в форме розы к его пиджаку, и Уэйд едва не лишается чувств. Блядь, вот теперь он выглядит сексуально. — Это что-то вроде семейной реликвии, она хранилась в семье лет сто или около того. Стив хочет, чтобы теперь она была у тебя. Чёрт, да даже я этого хочу. Не переживай, у Питера есть своя, а я собираюсь жениться где-нибудь очень далеко отсюда. Тут всё совсем не так идеально, как кажется, — говорит Клинт, и Уэйд задумчиво кивает, поглаживая брошь пальцами. — Да, я понимаю. Это… она потрясающая. Спасибо, Клинт. Спасибо. — Ну, мы же теперь одна семья, правда? — Клинт хлопает его по спине. Семья.***
Может быть, Уэйд слегка волнуется, сидя в лодке. Чуточку. Ладно, он волнуется достаточно для того, чтобы хотеть выпрыгнуть за борт. Они поругались. Уэйд переживал из-за этого фиктивного брака и из-за того, как оказалась добра к нему семья Питера — они будут опустошены, узнав, что всё это ложь. Он так глубоко ушёл в свои мысли, что совсем забыл про управление лодкой — к счастью, его вернул в сознание голос кричащего на него Питера, а затем мир вокруг совершил кульбит, и стало холодно, очень-очень холодно, и он… чёрт, он просто свалился в воду. Ну, по крайней мере, Уэйд может толочь воду, спасибо большое. Ему удаётся подплыть к буйку, и Питер протягивает ему руку, помогая забраться обратно. Питер удивительно силён, а по нему и не скажешь. Может, он тайно вагоны с углём разгружает? — Чёрт, Уэйд! О чём ты только думал? — говорит Питер, накидывая ему на плечи плед. — Ты ледяной просто. Сейчас… — он растирает руки Уэйда, силясь отогреть их. Они сидят лицом к лицу, и Уэйд должен испытывать неловкость от такой нечаянной близости, но он её не чувствует. И это странно. Впрочем, Уэйд давно научился просто мириться со странными вещами. — Прости, Пити, я просто нервничаю, — лжёт Уэйд. Я скучаю по своей семье. — Я знаю, Уэйд, — мягко отвечает Питер. — Я тоже. И, кажется, я люблю тебя.***
Возвращаясь домой, оба молчат — им есть о чём подумать. Какой-то шум возвращает Питера в реальность: это его отец спускается с холма. Заметив их, Тони что-то весело восклицает и спешит к ним. — Вы двое идёте со мной, — говорит он. Питер смущённо смотрит на Уэйда, но тот лишь пожимает плечами. Они следуют за Тони к дому, и перед тем, как открыть дверь, Тони вдруг останавливается и говорит Питеру: — Пожалуйста, не рассказывай об этом своему папе. Поначалу всё идёт как надо, но тут, словно жуткий злодей, из полумрака возникает мистер Одинсон. На его лице — странная хищная улыбка. — Мистер Паркер, мистер Уилсон. Полагаю, вы догадывались, что я прослежу за вами. — Вообще-то он мистер Паркер-Старк-Рождерс, — перебивает Тони, и Питер косится на него. — Да, сэр. Был Паркером-Старком-Роджерсом, — вежливо говорит Питер и чувствует, как фыркает Уэйд позади него. Стоп, чувствует? Ах, ну да: Уэйд прижимается грудью к его спине и сжимает пальцами его бёдра. К этому можно привыкнуть. Они же хотят, чтобы всё выглядело по-настоящему. — Я привёз сюда мистера Одинсона — клёвое имя, но не суть, — потому что он считает, что вы лжёте. И, если честно, Питер, я тоже так думаю. Блядь. — У меня есть для вас предложение, — говорит мистер Одинсон. Уэйд позади раздражённо рычит: — Предложение какого рода? — Если сейчас вы признаетесь, что ваш брак — фальшивка, вы, мистер Паркер, не сядете в тюрьму, а мистер Уилсон вернётся в Канаду. Повисает напряжённое молчание. Питер прочищает горло, отступает от Уэйда и чеканит: — Хотите знать правду? Восхитительно. Я начал работать под началом Уэйда Уилсона три года назад. Восемь месяцев назад мы начали встречаться, а потом он сделал мне предложение. Увидимся на свадьбе. С этими словами он разворачивается и уходит, и Уэйд следует за ним.***
Как только они оказываются в своей комнате, в безопасности, Уэйд садится на кровать и силится проглотить вставший поперёк горла ком, смутно осознавая, как он сейчас уязвим. Глаза жжёт от подступающих слёз, и он выговаривает, пытаясь сдержать всхлип: — Ты… — Звучит жалко. — Ты всё ещё хочешь пройти через это? Всё в порядке. Мы не обязаны… мы можем сказать, что всё это было ложью, и я вернусь в Канаду, потому что моя работа уже не имеет значения. Я больше не могу притворяться, а ты… Уэйд уверен, что Питер целует его лишь для того, чтобы заставить замолчать, но он точно не возражает. Их прерывает стук в дверь. Когда Уэйд открывает глаза, он обнаруживает, что Питер покраснел; он ухмыляется и приветствует заглянувшую в комнату Наташу. — Простите, если я чему-то помешала, но нам пора, Питер. — Что? — Это традиция, придурок! Тебе нельзя видеть жениха в ночь перед свадьбой. Господи, Питер, тебя будто вырастили люди, не имеющие представления о традициях… а, ну да, так и было. Она уходит, и Питер бросает на Уэйда виноватый взгляд. — Извини. Увидимся утром? — Да, малыш, — кивает Уэйд, — я никуда не собираюсь исчезать. И лишь после того, как Питер уходит, Уэйд по-настоящему понимает, как Питер для него важен.***
Этой ночью оба жениха не могут уснуть, но у одного из них нет в запасе восхитительных навыков макияжа Нат. Амбар выглядит впечатляюще: стены украшены гирляндами и цветами, а к алтарю ведёт красная ковровая дорожка. Уэйд стоит у алтаря, вспоминая ощущение губ Питера на его собственных, когда видит его. Так. Ладно. Окей. Блядь. Уэйд на двести процентов уверен, что никогда не оправится от этого, потому что, чёрт побери, Питер выглядит потрясающе. Просто потрясающе. Его волосы слегка взъерошены, он в чёрном смокинге по фигуре, и его ведут за руки его отцы, сияющие от гордости и счастья. Наверняка Наташа не упустила возможность сфотографировать лицо Уэйда, когда тот увидел Питера, но ему плевать: в целом мире нет ничего важнее, чем Питер. И теперь эта мысль не причиняет боли. Он больше не может лгать самому себе. Улыбка у Питера такая яркая, что она могла бы осветить всю грёбаную землю. — Леди и джентльмены, — торжественно произносит Локи. Ну разумеется, кому ещё проводить церемонию? — Мы собрались здесь сегодня, чтобы соединить узами брака Питера Паркера и Уэйда Уилсона. Они окружены людьми, которых любят, и людьми, которые любят их. Сегодня самый счастливый день в их жизни, и… — он осекается, когда Уэйд поднимает руку. — Что-то случилось? — спрашивает Локи. Уэйд кивает и прочищает горло. — Да. Боюсь, мне придётся кое в чём признаться. И это будет очень, оч-чень больно, но я должен. Я из Канады. Несколько дней назад я узнал, что меня собираются депортировать. И тогда я взглянул на Питера, моего замечательного помощника, и начал шантажировать его, чтобы он вышел за меня. Видите ли, Питер всегда относился к работе намного ответственнее любого другого служащего компании, и я знал, что если я использую это, то он сделает всё, что я скажу… — Уэйд, — шипит Питер, но Уэйд продолжает. — Тони, думаю, он взял это от тебя, — Тони выглядит по-настоящему потрясённым этим обращением, и, будь они в другой ситуации, Уэйд посмеялся бы. Но он не может — потому что это реальность, и сейчас он разрушает всё, что так упорно создавал. Питер снова шепчет его имя — а Уэйд снова его игнорирует. — И теперь… когда я смотрю на эту замечательную семью, на вас, я не могу так поступить. Я не могу разрушить его жизнь… не могу разрушить ваши жизни, потому что вы были так добры ко мне. Как-то так. Это правда, — он сходит с алтаря и идёт по проходу. — Встретимся у причала. Я готов ехать в аэропорт. Мистер Одинсон только ухмыляется.***
— Питер! — шипит Стив, когда в амбаре никого не остаётся. — О чём ты вообще думал? — Мне нужно подышать свежим воздухом, — отвечает Питер и выбегает из амбара. К тому времени, как он добегает до их комнаты, голова у него начинает кружиться. Уэйд. Грёбаный идиот. Питер поверить не может, что он наконец созрел и сделал это. Чёрт побери, Питеру он нравится! А, да к чёрту. Питер любит его. Все их дразнящие шуточки, всё, что было за эти три года, всё, что он прятал глубоко внутри, вырвалось на свободу после их поцелуя, и теперь Питер… теперь Питер не хочет отпускать его. Какой сюрприз, в комнате никого. Но на кровати лежит пакет. Вернее, что-то, схожее по размерам с пакетом, но это… его рукопись? Когда Питер поднимает её, он замечает на ней пятно — пятно от слёз. Дорогой Питер, гласит записка, ты был прав. Это потрясающее произведение, и мы выпустим его до того, как мне придётся улететь. Я не хотел публиковать его, потому что тогда ты ушёл бы, а я слишком привязался к тебе, чтобы допустить это. Мне жаль. С любовью, Уэйд. Что за мудак. — Эй, Питер, — говорит застывший на пороге Клинт, — Просто безумие, да? — Я… — выдыхает Питер. — Поверить не могу. После всего, что я для него… — Я знаю, — отвечает Клинт. — Знаешь, что хуже всего? Он даже не сказал мне это в глаза. Я работал на него, на этого ублюдка так долго, что теперь я не могу представить себе, как я буду без него… — он осекается: слишком много внутри эмоций. Через мгновение Клинт делает шаг вперёд. — Так ты просто позволишь ему уйти? Питер пристально смотрит на него и выбегает из комнаты.***
— Какого чёрта, Питер? — кричит Тони, когда Питер оказывается снаружи. Повсюду расставлены столы, и гости пялятся на них с любопытством. — Прочь с дороги! — рычит Питер тем самым тоном, которому научился за годы работы у Уэйда. — Нет. Поверить не могу… — Хватит! Пожалуйста, просто… — Стив вдруг осекается и тяжело падает на колени, Тони оказывается рядом с ним в мгновение ока. Кто-то звонит 911, и вскоре Тони, Питер, Стив и Наташа оказываются в маленьком самолёте, летящем в больницу. — Тони, перестань ссориться с Питером. Слушай его и уважай его мнение, хорошо? И, Питер, не ссорься со своим отцом — он так сильно любит тебя, я не могу позволить вам возненавидеть друг друга. — Хорошо, — хрипло шепчет Тони, — я обещаю, детка, только, пожалуйста, не умирай… — Обещаю, папа, — говорит Питер, и в глазах у него стоят слёзы. Стив откидывается на кушетку, закрывая глаза, а через несколько мгновений открывает их вновь. — Ну, по-видимому, сегодня я не умру. Какая жалость, не правда ли? — Стив! — кричит Тони, но по нему видно, как он рад, что его муж в порядке. Питер на его месте чувствовал бы то же самое.***
Они достигают взлётной полосы в рекордно короткие сроки, и Питер выбегает из самолёта, как только пилот даёт добро на высадку. Он набирает знакомый номер и просто надеется, что Джонни возьмёт трубку. — О, Паркер! Привет, приятель, как поживаешь? Я слышал, твой жених тебя бросил. Какой отстой, а? — Джонни, отмени вылет. — Зачем? — Затем, что на этом самолёте летит Уэйд! Просто отмени его! — Мне жаль, Пит, но я ничего не могу сделать, — в трубке начинает шуметь, а затем связь обрывается. Питер наблюдает за тем, как взлетает в небо самолёт с Уэйдом на борту, и у него такое чувство, будто его сердце улетает туда же. — Почему мы здесь? — спрашивает Тони. — Потому что Уэйд на том самолёте. Разве ты не видишь, как они любят друг друга? — Я не… Питер, мне так жаль. Я и не догадывался, что ты его… Тони сжимает его левое плечо. — Всё в порядке, отец. Я сам узнал об этом только сейчас. Тони сочувственно кивает. — Понимаю. Я тоже кое в кого влюблён. Наташа изумлённо прищуривается: — Что-что? — Стив… — начинает Тони, поворачиваясь к нему. — Ты имеешь полное право возненавидеть меня, но ты должен знать… Стив смотрит на него с ужасом, и Питер надеется, что ему не придётся отмывать от тротуара кровь отца. — Я влюблён… боже, это так трудно, — Тони хихикает. — Скажи это, — у Стива в голосе звучат металлические нотки. Питер слышал такой тон лишь однажды, когда они с Клинтом поссорились из-за хлопьев прямо в магазине. Ему было девять, Клинту — тринадцать, но Питер до сих пор помнит, что он был напуган до усрачки. — Я люблю тебя. Всегда любил и всегда буду любить. И мне жаль… — Стив просто поворачивается и уходит, не дослушав его. — Пошёл ты на хер, Старк! — кричит он, но Питер слышит нотки смеха в его голосе. — Люблю тебя, Роджерс! — кричит Тони в ответ. — Итак, Питер. Думаю, тебе стоит догнать Уэйда. — Спасибо! — кричит Питер, наскоро обняв его. И мчится в аэропорт, чтобы успеть на ближайший самолёт на Нью-Йорк.***
Уэйд как раз заканчивает собирать вещи. Открыть дверь — настоящий подвиг для него, но всё же. Ему нужно успеть на самолёт. — О, Гарри, ты как раз вовремя. Помоги мне отнести всё это дерьмо вниз, а потом… что? На что ты уставился? — он оборачивается и встречается взглядом с… чёрт возьми, это Питер? — Питер? — выдыхает он, не смея поверить, потому что это невозможно, это не может быть правдой… — Уэйд, — говорит Питер, делая шаг к нему. — Нужно поговорить. И, как обычно, его резко возвращают в реальность. — Эм, малыш, мне очень жаль, но в пять тридцать у меня самолёт, так что, если ты не возражаешь… — Уэйд, — повторяет Питер, подбираясь ближе, — прекрати. — Мне просто нужно отнести вещи в машину, надеюсь, такси уже подъехало, слышишь, Ванда? Затем сяду в такси, возможно, прихвачу пару вещичек из квартиры… не могу позволить себе лишиться плюшевого Человека-паука… а потом, может быть… — Уэйд! — взрывается Питер, и Уэйд шокированно затыкается. Такое на его памяти впервые. — Замолчи, пожалуйста. Весь офис молчит. Все смотрят на них, и поэтому Уэйд устало машет рукой. — Ну давай, малыш. Говори. — Замолчи. Отлично, спасибо. Уэйд, ты так раздражал меня. И я ненавидел эту работу, но то, что случилось четыре дня назад… — он улыбается, и сердце Уэйда переворачивается в груди. — И потом, в Малибу… после нашего поцелуя, кстати, их было два, я не могу перестать думать о тебе. И в доме родителей я осознал, что… что я люблю тебя. Так что, Уэйд, пожалуйста… я думаю, что нам нужно пожениться. По-настоящему. Без лжи и фальши — просто потому, что я хочу быть с тобой. В какой-то момент этой маленькой тирады они приблизились друг к другу, и теперь, если Уэйд наклонит голову, он сможет поцеловать Питера. — Я просто… блядь, Пити, я просто облажался. И я понимаю, что ты не то имел в виду… — Я имел в виду ровно то, что сказал. Я люблю тебя, Уэйд. И… — Я согласен, — перебивает его Уэйд. — Я хочу быть с тобой. Хочу жениться на тебе. Давай сделаем это, малыш. Питер ухмыляется, и Уэйд теряет самоконтроль. Он наклоняется, накрывает своими губами губы Питера, и Питер нетерпеливо прижимается ближе, обнимая его за шею. Уэйд тихо смеётся в поцелуй, устраивая ладони на его бёдрах. И понимает, что он наконец-то там, где и должен быть. — Просто для проформы, — говорит Уэйд, когда они прерывают поцелуй (он всё ещё чувствует жаркое дыхание Питера на своих губах), — я тоже люблю тебя. Я почти уверен в этом! Питер хохочет и целует его снова.***
— Итак, — говорит мистер Одинсон, — вы снова помолвлены. На этот раз по-настоящему. — Да, — отвечает Питер, сияя. Уэйд улыбается ему в ответ, и у него внутри так много безграничного счастья, что его рёбра рискуют не выдержать этого натиска. — Отлично, — кивает мистер Одинсон, — тогда приступим.