Всего лишь игра

      За всю неделю пребывания в больнице Сакуру успели навестить несколько ее близких подруг. Они не часто виделись, так как у всех была семья и работа. Цунаде же являлась редким гостем в палате племянницы, так как на ней в данный момент лежала ответственность за издательство. Некоторые сделки оказались не совсем удачными и с ними стоило разобраться. С отцом розоволосой удалось поговорить лишь по телефону, так как мужчина в данный момент находился за пределами страны.       Подобное расположение дел, грубо говоря, не входило в ее планы. Сакура совсем не хотела вмешательства в свое руководство, ей хватало и Данзо. Подход тети к подобному роду деятельности отличался от ее, а это значит, что компанию ожидает перечень коррективов в ближайшее время. Но, безусловно, женщина и так уже начала наводить свои порядки. Увольнять кого-то без ведома Харуно она, конечно же, не могла, но вот как следует пожурить сотрудников ей никто не запрещал.       Никакой трагедии, по сути, не произошло. Все живы-здоровы. И черт с этими побрякушками. Она может позволить себе еще. Но все же захотелось вернуться к старой пагубной привычке. Хотя бы на время. Чтобы никотин ударил в голову, а тело окатила невесомость.       Сигарет при себе Сакура не имела. Да и зачем некурящему человеку носить в кармане лишнюю пачку? А для того, кто бросил, хоть и достаточно давно, эта пачка будет только лишний раз надоедать своим соблазном, заставляя бороться со своими демонами. Выхода не оставалось. Благо, в больнице имелось специально отведенное место для курильщиков, чтобы они не ошивались на парковке или, того хуже, у входа в больницу. По сути, это обычный тамбур, размером с кладовку, только с вентиляционным отверстием и специальной урной.       С трудом поднявшись с уже успевшей надоесть больничной койки, Харуно встала босыми ногами на холодный пол. Цунаде удосужилась о ней позаботиться и привезла мягкие белые тапки. — Почти как дома, — с сарказмом произнесла девушка и направилась в самый конец крыла.       Как только она вошла в помещение, на нее уставились три пары глаз. Мужчины были одеты в точности так же, как и она: свободная больничная майка и брюки. Через пару секунд они потеряли к ней всякий интерес и продолжили какую-то скучную беседу. Но на просьбу «угостить сигареткой» они откликнулись довольно бодро, и у Сакуры даже появился разнообразный выбор. Осторожно опустившись на кстати расположившуюся здесь лавку, она затянулась. Сначала горло сковал неприятный привкус, что заставило ее поморщиться. После пары затяжек организм откликнулся старыми ощущениями. Вместо постоянного чувства беспокойства девушку посетила госпожа расслабленность.       Одна сигарета, конечно, ничего кардинально не поменяла. Сакура все так же много думала о дальнейшем будущем компании и своей никудышной личной жизни.       — Тебе почти тридцать лет. Все твои одноклассницы и одногруппницы давно вышли замуж и завели детей. А ты все херней страдаешь. Хоть бы мужика нормального заимела, — внутренняя «я» часто позволяла себе какие-то оскорбления или едкие замечания, но всегда, абсолютно всегда, она была права. — Либо удели должное внимание своей личной жизни, либо заканчивай ныть о том, какая ты несчастная и одинокая, и сколоти состояние большем, чем у всей империи Учих. Кстати, если не побрезгуешь, старший братец проявил к тебе некоторую заинтересованность. Да и в конце концов, фиктивный брак — тоже неплохо.       Нет, Харуно будет не Харуно, если согласится на такую дешевку, как договорной брак. — Еще за чужим мужиком я носки не убирала!       Но вот перестать ныть однозначно стоило. Вся эта внутренняя возня очень отравляет ей жизнь. А с этим она мириться точно не станет.

***

      Сакура уже начала готовиться ко сну. На часах было лишь восемь вечера, время-то детское. Но вот обезболивающие и прочие препараты делали свое дело. Слабость покидала женское тело лишь после продолжительного сна. Все остальное время она оставалась достаточно вялой и обессиленной.       Раздался стук в дверь. Обычный вечерний обход медперсоналом. Миловидная медсестра принялась заменять раствор в капельнице и задала несколько вопросов касательно самочувствия. — Вам удобно сейчас принять посетителя? — брюнетка произнесла это немного усталым голосом, даже не поворачиваясь к пациентке. — А кто там пришел? Я никого не ждала, — Харуно в недоумении подняла глаза на медсестру. — Высокий брюнет с шикарным букетом, — девушка позволила себе хитрую полуулыбку, — надеюсь у Вас нет на них никакой аллергии? — она вспомнила несколько таких случаев на своей практике и все же решила удостовериться. — Пусть заходит, — Итачи. Конечно же. Кто же еще это мог быть?       — Вот видишь? Пора брать быка за рога. Он долго терпеть твой холод не будет. Решай что делать. Либо отшей раз и навсегда, либо дай уже вразумительный ответ.       Медсестра удалилась, оставляя Сакуру одну на некоторое время. Через несколько минут в проеме мелькнул уже знакомый белый халат и непривычно сметенный Учиха. — Не больше получаса, а то больше не пущу, — брюнетка деланно состроила грозную гримасу, хотя из-за детского личика это не очень то получилось. — Я принесу вазу, — она стрельнула взглядом на цветы и с небывалой скоростью упорхнула из палаты. — Привет, — всегда серьезный и деловитый мужчина сейчас казался нашкодившим школьником, который не знал, с какой стороны подойти к понравившейся ему однокласснице. — Ты поздно. Только с работы? — кажется, отсутствие приветствия с ее стороны вошло в привычку, и никто не спешил обращать на нее внимание. — Да.       Коротко и ясно. Даже как-то резко. Сакуре эта чуть скрытая нотка совсем не понравилась. Это означало только то, что сейчас будет серьезный взрослый разговор, которые она ненавидит до ужаса. А ее неумение вовремя реагировать на ту или иную фразу только подливает масло в огонь. — Как самочувствие? — вопрос прозвучал весьма дежурно. Будто сейчас его волновало совершенно иное. — Еще болит, но терпимо, — Сакура с подозрением отнеслась к его сегодняшнему состоянию. Рассеянный взгляд не предвещал ничего хорошего. — Послушай… Цунаде мне все рассказала. Почему ты скрыла это от меня? — разжать губы и выдавить эти чертовы слова оказалось неимоверно трудно. Итачи прекрасно понимал, что ходит буквально по острию ножа. Если хоть какая-то фраза покажется розоволосой давлением с его стороны, она пошлет его куда подальше, и на этом все его потраченные силы могут считаться пустой тратой времени и нервов. — Если ты пришел, чтобы читать мне нотации, то лучше уходи. Я не собираюсь тебе ничего объяснять. Что было, то прошло, и твои слова ничего не изменят, — как она и думала, Учиха решил с ней серьезно поговорить. Но явно не ожидала, что темой окажется именно это. Такой подлянки от собственной же тетки Харуно не ждала. — Сакура, я не собираюсь тебя осуждать. С какой стороны не взгляни, по тебе это ударило сильнее, чем по кому-либо еще. И я прекрасно помню, в каких отношениях мы были на тот момент. Но неужели ты думала, что я такой козел, что наплевал бы на твое положение? — зря. Очень-очень зря. Он вновь позволили эмоциям выйти за пределы его самоконтроля, нарушая границы дозволенного. Теперь ему оставалось только ждать, когда девушка вскипит и выльет на него ушат своего недовольства и злобы за то, что его нравственность снова влезает в ее личное дело. — Почему ты говоришь это так, будто у меня был выбор?! — не плачь. Не смей реветь и показывать свою ранимость. — Ты не представляешь, какого это, испытать сначала невероятную радость, а потом в один день прийти на прием к врачу и узнать, что все это время ты разговаривал с трупом! — голос начал дрожать. Это было ничем иным, как предвестником скорого града слез, за которые она будет корить себя всю оставшуюся жизнь. — Что я должна была тебе сказать? Извини, у нас мог быть ребенок, но я его не уберегла?!       Сакура забралась с ногами на постель, отползая к противоположному от мужчины краю. Она надеялась, что краснота лица сольется с цветом рваной челки, а дорожки слез прикроются остальными волосами. Но редкие всхлипывания все же выдали ее с головой. А Итачи попросту не знал, как ему сейчас нужно на это отреагировать.       Она боялась. Боялась его. Девушка прекрасно знала, что показывать свою слабость перед этим человеком крайне опасно. Сначала он ее пригреет и окружит заботой. Позволит почувствовать себя защищенной за крепкой мужской спиной. А после начнется ад и сплошь тирания. Из-за излишней восприимчивости Сакура явно преувеличивала. Но именно так она чувствовала себя в этих нездоровых отношениях. И как же было обидно от того, что на все его прикосновения откликалась каждая частичка ее тела, что в его руках хотелось раствориться, позволить себе расслабиться и ни о чем не думать. Золотая клетка. Именно так можно было кратко описать несколько лет ее жизни. Итачи это понимал. Знал, что своими же руками забирает у нее свободу, банальное право выбора даже в мелочах. Но убежать от себя и своих желаний нельзя.       Самое страшное то, что даже сейчас ему не казалось это столь ужасным. Он любил контролировать. Собственнические замашки свойственны всему его роду. Но он готов был принять то, что чья-то жизнь не может быть ему подвластна. Даже переступить собственную гордыню уже не казалось чем-то непосильным. Другой вопрос, готова ли Сакура снова притираться к его требованиям и терпеть некоторое вмешательство в свои дела и проблемы? — Прости, я не хотел на тебя давить, — он скинул надоевший за день пиджак на рядом стоящее кресло и присел на край больничной койки. Теплая мужская ладонь аккуратно коснулась острой коленки, скрытой под лоснящейся тканью свободных брюк. Сакура вздрогнула и уставилась на место, где неожиданно начало распространяться чужое тепло. Большим пальцем он начал ненавязчиво поглаживать женскую ногу, надеясь, что это действие окажется успокаивающим, и Харуно его не оттолкнет. — Если ты не хочешь об этом говорить, то мы больше не затронем эту тему, — Итачи наклонился к ее шее и мягко потерся кончиком носа, прекрасно зная, что это ее чувствительное место, и мурашки не заставят себя долго ждать. — Я думаю хотя бы из-за этого ты обрадуешься моему визиту, — с этими словами он медленно вытянул из кармана брюк тот самый кулон, с которым она так не хотела расставаться.       Сакура подняла взгляд на цепочку с небольшой подвеской. Она уже и не надеялась его вернуть, но удачная поимка грабителей обеспечила владельцам всего краденого возвращение любимых украшений. Девушка уже было протянула руки, чтобы взять кулон, но Учиха ее опередил и сделал, наконец, то, что и должен был в самый первый раз. — Теперь все так, как и должно было быть. Я надел его на тебя.       Это никогда не будет озвучено. Пусть она все так же дорожит им и не обвиняет отца в сговоре с ее бывшим.       Сакура совершенно случайно дотронулась до его руки, которая все еще покоилась на ее шее, намереваясь поправить цепочку. Она была все такой же теплой и приятной на ощупь, что и несколько лет назад. — Итачи…       В палату ворвалась медсестра со стеклянной вазой, наполненной водой. Девушка поняла, что испортила момент, поэтому быстро поставила посудину на прикроватную тумбочку, напомнила про ограниченное время посещения и поспешила ретироваться, чтобы больше не смущать этих взрослых идиотов своим присутствием. — После твоей выписки обещаю сводить тебя в какое-нибудь интересное место, — момент был испорчен. Брюнет проклинал всех богов за то, что этой пигалице потребовалось ворваться именно сейчас. — Обещаю, приставать не буду, — Учиха старался произнести это шутливым тоном, но нервозность выдавала его с головой. — Надеюсь, это будет не ресторан, потому что последнее посещение было не очень удачным, — слова Сакуры сквозили сарказмом, это был хороший знак. Она почти на него не сердится. — Спокойной ночи, — он в последний раз окинул девушку теплым взглядом и покинул палату.       Завидев верхнюю часть гардероба, забытую мужчиной на кресле, Харуно уже собралась было его окликнуть, но передумала. За это время Итачи уже наверняка успел отойти на приличное расстояние от ее палаты, а шуметь в поздний для больницы час было нетактично.       Сакура несколько неловко поднялась с постели, стараясь не задействовать пресс и косые мышцы живота. Изначально она хотела просто поправить пиджак, чтобы он не помялся и случайно не соскользнул со спинки кресла. Но, уловив до боли знакомый запах парфюма, не удержалась.       — Ну ты прямо фетишистка, чужие вещи нюхать.       Проигнорировав замечание внутренней «я», Сакура впервые за долгое время заснула с улыбкой.