Темная сторона

      Старенький темно-бордовый седан медленно двигался по улицам Трейлвейла, небольшого городка, жителей на пятьсот, окруженного горами, с единственной подъездной дорогой, разбитой и покрытой такими глубокими дырами, что любого неподготовленного человека начинала мучить морская болезнь. Солнце только начало подниматься над горизонтом, окрашивая небо в контрастные, яркие цвета, как это часто бывает в середине лета. Ветер не касался крон деревьев, застывших, словно восковые фигуры. Сонный город просыпался, и делал это весьма неспешно.       На одном из перекрестков, автомобиль свернул на обочину, и сидевший за рулем человек, Морган Каулли – пятидесятипятилетний мужчина, которому никто не дал бы больше сорока с хвостиком, раскрыл большую дорожную карту и принялся внимательно ее изучать, недовольно сведя брови и скривив тонкие губы.       Бритоголовая девушка, сидевшая на пассажирском сидении, казалось, даже не заметила вынужденной остановки. Она все так же смотрела в боковое окно со скучающим видом, облокотившись на дверцу, и мерно постукивала пальчиком по стеклу.       Мужчина убрал карту, и седан продолжил свой путь.       Когда они повернули на вторую из двух главных улиц, их обогнал небольшой грузовик, обдав маленький автомобиль клубом черного выхлопа, едкого настолько, что мужчина за рулем седана поморщился и поспешил поднять боковое стекло. В кузове грузовика сидели два мальчика, лет десяти или двенадцати. Один из них, рыжий, до боли в глазах, и настолько плотно покрытый веснушками, что его кожа казалась смуглой, робко поднял свою маленькую ручонку и помахал сидящим в машине людям, щуря глаза, стараясь получше разглядеть спрятанные за лобовым стеклом лица. Морган глубоко вздохнул и потянулся к кнопке на боковой двери. Стекло с приятным гулом снова опустилось, и появившаяся в окне рука помахала в ответ. Мальчишка радостно рассмеялся, обнажив чуть выпирающие передние зубы. Глядя на его счастливую мордашку, губы мужчины невольно растянулись в ответной улыбке.       Грузовичок свернул на окольную дорожку и плавно покатил по грунтовке, вздымая в воздух облако серой пыли. Морган притормозил, провожая его взглядом и заметил, как тот остановился у небольшого старого здания в несколько этажей, возле которого веселой, шумной гурьбой бегали дети. Двое мальчишек, подхватив свои рюкзаки, выпрыгнули из кузова и трусцой побежали к другим снующим туда-сюда ребятам. Послышался приглушенный звук, очень похожий на звон огромного колокольчика, и детвора, все так же галдя, торопливо двинулась в сторону массивных деревянных дверей, приветливо распахнутых в ожидании учеников. Морган смотрел в след убегающим детишкам и тронулся с места только, когда последний из них исчез за высокими створками. Этот маленький уютный город нравился мужчине все больше с каждой минутой. Честно говоря, примерно таким он и представлял себе место, в котором встретит старость, приближающуюся к нему семимильными шагами – тихая, спокойная гавань, вдали от шумных автострад и бесконечной суеты, свойственной большим городам. Крыши домов, буквально утопающие в зеленых насаждениях, солнце, неторопливо поднимающееся из-за окружающего город горного хребта, местные жители, одетые совсем не так, как городские, а проще и практичнее, с открытыми, добрыми лицами – все это было ему куда милее глянца и лоска гигантских мегаполисов, в которых ему приходилось жить и работать раньше.       Автомобиль снова остановился около большого указателя. «МУНИЦИПАЛИТЕТ – 1 МИЛЯ, ПОЛИЦЕЙСКИЙ УЧАСТОК – 1,5 МИЛИ», - значилось на грубо выпиленной деревянной табличке. Текст был написан черной красой и явно от руки. Следуя указателю, мужчина повернул налево и сбросил скорость до смехотворных трех миль в час: дорожное покрытие здесь стало заметно хуже.       Окружающие здания были намного меньше, чем те, что Морган видел, пока ехал по главной дороге города, и выглядели они беднее и неопрятнее. И это было, наверное, единственной общей чертой с приевшимися мужчине мегаполисами. И те и другие прятали нелицеприятную правду за красивыми фасадами и яркими вывесками, оставляя все настоящее, а потому не идеальное и, зачастую, отвратительное, в тени кричащих цветов и неоновых ламп. Вот только даже изнанка здесь была не такой мерзкой, как в тех больших городах, которые он помнил. Здесь не было ни опустившихся на самое дно людей, молодых и не очень, готовых на все ради дозы какой-нибудь дряни, не было полуобнаженных представительниц древнейшей профессии, ублажающих клиентов за огромными мусорными баками и подозрительных типов с ехидными улыбками, ожидающих свою жертву в неосвещенных, могильно-тихих переулках. Только чуть потрепанные временем фасады домов. И все.       Морган перевел взгляд на свою спутницу, которая все так же безучастно смотрела в окно. Он знал, что она сама была родом из похожего городка, правда, гораздо меньшего, но совершенно не помнил его названия. Мужчине вдруг показалось невероятно важным выяснить это немедленно, как часто бывает у людей, неожиданно забывших хорошо знакомое слово. Он хотел уже, было, спросить у нее, однако, увидев в ее холодном взгляде нотку отвращения, передумал.       Девушка, все это время сидевшая практически неподвижно, неожиданно с силой откинулась на спинку сиденья и шумно выдохнула. Ее бледные пухлые губы презрительно сжались, и Морган готов был поклясться, что буквально почувствовал кожей ее растущее недовольство. Несколько секунд она так и сидела, вытянувшись и напрягшись всем телом, с силой сжав пальцами кожаное сиденье.       — Тц, — наконец вздохнула она, — Ну и дыра...       И в автомобиле снова повисла тишина.