What I’ve…*
…прыжок.…donе.*
Зал торжествующе взвыл. Но Юля их не слышала из-за вливающейся в неё музыки. Как там её называли подружки из Латвии? Меломанка от рождения? Может, именно это и помогает ей сейчас «плясать на льду»? Или же это всё тот же внутренний Юрий Плисецкий, частичка которого жила в ней ещё с той минуты, когда акушеры показали младенца матери?! С трибун выкрикивали какие-то кричалки болельщики, из динамиков, пытаясь перекричать музыку, говорил комментатор. — «Заткнитесь все! Мне музыку нужно слышать!» — хотелось закричать Юле, но в этот момент необходимо сделать тройной тулуп. Теперь поворот. Нужно вскинуть руку — и чем выше и изящней, тем лучше. Трибуны вновь взвыли. Теперь ещё один прыжок, разворот и финальная поза… — Мы тебя любим! — словно один человек, закричали фанатки Юрия Плисецкого. На лёд вновь посыпались плюшевые котики, цветы и какие-то свертки. Юля кинула короткий взгляд туда, где сейчас сидели тренер, хореограф и тот, кому всё это должно принадлежать — и эти возгласы, и подарки, и…почётная первая строка на табло. В уголках глаз стали набухать слёзы и огромными, горячими каплями катиться по замершим и красным щекам. Рыдания душили. Юля не удержалась и, сжав руки на груди, пала на колени, громко разрыдавшись… — Переволновалась. — вынесла вердикт Лилия, когда Юлю усадили на скамью. Юра накинул ей на плечи олимпийку и подал салфетки. Яков похлопал девушку по плечу своей огромной лапой, а Лилия гладила по голове. Трибуны выли, рукоплескали своей Русской Фее. К «русской» скамье подбежал смешной парнишка со смуглой кожей и растрёпанными чёрными волосами. Глаза брюнета горели азартом, а в руках был телефон в ярком чехле с хомячками. Парень несколько раз щёлкнул в экран и, подмигнув Юле, вновь убежал. — Это…фанат? — спросила Юля, провожая брюнета удивлённым взглядом. — Ты будешь смеяться, но это тоже фигурист… Пхичит Чулалонт. Он перед Леруа выступал. Согласись, лохматым его не узнать… — пояснила Лилия. Юля истошно начала вспоминать тайского фигуриста в золотом блестящем костюме… Да, его таким сложно узнать… — Яков, Лилия, Юра! — услышала блондинка веселый голос. Но стоило ей повернуть голову, как на неё тут же налетел человек в строгом сером костюме и с…седой смешной прической с челкой. — Юрио, ты такой молодчинка! Я тебя уже даже Юри в пример ставлю! А он, балбес чёртов, даже выступить нормально не может! — мужчина отстранился от Юли и заглянул ей в глаза. Бледное лицо расплывалось в улыбке, а голубые глаза полыхали жуткими огнями. — Витя? — тут же удивился Яков. А ведь это был именно бывший русский фигурист Виктор Никифоров. — Какого… — вырвалось у Юрия. Юля глянула на брата и оценила его полыхающие щёки — лучше всяких румян. — И это невероятно! — раздался вновь голос из динамиков. — Юрий Плисецкий установил новый мировой рекорд!***
Жан-Жак нервно покусывал нижнюю губу. Неужто все его старания были напрасны? Русская фея почти закончил своё выступление. Трибуны рвутся от восторга. А он, Жан-Жак Леруа, стоит и «нервно покуривает в сторонке». — Если этот малец установит новый рекорд, то не видать нам, Жак, победы в этих соревнованиях, как собственных ушей! — тренер нервно отчеканил носком ботинка по полу. Леруа буравил взглядом такую лёгкую фигурку своего соперника. И…О, что это? Что это в груди так бьётся? Глаза пытливо изучали русского фигуриста. Того самого фигуриста, которого Жан так желал убить последнее время…он изучал его. И изучал не просто, как соперник соперника, а как…влюбленный объект своих воздыханий?! Леруа тряхнул головой. Что это такое несет? Какой ещё объект тайных воздыханий? Тем более у него есть его Изабелла. Да и как он может ВОТ ТАК думать о парне?! Джей-Джей ещё раз тряхнул головой и отыскал взглядом свою Беллу. Вот же она! Стоит и улыбается своими густо и ярко накрашенными губами. И выглядело это…странно. Стоп! Что он такое несет? Губы его Беллы с целой тонной губной помады никогда не раздражали его. Он всегда с удовольствием целовал их и помада девушки передавалась и ему… Жан-Жак снова себя одёрнул. — «Пора заканчивать!» — решил Жан-Жак, садясь на скамейку и зачехляя коньки. Да чтоб всё! Известие о том, что Юрий Плисецкий установил новый мировой рекорд привёл Леруа в глубочайший шок. Что там тренер говорил? Не видать ему победы, как собственных ушей? Что ж, теперь так оно и есть. Взгляд на табло. Твою мать! «Жан-Жак Леруа — второе место». — Ненавижу Юрия Плисецкого! — процедил сквозь зубы Жан, кидая в сумку коньки и костюм — всё абы как. — Ну и похер! Плевать! Принесу серебро! — Джей-Джей. — позвал парня женский голос и рядом с ним появилась Изабелла. — Что с тобой? Ты заболел? — девушка заботливо потрогала его лоб. — Температуры вроде… — Отстань. — Леруа снова тряхнул головой и Белла тут же убрала руку. Брюнет быстро встал и уже собирался уйти, сказав, что ему нужно отдохнуть, но Изабелла ловко перехватила его за руку. — Ты так напряжен. Это из-за второго места? Ну, так наплюнь! Джей-Джей, ты раньше таким не был… А помнишь, как ты занял третье место два года назад, а Юрий — первое? Помнишь? Ты не вел себя так! — Белла приблизилась к нему. — Но я знаю, что снимет твоё напряжение. — тёплые губы девушки коснулись губ Жан-Жака и парень почувствовал дурацкий вкус красной помады. И тут… Что это? Почему в мозгу всплыл образ Плисецкого, улыбающегося Плисецкого? А затем — та сцена у спортивного комплекса и громкие слова «Я — Юля!», а потом — его паспорт, где русскими буквами были выведенные его инициалы и дата рождения — 01.03. А год какой? Чёрт, он не запомнил! Жан отстранил от себя девушку. — Да что с тобой твориться, Жан? — закричала девушка. В уголках её глаз начали появляться слёзы. Помада была размазана по всему подбородку и «капельке» под носом. — Я слишком устал. — сухо, слишком сухо, ответил Жан-Жак, уходя прочь…***
Журналисты с огромной охотой окружили Юлю. Несколько из них даже подогнали у ней Юрия. — Скажите, Юрий, кто эта девушка? — Это ваша сестра? Или же ещё одна фанатка? — А как она относится к вашей работе? — Кто из вас старше? Юля ожидала вопросы о её выступлении, рекорде, баллах…но при чём тут «сестра»? Сестра здесь одна — и это она, Юля, которая стоит сейчас в олимпийке брата и зачехлённых коньках. Юрий неумело (притворялся) отвечал на вопросы журналистов, старательно повышая тембр голоса, делая его писклявым. — «И вовсе у меня не такой голос!» — сердилась Юля на брата, но злость быстро прошла. Голос Юрия уже давно прошел подростковую «ломку» и больше не был по детски писклявым, как несколько лет назад… — Разрешите нам ответить на все ваши вопросы! — внимание на себя привлёк Яков. — Идите в отель, мы вас догоним. — ответила Лилия. Виктор Никифоров уже давно ушел к своему подопечному из Японии. Юра быстро схватил сестру за руку и оба направились в фойе. — Я, блин, больше не буду наряжаться в твои шмотки, ты поняла? — строго возразил Юра, натягивая на себя куртку Юли. — Она тесная и…безвкусная! — Говоришь прямо как какая-нибудь баба на распродаже дешевого китайского шмотья. — парировала Юля. — И, вообще! Если не присутствует твой любимый принт, это не значит, что одежда…так себе. — Нашла с чем сравнивать! «Леопард» и…веточка сакуры на кедах. Это дрянь тоже твоя? — Юрий указал на кеды в пакете. — Нет, это Милкины. — Чертова Мила! Юля прыснула в кулачок и, подхватив сумку, вышла на улицу, где вовсю уже шел лёгкий снег, покрывая серый Лондон белым покрывалом. Скоро Рождество…