Не поступайте так с хасиндами

      Натаниэль пропал. Ушел в ночь охотиться на косуль, как и планировал. Возвращался он с охоты обычно к вечеру следующего дня, но на этот раз не пришел. Когда он не явился и на второй день, и на третий, Стражи забили тревогу.       Первым делом Амелл опросила, кто его видел последним. Выходило, что третьего дня, где-то после полуночи, Натаниэль ушел в лес. Взял лук деда, облачился в свой собственный доспех — тот самый, что привез еще из Вольной Марки. Поболтал с кухаркой, взял немного еды, продал какую-то мелочевку Херрену, которому в ту ночь не спалось, купил медовухи у пацана у ворот. Ушел — и не вернулся.       Сбежал? Как бы ни была неправдоподобна мысль, Амелл должна была допустить и такой вариант. Когда Андерс сбежал, она тоже сначала не верила.       Обыскали его комнату. Кроме доспеха и лука, все на месте. Натаниэль, впрочем, мог сбежать и налегке, без еды, без запаса одежды и даже без денег… Но он никогда бы не ушел, не прихватив с собой еще и письма Делайлы. Но письма остались лежать в верхнем ящике его стола.       Тут Амелл окончательно стало понятно, что что-то не так.       Ларридин, один из Стражей, бывший лесничий, предложил начать поиски с брусничной поляны между излучиной Хафтер и Тропой пилигримов — это было любимое место Ната для охоты на косуль. Его предположение оказалось верным, но… Там они нашли только доспехи, оружие и личные вещи.       Амелл смотрела, не веря своим глазам. Лук, колчан, стрелы, наплечная сумка, сапоги — все валяется на земле, все выброшено, словно ненужное. Натаниэль никогда не бросал так вещи. Потом доспех, который был снят будто наспех: наплечники в одной стороне, нагрудник в другой, перчатки вывернуты наизнанку, пара ремней порвались — он словно старался как можно быстрее раздеться. Нижняя рубашка разорвана от левого плеча до пояса. Исподнее — буквально в клочья.       Следов борьбы нет, как и следов кого-то другого. На нижней рубашке, на твердых кожистых листьях брусники, на сухой траве — темная жидкость, очень похожая на кровь, но совсем немного. Если Нат и был ранен, то легко.       — Мерриль, что скажешь?       Эльфийка подошла, поднесла руку к темным каплям. Прислушалась к себе. Моргнула, покачала головой.       — Да, это кровь Натаниэля. Единственное что могу сказать — присутствия демонов тут нет.       Что ж, Натаниэль не одержим. Уже что-то. А магия? Амелл прислушалась к собственным ощущениям. Есть ли колебания в Завесе? Разрывы? Мелкие духи, пробравшиеся в наш мир? Хоть что-то?       Ничего. Ничего необычного. Тишина. Все совершенно обыкновенно.       Она присела на корточки и взяла в руки лук. Легкое, упругое дерево, покрытое зеленоватым лаком с красивым радужным отливом; на обоих плечах, вплотную к рукояти, вырезан герб Хоу. Она сама когда-то нашла это оружие и подарила Натаниэлю, и помнила, как озарилось тогда его лицо — надеждой и тихим светом. Тогда они еще не были друзьями, только присматривались друг к другу, но в тот день он впервые заговорил с ней… иначе. Не так, как с командиром, а как с кем-то, кому можно довериться и доверять.       Натаниэль всегда был скрытен, и даже спустя годы Амелл не могла с уверенностью утверждать, что хорошо его знает. Но в одном она была уверена: Нат скорее бы умер, чем бросил лук деда.       Что-то было не так. Что-то было совсем не так.       Ларридин пошел по его следу и встревожился.       — Будто он бежал, не разбирая дороги, — сказал он.       Бежал от чего-то? Или куда-то? И зачем?       Увы, но след очень быстро пропал из-за нападавшей за ночь листвы. Пришлось идти цепочкой в том же направлении.       Они вышли на чей-то временный лагерь в трех милях к северу. Натаниэль, абсолютно обнаженный, лежал на боку, в левом глазу торчала стрела, глотка перерезана. Рядом, буквально в паре шагов, было еще два трупа — судя по потрепанным дешевым доспехам, наемники или бандиты. У обоих перегрызено горло; у одного руки до плеч в укусах и рваных ранах, у второго порвано лицо когтями.       — Волк, — мрачно сказал Ларридин. — Переярок или прибылый, не старше двух лет: все зубы на месте, все острые. Фунтов под шестьдесят, а то и больше. Одного мгновенно загрыз, второй пытался защититься, закрыться руками. Но почему он напал? Волки боятся огня и стараются держаться подальше от людей. Волчица еще, бывает, малых щенков защищает — это уж насмерть, я знаю… Но сейчас какие щенки? Осень же. Разве что сильно оголодавший был.       Выходило, что наемники убили Натаниэля, а их самих загрыз волк, напавший внезапно и сразу после убийства, поскольку стрелу из трупа вытащить не успели. Но как Натаниэль здесь оказался? Почему он скинул доспех и выбросил лук и стрелы? Куда и зачем бежал в лес, не разбирая дороги? Почему прибежал сюда? Зачем набросился на двух наемников, голый и безоружный?       Амелл почувствовала, что ее захлестывает паника, и сделала несколько глубоких вдохов. Она обязана разобраться. Думай, Солона, думай.       Она отдала приказ Ларридину обыскать лагерь и его окрестности. Сама она не обладала талантом следопыта и охотника, и по опыту знала, что в таких случаях лучше оставаться на месте и дать прочитать следы тем, кто умеет. Ларридин умел. Пусть выяснит, может, был кто-то еще? Тогда у них были бы свидетели.       Следующим делом надо было выяснить время смерти.       — Каллиас, когда они умерли?       Каллиас обучался в Круге на целителя, пока не сбежал оттуда. Занял место медика в Башне Бдения после побега Андерса, а заодно аптекаря, полевого хирурга, травника и алхимика. Он деловито надел специальные тонкие перчатки и защитную маску. Присел рядом с трупами. Заглянул им в глаза. Подергал руки и ноги. Осмотрел раны. Начал перечислять, отстраненно и сухо:       — Трупное окоченение сильно выражено, локтевой сустав приподнят, колени полусогнуты, трупные пятна стойкие, в третьей стадии… Смерть наступила как минимум двое суток назад. Скорее раньше.       Амелл посчитала в уме. Получается, что Натаниэль погиб либо в ту же ночь, как ушел, либо в течение следующего дня.       Мерриль не сообщила ничего нового. Демонического присутствия она по-прежнему не ощущала, насчет магического воздействия — проклятия или порчи — сказать затруднялась. Посмотрев на Натаниэля еще раз, расплакалась. Карвер подошел к ней, приобнял; в его глазах застыла растерянность, которая — Солона знала по себе — очень скоро сменится гневом и болью.       Обыск лагеря, впрочем, дал новые зацепки — и новые вопросы. По словам Ларридина, в лагере был и третий: судя по размеру ног, человек, тяжелого веса и высокого роста. Странно было то, что они не нашли орудия убийства. На одном из трупов был колчан со стрелами, но там были стрелы с белым оперением и коротким стержнем, а Натаниэль Хоу был убит стрелой с более длинным стержнем и пестрым оперением. Также не нашли кинжал или нож, которым ему перерезали горло. Оба наемника носили только мечи, а единственный в лагере нож использовался для готовки и был весь в застывшем жиру. Напрашивался простой вывод: Ната убили не эти двое, а тот исчезнувший третий.       Амелл захлестнула холодная ярость.       — Сможешь его проследить?       Ларридин ухмыльнулся своим тонким ртом, который обезображивал шрам на правой щеке, и без слов пошел выполнять приказ.       Каллиас подошел к Солоне, оглянулся по сторонам и, убедившись, что их никто не подслушивает, заговорил тихо:       — Я могу… у себя в лаборатории… изучить тело. Возможно, это даст новую информацию.       Вскрывать труп Ната?! Нет, нет! Солоне поплохело от одной мысли.       — Вскрытие не понадобится, — словно прочитав ее мысли, сказал маг. — Причина смерти и так ясна. Но я бы настаивал на внешнем осмотре и анализе крови.       Солона проглотила подступившую к горлу тошноту. Она старалась размышлять хладнокровно. Конечно, Нат заслуживает сожжения с почестями. Но, с другой стороны, им нужно узнать правду о его смерти. Да, они нашли Натаниэля, но загадка его исчезновения не вполне разрешилась. Что заставило Натаниэля обезуметь и сорвать с себя одежду? Что за страх гнал его в лес? Что за гнев заставил напасть безоружным? Если осмотр трупа поможет найти ответ на эти вопросы, игра стоит свеч.       — Хорошо, — тихо сказала она. — Но сделай все быстро.       Тело Натаниэля Хоу и двух безымянных наемников погрузили на носилки, и отряд пошел обратно в Башню Бдения. Только в этот момент Амелл, наконец, осознала, что Ната больше нет. «Надо сообщить Делайле», — подумала она и ощутила мерзкий холод, пробежавший по позвоночнику.       Она разберется со всем этим, Мор их всех подери.       К сожалению, Ларридину не удалось найти убийцу. Страж вернулся на следующий день, хмурый и злой, с синими кругами под глазами.       — След привел к реке Хафтер, Командор. Оттуда наш приятель уплыл на лодке.       Солона выругалась от бессилия и злости. Хафтер в этих краях ветвилась на многочисленные притоки, и не представлялось возможным проследить маршрут. Если он знал местность, то скорее всего поплыл на юг, к Денериму, а в Денериме найти его не представлялось возможным. Было бы у них хотя бы описание внешности, можно было бы попробовать... перерыть, в конце концов, весь город сверху донизу. Но они даже не знали, кого искать. Человек высокого роста, большой силы, без определенного рода занятий, прибывший три дня назад? Да таких сотни.       Если же он поплыл на юго-запад, в Чащобные Холмы, то, скорее всего, уже мертв, или, если ему дико повезло, то выбрался, и сейчас уже на границе с Хайевером.       — Если бы мы обнаружили лагерь хотя бы в тот же день, можно было бы оцепить местность, — продолжил Ларридин, еще более хмурый. — Но теперь у него три дня форы.       — Моровое отродье!!!       Это был один из тех редких моментов, когда Солона была почти готова пойти на все. Кровь Создателя, на все! Взывать к демонам, использовать магию крови, принести жертву, исполнить варварские ритуалы авваров, даже прибегнуть к помощи Тевинтера! Дыхание Создателя! Убийца Натаниэля где-то на свободе, и она не знает, где он!       Но наваждение, вызванное болью и яростью, быстро схлынуло. Нет. Натаниэль не хотел бы, чтобы за поиск его убийцы было заплачено такой ценой.       Она отпустила Ларридина и стала дожидаться отчета Каллиаса. Он действительно кое-что обнаружил.       По словам мага, Натаниэль Хоу был убит четыре дня назад, ночью, через два или три часа после того, как покинул Башню. Убит стрелой в глаз; глотка перерезана уже после смерти. На левой руке — след неглубокого укуса, зубы похожи на волчьи. Но самое главное — в крови остатки сильного яда, токсина или галлюциногена. Определить ядовитое вещество точно не представляется возможным из-за сильного разложения тела.       Амелл слушала, пытаясь сложить разрозненные куски в общую картину, ощущая, как в животе растет неприятное предчувствие. Яд… Видения и галлюцинации, действительно, объясняли бы внезапное безумие Ната. Но представить Натаниэля Хоу, по своей воле употребляющего галлюциноген, было совершенно невозможно. Значит, кто-то намеренно его отравил.       Она размышляла дальше. Яды действуют быстро, максимум в течение нескольких часов, значит, этот кто-то четыре дня назад находился в Башне или в его окрестностях. А быть может, находится тут до сих пор.       Чтобы выявить отравителя, придется действовать быстро, но очень осторожно. Она приказала Каллиасу пока помалкивать про яд, а тело Ната отдать сестре Церкви для кремации. О поминках она подумает позже.       Оставшись одна, Солона постаралась припомнить последний день Натаниэля. Кто и когда мог добавить яд? И во что? В обед и ужин он ел то же, что и другие Стражи. Эль ему наливала Фельзи, его пили еще и Огрен с Алистером. Зевран как-то рассказывал, что есть яды, которые вдыхают, но это тоже ерунда — распыленный в помещении, яд бы свалил их всех. Значит, все-таки еда или питье. Надо выяснить, когда он остался один или наедине с кем-то. Но… Но ведь Нат и сам неплохо разбирался в ядах, разве он не почувствовал бы подозрительный привкус? Кроме того, Хоу всегда был очень осторожен и никогда не стал бы пить даже очень хорошее вино, предложенное неизвестно кем. Напрашивался неприятный ответ: он знал отравителя и доверял ему.       Здесь у Солоны появилась какая-то слабая, еще не сформулированная толком догадка, но ее размышления прервал стук в дверь. Она знала этот стук — три раза, мягко, одними костяшками пальцев. Так стучал только Алистер. Он пришел сказать, что в Башню приехала Делайла.       Делайла была безутешна. Она сидела на стуле и рыдала в платок, слушая объяснения Амелл, которых было пока немного: случайная смерть, странные обстоятельства, ведем расследование. Сын Делайлы, Мика, стоял рядом с матерью и молчал, уставившись куда-то в пол.       Создатель свидетель, Амелл уже не раз приходилось сообщать о смерти ее подчиненных — Стражей или солдат гарнизона — их родственникам. Но она так и не научилась делать это должным образом. Страж-Командор, полагала она, должен объявлять о смерти или со спокойным достоинством, или с искренней сердечностью. Она не умела ни первого, ни второго.       Слава Андрасте, сердечность умел проявлять Алистер. Он всегда находил слова утешения и поддержки, именно те, что и были нужны; и сейчас Делайла, прислушиваясь к его мелодичному тихому голосу, кивала, а потом, наконец, затихла.       Амелл грызло чувство вины, злость, бессилие и боль потери одновременно. Дыхание Создателя! Если бы Натаниэль погиб на Глубинных тропах, в бою, исполняя свой долг! Боль была бы столь же сильной, но она могла бы утешаться тем, что это судьба каждого Стража, и его смерть была не напрасной. Но Натаниэль Хоу погиб не на Глубинных Тропах, а в семи милях от своего дома, отравленный, обезумевший, преданный кем-то на позорную смерть. И она даже не смогла выследить его убийцу. Какое утешение она могла предложить Делайле? Чем могла искупить свою вину?       Ничем. Никогда.       Единственное, что она могла — отдать памятные Натаниэлю вещи.       — Это лук твоего дяди, — сказала она Мике, передавая оружие. — Натаниэль пользовался им еще в годы юности, а до него им пользовался твой прадед, Падрик Хоу, а до него — твой дальний предок. Это старинное оружие, сделанное еще во время Священных походов. Я знаю, что ты стреляешь с шести лет. Уверена, твой дядя хотел бы, чтобы теперь его носил ты.       Мика посмотрел на нее глубокими серо-голубыми глазами, которые так напоминали глаза Ната, и взял подарок уверенной и крепкой рукой. Странно, но это даровало ей своеобразное утешение.       Когда Делайла и Мика ушли, Алистер тихо спросил ее, думала ли она уже о похоронах. Этот вопрос застал ее врасплох. Где похоронить прах Ната? Рядом с замковой капеллой, где хоронили умерших обитателей Башни Бдения? Или, может быть, в семейной усыпальнице Хоу? После Мора ее разграбили, как и остальное имущество замка, и там не было праха его отца, но все же — это усыпальница его рода. Надо будет позже посоветоваться с Делайлой… Но сначала - выявить отравителя. Кто и зачем подсыпал Нату яд? В том, что смерть Натаниэля была кем-то спланирована, Амелл уже не сомневалась. Она отвернулась к окну и почувствовала, что вот-вот расплачется. Алистер подошел сзади и обнял ее. Молча, крепко. Она вздохнула и на минуту позволила себе расслабиться в его надежных теплых руках.       И тут та самая догадка пронзила ее.       — Мне нужно посмотреть его сумку.       Две карты местности с пометками. Немного денег. Шерстяные носки. Запасные перчатки без пальцев для стрельбы. Два яблока, полбуханки ржаного хлеба, твердый сыр и недопитая бутылка медовухи.       Внутри Амелл что-то щелкнуло.       — Кто продал ему медовуху? Херрен говорил, что он купил ее у какого-то мальчишки?       Мальчишкой оказался Гор, сын Алана и Герды. Его родители держали скот и пасеку на небольшой ферме в двух часах пути от Башни. Хозяйство у них было небольшое, но все же иногда у них случались излишки, и Гор приходил в Башню поторговать. Мед, сыр, творог, иногда воск и шерсть. Торговал он уже года два, местные его знали.       Амелл приказала доставить мальчишку прямо к ней в кабинет. Сначала Гор отпирался, но, узнав, что Страж Натаниэль Хоу убит, побледнел и упал перед Амелл на колени.       — Это не я, клянусь! Медовуха не моя! Мне заплатила та красивая хасиндка, ну та, на которой Страж Хоу отказался жениться. Но она клялась Пророчицей Андрасте, что это приворотное зелье! Я бы… Я бы никогда… Я и подумать не мог, что… Мне нравился Страж Хоу… он… сделал для меня флейту…       Дальнейшие его слова потонули в рыданиях.       Хасиндка, значит. Картина начала складываться.       — Командор, — выговорил сквозь рыдания мальчик, — я… я заслуживаю наказания. Я… я готов. Любое ваше…       — Наказание, говоришь?       Амелл наклонилась к нему, заглянула в глаза и выговорила, подчеркивая каждое слово:       — Твое наказание, мальчик, в том, что ты причастен к смерти Серого Стража. И будешь жить с этим до конца своих дней.       В глазах Гора плеснулось отчаяние, и он снова разрыдался.       — Уходи, — сухо бросила она. — И прими совет: больше не появляйся в Башне. Сомневаюсь, что здесь хоть кто-то будет рад тебя видеть.       Гор тут же вскочил и сломя голову бросился из комнаты. Она тоже вышла и отдала приказ страже:       — Нужно найти семейство хасиндов в Амарантайне, они должны быть среди людей банна Лиддла. Снарядите двух, нет, лучше трех солдат порасторопнее, и пусть немедленно отправляются. Лошадей не жалеть! Мне нужна девушка! Чтобы завтра к утру она была здесь! Будет сопротивляться — скрутить, но привести ее живой, слышите? Она нужна мне живой!       Только бы она еще была на месте, взмолилась Солона Создателю, только бы ее привезли. И почему-то знала: привезут.