Новая жизнь — новые возможности.

Взгляд со стороны Местоположение не установлено       Крик женщины прервался, стоило одной их голов цербера вгрызться в нежную шею. В пасть полилась горячая кровь, и пока одна голова насыщалась любимым лакомством, две других вгрызлись то в ногу, то бок и оторвали части от основного тела. Мифическое создание довольно зарычало и подало голос. Под ноги прилетела небольшая граната, что разорвала трёхголовую псину на части, однако безнаказанным человек не ушёл: стая таких же вечно голодных собак набросилась на человека. Солдат начал отстреливаться от них, но подошедший сзади цербер прервал стрельбу. Зубы впились в мясо, вырывая из мужчины крик, но и тот оборвался, как только вся остальная стая накинулась на жертву. И пока собаки трапезничали, один из них поднял головы вверх, заметив, как на них неожиданно упала тень. Мифическое существо отбежало от падающего самолёта, не предупредив свою стаю об опасности, и на неё упал воздушный транспорт, отбросив отбежавшего зверя волной воздуха, отчего тот налетел на железный прут. Чёрная кровь оросила прут, но железка не убила пса, так как не затронула ни одну из голов. Собака брыкалась, пыталась слезть с “ловушки”, но у неё всё не получалось. Над ней пролетели чёрные грифоны, что с криком нападали на людские машины, разбивали, приводили в негодность. Своим острым взором они осматривали землю: не только огромные орды прислужников Пустоты, но и бесчисленные полчища почитателей веры в бесконечную тьму выступали на стороне Всадников Пустоты. Им не было конца и поэтому напоминали цунами, что вводит в животный ужас ещё не столкнувшихся с его мощью людей и мгновенную смерть после. Люди могли только совершать тщетные попытки остановить кровожадность Пустоты, лишь бы мирные жители успели эвакуироваться. Но вот вопрос: куда? Армия Всадников настолько многочисленна, что без труда наступает со всех материков. Несколько раз было приведено оружие массового уничтожения, но каждый раз бомбы либо сбивались, либо поглощались чёрной жижей именуемой Пустой желчью. Даже если бы одна из бомб достигла цели и уничтожила одну из армий захватчиков, времени на передышку не было бы, так как с других сторон нападали точно такие же армии, только под предводительством других командиров. Пустота поглотит Землю, это лишь вопрос времени.       На горизонте показалось подкрепление для людей, в виде нескольких дивизий, хотя все понимали, что это подкрепление ― мясо для противника. Подошедшие люди даже не успели вступить в бой, как их обуял необъяснимый страх. Страх этот шёл не от вида на полчища врага, а откуда-то из него. Что-то заставляло отключить разум и бежать или сдаться на милость противнику. И чем ближе подходили силы людей, тем сложнее было противиться страху. Взрывы, рокот, крики ― ничего так не пугало, как это нечто. Штаб давно получил об этой известие и предпринял попытку найти и уничтожить это существо или этот объект.       Залп орудий нового поколения ненадолго остановил наступление тварей Пустоты. Увидев, как их братья и сёстры были убиты, это их раззадорило пуще прежнего. И вот, они готовы продолжить нападение, как неведомая сила остановила их. Люди решили не терять время даром и отступили подальше от противника, по пути обстреливая ближайших, но даже это не заставило тварей пошевелиться. Истребители и бомбардировщики заметили, как Пустая желчь зачем-то поглощает выведенные из строя танки и самолёты. Как только они это делали, они деформировались, приобретали твёрдую форму и в какой-то момент стали походить на поглощённый танк или самолёт. Одна желчь даже поглотила вместе с танком своего собрата ― арахноида, чтобы после придаться форме гибрида паука и танка: вместо колёс были восемь ног паука, а за место туловища ― башня танка. Первые, пробные выстрелы. Пусть и не было попаданий из-за того, что человек отошёл слишком далеко для попадания. И как только выстрелы были сделаны, армия пошла в атаку, клацая зубами и клювами, громко гогоча, съедая попадающиеся под ноги людские тела. Страх снова охватил людские сердца.       Отряд истребителей в это время пролетала над полем боя, выше чёрных туч, лишь бы враг не заметил. По середине строения летел бомбардировщик, оснащённый водородной бомбой, что должна уничтожить всю армию противника. Да вот только лететь прямо к цели мешала непогода и страх, перерастающий в ужас. Что, если не сработает? Что тогда будет с человечеством?Эти вопросы задавали себе как лётчики, так и пехотинцы с танкистами, идя на смерть, и раз за разом мысли омрачались возможной неудачей. Ещё бы: у пришельцев есть защита как от атак с воздуха, так и с земли. Хоть у них и нет таких технологий, как у людей, противник грамотно возмещает количеством и странной силой, гордо называющей себя магией. По крайней мере, по-другому нетипичные для землян вспышки и стихийные бедствия они объяснить не могли.       Необычного цвета молния блеснула в небе. На поле брани приближалась страшная буря, она обязательно сметёт сопротивление, словно ветер, уносит опавшие листья. Компасные стрелки крутились, и чем ближе подлетали самолёты к буре, тем быстрее они крутились, а фиолетовые молнии всё чаще появлялись, от чего глаза начали болеть у всех лётчиков. И всё же, они вошли в тучу.       Ничего дальше лобового стекла видно не было ― на зрение полагаться бессмысленно, остаётся только слух. Но тьма вокруг, казалось, создавала вакуум, так что ничему, кроме показывающихся силуэтов после очередной вспышки доверять не приходилось. Так бы и продолжалось, если бы одна из молний не ударила в самолёт, тем самым подорвав его, а его дымящиеся останки с рёвом упали в орду тварей Пустоты. Никто из людей и служителей не мог не заметить этого. И каждый среагировал по-разному: один из вестников Пустоты отправил свои воздушные силы к облакам, а лётчики на истребителях устремились вниз, чтобы перехватить грифонов и ламассу и отвлечь на себя внимание.       Грифоны почти было достигли нижнего слоя облаков, как их тут же перестреляли. Вырвавшись из тучи, лётчики начали устраивать диверсию в рядах противника. Но что-то странное произошло, стоило им только прицелиться по одним существам: в голову забрался необъяснимый ужас, столь огромный и необъяснимый, от которого все без исключения лётчики схватились за свои сердца. То, что мерещилось перед глазами, было настолько ужасным, что солдаты забывали, где они находятся, чем и платили жизнью. Пусть и атака лётчиков захлестнулась, вестник не считал это концом вылазки: слишком уж бессмысленна была атака. Ламассу быстро поняли пожелание господина и устремились в небо.       Как только создания пересекли нижнюю часть облаков, они разделились для поиска оставшихся людских машин. А буря и не думала стихать: молнии сверкали в беспокойной ночи, оставляя после себя трупный запах и могильный холод. Цепкий взгляд падших созданий цеплялся за каждое движение туч и за каждый силуэт, промелькнувший в очередной вспышке, а уши вслушивались в прерываемую тишину.       Раскат грома. Начался дождь. Фиолетовые капли падали на землю, пачкая крылья хищников. Крылья от этого стали тяжелее, глаза начало щипать, а полёт стал пыткой, однако ни одно из созданий не могло опуститься вниз ― на то воля господина. Но, вот, чуть ниже облаков существа услышали звук снижающегося самолёта. Душераздирающий крик раздался в кромешной темноте туч прежде чем ламассу отправились в погоню. Все до одного вылетели в пике за большим самолётом. Цель у беспилотника была одна: упасть вместе с грузом на командующего этими ордами. Сам же командующий с ленцой посмотрел в небо, стоило ему услышать крик порабощённых. Из-под капюшона блеснули тоскливые чёрные глаза, лицо бледное, как мел, лишённое способности сопереживать расслабилось. На губах появилась полуулыбка. Всадник раскинул тонкие руки в перчатках и запрокинул голову назад. Чёрные капли скатывались по усеянному чёрными волдырями лицу, делали липкими жирные волосы. Твари Пустоты не поняли жест хозяина, приблизились к нему, чтобы защитить, и продолжали преследовать.       Ядерный взрыв. Огромное радиоактивное облако с пылью поднялось на столбе пыли, сметая всех на своём пути. Прислужники и почитатели в ужасе подняли крик и вой, и так нестройные ряды превратились в огромную кучу дрожащих существ. Радиоактивная волна отбрасывала и превращала в пепел всех, кто только попадал на её пути. Этот удар был неожиданностью для всей армии вестников: все были уверены в нерушимость своих рядов как с земли, так и с воздуха. Легионы были сметены одним ударом...       Люди вышли из своих укрытий: кто из танка, кто из окопов, кто из-за камней. Ядерный гриб ещё долго огнём стоял вдалеке, стоял символом окончания непродолжительной, но кровавой и самой страшной из войн. На радостях, люди закричали «Ура!» и побросали оружия. Начали обниматься, плакать, сообщать штабу об успешном окончании миссии. Их даже не заботила не прекратившаяся после удара буря, не заботило, что есть ещё пять армий, проходящих по землям людей. Даже мерзкий запах горелой плоти не мог прервать ликование наивных солдат.       Немолодой главнокомандующий забрался на танк спиной к полю брани и призвал к тишине. Солдаты не сразу, но послушались главного. На их лицах застыла искренние улыбки, а в уголках глаз остались капельки капельки счастливых слёз.       — Сегодня мы победили, — торжественно произнёс главнокомандующий, но после его голос стал более мрачнее: — однако это — не окончательная победа. Есть ещё пять таких же армий, таких же демонов, что опустошают нашу планету и убивают ваших сородичей. — с солдат вмиг пропали счастливые взгляды, уступив место отчаянию. Главнокомандующий заметил это, но продолжил: — Как бы то ни было, это победа — знак, что человечество не будет спокойно сидеть под землёй и ждать, пока его не перебьют! Знак, что с людьми нужно считаться! Мы перебьём пришельцев, заставим их испытать ту же боль, что испытывали мы!       — Да! — поддержали солдаты командира.       — Мы покажем демонам, насколько сильны мы в единстве!       — Да!       — Хоть их и больше, мы сильнее!       — Да!       — Готовы ли вы и дальше сражаться против бесчисленных орд ради ваших семей?!       — ДА!!!       Солдаты подняли своё оружие вверх и стали славить главнокомандующего и свои страны. Командир вместе с ними поднял кулак и поддержал совместный гомон. Но что-то толкнуло его в спину, и он сорвался с башни танка вниз. Хруст его старых позвонков раздался в шее, и мир перед командиром померк.       Гомон неожиданно прервался. На танке теперь, вместо командира, стоял бледный человек в балахоне. Как он там оказался никто не знал. Он как будто появился из воздуха. Но то, что это был один из прислужников Пустоты — никто не сомневался. Но как? Как он смог пережить ядерный удар?       Фигура провела пальцами по перчатке, собирая пыль и землю, чтобы затем презрительно отбросить. Чёрные омуты обвели скучающим взглядом столпившихся наивных людей. Медленным движением руки он отбросил почерневший от крови прислужников капюшон. Движения были столь неспешными, столь изящными, что невольно перед глазами солдат появился не пришелец, а какой-то аристократ Викторианской эпохи. Лишь чёрные волдыри, жирные волосы да кровь портили образ человека голубой крови. А полностью чёрные глаза придавали образу только дополнительный шарм некой таинственности и скрытой мудрости.       Однако недолго длилось наваждение: один из солдат встряхнул головой и навёл автомат на пришельца. Вестник заметил это и с его уст слетела одна фраза:       — На колени. — басистый голос пронёсся над полем, а вместе с ним, волна необъяснимого страха. Страх был настолько сильным, что сердце сжалось, ноги подкосились, а на лбу появилась испарина. Все, без исключения, повиновались приказу, упали на колени, как громом поражённые. — Убив меня, вы бы, действительно, не закончили войну, а только повысили количество жертв. Моя армия — не люди, боевой дух для них не имеет никакого значения. Неважно, кого ты убил: обычного цербера или одного из вестников, раззадоришь остальных пуще прежнего. — Вестник выдержал небольшую паузу, за которую обвёл взглядом людей, словно судья решает судьбу обвиняемого. — Мне не хотелось нападать на вас, как и на тысячи других вселенных, но не поверни я в вашу сторону, в моих рядах начался ещё больший хаос, поэтому прошу прощения.       Всадник приложил руку к ключице и поклонился. А в глазах всё та же грусть. Пока до его ушей не дошёл звук упавшего тела. Вестник краем глаза заметил, как один из солдат упал на землю, а его товарищ, подбежал к нему и начал трясти за плечи. Но страх был настолько силён для неподготовленного сердца, что жизнь покинула его тело.       Служитель Пустоты встал в полный рост и спрыгнул с башни. Металлические сапоги с остриём на носке встретились с сухой землёй. «Страх,» — сорвалось с губ первого вестника, от чего люди сильнее сжались от необъяснимого ужаса, завладевшего разумами. Человек, что бросился на помощь товарищу, медленно начал поворачивать голову назад. Сузившиеся зрачки встретились с пришельцем. Тот махнул рукой, призывая убраться с его пути; солдат повиновался, не в силах противостоять приказу. Вестник сел на колени перед бездыханным телом и провёл пальцами по грязной щеке человека. В глазах показался странный блеск, что тут же потух в озёрах тоски.       Медленно поднялся, встряхнув с балахона мелкие камешки. Вновь чёрные омуты обвели дрожащих и беспомощных людей. В них было столько страха, что одними ими можно было питаться несколько лет. Лишь сейчас он вспомнил, как тяжело обуздать эмоции.       ― В каждом из вас, прямо-таки, кладезь страхов, ― неспешной походкой первый вестник прошёлся между неровными рядами солдат. ― кто-то боится насекомых… ― один солдат посмотрел на свои дрожащие руки, потом по сторонам и закричал, упав на землю. Он барахтался по земле, словно пытался скинуть с себя нечто пугающее. Между тем, всадник продолжил: ― кто-то клаустрофоб… ― вокруг солдат создались иллюзии металлических стен, но столь настоящих на вид, что мозг воспринимает всё взаправду. ― а у некоторых довольно… специфические страхи. ― первый вестник сел напротив очередного трясущегося солдата, сохранив бесстрастное лицо. Солдат заметил это и долгое время не мог поднял взгляд, пока всадник не помог ему: железной хваткой вцепился в короткие волосы и приблизил к себе. Дыхание участилось, глаза, казалось, вот-вот вылетят из орбит, а изо рта вышел крик ужаса. Солдат пытался вырвать из хватки пришельца, но тот держал его крепко, заставляя мучиться.       Когда вестнику это надоело, он сбросил с жертвы способность и оттолкнул её. Солдат ещё долго приходил себя от шока, а пока, вестник проходил через ряды.       ― Не поймите меня неправильно, я могу убить всех вас одним щелчком, ― в подтверждении своих слов, всадник щёлкнул пальцами, а в голове каждого предстали потаённые страхи. Глаза наполнились иллюзиями, и поле наполнила какофония криков. Но продлилось это недолго: через пару секунд действие магии пришельца исчезло. ― однако мне это совсем не нужно. Скажите мне: неужели вы думали, что своим оружием способны окончательно уничтожить мою армию? ― все замолчали, особо смелые посмотрели удивлённо на вестника. ― Мне ничего не стоит поднять мои легионы, ведь предводители, как правило, самые могущественные.       «Всё было напрасно? Предводитель? Поднимет легионы?» ― вопросы сыпались на головы смертных. Но больше всего их волновал последний вопрос: ― «Как? От его тварей остались лишь горстки пепла. Невозможно».       ― Вы лишь оттянули неизбежное, ― продолжил наводить отчаяние первый вестник. ― мои орды продолжат сеять хаос на ваших землях. Их будет столько же, сколько и было при начале вторжения. Отдав мне треть всех жителей Земли, вы смогли бы сохранить вашу цивилизацию. Всё равно страдаете от перенаселения.       «Не понимаю… Если это… существо может воскресить свою армию, то почему до сих пор это не сделал? Он… блефует?»       Щелчок. Танк, на котором некогда стояли главнокомандующий и первый вестник, грузно упал на бок. Пустая желчь поглотила весь танк и преобразилась в него. Следом за ней кинулись бесчисленные орды из церберов, пауков, грифонов, ламассу, огромных змеев, ворон, гигантских насекомых. Но все они проходили мимо людей, огибая их, словно вода скалу. Можно было бы счесть это за очередную иллюзию, если бы цербер случайно не задел одного из солдат и не опрокинул бы его на землю. Все признали, что это реальность. Все признали и забоялись силы первого вестника Пустоты.       ― Благодарю за сотрудничество, ― всё таким же обречённым голосом поблагодарил присутствующих всадник, но никто этого не заметил. Он снял с левой руки перчатку, обнажил фиолетовые кости руки и выставил вперёд. С поля, полного пепла и чёрной крови, начали подниматься убитые зарядом водородной бомбы. По каждой капле разлитой крови, по каждой разбросанной косточке, по горсткам пепла восставали легионы Пустоты.       Потребовалось каких-то три минуты, чтобы поднять всю армию, после чего, вестник развеял очередную иллюзию, чтобы показать людям плоды их же трудов. Те, как только увидели в нескольких метрах живых пришельцев, а не бегущих через них иллюзии, попытались отползти от скалящихся легионов. Но двое, самых дальних солдата, наткнулись на чьи-то толстые мохнатые ноги. Осторожно солдаты поднял головы и встретились взглядом с кровожадными глазами грифонов.       ― Почему так произошло? ― процитировал мысли одного из солдат вестник. ― Открою вам секрет: я только направил ваши страхи в нужное мне русло. Всю остальную работу сделали вы.       Твари Пустоты набросились на оставшихся в живых людей под их просьбы пощадить и крики после. Пока первые ряды насыщались сладким мясом, остальные побежали вперёд, в надежде отхватить и себе что-нибудь. Первый вестник осмотрел поднятые им орды и заметил, как одна из тварей принюхивается к мёртвому солдату. Тому самому, кто умер от сердечного приступа. Чёрные когти намеревались оторвать кусочек от целого тела, как в голову твари заполз липкий страх. Длинные кисти схватились за голову, и существо принюхалось и почувствовало запах хозяина. Тот начал подходить к телу, а сгорбленное существо с огромным вырезом на животе спешно отошло от мертвеца, почтительно склонившись перед господином. Всадник сел возле тела солдата. Короткие пальцы на одной и длинные на другой руке одновременно хрустнули, прежде чем фиолетовая рука накрыла лицо мертвеца, а обычная обхватила локоть изменённой руки. Под фиолетовой кистью разошёлся чёрный туман, что впитывался в кожу солдата, делая его всё темнее и темнее. Первый вестник прикрыл глаза, губы его то открывались, то закрывались, что-то шептали. Кожа стала изменяться не только на лице: волнами чёрный цвет опускался к шее, чтобы оттуда опуститься ещё ниже, вытеснить былой цвет, поглотить его.       Как только тело с головы до пят стало чёрным, глава всадников отпустил лицо будущего всадника. С фиолетовой руки упало несколько чёрных капель прежде чем её накрыли перчаткой. Первый вестник ожидал. Минута. Две. Три. Пока солдат не открыл фиолетовые глаза и харкнул чуть потемневшей кровью. Некогда человек перевернулся, и его стало рвать желчью и тем немногим, чем он успел поесть перед боем. Из ушей, носа и глаз выливалась литрами красная кровь, вытесняемая новой чёрной.       Первый вестник видел эту картину не первый раз, от того ему не было мерзко. Любое существо, проходящее «Насыщение», прежде чем получить силу, должно пройти через эту боль, вытеснить из себя всё то, что было до этого момента, чтобы принять себя нового, лучшего. Но не каждое существо выживает после этого, ― и зачастую люди в их числе. Слишком хрупок организм и слишком слаба психика. Мозг может начать вспоминать события до процесса принятия силы Пустоты, и от них некогда человек превратиться в овощ, который главе всадников не нужен. Но бывают некоторые субъекты, которые могут пройти это испытание, этот солдат ― один из них.       ― Ты! ― первый вестник указал на до сих пор склоняющееся существо без глаз и рта. Существо поднялось и склонило голову на бок. ― Отведи своего собрата в Крепость Безмолвия, мне не нужны лишние потери от четырнадцатого вестника. Поспеши, иначе станешь его обедом…       Тварь несколько раз поклонилась, взяла в руки пока слабое тело и побежало в обратную от легионов сторону. Вслед за ним побежали церберы по повелению господина. «Колесо вращается и его не остановить,» ― сказал вслед убегающим первый вестник.       Первый вестник повернулся именно в тот момент, когда начались раздаваться взрывы из-под земли, поднимая легионы в воздух. Взрывы сломали первые ряды и подняли запах мертвечины и пороха. Несколько боевых снарядов начало падение прямо на господина, но те не смогли и царапины оставить на нём, только затмили поднявшейся пылью глаза и разорвали рядом бежавших тварей на части. Всадник вздохнул и протёр глаза. Взор поднялся на небольшой холм, на котором стоял в белом плаще и такого же цвета луком. Голубые глаза вглядывались в фигуру первого вестника, просчитывая его слабости, в то время, как всадник, искал в нём страхи. Но он не нашёл их, скинув на то, что перед ним стоит псих. Серьёзно, кто будет в здравом уме лезть на такую армию с одним луком? Но, вестнику не хотелось в этом разбираться, поэтому послал летающих тварей разобраться с противником. Те с боевым криком накинулись на врага, на что тот лишь цокнул языком и достал из колчана толстую стрелу. Тетива натянулась, а противник незаметно для мифических созданий передвинул рычажок на стреле на другое место. Тихий вздох сорвался с уст не-человека, прежде чем его рука не отпустила оперение металлической стрелы. Свист стрелы был последним, что услышали атакующие: стоило толстой стреле пройти сквозь голову ближайшего грифона, как её разорвало на десять равных кусков, большая часть из которых задела других жертв. Но не одним разрывом стрела смогла удивить: части некогда одной стрелы налетели на других противников, тем самым оставив на них смертельные раны, после чего, уже их самих разорвало на более мелкие кусочки. Осколки застревали в шкурах и перьях тварей Пустоты, те падали на землю с предсмертным хрипом.       «Значит, внешний вид — всего лишь прикрытие?» — пронеслось в голове первого вестника, пока волна горячего воздуха обдувала его и рядом стоящих существ.       Лучник осмотрел падшие тела и уставился на командующего этими существами. Белоснежный плащ слетел с плеч воина. На таких же белоснежных одеждах, отражающих даже самый слабый свет, повсюду были прикреплены ремешки с огнестрельным, холодным оружием и несколько новых, ранее не виданных, гранат и мин.       Всадник поднял сжатый кулак вверх — все твари замолчали. Лишь два стража Пустоты подошли к господину и аккуратно сняли балахон. Чёрная сталь обнажилась на груди, спине, рукавах кофты и штанах. И первый шаг был за вестником. Чёрные омуты приковались к уже алым глазам. Владелец сменяющих цвет глаз стал спускаться с холма навстречу противнику. Шаг за шагом они преодолевали расстояние между ними, пока не оказались в семи шагах друг от друга.       Буря добралась до места противостояния. Молния блеснула над головами двух нелюдей, предвещая скорый дождь. Незамедлительно первые капли упали на неровную землю, пачкая прекрасные одежды обоих. Но их не волновал внешний вид — их волновал лишь противник, с которым они стоят напротив. Всадник не нашёл страхов внутри противника, ровно также, как и лучник не нашёл слабостей в вестнике. Но у каждого было своё преимущество: могущество первого было настолько велико, что он мог пользоваться страхами людей, находящихся далеко от этого поля; у второго же не было сверхъестественной силы, но был интеллект, сила которого возбудила бы зависть в душе любого человека, как живого, так и мёртвого. Нелюдь против нелюди. Но сила против разума. Бесчеловечность против бесчеловечности. Но желание против долга. Магия и технологии. Чёрный и синий. Древнее и современное.       Раскат грома предзнаменовал начало схватки. Вестник превратился в виданное только одному человеку гигантское чудище с длинной шеей, как тело кобры, клыкастой пастью, как у акулы, с несколькими глазами, как у тарантула, толстым телом, покрытым иглами ежа, шестью лапами, на каждом пальце у которых были когти, подобные копьям. Крик вестника разразился над полем, когда из тела вылезли десятки голодных голов, часть из которых выдохнуло пламя, а остальные полетели вперёд. Но за это время лучник успел вытянуть из колчана стрелу с жёлтым оперением и прицелиться в выросшего противника. Как только противник атаковал, лучник произнёс:       — Начнём! — стрела слетела с рукояти, а песок рассыпался.       — Надеюсь, конфуз был понятен, мой птицекрылый соратник, — пролепетал четвёртый вестник.       Тихо промолчал. Он не хотел признавать своё поражение также, как и факт того, что ненавистный ему Метаморф спас его от смерти. И почему его не предупредили о таком опасном противнике? Настолько опасным и безрассудным, что бросил вызов самому господину! Но существо выжило, значит, поступок его был вовсе не безрассудным, а, наоборот, обдуманным и взвешенным. Это оставляет много вопросов вокруг этого Дэниела, столько же, сколько песчинок на земле, собирающихся в руки четвёртого вестника.       Пятый вестник взмахнул крыльями и приземлился на свою платформу. Знак позади вестника сверкнул фиолетовым светом, разогнав тьму вокруг платформы. Поверхность чуть опустилась, от чего от знака в виде крыльев устремились такого же цвета линии в центр зала. Их переливание напоминало реку, что прорвала некрепкую плотину и стала заливать пустое пространство. Они столкнулись с нарисованным внешним обручем, залив его своим цветом, а круг, находящийся в ещё трёх поменьше обручах, стал чуть темнее. Так, он обозначил, что явился на собрание.       Четвёртый вестник решил не отступать от своего товарища, находящегося ниже по рангу, и превратился в трех огромных летучих мышей. Резким разворотом, они перелетели на свою платформу и сделали несколько кругов вокруг неё. Спиралью они добрались до самой вершины и столкнулись друг с другом. Летучие мыши приняли форму четвёртого вестника. Копыта с громким цокотом приземлились на поверхность, включив свою платформу. Рога сзади наполнились таким же цветом, как и знак позади Тихо, только направился цвет не ровными и неспешными движениями к цели, как река, а кривыми и резкими, словно трещины по земле, пока не достиг своего обруча и не осветил его. Круг стал ещё темнее.       Метаморф поднял голову в сторону Тихо, но тот не удосужился посмотреть на ненавистного ещё до «Насыщения» всадника. Взор его был устремлён на бесчисленные орды, ждущие своего часа во мраке Крепости. Подумать только: дичь, за которой весь Орден гнался, смогла в последний момент обратиться в охотника и сломить бесконечные ряды Пустоты. Было бы смешно, если бы не было так досадно. Сколько Орден здесь сидит? И что освободило его? На эти вопросы вряд ли кто-то даст точные ответы.       — В твоих глазах горит столь пламенная ярость, что незыблемой тоской мне видятся Вселенные, — четвёртый попытался втянуть в диалог пятого, но тот вовсе не замечал обратившегося. Однако Метаморф не отступал: — В чём дело, юный друг? Мои слова излишне строги? Али сложны? Твой разум не способен найти в строках моих идею?       — Мне было бы приятно, если бы твой поганый рот захлопнулся. — ответил наконец Тихо.       — Товарищ мой, Вы не серчайте, однако Вы мне интересны. Что третий, что вторая — скучные ребята, но Вы — другое дело. Ваш мозг и интеллект способны удивить.       — Нужны интересные личности — обратись к господину. Уверен, ты утолишь свой интерес. Во всяком случае, мне будет приятно смотреть на твои разбросанные останки, и попытки твоего тела восстановиться, — сквозь зубы процедил пятый вестник, всё также всматриваясь в темноту Крепости.       — Кажись, проблема Ваша мне ясна: уж слишком ужасен для мягких уст вкус поражения. — маска на лице Тихо повернулась в сторону Метаморфа на мгновение, чтобы после вернуться к повседневному занятию. — Увы и ах, ангел без нимба, тебе не дано сразить врага господина.       — И именно поэтому вы решили умолчать о бытие этого мужа. Или что он вообще?       За разговором два всадника не заметили, как чёрная жижа медленно взбирается по одной из платформ, позади которой была клякса. Вещество хоть и было лишено слуха прекрасно понимало, о чём говорят оба всадника. Но ему не было дело до этого спора. Ему хорошо в Крепости, ему не нравится выходить на поверхность. Слишком уж там... людно, светло и шумно.       Вещество добралось до вершины как раз в тот момент, когда пятый вестник готов был сойти со своей платформы и помериться силами с собратом. Из-за спины пятого появились два чёрных крыла, а на лице четвёртого улыбка превратилась в оскал, ногти на руках в три раза выросли, став походить на тонкие ножи.       — Прошу тебя, мой милый друг, не начинать очередную схватку...       — Прекрати читать свои недостихи! — прорычал Тихо, взмахнув крыльями. Острые перья, как бритвы, слетели с конечностей в сторону Метаморфа. Четвёртый вестник воспользовался способностью, чтобы превратить верхнюю часть тела в тысячи бабочек, что тут же разлетелись в разные стороны от перьев. Затем они собрались над нижней частью вестника, чтобы стать единым целым.       Стоило всаднику вернуть свою форму, как его что-то оплело сзади за ноги. Колени согнулись, четвёртый упал на платформу. Что-то начало оплетать за руки, выворачивать их, ломать кости, но переходя всё выше к торсу. Вестник попытался воспользоваться способностью, как с ужасом заметил её беспомощность перед этим чем-то. Оно блокировало способность.       Со стороны пятого вестника раздался крик. Он не стал исключением и попал под раздачу третьего. Но, как инициатору конфликта, ему досталось наказание по жёстче: тина обвила основание крыльев и вырвала их из тела, отбросив тем самым их в глубокий ров цитадели. Кончики «ниточек» прошли через незащищённую спину вестника, и подобно деревьям, разрослись ветками внутри.       Агония была невыносимой для каждого вестника, но каждый понимал, что попытки вырваться из ловушки ни к чему не приведут. И всё же, четвёртый вестник отчаялся на во многом безуспешную попытку:       — Пребывание во тьме... лишь укрепляет твою силу... ведь так? — спросил он, украдкой взглянув на платформу напротив. На месте чёрной массы стояла всё та же чёрная масса, только принявшая уже более человеческий вид. Отсутствие носа, рта, глаз, ушей, пальцы длиною в добрый метр, начинающиеся сразу от запястий, и местами сквозные отверстия и пузырящаяся жидкость портили привычный образ. Третий вестник. Оружие первого вестника, подчиняющееся ему и никому более. «Любой приказ господина возводиться в абсолют, а воля должна всенепременно стать нашими действиями,» — таков его девиз. Девиз фанатика. А, может, девиз существа без собственной воли? — Мой друг... Позвольте отчитаться лично перед... первым вестником лично без Вашего вмешательства...       — Мы... — с уст Тихо сорвался крик боли, стоило ему почувствовать, как яд третьего уже распространился по его организму, в то время как нити, сжимают ставшими излишне чувствительными органы. — ...раскаиваемся и будем нести на себе этот... — договорить пятый просто физически не мог и сжал зубы. К счастью, одно существо вступилось за него:       — Проступок... решать... не Вам! — выдавил из себя четвёртый вестник.       Одна из нитей, впившихся в тело Метаморфа, подобралась к его голове и прошла сквозь череп в мозг. «Вы будете претерпевать наказание, покуда вторая вестница не прибудет», — гласила фраза, появившаяся в мыслях четвёртого. Этого и боялись оба наказуемых: вторая вестница не привыкла приходить во время, предпочитая занять некоторое время за своими "женскими" делами. Господина подобная халатность нисколько не смущала, как и четвёртого вестника, до этого момента. Пятого редко когда можно было бы вывести из себя, а для третьего существовали только приказы первого вестника.       Хруст в позвоночнике. Четвёртый в унисон с пятым закричал, только в добавок к этому, изо рта, небольшими сгустками, кровь стала покидать тело. Ноги перестали отвечать на команды и бились в конвульсиях. Ногти уже давно впились в каменную платформу, оставляя небольшие, но глубокие следы. Стала появляться одышка. Была сплошная боль, всё возрастающая с каждым движением инородных "нитей и веток" внутри.       За дверью в зал послышались тяжёлые шаги, от которых стены и пол задрожали, а сами двери вот-вот готовы были обвалиться. От такого шума, третий вестник перестал пытать низших собратьев и повернулся в сторону двери, перед этим, отпустив искорёженные тела. Тихо и Метаморф только вздохнули от облегчения, а их тела принялись восстанавливаться. Хоть и процесс регенерации был, достаточно, болезненным при тех повреждениях, которые они получили, но эта боль была скорее чем-то утешительным, нежели досадным. Но даже в лежачем положении они приковали свой взгляд на дверь. Все трое присутствующих давно уже поняли, кто идёт — вторая вестница. Только она могла поднять столько шуму за пару секунд.       А грохот, между тем, был всё ближе и ближе. С потолка начал сыпаться песок, кладка из камней стала расходиться и покрываться трещинами. И так продолжалось недолго, закончилось это громким рёвом, выломавшим двери и отбросившим двух тюремщиков к противоположной стене. Те никак не ответили на выходку госпожи: просто встали на ноги и упали на одно колено перед огромной пастью змея. Горящие злобой глаза осмотрели всё помещение зала, ненадолго задержавшись на трёх вестников на платформе. Все трое, вслед за тюремщиками, почтительно поклонились зверю, насколько могли это сделать.       — Мы... — пятый вестник прокашлялся кровью и продолжил: — мы ждали Вашего появления, госпожа вторая вестница.       — Да укажет Пустота твой путь и скроет от глаз врагов, сестра. — добавил с хрипотой Метаморф.       Третий лишь сделал странный жест в воздухе, означающий опоздание. Змей не заметил всех почтений и очередного замечания и наклонил вниз голову. С чешуи сбежала небольшая лисица с перевязанным верёвкой хвостом, на котором были две стеклянные пробирки с фиолетовой жижей, и её маленькие лапки коснулись поверхности. Повернув голову, она лизнула провожатого, от чего тот испустил через ноздри тёплый пар и задом ушёл из коридора.       Тюремщики встали на ноги и взяли по двери, чтобы обратно вставить в проём, а чёрная лиса зашла в зал. Осмотревшись по сторонам, она глухо гавкнула в сторону двух вестников с побоями. Двое незамедлительно встали. Тихо убрал крылья и одно из щупалец направилось ко второй вестнице, в то время, как Метаморф отделил руку от основного тела и превратил в птицу колибри, что направилась туда же, куда и щупальце. Обе части тела остановились у всадницы и получили от неё по пробирке. Колибри и щупальце вернулись к хозяевам и вылили им в рот содержимое. С тел пятого и четвёртого вестников тут же исчезли ещё незажившие побои и раны.       — За сей дар позвольте отдать Вам поклон, — торжественно попросил Метаморф, и, не дождавшись ответа, отвесил его. Тихо ограничился обычным «Благодарю Вас».       Лиса заурчала и грациозной походкой отправилась на своё место в этом зале, — между третьим вестником и дверьми. Вторая вестница остановилась у основания колонны и посмотрела на вверх. Платформа находилась на той же высоте, что и три других, — на высоте двадцати пяти метров, а при обычном росте лисы колона была просто таки гигантом. Однако подобная разница в росте не испугала вторую вестницу, она лишь фыркнула.       Чёрная лапка приподнялась над полом и выпустила коготки. Резким движением лапы лиса оставила след на камне. Сначала раздался скрип от когтей и камня, а затем пространство вокруг лисы и наверху колонны треснуло, подняв жуткий вой. Всадница коснулась трещин и оказалась на платформе, но трещины так и остались висеть в воздухе.       Верёвка спала с пышного хвоста, развязался некогда единый хвост на девять таких же, но менее пышных. Задние части мифической лисы образовали круг и вспыхнули чёрным пламенем, что стало вырисовывать тонкий круг с цифрами на ней. Через пару секунд между трещинами вверху и внизу появились фиолетовые циферблаты с семью стрелками. Четыре из них очертили круг, две перебежали вперёд на две цифры, а одна осталась на месте. Как только часовые стрелки остановились, циферблат взорвался тысячью искрами, что залечили трещины в пространстве.       Стоило второй вестнице отменить способность, как её платформа пришла в движение, а языки пламени устремились к центру зала, сделав круг совершенно чёрным. Туман вырвался из круга, заполнил весь зал, заполнил трупным запахом всё пространство, от которого всадница чуть поморщила носик. И как только кромешная темнота опустилась в зал, в ней, кроме четырёх оставшихся в живых вестников, появился первый вестник — предводитель, голос Пустоты, как он себя величает, угроза мирового масштаба, существо, что никому ни разу не проиграло. Легки были его движение, но строгими. Печальным был его взор, да только не терялась внимательность в нём. Бесстрастное лицо, покрытое волдырями, покрылось морщинами, как только брови встретились в переносице, а губы приоткрылись:       — Арахабаки... — бас прошёлся по залам крепости, вынуждая безмозглых тварей Пустоты съёжиться от страха, а существ постарше запрятать голову под камни.       Тихо, всадник, на которого была возложена задача поймать Арахабаки, потерпел неудачу из-за промедления. И это он также прекрасно понимал, как и будущее наказание от господина, что может быть приравнено к смерти, а то и вечным мукам под Крепостью Безмолвия. Но пятый не привык отступать или надеяться на чудо. Коль и были в нём эти качества — их искоренило долгое служение бесконечной тьме. И пускай он не был так сломлен, как третий, врать и увиливать от ответа не находилось сил.       — Арахабаки теперь вне досягаемости, господин, — был ответ пятого к первому. Не ясно, понравился ли ответ Тихо господину или нет: гримаса печали давно приковалась к лицу первого. И всё же, второй вопрос, а за ним и последующие, был задан:       — «Вне досягаемости?» А, может, пятому вестнику просто неизвестно, где именно сосуд бога хаоса, а на поиски его не хватает смелости? Скорее всего, желание в реальности оказалось нет таким уж впечатляющим, да?       — Ваши слова — слова Пустоты, не мне, жалкой букашке, оспаривать их.       Первый вестник удостоил взглядом подчинённого. Всё такой же равнодушный без искр иных эмоций в очах. Первый вестник повернулся в сторону подчинённого и сделал несколько шагов в его сторону. Тихо держался крепко, но каждый шаг господина рушил хлипкую защиту от страха и растерянности. И когда всадники были друг перед другом, защита полностью покрылась трещинами, а за её прорехами было видно оружие первого.       Последней каплей стало то, когда первый коснулся чужой маски. Тогда Тихо не выдержал и испустил вздох. Первый услышал это, но не придал значения: все в крепости его бояться, даже лишённый воли третий научился дрожать от величия первого. И всё-таки господин решил долго не церемониться с этой бессмысленностью и прошёл сквозь пятого, чтобы из-за спины сказать: «Мира без смерти не будет».       — Д-да, господин. — промолвил Тихо, упав на колени. Фраза не задела только его мысли, но и искажённую силой и временем душу. — В ближайшее время я... добуду вам сосуд бога.       — Мне нет дела до Чуи Накахары, — был ответ господина, — но нужен сам бог. Расскажи мне: в чём причина твоего неповиновения?       Перед Тихо открылась возможность оправдаться. Подняться в глазах лидера, и добиться второго шанса от предводителя всадников. Это же золотой шанс! Великая возможность, доступная далеко не каждому. Однако... что будет потом? Не смерть ли? Непредсказуемость — одна из главных черт, присущая первому вестнику. Он может сегодня разделить трапезу между одним из вестников, а завтра убьёт его. Но попытаться всё же стоило.       — Я-я сделал всё так, как Вы и требовали: заставил бога хаоса овладеть человеком и под его личиной устроить на одной из самых оживлённых улиц города бойню. Подставил Портовую мафию, как Вы и требовали...       Тихо прервал свой рассказ. Только сейчас он понял, как сильно облажался. При разговоре с первым вестником необходимо сразу перейти к сути, а не тратить время на бесполезную предысторию. Подобные поблажки он, чаще всего, расценивает как отсутствие такта перед вышестоящими. Не трудно догадаться, чем оканчивается подобные выходки.       Первый вестник неосознанно (а, может, и осознанно) задел ногой плечо низшего всадника, пока проходил мимо него. От плеча ко всему телу пробежался естественный табун мурашек. Воздух вокруг будто стал плотнее, дышать стало ещё тяжелее, и уже руки не могли не трястись от нарастающего стресса. Вот и смерть? Первый раз провалил задание на войне, второй раз в этом городе, а третий на обычном разговоре. Пусть и первый терпелив, но и у его терпения есть рамки. «О, тьма! Как же... почему же... что теперь?» — такой клубок вопросов овладел мыслями некогда хладнокровного вестника, а ныне находящегося перед смертью.       Но вдруг, рука в перчатке взяла всадника за подбородок Тихо и приподняла голову. Предводитель смерил взглядом вестника и приковал взгляд на прорези для глаз у маски. Он ожидал продолжения и не терпел промедления. Бездонная чаша, называемая «терпением», давно заполнилась до краёв, а молчание лишь пятого наполняет гневом её. Ещё чуть-чуть, и от пятого не останется и и мокрого места, пусть и ни лицо, ни взгляд, ни движения не выдавали нервозность господина.       — Мне... — Тихо решился совершить отчаянную, последнюю попытку оправдаться. — помешали...       Не сказать, что это так уж сильно удивило первого вестника. Такой ответ был был ожидаем, наравне в оправданием, что Архабаки на последних секундах своей жизни смог победить пятого вестника и скрыться. Но кто из людей смог победить пятого вестника? Такой вопрос и был задан всаднику.       — Дева и муж, — уже более уверено ответил всадник и продолжил: — одарённый, как на поверхности кличут обладающих способностями, со способностью льда и пламени одновременно. И дева... без способностей.       — То есть, ты проиграл двум смертным, одна из которых даже не обладала способностью? — первый вестник сжал до боли подбородок подчинённого и прошептал: — Наверное, я зря возвысил тебя на столь высокую должность. Стоило повременить до того времени, пока ты бы не обзавёлся должным тактом и могуществом.       — Мой господин, — первый вестник лениво повернул голову в сторону четвёртого вестника. Тот вытянул чуть подрагивающую руку вверх и, дождавшись внимания со стороны господина, продолжил: — слова Ваши излишне критичны. Не спешите с выводами, быть может, моему другу есть что добавить.       Предводитель обратил свой взор обратно на Тихо и отпустил подбородок. Он отошёл от пятого и проговорил:       — Даю тебе ещё один шанс, падший.       — К-конечно, господин. — прохрипел всадник, поднявшись на ноги. Вздохнув полной грудью он выговорил: — Той девушкой оказался парень, и его имя — Дэниел Морган.       Все, кроме четвёртого вестника, замерли от неожиданности. Каждый хорошо знал это имя, так как все встречались с этим существом лицом к лицу. Нелюдь, зачем то надевшее на себя абсолютно белые одежды и носящее лук с колчаном, словно один из всадников Апокалипсиса. Но он не может быть им как таковым — они бы почувствовали это. И всех присутствующих он побеждал, кроме сильнейшего вестника. Однако господин не решает рассказать о стычке с ним, только начало битвы показал. Все в крепости боялись его, даже больше, чем своего предводителя.       Лицо первого вестника дрогнуло перед распустившимся в его душе гневом. Он рассчитывал на информацию от союзников, но она оказалась ложной, настолько Дэниел умеет сливаться с толпой. А его вечное вмешательство на войне? Откуда он вообще такой взялся?       Вся крепость наполнилась страхом от способности первого вестника. Что твари, что всадники, все испытали на себе этот распространяющийся ужас из главного зала. Вой, крики, завывания вытеснили тишину. А, между тем, предводитель продолжал гневаться, неосознанно выплёскивал свою способность наружу, пока господин не успокоилась и вернул себе тоскливую маску.       — Дэниел Морган говоришь... — как ни в чём не бывало произнёс предводитель, осмотревшись по сторонам. Вестники приходили в себя после неконтролируемой способности, только третий оставался невозмутим. — Как бы то ни было, наши планы остаются неизменными. Мы заняли слишком хорошую позицию, чтобы одним ударом нас разбить. И всё же, есть одно дело, которое один из Вас должен выполнить для лучшего эффекта. Тихо!       Только отошедший от старых страхов вышеназванный вздрогнул. Первый вестник протянул руку, ладонью вверх, к пятому, явно ожидая от него что-то получить. Низший вестник поклонился и вытянул из кармана кристалл, переливающийся рыжими, лазурными, белыми и пурпурными цветами и положил на руку господина. Предводитель осмотрел кристалл и прикоснулся губами к нему. В голове всплыли не его воспоминания четырёхлетней давности, по тем меркам. Град выстрелов, летящий с одной стороны, и точная очередь с другой стороны. В ушах прогремел взрыв от гранаты и топот ног. Очевидно, в том месте была битва, и была она не на равных. Ещё несколько секунд первый вестник прослушал звуки сокрытой реальности и на фразе, сказанной юным голосом «ДА ХОРОШ УЖЕ РЖАТЬ, КАК КОНЬ!» отвёл кристалл от кожи.       — Кицунэ, нужна твоя помощь. — Первый вестник протянул кристалл к девятихвостой лисе, на что та, облизнувшись, наклонила голову, приведя в действие способность. Кристалл разрушился на части и стал материализовываться в бумаги и диктофон в фиолетовом сиянии. На листах стали вырисовываться фотографии и буквы, теперь это были не просто бумаги, а полноценное дело на отдельного человека и его преступную деятельность.       Когда работа была окончена, лиса подняла взгляд на хозяина и наклонила голову, как бы спрашивая: «Я всё сделала правильно?» Ответом ей послужил кивок и улыбка, что на его лице была больше грустной, нежели ободряющей. Затем, первый вестник посмотрел куда-то на восток, словно что-то просчитывал.       — Господин, — обратился к повелителю пятый. Тот словно и не слышал обращения. — позвольте мне снять этот позор с себя. Отправьте меня, и я...       — Сам факт того, что ты выжил при встрече с Морганом меня более чем удовлетворяет, — прервал его всадник. Тихо незаметно для присутствующих бросил осторожный взгляд на Метаморфа и, но промолчал. — Ты мне ещё пригодишься, да и слиться с толпой при твоей внешности не представляется возможным. Тоже самое с кицунэ. Остаются лишь Метаморф и третий... Ты! — предводитель всадников резко повернулся к третьему вестнику. Тот протянул длинные пальцы к господину. — Найди тех, кто будет возглавлять атаку на Портовую мафию и отдай эти документы им. После, возвращайся обратно. Поздно уже гнаться за Арахабаки.       Всадник кивнул и оплёл пальцами дело и диктофон, чтобы притянуть к себе. Для пущей безопасности, он поглотил предметы, дабы те от переноса не пострадали. Первый вестник хотел было уже закончить собрание, как его опять же остановил Тихо:       — Господин!       — Что ещё?       — У меня есть то, что сможет сильно ударить по Дэниелу. После чего ему придётся отступить на небольшое время.       Первый невесело хмыкнул и произнёс:       — ТЫ только вчера узнал о нашем самом главном противнике. Скажи же: как ты за один день узнал способ, остановить крепчайшую преграду?       — Я не уверен, — сознался вестник, чуть отведя взгляд в сторону. Но, затем, снова посмотрел на предводителя. — однако у каждого существа есть то, что дорого терять. Ахиллесова пята, как говорят люди, и эту пяту я нашёл даже у такого непобедимого существа, как Дэниел Морган.       Предводитель не верил ни единому слову подчинённого. Почему пятый вестник, не блещущий интеллектом, смог сделать то, до чего не додумался ни один из присутствующих? Он говорит не только о себе, но и о четвёртом, например. Пусть он и разговаривает стихами и занимает всего лишь четвёртое место в рядах всадников, у него очень хорошо развит интеллект. Но он не встречался с Дэниелом со времён войны, может, у его врага и вправду появилась «Ахиллесова пята». Тогда бы всадники одержали свою первую победу над ним. Стоило выслушать предложение пятого. Поэтому, первый вестник дал слово пятому.

***

Окраина Йокогамы       «Это здесь?»       «Да. Именно здесь он решил остановиться.»       «Но откуда ты это знаешь? Впрочем, неважно. Скоро мои страдания закончатся». Конец Взгляда со стороны