***
Негромкий стук нарушил мертвую тишину длинного коридора. Я глубоко вздохнул, прокручивая в голове возможный вариант развития этого разговора, когда послышалось уверенное «Войдите». Не долго думая, я толкнул массивную дверь, и оказался в довольно-таки небольшой комнате, которая больше походила на рабочий кабинет. — Здравствуй, отец, — я слегка склонил голову в знак приветствия, почему-то зная, что отец даже не взглянет на меня. — Что привело тебя ко мне? — прозвучало как-то отдаленно, словно его совсем не интересовал мой визит. — Я тебе уже говорил, что если тебя что-то беспокоит, для этого есть Иатн. Снова он пытается перебросить свои обязанности на кого-то другого. Нет, я, конечно, всё понимаю, быть королем сложная работа — несешь большую ответственность, тебя вечно донимают по каким-то вопросам, огромные стопки бумаг и всё такое… Но. Можно же хоть иногда обращать должное внимание на своего сына? А его вот это отношение по типу «Итан всё сделает, главное отстань от меня» уже начинает раздражать. Причём конкретно. — Я помню твои слова, но почему-то мне кажется, что этот вопрос лучше всего обсудить именно с тобой, так как всё ещё ты являешься моим родителем, — я постарался сделать акцент именно на последние слова, и, кажется, это сработало. Он наконец оторвался от своих бумаг и, нахмурившись, посмотрел на меня. — Верно. Я тебя слушаю. Вот. Вот этот момент, Ранди, смотри, не облажайся. — Тебе ведь уже известно о том, что у меня в школе наступили каникулы? — Да, известно. Но ты всё равно будешь дополнительно заниматься с мистером Освальдом. Итан должен был тебе предать это. — Да-да, я знаю, — почувствовал, как вспотели ладони. — Я, собственно, к чему клоню… Как раз по окончанию учебного года наш класс устраивает ну… что-то вроде прощального праздника, — сердцебиение участилось в бешенном ритме, стоило только представит, что будет, если моя ложь раскроется. — И-и-и… я бы хотел там присутствовать, — постарался невинно улыбнуться. Стук сердца отдавался в ушах, мешая сосредоточиться. В абсолютной ничем не нарушаемой тишине звук этот казался особенно тревожным. — Там будут другие взрослые, или только молодежь? — Э-э-эм… — если я скажу, что на празднике будут присутствовать взрослые, отпустит ли он меня без охраны? Попытка не пытка. — Конечно будут. Снова тишина. На лице отца не дрогнул ни один мускул, только брови сошлись на переносице. Похоже, сейчас он принимал решение. По телу в предвкушении прошёлся разряд адреналина. — Ну что ж, — он отложил в сторону стопку бумаг. — Я не вижу особых причин, чтобы отказывать тебе в этом небольшом удовольствии. Поэтому я говорю, что ты можешь пойти на этот праздник. Как никак последний год видишься с ними. Горячий огонь счастья тут же потушили его последние слова. — П-последний? — переспросил, а в горле всё пересохло. — Да. Решил, что со следующего учебного года ты будешь заниматься только на дому, поскольку ты переступил черту первого совершеннолетия, и совсем не за горами второе, а тебе ещё столькому нужно научиться. А эта школа, она отнимает очень много времени. У меня в груди что-то сжалось. Казалось, воздух стал гуще. — Н-но школа не отнимает у меня много времени, отец… — я сглотнул ком в горле и потерял дыхание, словно после удара в солнечное сплетение. — Я всё сказал, — он устремил взгляд в стол, теряя ко мне интерес. — Ступай, у меня много работы. Разочарование накрыло с головой. Отказ казался решительным и окончательным. похоже, повлиять как-то на его решение я не смогу. — Как скажешь… — поклонился и отступил назад. — О, еще один вопрос, — он поднял глаза. — Я могу поехать без охраны? Не очень хочу, чтобы она смущала тех, кто будет на празднике… Отец задумался, вновь хмуря брови. Не прошло и нескольких секунд, как он дал ответ: — Хорошо, я согласен, но возьми, пожалуйста, телефон, чтобы если что — тебе тут же помогли. — Да, конечно, — ответил и тут же скрылся за дверью, до последнего стараясь не показывать своей улыбки.***
Я стоял в окружении высоких деревьев. Где-то вдалеке был слышен всплеск воды, скорей всего рыбы. Она, словно почувствовав освобождение от шумного и людного дня, решила немного развеяться. Слабый ветерок приносил с собой запах моря и хвои, а на небо лениво всплывала луна, и от этого скользкий, я бы даже сказал липкий страх забрался в душу. Невольно нахлынули воспоминания вчерашних событий. Меня передёрнуло. Мерзкий ком поднялся к горлу, мешая дышать. А может, я просто себя накручиваю… но… эти кривые ветви деревьев, в свете луны отбрасывающие ползучие тени, похожие на каких-то монстров, этот шелест листьев и кустов, эта тьма, что окутывала меня с каждой секундой все больше и больше… Мне казалось, что из нее на меня смотрела пара жёлтых глаз, точно таких же, которые я видел в лесу. Позади вновь раздалось шуршание, я обернулся и мне тут же померещилось, что из тьмы вот-вот выползет тот самый маньяк с ножом и отомстит за все. Вот его руки тянутся к моему горлу… холодный блеск металла предупреждающе сверкает в лучах луны… грязные пальцы с силой сжимают моё горло, перекрывая доступ к кислороду. Я задыхаюсь. Мне плохо. Когти с силой впиваются в кожу. Я чувствую запах крови. Страх окутывает сознание, я хочу закричать, но крик тонет в тишине этого места. Старый и слабый страх вспыхивает во мне с новой силой так, словно никогда и не затихал… Я дёргаюсь в отчаянии, но когти сильнее впиваются в шею, острое лезвие касается щеки, дьявольская ухмылка мужчины, после которой следует жгучая боль — он сделал глубокий порез, из которого потекла алая кровь… Вновь обезумевшая улыбка, эти глаза, наполненные яростью и желанием убивать внезапно становятся жёлтыми… точно такими же, что наблюдали за мной в лесу. Тело пробивает ледяная дрожь. Ещё один порез — намного глубже первого. Громкий хриплый смех, словно из преисподнии. Катастрофически не хватает кислорода — острые когти терзают тонкую кожу на шее, страх душит ничуть не хуже этих сильных рук. В голове набатом бьётся остервенелый, дикий, звериный хохот. Вокруг всё меркнет и… Всплеск! Я вскрикнул, одновременно с этим вздрагивая всем телом. Недавнее яркое наваждение заставило попятиться и напомнить себе, что это всё было не правдой. Всего лишь фантазия воспалённого мозга. Я столкнулся с чем-то теплым, смею предположить, грудью человека. Но от этого стало не легче. Сердце забилось где-то в горле. И снова начало сжиматься. — Хэй, ты чего? Испугался что-ли? — знакомый мягкий голос заставил сжавшиеся мышцы вмиг расслабиться, а из головы вытолкнуть все лишние мысли. Билл. Он здесь. Он рядом. Он со мной. — Нет, всё… — я вновь осмотрелся. Глянул на блики луны на воде, на отброшенные деревьями тени на песке. Всё казалось таким умиротворённым. — Всё хорошо, Билл. Ты просто неожиданно подкрался. — Извини, — прозвучало так нежно, но в тоже время виновато. Я обернулся к нему. — Здесь нет твоей вины. Просто… давай забудем, хорошо? — осторожно приблизился и прижался своим телом к его горячему. Наконец сердце успокоилось, перестали трястись руки и ноги, нормально заработал рассудок. — Рад, что ты пришёл. Послышался лёгкий смешок, и наступила непродолжительная тишина. — Я разве мог иначе? Это ведь я тебя пригласил… сюда. Я наконец разорвал объятия и заглянул в глаза другу. А другу ли? — Что собираешься делать? — Поправочка, что мы собираемся делать. Я улыбнулся и Билл последовал моему примеру. — Мы можем просто посидеть, понаслаждаться этой атмосферой, — предложил, указывая на одиноко стоящие лавочки. — Конечно на траве это будет более эстетичней, но всё же. — Нет-уж. Просто сидеть — скучно, — Билл покопался в рюкзаке, достал какую-то штуку овальной формы, и улыбнулся во все тридцать два. — Будем танцевать! — Ты умеешь танцевать? Он снял обувь и ступил на мокрую от расы траву, аккуратно положил на нее свой рюкзак и эту странную штуку. — Танцевать умеют все, но вот чтоб прям вальс — нет. Но я не отчаиваюсь, ведь ты меня научишь. Я беззлобно фыркнул: — Я? Научу? С чего ты взял, что я умею танцевать вальс? — Ты же ангел. Весь такой правильный, манерный, глупо полагать, что ты и этого не умеешь. Ставлю сотку, что ты бы перетанцевал самого принца Орианы. Меня сковало холодом, затем бросило в жар. — Д-да, наверное… Билл опустился на траву в позу лотоса и нажал на какую-то кнопку на этой странной штуке. Раздался негромкий писк, после чего вещь загорелась, переливаясь разными цветами. Ох, чёрт, так это ведь колонка. А я до последнего ломал голову, что же это такое он притащил с собой? Я последовал примеру парня и снял обувь, ступая на холодную траву. По телу пробежали мурашки. — Ну-с, господин, — он мигом вскочил на ноги, протянул мне руку, одну убирая за спину, склонившись в лёгком поклоне. — Потанцуем? Я зонко рассмеялся на его действия, но приглашение принял, грациозно опуская свою руку на его раскрытую ладонь. — С удовольствием. В колонке заиграла красивая мелодия, и я отработанным временем движением мягко опустил руки на плечи Билла. Он слегка смутился, наверное, не зная, что дальше делать, поэтому я поспешил перехватить инициативу на себя. Выпрямил спину, устремил взгляд в его глаза, и сделал серию плавных поворотов. Глаза Билла тут же заблестели, а его светлые волосы в свете луны казались почти белыми. Под ритм медленной мелодии, вновь качнул парня в сторону, наслаждаясь его восхищёнными вздохами. Этой ночью будет нежно, телом ближе, руки ниже. Шепотом знакомимся, взглядами смущаемся. Все романы, мысли прочь. Только ты, я вновь и вновь. Через несколько секунд Билл уже твердо удерживал меня и превосходно двигался в ритм музыке. Мне было приятно с ним танцевать, и я положил голову ему на плечо, закрывая глаза. Теплый ветер там дует с берега, Лето ночь, мы в танце ламбада. Мы покачивались из стороны в сторону, иногда делая пару шагов то вперёд, то назад. Его руки, до этого мягко обхватывающие мою талию, медленно стали поглаживать её. Луна освещала верхушки деревьев и траву, которая в лунном свете казалась ковром из мириада маленьких алмазов. Дрожь окатывала с головы до ног от прикосновения к ней. Нам так хорошо не было еще. Да, нам будет не хватать этой ночи, знаем мы точно. Как сбросит ураган наши тела в космос… Почувствовал, как Билл крепче прижал меня к своему сильному телу. Нежно поцеловал меня в висок, шепча что-то неразборчивое, но нежное и искреннее. По телу пробежались мурашки, а я позволил себе предаться фантазии — он нежно берёт меня за подбородок, смотрит в глаза так уверенно, как может только он, приближает своё лицо к моему и… И мы будем до конца жизни сходить с ума. Давай со мной лети, давай со мною живи. И обними, к себе прижми. Я буду кричать, тебя любить. Песня окутала нас с головы до ног. Билл вновь сделал мягкий поворот. Я вдохнул его сладкий сладкий аромат, и по телу разлилось такое приятное тепло. Оторвав голову от плеча, посмотрел на небо. На мириады звёзд. На прекрасное ночное светило, которое мягким синим светом озаряло всё вокруг. Оно не было зловещим, наоборот, будто благословляло, дарило надежду… О-ой, как слились мы с тобой в танце под луной. Прям как волной. Давай, танцуй со мною до утра и до упада… Не знаю, сколько мы ёще танцевали, просто в какой-то момент, мы замерли на месте. Он смотрел в мои глаза, и голова закружилась от одного этого взгляда. Проникновенного, заинтересованного, манящего… Он одним взглядом сказал то, о чём мы оба подумали. — Можно я… — Да. Наши лица разделяли какие-то пара десятков сантиметров. И это напрочь лишало меня возможности адекватно соображать. Но я знал, чувствовал, что он хотел спросить. Билл сначала аккуратно, нежно прикоснулся к моим губам. Где-то внизу тут же зародился приятный тугой узел. Я немедля прикрыл глаза и ответил на поцелуй. Билл сильнее прижался к губам, исследуя их, словно доселе неизведанное. Нам обоим сорвало крышу. Крепче! Я крепче прижимал тело к себе. Настойчивее отвечал на поцелуй. Я впился в губы горячим грубоватым поцелуем, в который вложил всю свою любовь и страсть. Мне нужен Билл. Нужен весь. Я без него не смогу. — Эй-эй, пожалей меня, — он разорвал поцелуй и, усмехнувшись, крепко-крепко обнял, что аж косточки захрустели. — Будет ещё время. И он был прав. В конце-концов, это ведь не последнее наше свидание, верно? Я отстранился от него, при этом испытывая какое-то непонятное чувство, словно я должен ему о чём-то сообщить. — Что… что с тобой? Я так и думал. Он буквально видит меня налицо. — Представляешь, — я горько усмехнулся. Кажется, только сейчас я полностью осознал масштабность этой трагедии. — Я, похоже, начиная со следующего учебного года, не буду ходить в школу. Перейду на домашнее обучение… — Ох, — он печально посмотрел на меня. — Почему? Я пожал плечами. Честно, я и сам не знаю почему. — Родители посчитали, что так будет лучше. — Одно я могу сказать точно, — его рука ласково коснулась моей щеки. — Всё ещё впереди, многое может измениться. Не стоит прямо сейчас падать духом. — Да… ты прав, — я потянулся к нему за порцией объятий и получил сполна. Он прижимал меня к себе, как никто еще не прижимал. Его горячее тело согревало меня в эту прохладную лунную ночь, а слова поддержки, которые он шептал на ухо, дарили надежду на светлое будущее. Всё может измениться.***
Стараясь не шуметь, я поднялся в свою комнату. Длинный коридор был погружён во мрак, поэтому пришлось пробираться до двери наощупь. Большие окна, не занавешенные шторами, пропускали через себя лунный свет, который отбрасывал на мраморную плитку тени. Было неуютно, но атмосферно. Щелкнул замок, открылась дверь, пропуская в мою обитель. Я стянул с себя одежду, принял ванну и, натянув на себя пижаму, распластался на большой кровати, глядя в потолок. Не начавшие бурлить мысли прервал короткий стук в дверь. Странно, кого это занесло в столь поздний час? Я чуть приоткрыл дверь, высовывая голову наружу. Предо мной стоял Итан собственной персоной. Удивление слегка спало. — Итан? Что-то случилось? — Доброй ночи, мой господин. Нет, не волнуйтесь, всё в порядке. Прошу прощения, что потревожил вас в столь поздний час. Ваш отец надеялся, что вы прибудете домой намного раньше, но, увы… — он прокашлялся, а затем продолжил. — Спешу сообщить вам, что завтра состоится повторный совет правителей, и ваш отец настаивает на вашем присутствии и, поскольку… Дальше я уже не слушал, сердце билось где-то в висках, ладони вспотели, а в глазах потемнело. В голове всплыл образ этих до дрожи в коленях властных изумрудных глаз, и на лбу тут же выступила испарина, а тело пробила огненная дрожь. В одно мгновенье сердце стало отбивать похоронный марш, который, вероятно, и был адресован мне.