В танце под луной

      — Паническая атака — довольно нередкое явление у пациентов, — оборотень в идеально белом халате заглянул в листок, чуть нахмурившись.       — Он не должен узнать об этом, — я плотнее прижал к себе одеяло, в попытке полностью закрыть обнаженный торс.       — Простите? — доктор отложил бумаги в сторону, и обеспокоено оглядел меня.       — Метка. Отец не должен узнать о ней, — мой голос был низкий, угрожающий. Я знал, что доктор ее заметил, и уверен, уже успел записать об этом у себя на бумажках. — И вы тоже не должны были. Если кто-то узнает…       — Ваше высочество, прошу вас, не беспокойтесь насчет этого. — Он осторожно поправил край одеяла, свисающего с кровати. — Я соблюдаю строгую конфиденциальность моих пациентов, — кажется, мой настороженный взгляд его не удовлетворил. — Если вам станет спокойнее, то я подписывал документы о неразглашении.       И да, мне стало спокойнее. Я позволил себе расслабиться.       — Спасибо, — кивнул, сам не понимая для чего. Дверь в комнату открылась и я увидел обеспокоенного отца. Именно в этот момент мне захотелось умереть. Иронично, учитывая, что совсем недавно так страшился этого. Но видеть, ощущать и осознавать, что только по моей вине отец сам не свой — настолько ужасно. У меня не хватает сил, чтобы выдерживать натиск горечи и ненависти к себе.       — Здравствуй, сынок, — его блеклая улыбка заставила мое сердце замереть.       «Сынок», — как же я давно не слышал этого слова. К горлу подступил ком, глаза защипало. Я быстро сделал вид, что поправляю одеяло, чтобы дать себе секунду успокоиться.       — Как ты себя чувствуешь? — он приблизился к кровати, но не стал трогать меня, лишь с тревогой повернулся к доктору.       — У Ранделла сильнейшее переутомление, — доктор прочистил горло. — Он не добирает в весе, если сравнивать с его показателями с прошлого обследования.       Шелест бумаги притупил рой мыслей в голове. Неужели я действительно исхудал?       — Небольшие ссадины, которые никак не влияют на показатели здоровья, и… — его голос стал ниже, он обернулся к отцу.       Я затаил дыхание. Если он проболтается, я просто не знаю, что сделаю. Пальцы сжали одеяло.       — Господин Тейлор, ваш сын нуждается в скорейшей терапии, — он щелкнул ручкой. — Я говорю о психотерапии. По моим результатам, недавняя паническая атака полностью истощила его молодой организм, который и без этого слишком долго работал на последнем издыхании. Я полностью уверен, что атака повторится вновь и не раз. Эту проблему нужно решать. И как можно скорее, — он осторожно убрал листы в папку. — Его тело еще полностью не успокоилось после такого выброса адреналина, поэтому прямо сейчас его может пробирать мелкая дрожь.       Я кивнул, полностью подтверждая его слова. Мои конечности неестественно холодные, а тело прошибали мелкие волны тревоги вперемешку с дрожью. Но никаких причин для беспокойства и паники не было.        — Прежде всего сбалансировать питание и наладить сон, — доктор поджал губы, глядя мне в глаза. — И меньше подвергать себя стрессу.       Я отвел взгляд. Ощутил знакомый вкус металла. Я снова прикусил губу.       — Пока что это все, что могу посоветовать. Повторюсь, специалист поможет отыскать первопричину возникновения этих атак, и, соответственно, поможет в их преодолении. Если позволите, — доктор поклонился мне и отцу. — Я оставлю вас.       Когда же дверь за доктором закрылась, я выдохнул. И кажется это было достаточно громко.       — Я знаю, как ты не любишь врачей, Ранделл, — отец постарался ободряюще улыбнуться. Выходило не очень.       — Прости меня, — я опустил глаза в пол, будучи полностью разбитым от чувства вины. — Я слишком часто заставляю тебя переживать. Мне очень жаль, правда, я…       — Больше никаких извинений, идет? — он опустился на край кровати. — Я — твой отец, переживать за тебя — моя обязанность, — его глаза наполнились теплотой, которая постепенно стала заполнять всю комнату, расслабляя мое напряженное тело. — Жаль, что я порой забывал об этом.       Я понял, что он говорил о работе. Еще мне не хватало, чтобы он начал себя и за это корить.       — Не бери в голову, я редко когда скучал в твое отсутствие, — постарался вложить в слова всю беспечность, на которую был сейчас способен. — Нет, серьезно, все в полном порядке, пап.       — Если это так, то я очень рад.       Ложь. Я знал, что мои слова его ничуть не успокоили.

***

      — Ранделл, тебе нужно осознать, что панические атаки — это про работу с телом. Здесь нет никакой мистики или чего-то непоправимого, — мягкий и приятный голос женщины убаюкивал, вводил в транс.       Она сидела напротив меня.       Просторный кабинет с большим панорамным окном и несколькими шкафами казался очень уютным. Мне определенно было здесь комфортно.       Как только доктор дал разрешение покинуть медотсек, отец сразу же попросил меня начать терапию с психотерапевтом. Я не особо так и сопротивлялся, потому что в подсознании твердо засел животный страх возвращения панической атаки. И я сам понимал, что без помощи тут не справлюсь.       И поэтому я оказался сейчас здесь, в этой милой комнате, с не менее милой женщиной.        «Омега», — пронеслось в голове когда я только встретился с мадам Миладой. Разумеется, отец быстро нашел лучшего терапевта в Ориане, и разумеется, документы о неразглашении тут же были подписаны. Жаль, что несмотря на это я, все равно навряд ли сумел бы рассказать ей о чем-то помимо панических атак.       — Просто в какой-то момент твое тело выбрало именно так отреагировать на ту или иную триггерную ситуацию, после чего эта привычка укрепилась, — мадам Милада поправила очки и тепло улыбнулась. В комнате стоял приятный цветочный аромат, вероятно, исходивший от самой мадам. Солнце за окном мягко осветило ее темные волосы, отчего они вмиг стали похожи на янтарь. — Наша с тобой задача на подсознательном уровне попытаться отыскать тот самый первый триггерный момент и перезаписать его.       Я неуверенно поерзал на стуле.       — Я не… неуверен, что помню, в какой момент мое тело и психика подвели меня, — опустил глаза в пол. В голове стояла вязкая каша из пустых воспоминаний.       Она понимающе кивнула, и не стала возражать или как-то остро реагировать, вместо этого она дала мне время на раздумья.       Мерное тиканье часов, глухие птичьи голоса за окном, шум проезжающих машин, все смешалось в приятную какофонию звуков. Я не думал ни о чем. Просто был в моменте здесь и сейчас.       Еще несколько дней назад, очередной откровенный разговор с отцом обо всем произошедшем совершенно выбил меня из равновесия. Я вдруг осознал, что не хочу каждый раз ловить на себе его сочувствующие взгляды, каждый раз слышать вопрос «Ты в порядке? Мы можем поговорить об этом». Да, несомненно, он в разы облегчил мою ношу этими разговорами, и ему тоже стало гораздо легче, но снова и снова перемалывание одного и того же лишь подтверждало то, что все было наяву. Когда-то, но было. Я предпочел просто абстрагироваться от этого куска прошлого, решить проблему с паническими атаками и забыть все как страшный сон.       — Ранделл, что ты ожидаешь от этой терапии?       Голос мадам полностью выбил из головы и без того пустые мысли. Я немного растерялся. Попытался осмотреть кабинет, чтобы нагнать в голову хоть чего-то.       — Честно… м… думаю, — я сцепил пальцы в замок, большими делая кругообразный движения. — Наверное…. Я хотел бы вылечиться от панических атак… и…       «Проработать все дерьмо, что успел нахватать. Деяния Уилла не пройдут бесследно».       — И, наверное, все.       — А от сегодняшнего сеанса что хотел бы получить?       — Помощь? Техники, как не допустить эти… атаки… — мои пальцы рук внезапно похолодели, стоило мыслям хоть чуточку вернуться в первый день возвращения домой. По телу прошелся ток.       — Хорошо, — она записала что-то в блокнот. — Скажи, пожалуйста, ты можешь предчувствовать начало этой тревоги, есть ли у тебя какие-то предупредительные сигналы организма, или же эта волна накатывает сразу?        — Не знаю, — я пожал плечами. — Не задумывался.       — Попробуй сейчас на мгновение вернуться в то состояние. Вернее в момент «до». Что ты ощущаешь?       Милада была удивительным оборотнем. Находясь в ее энергополе я ощущал тотальную безопасность. И ее просьба о ментальном возвращении в эпицентр панической атаки не вызвал у меня ни капли страха. Я отчего-то был уверен, что под ее чутким руководством мне ничего не угрожает.       — В самый первый раз, когда она произошла от боязни темноты, — я поджал губы, полностью углубляясь в тот момент. — Я почувствовал немение в ногах и руках… Ток… Нечто похожее на маленькие разряды тока проходили по телу снизу вверх, меня бросало то в жар, то в холод, — я неосознанно потянулся к горлу. — Воздух. Я стал задыхаться. И потом уже все завертелось…       Мадам вновь что-то вписала в блокнот.       — Наверное, могу предчувствовать главную волну за несколько минут до ее наступления. Ну… я так думаю.       — Отличная работа, Ранделл, — ее искренняя радость за мои действия разлилась золотым теплом по телу. Я позволил себе расслабиться еще больше.       — Первое, что нам необходимо с тобой проделать — практику «Линия времени». Она поможет твоему бессознательному отыскать первую вспышку страха, которую твое тело закрепило в привычку. Попробуем сделать это уже на следующем сеансе, чтобы не перегружать тебя, — ее плавные движения рукой, которой она записывала заметки вызвали приятные мурашки на спине. Я буквально получал удовольствие от ее спокойствия и нежности. — Второе, есть несколько техник, которые помогут тебе в удержании контроля в момент атак. Дыхательные практики — самое быстродейственное из всех.       Я тут же замотал головой.       — Не помогут. Я задыхаюсь во время панических атак, эти упражнения не для меня.       — Медленное осознанное дыхание помогает справиться с сердцебиением и провокаторами панической атаки. Дыша медленно, ты посылаешь мозгу сигнал, что нужно успокоиться. Ты не сумеешь поддаться панике, если будешь ощущать контроль над дыханием. Сфокусируйся на нем. Вдох на раз-два-три-четыре-пять, задержи дыхание на одну секунду, выдох на раз-два-три-четыре-пять.       Я с сомнением отнесся к этому методу. Он казался мне совершенно неэффективным.       — Во время дыхательного упражнения, говори себе: «Все в порядке, Ранделл, я могу это контролировать»…

***

       После первого сеанса с мадам Миладой я ощущал внутри спокойствие и бесстрашие. Мне казалось, что теперь ни один триггер не способен будет вывести меня на бесконтрольный страх.       Как же я ошибался.       Летний теплый ветер трепетал успевшие отрасти волосы, и приносил с собой приятный вечерний воздух, который растворялся в комнате. Я был дома. Рядом находился отец, с которым мы, кажется, очень неплохо сблизились за эти дни.       «Общее горе сближает».       В конце концов, я был в безопасности, отчего же тогда я не ощущал бесконечную радость и трепет в душе? Я же… так желал этого. Все, о чем я мечтал, находясь с Уиллом — это оказаться дома. И это свершилось. А внутри гулкая тишина. Хотя, наблюдение за закатом приносит приятное умиротворение.       Я подтянул к себе колени, удобнее устраиваясь на подоконнике. Прошло уже несколько недель моих каникул. Я ничего толком не сделал интересного. И, наверное, навряд ли уже сделаю.       Отец сообщил на общем сборе правителей, что я наконец-то вернулся из лагеря. И я снова в тот момент ощутил благодарность за эту ложь. Про Уилла я попросил забыть и никогда не произносить и не упоминать ни его имя, ни его территорию, ни вообще что-либо связанное с ним. Отец отнесся к моей просьбе с особым понимание. Иногда заходили разговоры о моем Волке, но я сразу же переводил тему, поскольку сам не знал, что с ним. Устанавливать какую либо связь не имел желания. Волк не настаивал. Скорее, он в принципе не подавал признаков существования. И, кажется, нас двоих все устраивало.       Мимо окна пролетела звонко поющая птичка, за ней увязалась другая, они летали вокруг замка, всячески подначивая друг друга. Губы растянулись в полуулыбке. Забавные птички.       Мне вдруг резко захотелось пройтись. Выйти на улицу, погулять. Под закатными лучами солнца природа становилась особенно прекрасной.       — Отец? — я осторожно постучался в кабинет. Украдкой заглянул за приоткрытую дверь, и обнаружил, как он бездумно глядел на лампу, стоящую на столе.       «Засмотрелся. Задумался», — пронеслось в голове.       Заметив меня, он встрепенулся, и медленно поднялся из-за стола. Его взгляд вмиг стал беспокойным.       — Что-то случилось?       Я тут же заверил его, что все в полном порядке.       — Я хотел бы прогуляться, — от неловкости положил руку на затылок, взъерошил волосы. — Вот.       — Хочешь уйти в город к друзьям? — на лице появился легкий смешок, но глаза оставались предельно серьезными.       — Не думаю, что готов на такие подвиги сейчас, — я поджал губы. Совершенно позабыл о друзьях. — Быть может, буду в саду…       — Хорошо, — он заметно расслабился после моих слов. — Если что-то случится или понадобится — звони, пиши. Хотя, охрана всегда начеку, можешь обратиться к ней.       И тут меня осенило.       — Я ведь свой телефон потерял, — скорее прозвучало как осознание, а не утверждение. — Ох, не хорошо.       — Не проблема, скажи, какой хочешь?       — Дело не в этом, — я прислонился спиной к стене. — В том все данные были. Переписки, номера, — горечь коснулась сердца. — Я буду в саду.