Удержать ветер

Даже с непереносимостью воздействий на нейросеть — и значит, с полной чувствительностью, — тяжелые землеползающие военных альтформ в принципе более устойчивы к любому воздействию. Будь то другой танк, пошедший на таран, ударная волна, перевернувшая траками кверху, выстрел в упор… или, как сейчас, глосса на коннекторе. Шоквейв, наверное, точно знал, чем отличается КНК джета и танка и как это было сделано. Скайварп же помнил только о разнице в самых очевидных вещах. И то, если баки сегодня залил заранее, чтобы не отвлекаться на переработку жидкого топлива в электричество, о скорости сенсорного отклика задумался уже с чужим болтом во рту. На таком расстоянии и связь искр не нужна, чтобы чувствовать раздражение Шоквейва всем корпусом — давящее, колючее эм-поле. Если бы не тот оквинтительный первый раз, в закутке для расчленения зверушек, Скайварп вообще бы заподозрил, что у Шоквейва ничего не работает. Сейчас сенсорные кольца вроде бы нагрелись, но Юникрон разберет, от трения это или нет! Скайварп еще и завестись не успел, и все равно он намного теплее, это даже по обшивке чувствуется. Вот пальцы Шоквейва, куда-то тянущие левое запястье, просто ледяные. — Если ты не поможешь себе рукой, это будет очень долго. О Праймус. «Когти», — коротко ответил он по связи, удержавшись от наглядного царапания — но с большим трудом. Шоквейв бесился по любому поводу последние два цикла — а сейчас, похоже, вообще мечтал открутить Скайварпу голову. Такие эмоциональные логи не слишком вдохновляли. Сегменты коннектора все-таки перемещались, швы распадались прямо под глоссой. Эндоскелет со щелчком перестроился, увеличившись в длине. Скайварп уловил привкус чужого трансфлюида, горячего и густого. Вентиляция Шоквейва загудела громче, разгоняясь, и он подался вперед — гораздо глубже, чем это было бы комфортно, вдобавок упираясь в стенку горлового шлюза. Система выдала несколько тревожных сообщений о микротрещинах. Стряхнув их с внутреннего экрана, Скайварп попытался отстраниться — затем отправил жалобный эмоциональный пакет. Мог бы добавить и текст системных сообщений, но сомневался, что Шоквейв в них что-то поймет. Если он никогда не пользовался интегрированными медицинскими программами… Десять кликов только на то, чтобы болт активировался, причем не до конца. Глоссой здесь придется трудиться вечность. Это даже Шоквейв понимал, потому и позволил Скайварпу выпустить коннектор изо рта, встать — и отвести себя к платформе. Ржа, ну насколько бы всем было лучше, если бы Шоквейв и вправду тихо-спокойно писал стихи, а не злился на весь мир! Скайварп не привык насаживаться на чужие болты сам. Он вообще не любил проявлять инициативу — целоваться, шептать всякие глупости, дразниться ему нравилось, да, а после этого можно было уже расслабиться и получать удовольствие. Но Шоквейв лежал и наблюдал за его попытками состыковаться с оскорбительным безразличием. Как же это бесило! Вот сейчас Скайварп точно ощущал себя — как там выражался Саундвейв? — жертвой злоупотребления! Справа от платформы Шоквейва была выщербленная, явно перекрашенная стена — первоначальный грязно-желтый цвет местами смешался с небрежно нанесенным серым. Пенопокрытие тоже было серым и жестким. Слева и впереди поднимались к потолку тонкие полки и секции полупустого стеллажа. Вроде бы все видно, те же серо-желтые стены, та же мебель — но еще попробуй выберись отсюда. За спиной тоже торчал стеллаж — слава Праймусу, хоть не вплотную к платформе, как этот, метра четыре до него оставалось. Мертвая тишина. Шоквейв и вентилировал почти бесшумно теперь. — Ты и этого не умеешь? — наконец спросил он — раздраженно, высокомерно. О чудо, он соизволил заговорить! Теперь Скайварп хоть в курсе, что не с дезактивом пытается трахнуться, ржа, спасибо! Похоже, всплеск эмоций оказался слишком сильным и зацепил Шоквейва по приватному каналу, понял Скайварп очень быстро. Его захлестнуло яростью — той самой, бессловесной, нерассудительной, — и собственная злость как-то испарилась на этом фоне. Тут бы не сдохнуть. Шоквейв, сначала попытавшийся оттолкнуть и сбросить с себя, теперь тянул его вниз, больно сдавливая плечо; болт елозил внутри, царапаясь неподключенными штекерами, дергая заполненные разъемы и непрерывно меняя угол входа. Какого Юникрона Скайварп вообще позволил затащить себя в такую ржу? Это казалось рабочей идеей — отвлечь Шоквейва от всех его проектов до того, как он начнет стрелять и швыряться столами. Никаких других идей у Скайварпа не нашлось, верно, но какого же шлака он поддался идиотским чувствам и стал всерьез беспокоиться?! Теперь Шоквейв был горячим. Он вцепился только одной рукой, но его силы хватало, чтобы неуклонно тащить вниз, заставляя прижаться, лечь на выступающий честплейт, гладкий и матово-черный. А потом он положил пушку Скайварпу на корму, надавливая до боли, и ощущение ловушки стало нестерпимым. Интересно, можно ли так словить приступ клаустрофобии? Но он знал, что стены далеко, ему не нужно было смотреть на них, чтобы знать, сколько метров до каждой, до потолка, до любого стеллажа или шкафа. Пальцы Шоквейва — не когти, но все же достаточно острые, — металлически постукивали по наплечнику, легонько процарапывали краску. Скайварп смотрел на гладкий честплейт под собой. Он нервничал и едва мог с этим справиться, понимал, что должен предпринять хоть что-нибудь, сказать, придумать… и боялся. От этого страха мелко вибрировала искра, и он знал, что крылья наверняка дрожат тоже. Видит ли это Шоквейв? Что он, Юникрон побери, изучает?! Это до жути было бы похоже на нормальный коннект, словно поставленный на паузу, оборвавшийся… если бы не открытый приватный канал, благодаря которому Скайварп чувствовал все. Чужой всепоглощающий, почти восторженный, нездорово спарковский интерес. Легко представить, что с таким интересом Шоквейв набрасывался на живых меха, выдирая им фейсплейты, шланги и прочее, до чего дотягивался. Праймус! Что будет, если все-таки убить Шоквейва — вонзить когти, оторвать голову от туловища? Если не сработает никакой фрагов триггер… в тюремной камере, по крайней мере, можно жить. И не получать ни чужих эмоций прямо в искру, ни даже пинга. По наплечнику тонкой щекотной струйкой пополз энергон. Скайварп дернулся, вцепился когтями в кромку честплейта под собой, пытаясь приподняться. Теперь Шоквейв определился, что конкретно его интересует, и вместо монотонно-задумчивого царапания обшивки вознамерился отковырять правую линзу. Точнее, подцепить опущенный надлинзовый щиток. — Нет-нет! — возмутился Скайварп, заерзал, отталкивая чужую руку. Сосредоточился и пустил разряд — пока еще механически, без желания, просто отдав нужную команду. — Мы тут трахаемся, если ты вдруг забыл! Шоквейв, который вроде как тянул пальцы ко рту, уронил расслабленную ладонь на фейсплейт Скайварпа, вжав его же когти в гибкий металл. И выдал отклик, из-за неполного подключения шарахнувший по системам дважды — жгучей и короткой молнией напрямую к искре… и россыпью болезненных уколов по всему порту. Еще на первом разряде Скайварпа подбросило, и он впился дентами в ближайший твердый предмет, прокусив пальцы Шоквейва до энергона. А может, это лезвия когтей поранили их обоих? Несложно снизить чувствительность до двух или трех процентов. Но тогда и сам Скайварп не успеет отреагировать вовремя, если счет пойдет на доли наноклика… и Шоквейв едва ли поймет, что щупает живого меха. Сейчас он явно прислушивался к эмоциям — и будто решал, продолжать энергообмен или не стоит. Наверное, это хорошо, когда у меха появляется какая-то мысль — кроме жажды убивать и расковыривать на мелкие детали? О нет, Скайварп слишком рано обрадовался. Шоквейв зашевелил прикушенными пальцами и чуть не поймал глоссу, полез глубже в шлюз — и, пожалуй, нашарил бы ее, если бы Скайварп не отмер и не цапнул дентами всерьез. На мгновение мелькнула мысль, что за это Шоквейв просто оторвет голову, но тому было любопытно. Интересно. Скайварп отправил очередной разряд, заранее снизив чувствительность, и успел перебросить руку Шоквейва на турбину, прежде чем взвизгнул от боли при откате. Настроить подачу энергии дважды в клик, подкорректировать отклик сенсоров, чтобы не дергаться так при каждом искрении штекеров, застрявших между болтом и туго сжавшимися стенками… На внутренний экран выскочили сообщения о поверхностных травмах. Турбина. Левое крыло, у самого шва. Глубоко, до энергона, Шоквейв процарапывал полосы там, куда дотягивался. Злиться можно было сколько угодно. Темная сторона Шоквейва, бравшая верх во время приступов, воспринимала только собственное «хочу». В лучшем случае — соображала, что если покалечить Скайварпа до стазиса, коннектиться будет проблематично. И эта несгибаемая уверенность, не знавшая даже тени сомнений, не знавшая, что сомнения в принципе возможны… подавляла. Закрыв оптику, Скайварп вернул настройки сенсоров к базовым — ко всей полноте ощущений. Турбину жгло, и понимание, что сервоприводы не затронуты, что они намного глубже, с другой стороны компрессоров и камеры сгорания, не помогало. Спина, конечно, ныла от неудобной позы, но с этим ничего не сделать. Крыло пульсировало болью. Жесткая кромка пушки царапала по корме, и почему-то казалось, что в любой момент стоит ждать выстрела. Скайварп сам перегрелся, но пушка была просто ненормально горячей. Он мог завестись от такого раньше, под возбуждающими присадками. Его нейросеть должна помнить, как это. И он тоже мог раздирать чужую обшивку до энергона! Тот был колючим и жарким, с терпким привкусом. Другую руку Скайварп закинул назад, цепляясь за ладонь Шоквейва и оттаскивая ее от крыла. Если там что-то всерьез повредится, где брать донорские детали?! — Не здесь! — шепнул он с каким-то истерическим смешком, то ли от свободных разрядов, щекочущих глоссу, то ли от общей взбудораженности. — Ниже! Он думал — и почти смирился, — что Шоквейв едва ли слышит, а если слышит, то лить хотел на чужие желания. И застонал во весь голос больше от неожиданности, поперхнувшись наэлектризованным энергоном, когда чужие пальцы дотянулись до кормы, сместились еще ниже, к раскрытому и заполненному порту, обдирая краску повсюду. И не только краску. А потом Скайварп прикусил себе глоссу — больно, распоров тонкий кончик по диагонали. Потому что Шоквейв задвигал болтом в стороны. Само по себе это было терпимо, даже слегка приятно… если бы он не подключался к пустым гнездам, по пути пуская пробные разряды. Словно уколы в глубине растянутого, напряженного и ноющего порта, в гладкое покрытие, в щели между раздвижными сегментами, в утопленные форсунки для подачи трансфлюида. Так медленно. Так… неотвратимо. — Знаешь, о чем я мечтал раньше, когда ты дергал меня за болт? — заговорил Скайварп тихо и неуверенно, пьянея от собственной откровенности — от движения навстречу, может, более близкого, чем добровольно подставленные разъемы. — Об иголках. С электричеством. Ты вроде втыкаешь похожие штуки в лисичек, но я без понятия, могут ли они что-то, кроме считывания… И я думал, что ты мог бы воткнуть мне такие иголки в болт, и они бились бы током, м-м-м… Он запустил принудительное сжатие стенок порта, прищемляя провода Шоквейва — их и так уже слишком много подключено. Не хватало только вылететь в ребут, едва разогревшись, нет-нет, сегодня все будет ме-едленно… — А еще я могу делать вот так, — Скайварп сосредоточился и отдал сразу несколько команд системам: повернул круговые секции сенсорных плат в разные стороны, натягивая кабели прямо посреди энергообмена, едва не выдирая себе разъемы, и выплеснул трансфлюид с максимальным напором, так что тот жарко запенился, стекая ко входу. — Не знаю, чувствуешь ты или нет, но я просто тащусь от этого трения! Шоквейв увеличил мощность, рискуя сжечь себе и Скайварпу все. Так остро и в самую искру, что сложно было различить, замирает она от разрядов, один за другим опустошающих и разгоняющих аккумуляторы, теряющих энергию по пути… или от чужой злости, льющейся по приватному каналу хаосом обрывочных логов. Танковый двигатель рычал и гудел где-то под кокпитом, и жар ощущался даже сквозь толстую броню. Еще бы — Шоквейв давил на корму и под турбиной, не давая шевельнуться. Кажется, он все-таки теребил свой болт рукой… или щупал бедра Скайварпа, которые сам же и расцарапал? Внутренний экран шел рябью из-за десятков сообщений о травмах и опасных перегрузках, но Скайварп и не пытался вчитываться. Если что-то повредится всерьез, он почувствует. А сейчас он терся фейсплейтом о горячий энергон, брызжущий из множества царапин на обшивке Шоквейва. На глоссе он ощущался, как очень сильно заряженное топливо. Скайварп уже весь в нем измазался. Он поймал момент очередной отправки эмоциональных логов — и поделился этим кайфом, этим сносящим проц восторгом от редкой возможности не сдерживаться, не думать о меха рядом с собой… полностью отдаться процессу и не беспокоиться ни о чем! Не нужно бояться навредить или причинить неуместную боль. Не нужно притворяться — с открытым приватным каналом, ржа, — что все прекрасно, как приходилось с Тандером последние Юникрон знает сколько квартексов… Все это не имело значения здесь и сейчас, а Шоквейв… Шоквейв заслужил немного искреннего обожания, немного бессловесных комплиментов, которые невозможно подделать. Мысли путались, но эмоции передавались исправно, и недоверие на том конце больше умиляло, чем злило. Скайварп сам не думал, что ему будет настолько хорошо. Но после ржи, изматывавшей его последние квартексы… после мучительного чувства безысходности, после унылых тюремных камер и одинаковых циклов в лаборатории, где впору уже было радоваться смертельно опасным припадкам ярости — хоть какое-то разнообразие, ха-ха… Если бы он знал, что самый элементарный коннект покажется таким оквинтительным, он давным-давно трахнулся бы с кем угодно! Нет, вряд ли бы у него нашлось время и терпение устроить все по-умному… Еще немного, еще, еще, перезагрузка поманила сладкими спазмами, от которых завибрировала камера искры, и отступила… — Я хочу ребутнуться вместе, — прошептал он, едва слыша себя за рокотом двигателя и гулом вентсистем. Еще наноклик назад он об этом и не задумывался… но это правда была хорошая идея. — Давай попробуем? И они попробовали. …он возвращался в онлайн медленно-медленно, вяло осознавая контраст между полностью отключившимися внешними сенсорами и эхом блаженства внутри корпуса, разносящимся вместе с пульсацией искры. По приватному каналу он чувствовал неуверенность и признательность, наконец-то Шоквейв перешагнул барьеры, которые они оба наставили в своих головах, и ощущался живым и обычным. И — да неужели? — не пытался загнаться и опечалиться. — Стало лучше? — спросил Скайварп, и так уже зная ответ. Ему — пока не стало. Эйфория коннекта прошла, и вернулось понимание, что единоразовый совместный ребут ниболта не значит. Даже если это помогает — если! — придется делать это снова и снова. И Юникрон знает, что потребуется еще. Скайварп приподнялся на коленях, расцепляясь, позволяя мокрым и скользким проводам выпасть. Они так и повисли вокруг скукожившегося болта, рассыпавшись по темно-серой обшивке. Царапины Шоквейва затягивались — может, не так быстро, как у самого Скайварпа при максимуме регенерации, но тоже довольно болезненно. — Я в мойку, — предупредил он, слезая с платформы. Еще не добравшись до двери в коридор, он выяснил — энергии на экстренное восстановление брони не хватит. Кое-где, особенно на корме и бедрах, Шоквейв разодрал все до самой биоткани. Вот ведь ржа! Ладно. Будет время обдумать как следует разговор с Рэтчетом. Пока не выяснится, есть ли шансы бежать с планеты вместе с Тандером, и к мнемохирургам обращаться бессмысленно. Скайварп встряхнул крыльями, шумно разбрызгивая воду, и попытался отбросить противную мысль, что Тандер не простит и никуда бежать не согласится. Они ведь любили друг друга, любили и любят, как можно вышвырнуть это в плавильню?! Скайварп сильно облажался, что не объяснил ничего раньше и толком ничего не спланировал, надеясь, что все как-нибудь само образуется… но если бы он просто написал Тандеру и попробовал рассказать про двадцать квартексов в бомбоубежище, еще не факт, что тот бы поверил! Теперь, по крайней мере, Тандер уже знал все самое плохое. И с Шоквейвом, слава Праймусу, выход нашелся. Добровольно и с пожеланиями удачи Шоквейв его не отпустит, это и скраплету ясно, но решение проблемы Скайварп отыскал и показал со всей наглядностью. Такой умный меха уж сумеет не слететь с процессора снова, когда Скайварп свалит. С кем-то ведь раньше Шоквейв трахался? Даже если это были интерботы, апгрейдившие себя специально для танков, притащить в Каон любого из них — не проблема. Это ведь практичнее, чем держать охрану из шести спейс-джетов, а? Шоквейв прислушивался к нему с настороженной тревогой, которая за последние декациклы невозможно задолбала. Фраг, ну что за извращенное развлечение — следить за чужими эмоциями все время? Нигде в лаборатории не было зеркал, и Скайварпу сложно было так изворачиваться, чтобы осмотреть корму и ноги, — но глубокие, с неровными краями раны на наплечнике и ниже он видел прекрасно. Брр. Невозможность исцелить их сейчас же бесила, даже смотреть было мерзко. Он не чувствовал жжения биоткани, но различал в дыре, пересекающей наплечник, пульсацию грязной, запекшейся темной коркой синевы. Все функционально. Ничего не болит. Но как же противно, Праймус! Липкая лента с защитным тканевым слоем успокаивающе шуршала. Скайварп чувствовал запах энергона, смешанный со специфическим ароматом восстановителя — хорошо хоть, у Шоквейва нашелся тот, что наносят на обшивку, раствором пришлось бы обколоть половину корпуса, чтобы подействовало. Спустя двадцать с лишним кликов заклеивания царапин Скайварп наконец-то смог покинуть сушилку и отправиться к зверушкам. Шоквейв, необычно довольный и спокойный, ничего не требовал прямо сейчас, так что Скайварп решил скрыться подальше от его оптики и заняться тем, что обычно радовало… Он не сразу заметил, что та самая, серебристая лисица умерла. Она всегда была тихой. И вот, теперь она лежала на боку, скованно поджав лапки и вытянув узкую морду. Опустившись на корточки, неловко опираясь когтями на грязный, в свежих пятнах отработки, пол, Скайварп разглядывал мертвую лисицу и пытался понять, как ее угораздило. Шоквейв, наверное, вскроет ее и выяснит. Но Скайварпу самому любопытно было догадаться. Остальные звери шуршали и скрипели в своих клетках, звуки сливались в неровный гул. Лазербик висела на прутьях вольера, в форме киберптицы, и периодически издавала громкий клекот. Юникрон знает, что она хотела этим сообщить. Энергоном пахло приятно, не резко, но в норме лисы не сливали топливо. И проще делать это внутри клетки, не пропихивая глоссу наружу… ржа, да как она вообще сумела? Скайварп открыл дверцу нараспашку и запустил руку внутрь, ощупал еще теплый корпус, топорщащийся сегментами брони. Около шеи остановил когти, наткнувшись на засохший энергон, и развернул дезактив к себе, так, чтобы перетертые шланги заблестели под светом ламп, чтобы попытаться рассмотреть настоящую причину смерти… Однажды, в декациклы ледяных ветров и колючего снега, Скайварп, еще совсем спарклинг, курсант, увидел джета, умирающего от повреждения нейроствола. Вспомнил эту агонию ярко, в подробностях, уже отдернув руку и вскочив на ноги. Гибель лисички, впрочем, не могла быть настолько долгой. Память давно ушедших ворн, которая так уколола искру в первые наноклики, отступила в файловые архивы почти мгновенно, и за это стоило благодарить Шоквейва. Только Скайварп ощутил облегчение — твердые прутья и острые носы лисичек, тычущиеся в когти, пол под ногами, абсолютно реальные запахи и звуки, здесь и сейчас, — как чужие эмоции хлынули потоком, и неожиданно сложно оказалось не злиться. На то, что четыреста квартексов спустя можно бы уже и не позориться такой нервной реакцией — и не лезть в клетку, догадываясь, в чем дело; на Шоквейва, перед которым снова нужно было притворяться, потому что он ничего не поймет. Скайварп обернулся, наблюдая, как Шоквейв заходит в зверинец, как, огибая грязь на полу, брезгливо приподнимает трак. Скайварп смотрел на мерцающую алую линзу, на опущенные назад антенны, чувствовал чужое недоумение — и остро желал, чтобы Шоквейв исчез куда угодно. Лазербик за его спиной хлопнулась на пол и опять притворялась пыльным, тускло поблескивающим мелким терминалом. Скайварп переступил на месте, отцепляя свои когти от клеток. Он все-таки потоптался по энергону на полу. Ну, так и так его придется отмывать. Лисицы потрескивали сталкивающимися, напряженно-нервными эм-полями, трескуче вентилировали. Шоквейв вентилировал тоже — и до сих пор пах коннектом: трансфлюидом, насыщенным, загустевшим энергоном, разогретыми деталями инт-систем. Похоже, его знобило. Или просто потряхивало от силы чужих эмоций? — Все нормально, — солгал Скайварп. — Сейчас я все уберу. Он поцокал к выходу, мимо Шоквейва. Тот повернул линзу, провожая взглядом. Ох ржа, теперь он собрался проследить, как Скайварп оттирает топливо с пола? Сам Шоквейв явно не считал это странным или чрезмерным. Не поэтому ли предыдущие лаборанты-ассистенты сбегали отсюда под любым предлогом? Или это только Скайварпу так повезло — стать любимым объектом для наблюдения, еще не изученным, еще не успевшим надоесть, как несчастные лисицы?! — Приведи в порядок клетки и вольер. Потом — основное помещение и коридор, — судя по присланному Шоквейвом плану, тому стукнуло в проц провести генеральную уборку. Скайварп даже до конца список не промотал, но «зазоры на креплениях стеллажных полок» уже поразили его до глубины искры. — Послезавтра должен заглянуть Лорд. Возможно, он перенесет визит на несколько циклов, но в любом случае это произойдет в ближайшее время. О Праймус. Ладно, Скайварп просто постарается не показываться Мегатрону на оптику. Тому, скорее всего, поболту, нужен Шоквейву личный телепортер или нет… а также соузник, платформенная грелка и бесплатный уборщик. Не того масштаба ситуация, чтобы о ней беспокоился глава террористического движения, вобравшего пять крупных промышленных городов. «Привет, — написал Скайварп на другой конец Кибертрона, даже не подождав, пока Шоквейв уберется наболт с бедной лисицей. — Мне сегодня что-то квинтец как одиноко». «А мне сегодня подработка привалила, — мгновенно отозвался Хабкэп. — Шаниксов не так много, но и то радость. Хотя меха и жалко, конечно, но к этому привыкаешь». «Что стряслось?» — новости Скайварп еще не пролистывал, да и мелкие аварии в каком-то ржавом Гигексе вряд ли могли попасть в топы, когда на войне погибало гораздо больше меха. А какая еще подработка может случиться для эвакуатора? «В Нионе на заводе пожар случился, много погибших и раненых было. А директор сбежал. Хоть бы поймали этого урода! Еще, конечно, расследовать будут, но уже ясно, какой бардак там творился. Даже на лестницах сэкономили при ремонте, если не при постройке, все обвалилось моментально, с верхних этажей прыгали все, а цеховые этажи высокие…» «Много там будет таких, как я», — если уж землеползающие помещали в специальные интернаты даже разбившихся на гонках юнглингов, которым едва ворн исполнился, квалифицированных рабочих сам Праймус велел обеспечить платформой и топливом до конца их циклов. Скайварп, наверное, тоже имел право на это — или хотя бы на политическое убежище среди автоботов или нейтралов. Даже когда его прихватили за корму и заперли на гауптвахте космофлота, он — безымянный свидетель под номером, наркоман в ломке, искалеченный, рычащий и хрипящий, раздирающий когтями пол и стены, — все равно имел доболта прав. Чувак из соцзащиты, принявший то ужасное решение отвезти обдолбанного джета в медцентр, приходил не раз и не два. Жаль, Скайварп тогда его не слушал. Он, если честно, мало кого так ненавидел в своей жизни, как этого мелкого колесного гада. Скайварп — в самый первый его визит — еще попытался договориться, умолял вернуть его домой, в Вос, чтобы его там уже прибили наболт и эта пытка закончилась… «Тебя действительно казнят?» — уточнил колесный, будто не веря. «Я наверняка уже в списках приговоренных. Дезертирство», — предложил ему проверить Скайварп, и, видимо, этот чувак проверил. И выяснил, что значит попадание в список изгнанников Воса, предателей, которых каждый джет обязан уничтожить на месте. Потому что в следующий раз эта мразь сочувственно улыбалась и твердила, что им поболту на его альтмод. Что в Каоне — на всем фраговом Кибертроне, ржа! — есть программы социальной защиты, что медик не причинит Скайварпу вреда, что даже наркоманов, пожелавших слезть, поддерживает государство, в некоторых случаях бесплатно давая им вещества послабее… Интересно, осталось ли это все, когда ко власти пришли десептиконы? Они опирались на военных, а у спейс-джетов, насколько Скайварп знал, почиталось то же боевое братство, что и в Восе — свои всегда дороже, чем чужие, чем какие-нибудь второсортные землеползающие, своим многое прощается, но и спрос с них больше в разы. Если спейс-джет мог запросто вылететь из экспедиционных команд за употребление запрещенной химии, с какой бы радости им заботиться о наркоманах в Каоне? «Шаниксы, конечно, всегда пригодятся, но я какой-то раздавленный после этого цикла. Взял и половину потратил на то, чтобы расслабиться нормально. Не хайгрейдом, а позабористее кое-что, ты понимаешь», — тем временем ответил Хабкэп. Даже любопытно стало, что он брал, у кого — и, главное, почем. «Жалко, мне ничего такого нельзя. Если и попрошу принести, мне квинтец потом от медперсонала», — он покосился на Шоквейва, который за каким-то шлаком снова пришел к зверушкам. «Так и я очень редко беру. Просто в меня столько хайгрейда залить надо, что иногда так выгоднее выходит, недоочищенный энергон покупать тоже не хочется, а хороший дорожает с каждым квартексом». «Ну, мне иногда дают лекарства, от которых плющит. Может, как-то раз я перейду от них в стазис — и все, в послеискрие». «Опять ты за свое? Вот очень хочется приехать и вправить тебе проц!» «Вот поэтому я никогда не скажу тебе, где я», — мгновенно ответил Скайварп, прикрепив к сообщению дразнящий смайлик. «Ты можешь рассказать мне все, что на искре. Выговориться — от этого всегда легче становится». «Это не изменит того, что я из веселого и беззаботного спаркства попал прямиком на платформу в гребаном медцентре. Я не был хорошим меха, я был тем еще хулиганом, но ничего настолько плохого не делал!»