Всего лишь игра

      Вы когда-нибудь задумывались о жизни холостяка? В современном представлении — это добровольное зарастание плесенью после работы на каком-нибудь стареньком, но безумно удобном и мягком диване; повсюду валяются предметы гардероба не первой свежести, коробки из-под пиццы, китайской еды и прочего фастфуда. Если холостятская берлога является мужской, то там обязательно должны быть мертвые цветы на подоконнике, толстенный слой пыли на каких-то непонятных сувенирах, засушенные носки на батареи…       Что же касается женщины… Наверняка, у нее есть кошка или кот, куча мелодрам, записанных на телевизор, одинокими вечерами она пьет вино и мечтательно-грустно смотрит на закат.       В нашем случае все чуть сложнее.       Харуно Сакура — девушка двадцати девяти лет, на сегодняшний день занимает должность главы крупного издательства. Живет одна в двухкомнатной квартире в центре Токио. Постоянных отношений не имеет. Из родственников остались тетя, Цунаде Сенжу, и отец, Кизаши Харуно.       В целом, на одинокую жизнь Сакура не жаловалась. Она могла спокойно выйти из комнаты в пижамных штанах, с гнездом на голове, при этом никого не стесняясь. Медленно плетясь в сторону ванной комнаты, лениво почесывая зад и зевая так громко, как того хочет она, девушка сначала взглянет на свое помятое отражение, после приступит к ванным процедурам. Покончив с ними, обязательно заглянет на кухню, обернувшись в широкое банное, махровое полотенце. Ее никто не осудит за не вымытую вчера посуду, за полупустую чашку с кофе, оставленную на столе. Немного перекусив, Сакура вернется в спальню, распахнет дверь в небольшую гардеробную — ее маленький мир, о котором мечтает каждая девчонка, подберет одежду на сегодня. Как только поймет, что собирается слишком долго, соберет волосы средней длины в аккуратный пучок и быстро, насколько это вообще возможно на каблуках, доберется до машины.       И так каждый день, кроме единственного выходного в воскресенье.       Сегодняшний день был абсолютно таким же, как и все предыдущие будни. Сакура не спеша собралась на работу, по прибытию в нужное место приложила к турникету пропуск, подтверждающий личность, поднялась на лифте на нужный ей этаж, поприветствовала секретаршу и попросила ее зайти следом.  — Сакура-сан, у вас назначена встреча в обед с… — голубые глаза сосредоточенно прищурились, а ярко-алые губы расплылись в довольной ухмылке, найдя нужное в своих пометках, — с господином Джирайей по поводу книги.       Харуно пыталась навести порядок на своем рабочем месте, перекладывая стопки бумаг с места на место. Она совсем забыла о сегодняшней встрече, при том, что сама же ее и назначила. Все началось на благотворительном вечере. После того, как розоволосая произнесла речь и огласила сумму пожертвования, внимание к ее персоне было приковано еще долгое время. Тогда-то она и познакомилась с Джирайей. Он издавался в «Акацки» уже долгое время, параллельно писал для себя. Эротический роман с элементами драмы, попытки женщины найти наслаждение… По мнению Харуно это должно было завлечь разные возрастные женские категории. Ведь роман носил еще и образовательный характер, объясняя некоторые сложности половой жизни, которая имеет самые разные и необычные последствия.       Мужчина сразу предупредил, что его издательство не должно знать об этой авантюре, покуда не станет ясен исход деловой встречи. На что Сакура согласилась по понятным причинам.       Девушке требовалось обговорить с автором много различных нюансов их работы, а из-за стесненных обстоятельств встреча могла пройти только в нейтральной обстановке, то есть в этом ресторане на углу. Довольно милое местечко с уютной обстановкой, без надоедливых официантов, пытающихся навязать то или иное блюдо.       Минуты приближались к половине первого, Джирайи так и не наблюдалось. Сакура начала нервничать, сжимая и разжимая тканевую салфетку с приборами. Ей очень хотелось, чтобы сделка прошла успешно. Ведь мужчина был одним из немногих людей одновременно талантливых и приятных в общении. Не было никакого пафоса, надменности в голосе. Мягкие черты лица излучали доброту. К девушке он относился как-то по-отцовски. И пусть он изредка вставлял пошлые шуточки, понятные ему одному. Это нисколько не влияло на отношение Сакуры к нему.       Погруженная в мысли, Харуно не сразу заметила опустившегося на соседний стул мужчину в черном строгом костюме. Он дожидался момента, когда малахитовые глаза, наконец, обратят на него внимание. Но девушка упорно продолжала сверлить дыру в стеклянной вазе, стоящей по центру стола. Мужчина наблюдал из-под ресниц, изучая плавные изгибы женского лица, не решаясь подать голос. Но все-таки негромкой издевательской усмешкой он выдал себя с потрохами.       И стоило ей обрадоваться, что Джирайя запоздало явился на встречу, как Сакура поняла, насколько глубоко она ошиблась. Розоволосая по инерции встала с насиженного места в знак приветствия, но, широко раскрыв рот от удивления, застыла. Перед ней был никто иной как Учиха Итачи. Не дожидаясь, пока девушка «отомрет», он поспешил начать разговор: — Ты думала, я не заметил, что ты на том вечере крутилась возле Джирайи. Не знал, что уводить авторов для тебя норма.       Передать весь тот ужас, что сейчас испытывала девушка не было возможным. Не хотелось осознавать, как глупо прогорела вся их затея. Но, так как за свои поступки все же стоило отвечать, Харуно собрала себя буквально по кусочкам, унимая мандраж в коленях. — И я очень рада тебя видеть, Итачи, — зеленоглазая сделала невозмутимое лицо и, придвинув стул поближе к столу, присела.       Брюнет проделал тоже самое. — Итак, раз уж я поймал вас с поличным, хочу узнать, над чем настолько интересным работал Джирайя, что тебя это так заинтересовало?       Мягкий баритон вещал спокойно, располагал к себе. Сакура невольно задумалась, чем же Итачи отличается от Саске. Да, безусловно, они были безумно похожи внешне, некоторыми чертами характера. Но все же их присутствие оказывало на людей разное воздействие. Если же младший Учиха заставлял женские сердца трепетать своей загадочностью, то Итачи источал какую-то властность, ему хотелось подчиняться, при том, что сам мужчина для этого ничего не делал, вовсе не давил. — Харуно, я тут не для украшения, тем более не предмет интерьера, так что прекращай меня игнорировать, — Итачи сложившаяся ситуация ой как не нравилась, а поведение собеседницы выводило из себя, хотя собеседником здесь являлся лишь он. — Извини, задумалась. Что ты там спрашивал? — Как твое подполье еще не распалось с таким-то отношением, — недовольно прошипел мужчина. — Что предложил тебе мой автор? — он сделал яркий акцент на «мой», подтверждая главенство положения. — Не смей называть мой труд и труд моей семьи — подпольем! Понял? — Харуно была далеко не робкого десятка, но в пользу некоторых вещей могла и стерпеть унижения. Но, когда дело касалось семьи, любое посягательство на ее честь имело моментальный ответ. — Я не собираюсь говорить тебе ничего. Наш разговор с Джирайей-саном полностью конфиденциален. Если это все, то я ухожу. — Послушай сюда, наглая девчонка, я повторю еще раз и только один, — брюнет подорвался с места и рванул за быстро удаляющейся девушкой, хватая ее за локоть, — о чем вы говорили?       Случившееся сразу же привлекло внимание других посетителей ресторана и персонала. Хлеб и зрелище. Что еще лучше может скрасить ваш обед? — Убери руки или я точно пойду снимать побои, — сильная рука сжимала другую, нежную и хрупкую, нещадно оставляя синяки. Открытая кожа сразу же начала белеть, краснеть, а после начали образовываться слегка синие пятна. — Мы еще вернемся к этому разговору, — поняв, что он оплошал, Учиха спешным шагом направился прочь, оставляя в недоумении зевак вокруг.       Посмотрев на образующиеся синяки, Сакуре вспомнилось кое-что из прошлого.

«Десять лет назад»

— Пап, я не хочу туда идти! Там будет куча скучных стариков и еще более скучных взрослых! — совсем еще юная девушка сидела у туалетного столика и приводила по-детски вьющиеся волосы в порядок. — Сакура, прекрати этот балаган, — отец девушки, Кизаши Харуно, который час пытался убедить девушку пойти на мероприятие. — Вот сколько мне уже лет?       Мысленно загнув пальцы и вспомнив пару дат, Сакура ответила: — Сорок три. — Именно! А с этой работой весь уже седой. Мне пора отходить на покой, потому что давно не справляюсь с руководством в компании, — Кизаши подошел к дочери сзади и аккуратно погладил по волосам, стараясь не испортить прическу. — Ты меня с пятнадцати лет готовил к тому, что ко мне в руки перейдет семейное дело. Но это не значит, что я этого хочу. Почему тётя не может этим заниматься? — она пристально осмотрела свое отражение, но все еще не была им довольна.       Кукольное личико было излишне припудренно, чтобы при большом количестве искусственного освещения не был заметен какой-либо блеск на коже. Яркие, горящие зеленые глаза излучали азарт и детский задор. Ее характер полностью соответствовал внешности. Так было всегда. Но сейчас ей уже девятнадцать лет, а значит, пора избавиться от розовых очков. — Цунаде и так помогает мне в управлении, хотя у нее есть своя семья, которой она из-за этого уделяет слишком мало времени. Я не имею права просить от нее чего-то большего.       Сакура поднялась с места и повернулась к отцу. Перед каждым подобным выходом в свет мужчина давал ей наставления. А она всегда внимательно слушала и боялась что-то упустить. Кизаши всегда говорил прямым текстом, но иногда за простыми словами скрывалось что-то большее. Главным было это найти и понять. — Детка, ты знаешь, я очень люблю тебя. Тебя и маму. И случившееся с ней должно послужить нам уроком. Я никогда больше не позволю себе отпустить тебя, — мужчина со всей нежностью взял женскую ладонь и прижал тыльной стороной к сухим губам. — Ну ты как всегда. Хочешь, чтобы я заплакала? — девушка тихо шмыгнула носом и, насупившись, посмотрела на отца из-под ресниц.       Они простояли в тишине чуть больше минуты, пока в комнату с грохотом не ворвалась женщина с пшеничной копной волос. Она вопросительно подняла бровь и скрестила руки под пышной грудью. — Мне очень не хочется нарушать вашу идиллию, но какого хрена вы стоите?! Мы уже опаздываем.       Когда все сели в машину, Кизаши, вспомнив разговор с дочерью, поспешил его продолжить: — Этой весной ты поступишь в Токийский Университет. Я надеюсь на это. Потому что конкуренция там огромная. — Я тоже очень на это надеюсь. Я бы хотела поступить на факультет химии. — До окончания твоей учебы я и Цунаде будем заниматься компанией. Как только выпустишься, сразу же оформим все документы на тебя, — Кизаши посмотрел на дочь со всей серьезностью, хотя и без того знал, что девушка относится к подобным вещам ответственно. — Сакура, — к ней обратилась тётя, — учитывая твою дальнейшую деятельность, тебе лучше поступить на факультет права и управления. Любовь к медицине придется оставить. Прости, милая. От автора:       Итачи чуть за тридцать четыре года, поэтому он назвал Сакуру девчонкой.