Болезнь Путешественника во Времени

      Он опять не спал всю ночь. Удалось поймать лишь два часа неспокойного сна, прерываемыми очередными бессмысленными лежаниями в кровати в неудачных попытках заснуть. Он лучше спал после банки пива, но в этот раз решил бросить себе небольшой вызов. Алкоголь перед сном стал чуть ли не главной традицией, без которой день не казался полным. Каждый день шел по негласному расписанию, без малейшего изменения. Каждый день был просто перемоткой предыдущего, будто кто-то пересматривает любимый фильм в тысячный раз, пока наконец его не начнет тошнить от мысли об еще одном просмотре, ведь единственное, что можно было ожидать — очередные серые и скучные сцены без малейшего изменения. Каждый день начинался как прошлый, и заканчивался, как следующий, без малейшего изменения.       Где конец?       Может он хотел хоть как-то прервать бесконечный ряд зацикленных дней, а может он просто бросил себе небольшой вызов, как он делал раньше, когда считал, что он еще имеет право давать себе шанс что-то сделать, лишь бы не проиграть в споре с собой. Сейчас не было смысла играть, в споре с собой он уже давно проиграл.       Он еще долго пытался найти причину встать с кровати, или хотя бы силы на это. После сна он часто чувствовал себя еще боле измотанным. Усталость от сегодняшнего, еще не успевшего себя показать, дня уже давала о себе знать.       Из пустых раздумий его выгнал звонок. Раз в телефоне играла не глупая мемная песня, значит это что-то важное. Он встал с кровати. В глазах потемнело, но, не ожидая прозрения, он быстро нащупал телефон и ответил на звонок. Руки нервно сжались в кулаки, когда он услышал холодный мужской голос.       — Салливан, если Вы не сделаете, что нужно в течение недели, нам придется заставить Вас забыть все, о чем вы говорили с мисс Никишиной. Поверьте, это не пустые угрозы и мы не боимся марать руки. Хорошего дня.       Тишина. Деррик чуть ли не отбросил телефон в сторону, но во время вспомнил, что он деньги стоит. Дыхание предательски сбивалось. Он хотел доказать себе, что не боится. Он и не боялся смерти. Но он боялся, что у него отнимут единственный шанс все исправить. Деррику было противно полагаться на что-то столь ненадежное, но сам он ничего не сможет. Если он сам завел себя в такое дерьмо, как он может рассчитывать на то, что он сможет все исправить?       Телефон снова дал о себе знать, проигрывая звук оповещения, замененный на голос парня из вайна. Он еще никогда так не пугался мемов. Деррик ожидал новое сообщение, в котором говорится, что они передумали, и лучше избавиться от Деррика прямо сейчас. Кто вообще пишет так рано утром?       Окей, может и не утром. Часы на телефоне показывали час дня. Деррик который раз пролежал половину суток в кровати.       Он с волнением заглянул в оповещения. И все переживания растворились. Это Алан. Наконец-то что-то, по-настоящему прерывающее круг надоевших дней. Деррик привык проводить дни с постоянным ощущением пустоты, но, когда он разговаривал с этим парнем, ему становилось легче. Он был таким приятным разбавлением постоянного ничего. Из-за него казалось, что в пустоте появлялся маленький теплый уголок с камином, рядом с которым можно было согреться. Но когда отходишь слишком далеко от уголка, чувство тепла пропадало, оставалось лишь возвращаться обратно. Деррик не хотел доставать своими сообщениями, Деррику наверняка есть мало что интересного рассказать. Даже так, Алан часто писал первым. Он писал о всяких мелочах, кидал забавные посты. Деррик думал о том, почему Ал продолжает общаться с ним. У него наверняка полно друзей получше. Ал мог общаться с ним только из жалости, но Деррик не мог отказать себе в мысли, что он является частью жизни человека, который на сотню уровней выше его.       Деррик ненавидел выходить на улицу. Слишком много солнца, слишком много действий, слишком много глаз. Не сказал бы, что дом его во всем прекрасен, пустые стены тоже со временем надоедают. Но было гораздо удобнее оставаться в четырех стенах, чем трудится, чтобы заставить себя выйти из них. Все же, он очень хотел встретиться с Аланом. Ал приглашал его к себе, предлагая познакомить с его собакой или его мамой, но Деррику было бы очень неудобно находится в чужом доме, к тому же знакомится с мисс Колфилд. Будь Деррик сам родителем, точно бы не одобрил дружбу своего ребенка с бомжеватым алкоголиком, старше его на несколько лет.       — А я, это, яичницу с утра себе сделал. Я даже ничего не сжег вроде, — с некой гордостью в голосе сказал Деррик. Для него успешно приготовить даже простое блюдо и при этом не взорвать дом — настоящее достижения.       Алан мило улыбнулся.       — Хорошее начало. Может, однажды ты и мне что-нибудь приготовишь.       Деррику внезапно захотелось что-нибудь приготовить.       А еще он вспомнил кое-что, что он сказал ранее и о чем жалел. Это было в их прошлую встречу, которую он прокручивал в голове на повторе больше раз, чем нужно.       — Слыш, я… Я там в прошлый раз че-то сказал про карьеру актера, да? Это было… немного грубо. Те, наверно, не стоит…       — Да все в порядке, это не то чтобы будет иметь смысл в конце концов.       Алан сказал это, не убирая улыбку с лица.       — Что ты имеешь в виду? — аккуратно спросил Деррик, в этот раз уже опасаясь сказать лишнего. Он не хотел разбивать мечты. Он боялся, что его неаккуратные слова могут быть последним шагом для потери надежды. Никто не заслуживает впадать в отчаяние, забывать про свои мечты и забивать на свою жизнь.       Алан отвернулся, явно избегая разговора.       — Братан, — Деррик положил руку Алу на плечо, наклоняясь к нему и встречаясь глазами, хоть ему самому было немного неудобно, — если ты хочешь о чем-то поговорить, то давай, я не против.       «Давай, я не против», будто разрешение ему дает. Деррик уже был готов умолять Алана начать говорить, чтоб ему осталось только слушать и перестать придираться к своим словам, которые внезапно казались глупыми и обидными.       Улыбка Алана все больше начинала казаться натянутой и неискренней, а потом полностью пропала с лица. Деррик не знал куда лучше уставить взгляд. Он не очень понимал, как Алану будет удобнее, будет ли он его напрягать, если будет смотреть ему в глаза, или посчитает, что Деррик слушает невнимательно, если уставиться в сторону, поэтому его глаза бегали туда-сюда.       — Я не понимаю зачем мне стараться, если я все равно недостаточно хорош. Сколько бы раз я не убеждал себя, что если я буду вести себя так, как от меня требуют люди, я заслужу их одобрение. Но этого никогда недостаточно. Даже если я пытаюсь делать то, что приносит им радость, они не принимают меня. Какой смысл в популярности, если тебя на самом деле никто не любит? Я все еще недостаточно учтивый, недостаточно умный, недостаточно серьезный.       Деррик не мог не остановить свой взгляд на Алане. Он так сильно заморачивался из-за сравнения себя, неудавшегося человека, с идеализированным образом Ала, что перестал понимать, что у него тоже есть проблемы, которые наверняка гораздо серьезнее, чем у Деррика. Было эгоистично так слепо верить в "непроблематичность" человека и сосредотачиваться на своей "проблематичности".       —Бро, мне реально жаль... — Деррику трудно говорить о чувствах, что о своих, что о чужих, но он попытается. — Но у тебя ведь много друзей, да? Ты думаешь, они тебя не любят?       — У меня много знакомых. Если говорить про близких друзей — Гена, Эрнест. Но... — Алан замялся и немного вжался в плечи. — Я их раздражаю. Чтобы я не делал, все неправильно. Я не знаю, что делать, чтобы понравится ему.       — Ему? — слегка напряженно спросил Деррик.       Ал нервно отвел взгляд.       — Просто... Гена уверенный, серьезный, умный. И даже когда он говорит, что знакомства его мало интересуют, он все равно может находить себе друзей. Я действительно считаю его в каком-то смысле идеалом и хочу быть как он. Мне хорошо с Геной, но ему со мной нет. Не хочу заставлять его общаться со мной, но мне плохо без него.       — Стой, чувак, — прервал Деррик, — вопрос не по теме, но ты, типа... что ли... За другую команду играешь?       Алан посмотрел на него непонимающе.       — Я не увлекаюсь командным спортом.       Деррик предпочел забыть про этот случай столкновения гейства и тупости и вернутся к теме разговора.       — Проехали. Чел. Тебе ненужно быть таким критичным к себе. Ты не обязан нравится всем. Черт, да это остальные должны из кожи вон лезть, чтобы ты назвал их своим другом!       — Я не хочу, чтобы они старались быть моими друзьями, я хочу, чтобы они были моими друзьями.       — Тогда почему ты должен стараться? Если люди не ценят тебя и твои старания, то они тебе не друзья. Будь разборчивее в людях, дружи с кем-то, кто ценит тебя, и кто будет иметь цену в себе.       Алан ничего не ответил. Деррик нагнулся и заглянул в глаза, мокрые от слез.       — Т-ты плачешь? — обеспокоенно спросил Деррик, в душе паникуя, потому что он не знал, что нужно делать, когда люди плачут, особенно друзья, ведь он чувствует себя обязанным их успокоить.       Ал провел рукой по щеке. Он сам не заметил, как начал плакать.       — Извини.       — Тебе ненужно извиняться.       Деррик встал с пола и подал руку Алану, чтобы он тоже встал, и потянул его за собой.       — Может, лучше прогуляться?       Алан кивнул. На его лице снова появилась улыбка, но на сей раз более искренняя. Деррик не мог поверить, что раньше не замечал, что улыбки Алана всегда были натянутыми. Скорее всего это из-за контраста с настоящей улыбкой. Она была спокойной, может, слегка застенчивой, но честной. И даже после слез, Ал выглядел идеально, никаких опухших глаз, красного сопливого носа. Идеальный характер или нет, Деррик не мог отрицать того, что его внешность идеальна. Не то чтобы он обращал внимание на внешность парней.       На улице, как всегда, было серо и пасмурно. Он позволил больше говорить Алану. Если ему нужен кто-то, кто будет его слушать и уделять ему внимание, то Деррик будет этим человеком. Алан думал записаться на курсы актерского мастерства, потому что школьного театрального кружка явно не хватало. Деррик был рад, что Ал знал, что делать со своей жизнью. Ставить цели и делать все для их достижения было то, чем Деррик восхищался. Он так не мог. Видимо, некоторые люди просто неспособны преуспеть в жизни. Что же, остается лишь смириться.       Вдалеке шли люди. Белые волосы мелькали впереди, рядом с которыми находился пухлый парень. Деррик нервно забегал глазами по окружению, пока не нашел угол дома. Он резко потянул за собой Алана и направился туда.       — Что-то не так? — спросил слегка сбитый с толку Алан.       — Просто... увидел старых знакомых.       — А? Тогда почему бы не сказать привет? — спросил он, собираясь выглянуть из-за угла.       — Нет!       Деррик резко прижал Алана к стене, прикрикнув слишком громко. Ал сразу вжался в плечи, сильнее прислоняясь к стене. Д-деррик что, напугал его? Деррик чуть ли не отпрыгнул от него на несколько метров, нервно размахивая руками, не зная, куда их деть.       — Эт, типа... — попытался извиниться он.       Алан ухмыльнулся.       — Тебе ненужно извиняться.       Деррик отвернулся. Он опять ведет себя так. Он такой же, как и раньше. Алан наклонился в поле зрения Деррика.       — Так кто это?       — Мы не общаемся больше. Наверно.       — Почему?       — Я не знаю.       — Тогда почему бы не начать снова.       — Нельзя.       — Почему?       — Потому что... Ты ведь просто будешь продолжать спрашивать почему, да?       Алан кивнул.       — Мы просто перестали общаться. Без определенной причины!— заметил Деррик перед тем, как Алан задаст новый вопрос.       — Но почему?       — Мне неудобно. Потому что я придурок.       — Поче... — Ал прервался. — Ты не придурок. Ты лучший друг, который у меня когда-либо был.       — Тогда мне тебя очень жаль.       Деррик отшутился, даже если его щеки внезапно потеплели.       Дальше они просто разговаривали, как обычные друзья. Они разговаривали о видеоиграх. Алан не был большим фанатом, но Деррик интересно говорил про его любимые игры. Жаль, сейчас играть возможности нет. Раньше Деррик часто задротил в игры со своим старым другом. Злился, когда проигрывал, рассказывал всем, когда побеждал, смеялся, кричал просто потому что мог. Он скучал по этим временам. Было бы здорово вернуться в прошлое и оставить все как прежде.       Пора прощаться. Или, скорее, говорить адьос. Алан раскрыл руки для объятия.       — Мы че, типа, каждый раз будем жест прощания менять? — сказал Деррик, вспоминая, как он менялся он ничего, до рукопожатия, до, наконец, брофиста.       Алан понимающе кивнул и протянул кулак. А Деррик уже ругал себя за слова, о которых он уже успел пожалеть, ведь был очень даже не против объятия. Ну, ничего не сделаешь. Адьос, так адьос.       Асфальт начал постепенно покрываться темными пятнами. Деррик остановился и взглянул на небо. Тучи, уже давно закрывавшие ясное солнце, выросли и потемнели. Пришло время их содержимому, так сильно стремящемуся вырваться из пушистого мрака, выйти на свободу и разбиться о землю. В прогнозе на следующие несколько дней стоял дождь. В этом нет ничего плохого. Иногда накопленной в облаках воде нужно вылиться, ее нельзя вечно держать взаперти. И даже после пары, десятка, сотни пасмурных дней на небе появится солнце, заиграя лучами на лужах от прошедших дождей. Когда-нибудь выглянет солнце.       Может быть, выглянет солнце.       Пока он шел в забытое богом место, которое он называл домом, краем глаза углядел знакомую фигуру. Повернувшись, он понял, что никого не было рядом.       Тот звонок все еще его беспокоил. Деррику стоило что-нибудь сделать насчет него. Он и так тянул слишком долго. Сначала ему было тупо лень. А потом он немного отвлекся на Алана. Деррик зацепился за него только потому что ему хотелось общаться, и не важно с кем. Но он не рассчитывал, что Алан окажется настолько... интересным. И Деррик считал прическу Алана уебищной, но довольно милой. Не то чтобы он ему прям сильно нравился. И не то чтобы он думал о нем часто, но о чем еще думать. Неважно. В любом случае, Деррик займется делом не сегодня. Девушкам надо уступать.       

***

      Гена пошел в школу один. Они всегда встречались с Аланом на улице, и только потом шли вместе, но его там не было. Он обычно предупреждал, если у него не получалось, но не сегодня. Не то чтобы Гене была разница...       Геннадий зашел в наполненный громкими подростками коридор. Школьники группировались со своими друзьями, обычно с одних и тех же курсов. Футболисты, технари, театралы. В кругах последних стоял Алан, под руки державший двух симпатичных девушек, при этом расслабленно разговаривая с какими-то парнями. Гена прошел мимо, стараясь не встречаться с ним глазами.       В столовой он сидел один. Обычно он сидел один всегда, когда Алана не было рядом. Но за тот же стол, напротив Гены, сели Эбигейл и Пенни. Он не мог не отметить очередное отсутствие Николаса.       — Че как, чувак? — улыбнулась Пенни. Ее улыбка никогда не выглядела доброй. Ее взгляд будто бы говорил, что она для развлечения по воскресеньям топит котят в реке.       Гена проигнорировал вопрос.       Эбигейл, слегка стыдясь своей подруги, поспешила задать другой вопрос. Вот она уже звучала более вежливо и доброжелательно.       — Ты сегодня один, да?       — Че, своего парня потерял? — посмеялась Пенни.       Эбигейл легонько толкнула ее в бок и шепнула ей что-то на ухо. Гена лишь закатил глаза.       — Пф, да все знают, что все театралы — геи.       — Эм, Пенни, ты тоже в театральном кружке, — аккуратно заметила Эби.       — Ну да, а я че сказала? — и снова посмеялась она.       Гена молчал все время. Девчонки подсели за его стол только из жалости. Никто бы не захотел общаться с ним. Да он сам бы не захотел.       Сразу после выхода из школы его позвали.       — Эй, пидарас, подожди!       — Подожду, пока ты не придумаешь более умный подкол, — обернулся Гена, чтобы увидеть злобную рокершу, которая снова смеялась.       — Не, у меня к тебе одолжение есть.       — Спасибо, откажусь.       Гена попытался уйти, но путь преградила нога, которой Пенни оперлась о стену, преграждая дорогу. Геннадий пожал плечами и направился в противоположную сторону. Ее преградила вторая нога. Парень поднял взгляд на девушку, которая умудрялась сохранять равновесие, стоя ни на одной ноге. Пенни облокотилась на удобно располагающееся рядом дерево. Ужасающе.       Ну, с таким упорством не поспоришь.