Добрый доктор

      Спарков назвали Старфлай, Рэдлайт и Силвервинг, хотя сам Нокаут пока звал их исключительно Серый, Красный и Шустрый. Все трое были живы и здоровы, несмотря на то, что на Шустром Старскрим отключился от усталости. Впрочем, последнего усилия хватило, чтоб вытолкнуть спарка на свет — и Нокаут, сунув пищащий комок в руки Мегатрону, занялся бессознательным сикером.       К счастью, спарки были мелкими и носитель не получил никаких повреждений за исключением практически израсходованного заряда. Стазис сикера благополучно перешел в оффлайн, Нокаут еще раз просканировал его корпус, чтобы удостовериться, что он действительно не повредился, и обернулся к лидеру, который, кажется, даже дышать боялся, держа в сложенных лодочкой ладонях крошечное существо. Скайварп и Тандеркракер со своими спарками в руках выглядели гораздо увереннее.       — Он не развалится, если ты пошевелишься, — со вздохом сказал врач, закатывая оптику.       Мегатрон вздрогнул и перевёл на него ошарашенную оптику, словно испуганный самим предположением.       — Я...       Ещё раз мученически вздохнув, Нокаут подошёл к лидеру, уверенно поправляя положение его рук, чтобы тот не выглядел как замёрзшая статуя.       — Сейчас я проверю их состояние и можно будет оставить их рядом со Старскримом, — пояснил он, сбрасывая настройки сканера и прикидывая, что на таких мелких мехов хватит и выкатного столика для инструментов. Нужно будет только немного его ограничить, чтобы мелочь не скатилась и не уползла раньше времени.       — С ними... точно всё в порядке? Почему они... такие маленькие? И тихие?       — Маленькие, потому, что природа хоть как-то позаботилась — не предназначены сикеры для такого количества спарков. А тихие — потому, что не органика, которая почем зря орет. Проголодаются или плохо им станет — начнут пищать, а пока без сканера видно, что у них все хорошо.       Спарки возились и любопытно крутили круглыми головами. Бледные оптики слабо мерцали — будут они, скорее всего, синего цвета, как у создателей, да и по виду — типичные сикеры, мелкие и хрупкие. Впрочем, это обманчивое впечатление — меха, способные преодолевать перегрузки выхода в космос, по прочности сравнимы с шахтерскими моделями, способными выдерживать давление тысяч тонн металла и камня.       Это Нокаут и объяснял, сооружая из передвижного столика передвижную корзинку. Прямо сейчас, конечно, было бы лучше уложить мелочь ближе к Старскриму, но сикер нуждался в отдыхе, которого спарки ему не дадут. Пусть пока Мегатрон с ними возится, учится кормить, чистить и развлекать. Впрочем, сначала оцепеневшему вождю следует налить успокоительного… да и самому хлебнуть. Что-то руки дрожать начинают — должно быть, отходняк догнал. Толковый медик должен уметь откладывать эмоции на потом. А по поводу данной нестандартной ситуации Нокаут все же сильно волновался — особенно, в последние дни, когда нагрузка на Искру сикера-носителя триады возросла в тройном размере…       Истерический звон на внутренней частоте вырвал его из рассеянных размышлений.       «Нокаут! — в голосе Саундвейва звучала паника. — Тут с Рикошетом что-то не так!»       Чуть не подскочив от неожиданности, медик замер, успев вообразить какие-то ужасы типа самоликвидации, но телепат сбросил ему кадр — на нем автобот всего лишь сидел, забившись в угол и выставив перед собой какую-то самодельную заточку.       «В чем дело?» — немного успокоившись, переспросил Нокаут.       «Не знаю… — в голосе Саундвейва звучала искренняя растерянность. — Я… ох, наверное, это я виноват. Понимаешь, я хотел выяснить, что с ним, почему он так себя ведет… телепатией. Подумал: я так долго обладаю этими способностями, и почти их не развиваю, а ведь если бы я учился, я, может быть, смог бы принести больше пользы товарищам, смог бы помочь… — зачастил телепат. — И вот, я хотел только посмотреть, и кажется, напугал его».       «Он не пытался напасть?» — уточнил медик, осторожно отстраняя взволнованного Мегатрона.       «Нет. В том-то и дело... он... он просто испугался и теперь... вот».       В голосе телепата звучали вина и раскаяние. Хорошо, конечно, что связист взялся за освоение своих сил, но похоже, первый опыт не задался. Как бы Саунд сам в какой угол не забился, разуверившись в себе ещё больше.       «Ясно», — Нокаут тяжело вздохнул и уверенно развернулся к выходу, твёрдым шагом направившись к проблемному пациенту. — «Сейчас приду. Не пытайся его успокоить, просто не приближайся и наблюдай».       «Понял».       За Рикошета он почти не переживал — даже после погашения излучателя местный Саундвейв не стал бы тем… Саундвейвом. Равнодушным к мучениям врагов не менее, чем лишенный эмоций Шоквейв. Возможно, автобот почувствовал лёгкое прощупывание процессора и испугался, что его собираются взламывать, но телепат наверняка был предельно осторожен.       За спиной что-то успокаивающе забубнил Тандеркракер, и дверь закрылась, отрезав отсек.       Коридоры новой базы были достаточно широки — так что, Нокаут трансформировался и покатил к медблоку в альтформе. Пусть Рикошет не бросался и не выглядел поврежденным, все равно стоило поспешить — мало ли, что там замкнет в процессоре у автобота. Приступ паники — если он правильно определил, что означает поза вкупе с мерцанием линз и выражением фейсплейта — вполне мог вызвать замыкание, а чистить и перепаивать тонкую проводку шлема не то дело, которым он бы хотел заняться сразу после искрения у Старскрима.       Саундвейв встретил его у двери.       «Он, кажется, немного успокоился, когда я отошел», — почему-то по связи объяснил телепат. — «И я решил вообще уйти, чтоб не пугать. Смотри», — и он продемонстрировал Нокауту датапад с выведенным на экран изображением с камеры наблюдения. На нем автобот сидел в углу, скрутившись и прижав к себе заточку. Потускневшие оптики отрешенно смотрели куда-то в пустоту.       Интересно, что его так напугало?       «Ладно. Открывай,» — ответил Нокаут, так же, как и телепат, по внутренней связи. Может быть диверсанта пугают громкие звуки? В таком состоянии он ничем не отличается от дикого зверя, значит и поступать стоит соответственно.       Отчего вдруг вспомнился Брейкдаун, как-то рассказавший о знакомстве с парой диких турболис в совсем еще раннем спаркстве. Те приходили к мусорке на окраине города, в котором жил будущий ассистент. Брейк любил вспоминать, как они — звери и молодой рабочий с местного перерабатывающего завода, сидели друг напротив друга в редкие часы отдыха.       «...без движения, а не то они разбегались...»       Дверь зашипела, отходя в сторону и прерывая воспоминание. Ну, что ж, философски подумал хирург, напарник часто оказывался прав в таких вещах. Попробуем и тут.       Стоило шагнуть в помещение, как линзы автобота вспыхнули почти форсажным режимом, настороженно выслеживая каждое движение. Кулак с зажатой в нем заточкой скрипнул, судорожно сжимаемый в безотчётном жесте, но Рикошет по какой-то причине не направил его на Нокаута, только вжался спиной в угол еще плотнее.       Ни дать, ни взять — дикий зверь. Двигаться рядом с таким приходится плавно и медленно, как в среде повышенной плотности.       Медик демонстративно поднял раскрытые ладони, надеясь, что коротнувший процессор автобота осознает мирные намерения.       — Ну? — тихо спросил он. — Что ты тут устроил? Тебя никто не трогает.       При звуке голоса Рикошет отчетливо дернулся, линзы снова мигнули. Казалось, автобот плохо осознавал реальность — но что он видел вместо нее?       «Саундвейв! — позвал Нокаут по связи. — Ты успел хоть что-то понять в его голове?»       «Очень мало, — откликнулся телепат. — Картинка мутная и несфокусированная, будто линзы не настроены, кроме того, почти нет света. Только громадные темные силуэты, красная оптика, боль и страх. Связных мыслей просто нет — причем, мне кажется, что он просто… не может осознать происходящее. Я опознал некоторые силуэты — Рэтчет, Айронхайд, Элита и Арси. Он не думает о них, как о личностях. Просто… ощущения — они приходят и начинается боль».       «Саундвейв, — медик вздохнул. — На что ты пытаешься намекнуть — что его с самого создания мучили и доводили до безумия? Если так — то я не удивлен».       «Нокаут… но это же просто бессмысленно! Я даже не говорю про «жестоко»…       «А что ты хотел? Это же автоботы, — он поморщился, вспомнив некоторые особо звучные перлы Оптимуса-из-прошлого, хорошо подходящие к нынешней ситуации. — Не стоит ждать от «Зла» какой-либо осмысленности — оно Зло, поэтому творит зло просто так, из злобности натуры. Подумай лучше, как теперь его успокоить».       Самому Нокауту, как на зло, в голову ничего не приходило. За всю войну он каких только пациентов не видел, случались и апатия, и истерики, и ярость, и просто слепая агрессия, направленная на всё и вся вокруг. Приводить таких пациентов в сознание приходилось пощёчинами, электрошоком и блокираторами, редко, когда под рукой оказывались нужные седативные...       Сейчас они имелись, но вряд ли Рикошет позволит их к себе применить. И стоит ли — не будет ли хуже? Картина-то нетипичная…       Да и Брейка, что скрутит буйного пациента, нет.       «Попробуй с ним поговорить. И сядь, что ли… ему не нравится, когда над ним нависают», — предложил Саундвейв. — «Похоже, он не опознает тебя, как одного из мучителей, просто боится, считая, что все новое и незнакомое несет угрозу.»       «Потрясающе», — выдохнул врач. Работать психологом он не любил, впрочем, выбора особого и не было, автобот продолжал следить за ним настороженными глазами, всем видом давая понять, что вот только дайте повод.       Продолжая держать руки на виду, Нокаут медленно опустился на пол, осторожно присаживаясь напротив.       — Не бойся. Никто не собирается причинять тебе боль.       Рикошет оскалился, но десептикон понимал: это не угроза. Это просто страх.       И похоже это будет долго…