***
— Полковник Мустанг, посмотрите эти документы. Рой помнит первую встречу с этой девчонкой. — Полковник Мустанг? Двенадцатилетний ребёнок на инвалидной коляске. — Вы меня слышите? Ребёнок со взглядом взрослого человека. — Полковник, все в порядке? — Риза? — Рой отвлекается от своих мыслей и роняет на пол ручку. Хоукай качает головой и кладет перед начальником стопку свежих документов. Сложно забыть эту девчонку. — Сегодня приезжает Эдит Элрик вместе с братом. Завтра она должна прийти на доклад, — мимоходом замечает Риза и уходит к своему столу. Ручка так и остаётся валяться на полу, а Рой утыкается носом в бумаги. В свои пятнадцать — едва ли не лучший алхимик. Гений. Без одной руки и одной ноги — вместо них стальные протезы. Рой помнит первую встречу с этой девчонкой, будто она произошла вчера. И ему на миг тогда показалось — честно, всего на миг — что ада в своей жизни она увидела больше, чем он на войне в Ишваре.***
На следующий день Эдит на доклад не является, но приходит её брат. Альфонс неловко сообщает: — Ей бы в больницу. Пострадала сильно. Но сама отказывается — гордая!.. Рой шипит сквозь зубы и хочет отдать приказ подготовить палату, но Риза машет рукой и говорит, что уже это сделала. Рой зачем-то провожает Альфонса до мотеля. Риза идёт следом и о чем-то иногда говорит с младшим Элриком, но Мустанг не понимает ни слова. Ему почему-то кажется, что что-то скоро произойдёт. Армейское чутье дышит в спину холодной гарью. И все становится ясным, будто только что вымытое стекло, едва они заходят в комнату Эдит. Потому что эта девочка лежит на полу в луже собственной крови — как потом сама рассказывала, закружилась голова, начала падать и ударилась головой об угол стола. А там и свежие раны открылись. — Вот ведь! — шипит сквозь зубы Мустанг и подхватывает невесомое тело на руки. Протезы цепляются за одежду, но будто и не весят ничего. Риза срочно звонит в больницу, попутно успокаивая Альфонса. — Девчонка! Мелкая, вредная девчонка! — шипит сквозь зубы Мустанг, но в его голосе любой без труда различит волнение. У входа в мотель их уже встречают врачи.***
У Эдит трещины в ребрах, рваная рана на плече и рассечен висок. Она спит, и золотые волосы разметались на подушке чудным цветком. Альфонс аккуратно пряди поправляет все время и тепло говорит, что она спасала кого-то, поэтому так и пострадала. К Цельнометаллической в гости забегает половина штаба, но они уходят, не просидев и пятнадцати минут — девчонка все равно спит. Неизменно у её постели остаются лишь Рой, Риза и Альфонс. Причём Мустанг искренне не понимает — что он тут делает? Но верно сидит, сложив руки на груди и глядя куда-то в окно. Эдит иногда вертится во сне и начинает шипеть, если случайно тревожит раны, но не просыпается. А вот одеяло сбивается, и его поправляет обычно Риза, с какой-то материнской любовью натягивая его повыше. В какой-то момент Эдит поворачивается на живот и с её плеча сползает майка. Мустанг замирает. Рой видит на голом плече Эдит алый цветок. Риза это тоже видит — и оба задыхаются. Только вот Хоукай от смеха, а Мустанг от удивления. На плече у Мустанга такая же метка. Серьёзно, из всех алхимиков, что только есть во всей стране, именно старшая Элрик оказывается истинной парой Роя! Эдит спит, и Рой просто невероятно этому рад. А вот Альфонс все видит и задаётся закономерным вопросом — но ему отвечает счастливая до безобразия Риза. — Они предназначены друг другу.***
Цельнометаллическая взяла у него денег в долг и отказалась возвращать, пока он не станет фюрером. Он отплатит ей тем же — говорит потом шепотом Рой Альфонсу и смеётся. — Я ей честно расскажу про то, что мы предназначены друг другу, когда она вернёт тебе и себе тела. Мустанг думает, что этой девчонке и так достаточно. К чему ей прямо сейчас, в этот миг, очень даже проблемные отношения с мужчиной, который старше её на невероятное количество лет? Она может считать себя стальной и несокрушимой, её такой могут представлять себе все прочие, она может даже никогда не плакать при нем — но он знает. Он знает, что за её гордым «Цельнометаллическая» скрывается столько адского жара вины, что и не снилось многим. Он знает, и этого достаточно, чтобы сказать мягкое: — Я подожду.