Четверг, 19:34
Идёт по темной улице, по району, где из освещения только пару уличных фонарей. Курит ментоловую сигарету, выдыхает едкий дым. Улыбается. Вспоминает Мэйка на репеции, их сообщения друг другу. Мимо проходят парочки, держась за руки, прогуливаясь по вечернему городу. Наверное, они безумно любят. Он сам никогда ещё не чувствовал такой влюбленности внутри себя. Как все эти годы он был слеп, и не замечал такого парня возле себя. В голове только ослепительная улыбка, длинная челка, светло-карие глаза, милая ямочка на щеке, странный стиль в одежде. Не может думать ни о чем другом. Тушит косяк об дверь подъезда, бросая куда-то на асфальт. Заходит с улицы, кидает ключи на тумбочку. Снимает очки, потирает переносицу. Перед глазами тут же пролетают разноцветные звёздочки. Как же устал. С кухни раздаются какие-то знакомые голоса. — Не понял, — Блондин снимает джинсовку, вешая ее на ближайший крючок. Аккуратно, тихо разувается, проходя в сторону звуков. Мужчина и женщина смотрят в сторону сына, оглядывая его с ног до головы, — Мама? Папа? Что вы тут делаете? — Валера, нам надо серьезно поговорить, — Родители переглянулись, после чего мать заметно кивнула, прикрыв глаза, — когда мы уходили из твоей школы, услышали, как какие-то девочки обсуждали тебя и того парня. — Григорий — отец мальчика, на секунду остановился. — Мэйка, — Напомнила Лилия. — Спасибо, дорогая, вообщем, они говорили про то, что вас связывает что-то большее, чем дружба. Лицо диджея мгновенно изменилось, а рот раскрылся от удивления. Интересно, что же за сучки обсуждают это в здании школы? И кто вообще начал говорить про это? Неужели слухи так быстро разошлись. Нервно сглатывает. Сердце начало бешено стучать, парень тяжело вздохнул. Разговор предстоит интересный, и чувствует, как без ссоры тут не обойтись. — Ты что-то скажешь по этому поводу? — Даже если я что-то скажу, вы вряд ли мне поверите, — он почесал затылок, но все же решил попробовать, — это не правда. — Где же мы проглядели в твоём воспитании? Вроде в детском саду всегда дёргал девочек за косички, — начала спокойно рассуждать женщина. — Мам, не начинай! Это просто слухи. Все в порядке. — Никогда бы не подумал, что мой сын — заднеприводный. — Валера резко перевел взгляд на отца. Руки сжались в кулаки, костяшки побелели. Зубы столкнулись друг с другом так, что аж скрипнули. Глаза будто налились кровью, настолько он разозлился. — Что ты сказал? — Он чуть подошёл к нему, — даже если я и гей, то какая вам, черт возьми, разница?! Никогда бы не подумал, что мои родители — чёртовы гомофобы, которые верят слухам! Да вы толком моей жизнью даже не интересуетесь, откуда вы вообще можете знать что-либо про меня?! — Потому что встречаться с парнем — ненормально! Мы разве такому в детстве тебя учили?! — Лилия подскочила на месте, хлопнув ладонью по столу. Все вздрогнули, а Диджейкин младший только закатил глаза. Сам мальчик не видел никакой проблемы в этом. Ну конечно же. — Вы не понимаете… — тише проговорил он. — Значит делаем так. По-любому, это возрастное, дорогая, это пройдет. Просто переходный возраст. А пока, — отец взглянул из-под широких, густых бровей на сына, — ты должен разорвать общение с ним. Об этом я уже сообщил директору, что бы он вас рядом не видел. Держитесь друг от друга на расстоянии вытянутой руки. — Он слегка перешёл на крик, и это придавало его тону большей серьезности. Валера не то, чтобы боялся своего отца, но когда тот повышал тон, то дело обстоит серьезно. Помнит, как в детстве, когда его отец общался с заказчиками по телефону, Григорий слегка переходил на крик, от чего парню становилось не по себе. Казалось, что если он чуть-чуть прибавит громкость, то ушные перепонки просто взорвутся. — Ты себя слышишь?! Что ты такое говоришь, пап? — Дрожь в голосе немного выдавало его страх, но Валера пытался держать это под контролем. — Некоторые твои одноклассники будут мне докладывать, и только попробуй их запугать. Мой сын не должен быть пидором. Последняя фраза в голове будто раздавалась эхом. По телу пробежали мелкие мурашки, от чего диджей немного дернулся. Родители никогда не были с ним строги, а тем более уж не запрещали общение с кем-либо. Он и подумать не мог, что Диджейкин старший назовет сына ≪ заднеприводным и пидорасом ≫. Это превышало уже все пороги. — Ты все понял? — Строгий голос вывел из мыслей. — Да, пап, — осторожно опустил голову, — я понял. — Дорогая, пошли. И Валера, теперь твои карманные деньги будут поступать только в конце месяца. Конечно, в два раза меньше. Думаю, это даст тебе хороший урок. Входная дверь хлопнула, а парень все так же остался стоять на кухне. Аккуратно сел на стул, смотря в одну точку. Что же делать? Плевал Диджейкин с высокой колокольни на эти деньги, черт, это вообще не играло сейчас никакой роли. Последнее, о чем мог думать — на что питаться и кормить Кисеша, который все время тёрся у ног. Но все же была проблема важнее: Он не сможет вновь издеваться над ним, потому что любит. Навернулись слезы, которые блондин сразу протер рукавом толстовки. Нет, отец не может указывать ему кого любить, тут даже никакие деньги не помогут. Все же родители никогда не смогут повлиять на его судьбу. — Не смогут. Никогда. — Шепотом проговорил блондин. Но пока что решил избегать Мэйка. Посмотрим, сколько он так продержится. Хотя, тут не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять — не больше дня. А то и меньше. А еще больнее от того, что сам Мэйк будет не против того, что они перестанут общаться. Конечно, по началу будет не по себе, но он справится. Не то, что блондин. Валера уже представил, как будет сидеть на уроке и не сводить с клетчатого парнишки взгляда. На переменах бегать за ним, прижимая к стене и прятаться по углам, чтобы никто не увидел их вместе. А Мэйк посмотрит, подумает, что Диджейкин сошел с ума и будет проходить просто мимо, иногда пересекаясь взглядами. И даже не вспомнит о том поцелуе в ванной комнате, неловкие взгляды по утрам, кровь на губах от сладких губ. Валера медленно вгонял себя в истерику подобными мыслями, просто сидел в холодном помещении, то и делая, что вытирая подступившие слезы. Сердце очень болело, так, будто его сжали железные клешни. Изредка делал себе кофе, добавлял туда валерьянку. Но ни один препарат не сможет остановить эти эмоции — пусть детскую, но чистую, настоящую любовь.Суббота, 10:45
Яркий свет бьёт в глаза, от чего брюнет тут же просыпается. Лучи солнца проникают сквозь персиковые занавески. Оглядываясь, понимает, что он не у себя дома. Голова ужасно раскалывается, в висках пульсирует. Переворачивается на другой бок, замечая рядом спящего блондина. В его волосах играют лучики солнца, ресницы слегка подрагивают. Одной рукой обнял Лава, прижимая к себе, ещё и ногу умудрился закинуть. Но им тепло, наверное, никто не хочет уходить отсюда. Младший пододвигается ближе, чуть ли не утыкаясь носом об голую грудь парня. Готов лежать так часами. Мало, что помнит с вечеринки, но в голове высвечивается только робкий поцелуй под дождем. Остальное, будто стерли ластиком. Может оно и к лучшему. Не хочет знать, как они добрались до Валеры, и почему оба раздеты. Слегка откидывает одеяло, осматривая себя. Боксеры на месте, футболка на полу, джинсы где-то там же, наверное. По всему животу, на рёбрах, ключицах всякие ссадины, синяки, засосы. Надеется, что Валера не видел его ужасное тело. Он не виноват, но стесняется. Уходить или остаться? А может Валера проснется и сам его выгонит, бросая вдогонку какие-то шутки? Возможно, что на этой кровати побывало уже миллион девушек. Например, та розоволосая дама из аптеки. Они могли заниматься тут сексом, как и с предыдущими девушками. А затем он приводит домой Мэйка, в ожидании, что будет как и с ними? На секунду становится противно, и хочется поскорей покинуть этот дом. Это он и сделает. Привстает, скидывая руку парня с себя, собираясь перелезть через блондина. — Ты куда? — Тут же просыпается, хватая его за кисть с напульсником. Лав смотрит на него. Прядка светлых волос упала на лицо, глаза слегка опухшие, красные, но все равно видно этот шоколадно-карий цвет. Тянет снова на кровать, не хочет отпускать. — Я думал уйти домой, — тише повторяет брюнет, — ты, наверное, был пьяный и не хотел, чтобы я приходил. Я понимаю. Валера улыбается, поправляя его челку, зачесывая пальцами на правый бок. Проводит по щеке тыльной стороной руки, а улыбка не сходит с лица. Выглядит так счастливо. — Ты глупенький? Я хотел, чтобы ты пришел — нависает сверху, переворачивая мальчика на спину, наклоняется к лицу и целует. Лав немного вздрагивает, будто побоялся удара, но почувствовал только пухлые губы на своих. Это так непривычно — чувствовать себя любимым. С утра получать поцелуи, улыбку. Мэйк впервые такое чувствует. Тем временем Валера уже расцеловал все лицо брюнета, переходя на шею. Чуть прикусывает ее, а изо рта младшего выходит сладкий стон. Ему это нравится, и он продолжает. Руки спускаются по телу, пробегая по синякам, от чего немного больно. Как же мог забыть эти чертовы таблетки дома? Вспоминает, как Вэрн прижимал его к кабинке туалета, точно так же проводя руками по всему телу. Оставлял синяки, красные пятнышки на шее и ключицах. Отталкивает Валеру, отползая в угол кровати. Ему не по себе. Этот образ засел в голове настолько, что уже мерещится ему. Ощущение, что он больше никогда и никого не подпустит к себе. Психологическая болячка останется на всю жизнь. — Прости, — тихо говорит мальчик, оглядывая парня, — я… не могу, — Лав точно не уверен, что хотел сделать Диджейкин, но если он правильно подумал, то ему слишком страшно. Боится, что повториться то же, что и в школьном туалете. Да и само представление о сексе с парнем вызывает страх. Как это происходит? Он не знает. Валера потирает переносицу, и тихо отвечает, что все в порядке. Вдруг по комнате раздается мелодия рингтона, от чего парни вздрагивают. Диджей разворачивается, поднимая с пола телефон младшего. Смотрит на экран. «мама». — Черт, — перехватывает мобильник, быстро свайпит вправо, принимая вызов, — да, мам. Я у друга. Нет, все хорошо. Я не пил, мам, хватит. Просто забыл позвонить. Потому что спал, только проснулся. Давай дома поговорим, окей? Не знаю, во сколько приду. Пока, — блокирует телефон, откидывая его на подушку. Поднимает взгляд на улыбающегося блондина, который закусил губу, рассматривая брюнета. Непонимающе поднимает брови. Мама волнуется. Звонила все утро и даже вчера вечером, волновалась. Наверное, даже ночью не спала, все ждала звонок от сына. Мам, прости, но я был слишком счастлив, чтобы ответить. — Не знал, что ты слушаешь Билли Айлиш. — Ехидная ухмылка, которая чертовски ему идёт. Мгновенно покрывается краской, отводя взгляд в другой конец комнаты. — Я не слушаю ее, — нервно сглатывает, — это же для девочек. — Но она стоит у тебя на звонке. — Валера ещё шире улыбается, поправляя свои непослушные волосы. Мэйк смеётся, на щеке появляется ямочка, и Диджейкин, чуть наклонившись к нему, целует прямо туда, — а знаешь, какая моя любимая ее песня? — И какая же? — убирает челку за ухо, хотя та все равно выпадает. Наблюдает, как длинными пальцами печатает что-то на телефоне, а затем начинает играть знакомая мелодия. Он подскакивает с кровати, хватая мобильник, поднося его к губам. — Эту песню посвящаю моему мальчику! — Только успевает крикнуть это, как начинается куплет.My boy's being sus', Мой мальчик был такой скрытный he was shady enough, и сомнительный, but now he's just a shadow, но сейчас он прям как тень, my boy loves his friends мой мальчик любит своих друзей like I love my splitends, and by that I mean так же, как я люблю свои секущиеся кончики
Смеётся, но все равно открывает рот, попадая в слова песни. Это выглядит так смешно. Будто трехлетний ребенок представляет, что выступает на сцене в свои двадцать пять лет, собирая Олимпийский.My boy мой мальчик my boy мой мальчик my boy мой мальчик don't love me like he promised! любит меня не так, как обещал!
Начинает пританцовывать, указывая пальцем на Лава. Оба смеются, Мэйк от смущения и нелепости Валеры, а диджей от того, как это выглядит со стороны. — My boy, my boy, my booooy, — начинает подпевать старший, не попадая ни в одну ноту, от чего Лав закрывает уши. — Нет, нет, заткнись! Это ужасно! Ааа, Господи, перестань! — Смеются. Диджейкин бросает телефон на кровать, хватая руки мальчика. Сжимает его ладонь, тянет на себя, оглядывая с ног до головы. Ненадолго заостряет взгляд на отметинах на животе, но спрашивать ничего не собирается. Заставляет его танцевать, но получается плохо.My boy's being sus' Мой мальчик стал таким скрытным, and he don't know how to cuss он даже не умеет ругаться
— Ой, а это прям про тебя! — Пытается перекричать песню, щекотит парня возле ребер, от чего тот его слегка отталкивает. Наклоняется к уху, пропевая слова, от чего теплое дыхание щекотит его. — Блять, не правда! Я умею материться! — Тсс, а то щас по губам получишь, сынок, — накрывает непослушные губы своими, углубляя поцелуй. Сейчас они настолько счастливы, что их не волнует все, что было до этого. Не может поверить. Неужели, все будет по другому? Над мальчиком больше никто не будет издеваться, а Валера не будет давать его в обиду? Будет всегда обнимать, держать рядом с собой. Не верится.My boy's an ugly crier but he's such a pretty liar Мой мальчик ужасный плакса, но он такой милый врунишка, and by that I mean he said he'd «change» особенно, когда уверяет, что измениться*
— Ой, а это про тебя! — Мэйки встаёт на носочки, вновь целуя старшего в губы. Обнимаются, целуются, не могут остановиться. Как жаль, что они не могут делать это бесконечно. Вдруг к ногам подбегает маленький, пушистый комок шерсти, от чего Лав вздрагивает. Смотрит вниз, разглядывая черно-белого, маленького котенка. Тот трётся об ногу хозяина, поднимая мордочку вверх. — Кисеш, блин, я опять забыл тебя покормить, черт, — выключает музыку, убегая на пару секунд за кормом. Лав поднимает с пола клетчатую футболку, надевая на свое тело. Смотрит в зеркало. Что Валера сделал с этим послушным мальчиком? Губы покраснели, чуть опухли, волосы были раскинуты в разные стороны, а на шее, возле кадыка были бордовые пятна. Оттягивает край футболки, рассматривая точно такие же на ключицах. Мама убьет его, если заметит. И над отговоркой надо начинать думать прямо сейчас. — Да ты красавчик. — вернулся блондин с кружкой горячего кофе в руках. Насыщенный аромат дал о себе знать, он тут же распространился по комнате. Когда успел? Наверное, на кухне у него стоит кофемашина, учитывая, какой химозный запах разошелся по квартире — Что ты сделал? Меня мать убьет. — снова разворачивается, рассматривая пятна. Диджейкин приподнимает брови, делая глоток напитка. Причмокнув, он опускает очки, которые уже оказались на его голове. — Ну зайдешь к своей голубоволосой подружке, возьмёшь тоналку, — закатывает глаза, — вы же вчера весь вечер вместе «тусили». Поворачивается в сторону блондина, испепеляя взглядом диджея. Да если бы не она, он бы давно уже вскрылся. Мейби серьезно играла огромную роль в его жизни. Иногда даже кажется, что лучший друг не парень в костюме крокодила, а эта девушка. Сколько раз она разговаривала с ним на серьезные темы, будто психолог, и правда потом становилось легче. Сколько отговаривала от всяких глупостей. За эти полгода столько произошло с ней, словно знакомы всю жизнь. — Хватит, а? Не ревнуй, — он подошёл ближе, забирая кружку из рук старшего. Сделал глоток, обжог язык. Какой горячий кофе он пьет, интересно. Чуть поморщился, отдав его обратно.— Мы просто друзья. — Просто друзья, да, конечно… — Забирает напиток из рук, касаясь его пальцами. На секунду задерживается в таком положении, но чуть отходит, — А что насчёт нас? — Насчёт нас? — Мэйк опустил глаза в пол, пожав плечами. Валера поставил надоедливую кружку на ближайший комод, вплотную подходя к младшему. Слегка убирает его челку, целует в лоб, чуть касаясь губами. Тело охватывает небольшая, но приятная дрожь. — Мы вместе? — Ты хочешь этого? — обнимает, прижимая к себе. Слишком близко, становится жарко, хочется большего. Блондин поднимает голову парня за подбородок, касаясь губами. Ещё пока непривычно, что он может сделать это в любое время. В любое время, но только вне школы и окружения своих друзей, конечно же. Не хватало, чтобы ещё отец узнал об этом. Отрывается от мальчика, обнимая. Сильно-сильно, будто в последний раз. Вдыхает его запах какой-то малины, а может это лесные ягоды? Вкусно, хочется съесть этого сладкого парня. — Я проголодался, — Отвечает Лав, игнорируя вопрос. Вырывается из объятий, улыбаясь, бежит в сторону кухни. Старший, чуть постояв на месте, ещё не придя в себя, мило улыбается. Ему хорошо-хорошо с ним. Злится, когда понимает, что в нашем мире можно запретить любить. Слишком дико даже для этого маленького города, — у тебя тут мышь повесилась в холодильнике? Воздухом питаешься? Недовольно прокричал тот, кто не ел вчера весь день. Конечно, он бы сейчас и слона съел, если бы мог. Диджейкин, оказавшись на кухне, только почесал затылок, пожав плечами. Клеточка закатил глаза, проходя в коридор. — Я схожу в магазин. — ответил тот, завязывая свои клетчатые кеды. — Давай лучше сходим куда-нибудь? Ну или я хотя бы с тобой схо… — Я скоро вернусь, не скучай, — улыбнулся Мэйк, поцеловав диджея в макушку, и скрылся за дверью. Остался на пороге, не придя в себя. Какое же чувство влюбленности он сейчас испытывает. Никогда не думал, что так бывает. В груди будто миллион бабочек розового цвета, с огромными, пятнистыми крылышками, которые щекотят его изнутри. Непривычно, и непонятно чему Валера улыбается. Хочется, чтобы такое было всегда, ему это так нравится. Из раздумий вывел звонок в дверь. Поднял голову, нахмурив брови. Так быстро вернулся? Широко улыбается, понимая, что сможет снова его поцеловать. Быстро открывает дверь, не заглядывая в глазок. Приоткрывает рот, но тут же губы слипаются. — Что ты тут делаешь? — Сквозь зубы шепчет блондин, оглядывая мужчину, которого принято называть отцом. — Привез продуктов тебе, ты же, можно сказать, без денег в этом месяце, — гордо ответил он, без разрешения войдя в квартиру. Оглядывает, будто за ночь тут что-то изменилось. Теперь будет каждую пылинку проверять? — ты как вообще? Не стыдно? Закатывает глаза. — Стыдно за что? За то, что я любить могу? — Разводит руками. И в ту же секунду вспоминает, что папа не должен увидеть Мэйка тут. Выгонять его тоже не вариант, вдруг в подъезде пересекутся? Что же делать? — Значит не стыдно, — Григорий прошел на кухню, поставив пакеты на стол, — Кисеш хотя бы не голодный ходит, и на том спасибо. Буду тебе деньги только на корм ему отправлять. — Вновь смеётся. Становится тошно от самого дорогого человека, как Диджейкин раньше считал. — Все? — Зло смотрит исподлобья, не думая даже снять очки. — Выгоняешь меня? — Нет, просто… Зачем ты это делаешь? — Делаю что? — Мужчина игриво поднимает густые брови, улыбаясь, смотрит на сына. Прикидывается дурачком. На данный момент это был последний в списке человек, которого бы он хотел видеть на этом месте. — Вторгаешься в мою личную жизнь, — разводит руками, — папа, я сам разберусь, с кем спать, с кем не спать, кого водить в кино, кого целовать. Окей? Злость просто съедает изнутри. Борется вместе с той самой влюбленностью. И на данный момент выигрывает. Снова этот надоедливый звонок, который режет по ушам. Отец встаёт, чтобы открыть, но Валера оказывается быстрее. Подбегает к двери, быстро открывая. Оглядывает счастливо парня с пакетом продуктов. — Здравствуйте, — с хрипотой в горле выдает старший, но так, чтобы Диджейкин старший услышал. — Чего? Диджейкин, головой ударился? — Лав издает смешок, но лицо быстро меняется. Он хмурится, откидывает челку назад, приподнимая одну бровь. Валера, не хотя этого, слегка наклоняется, заглядывает мальчику в глаза, шепчет: — Проваливай отсюда, — в ответ ничего, — Давай, вали, вали! — Слегка толкнув его в грудь, закрывает перед носом вход в квартиру. Сердце сжимается, наворачиваются слезы. Делает глубокий вдох. Справится. Попробует потом все ему объяснить. Если получится. — Кто приходил? — Спросил мужчина, заглядывая в холодильник Валеры. «Мой нервный срыв» шуткой пролетает в голове. Прячет красные, от подступивших слез глаза, под темными очками. Сжимает губы, чтобы не сказать лишнего. Держится за ручку двери, пытаясь не сорваться с места, и не догнать мальчика. Глубоко вздохнув, сквозь зубы, проговорил: — Реклама. Ходят по квартирам, пытаются впихнуть всякую… ну, ты знаешь.